Военно-морская гинекология или как я провел лето

Известно , что гинекологов на флоте реально не хватает. Хороший гинеколог на ракетном крейсере или на атомной подводной лодке - большая редкость.
То ли потому что они там никому на хрен не нужны , то ли это от качки - сказать сложно. Но факт остается фактом, гинекологов на флоте - днем с огнем, особенно акушеров. Тем не менее, лично я прослужил на Балтийском флоте целый месяц и сейчас расскажу, как все получилось.
Как и во всяком приличном мединституте, в 1-ом ЛМИ была кафедра военной медицины, где проходили боевые отравляющие вещества, разные яды и как правильно предохраняться от ядерного взрыва, внезапно произошедшего неподалеку. Более того, нам предлагалось подписать с кафедрой контракт, который обязывал тебя после окончания курса пройти практику на кораблях ВМФ по медицинской специальности с последующим присвоением высокого звания лейтенанта медицинской службы.
К пятому курсу, конечно же, все мы уже были видными докторами, определившимися, кто чем будет заниматься, когда вырастет. Хирурги уже вовсю умели правильно отличать левую ногу от печени, а терапевтов уже распирало от знания того, чем отличается аутоиммунный тиреоидит Хашимото от банального поноса, вызванного поеданием шавермы на станции «Петроградская».
И вот по окончании пятого курса я, влюбленный в хирургическую гинекологию и не понаслышке знавший откуда берутся дети, вместе с другими своими однокурсниками попадаю в старинный немецкий город Пилау, ныне - Балтийск, базу Балтийского флота. После присяги всех стали распихивать к месту прохождения дальнейшей службы - так я попал на сторожевой корабль «Задорный».
Это был неимоверной красоты серый стодвадцатиметровый морской пароход проекта 1135 «Буревестник» с пушками, торпедами, глубинными бомбами и недетской ракетной установкой системы «Метель». К моменту нашего знакомства он уже не раз пересек все океаны и сейчас, вернувшись из Атлантики, готовился к переходу морем в Североморск, так как был передан в распоряжение Северному флоту.
Меня представили дежурному офицеру как «это наш новый доктор» и показали мою каюту. Каюта была, конечно, 2х2, но были два позитивных момента: вентилятор и кофеварка.
Форму мне на тот момент пока не выдали - произошла какая-то запутка с моими бумагами и в частности, с продовольственным аттестатом, который, как оказалось, является одним из главных документов на флоте, по которым всякому моряку полагается питание.
В джинсах, кроссовках и тельняшке я, новый корабельный доктор, сидел у себя в каюте, курил Camel и думал, как же все круто у меня складывается...
Постучали в дверь. На пороге оказался паренек лет 19-ти в бескозырке и со старшинскими погонами.
- «Здражелаютааишь новый доктор» проговорил он заученной скороговоркой и критически оценил меня взглядом. Я протянул ему руку.
- Денис.
- «Второй статьи Степин», сказал он с таким заправским видом, что я тут же почувствовал себя такой салагой и сухопутной крысой, с которым старшине второй статьи здороваться за руку просто западло. Но руку пожал - Слава.
- Давно служишь?
- Давнобль -сказал он, мастерски замаскировав суффикс «бля» в слове «давно».
- Приказано показать вам медсанчасть, а потом обедать.
Экскурсия по кораблю оказалась крайне увлекательной, если не считать удара переборкой по башке и постоянного спотыкания о комингсы. Слава Степин проникся ко мне некой смесью уважения «потому-что-я-доктор» и снисхождения «потому-что-он-дембель».
Медсанчасть была в идеальном порядке. Все блестело и сверкало. Пахло карболовкой, мытым полом и пенициллином. Лазарет был пуст, и четыре койки аккуратно заправлены.
- Меня из медучилища призвали, сказал Слава. Вообще-то я в медицинский собираюсь, так что кое-чего соображаю...
В маленькой операционной стоял блестящий стерилизатор времен Пирогова, биксы со стерильным бельем и набор инструментов для малых операций и чревосечения.
- До вас здесь был доктором старший лейтенант Барсуков - он в стерилизаторе свои носки кипятилбль.
А до Барсукова был лейтенант Джгубурия, он в этом стерилизаторе курицу варилбль. Она 200 градусным паром за пять минут вариласьбль... Сейчас я здесь инструментыбль стерилизуюбль. Нормально этобль?
Из лекарств в сейфе оказались промедол, аспирин, пенициллин и мазь Вишневского. Лечи - не хочу!
Степин был очень хозяйственным малым, и у него все лежало на своем месте.
Под расписку мне была выдана 60 литровая бочка шила. То есть спирта медицинского. Слава Степин сказал, что в соответствии с приказом начмеда бригады в шило нужно добавлять краситель, делающий его несъедобным, но, как заметил Слава: «Коллектив господ офицеров вас не поймет».
- Спирт будет расходоваться только на медицинские нужды, сказал я, как отрезал.
Слава Степин поправил бескозырку и выразительно промолчал.
Наступало время обеда.
Так как часть документов моих где-то застряла, кормить меня в офицерской кают-компании и вообще где-либо было не положено. Слава Степин это знал и мялся, обдумывая как бы мне это сообщить.
- Тааишьвоенврач, так получилось, что где-то проебали ваш продаттестат. Но я договорился с пацанами - сегодня вас покормят, а потом надо будет чего-то решать. Поговорите со старпомом - он нормальный дядька. К командиру с этим лучше не соваться - зверь.
Он привел меня в столовую, где на длинных скамьях сидели матросы и ели второе. На второе была перловая каша с мясом, источавшая такой божественный аромат, что я тут же вспомнил, что с самой учебки ничего не ел.
Слава Степин подвел меня к столу, стоящему особняком, и сказав "Приятного!", бесследно испарился. Это я потом узнал, что стервец Слава элитно питался прямо на камбузе, так как кок Петя Николаев был его земляком и лепшим другом.
Стол, у которого меня оставили, был мрачен. Пролитый суп, крошки, капли жира и перевернутая тарелка с кашей аппетит прямо-таки не возбуждали. К тому же совершенно не было на чем сидеть.
- Кто дежурный ? - негромко спросил я, обращаясь к проходившему мимо меня матросу с подносом и повязкой «Дежурный» на рукаве. Ноль эмоций. Мой голос утонул в звуке 160 ложек, черпающих кашу из 160 тарелок.
- Дежурный кто? Я обратился ко второму проходящему матросу с повязкой. Ноль внимания.
Меня заметил проходящий мимо капитан-лейтенант.
- Врач новый что ли?
- Ага...
- Чего, сесть негде?
- Ну да ... дали бы хоть тряпку - со стола вытереть, а то в таком свинарнике есть не в кайф. Кричу «Кто дежурный?» Все ноль внимания...
-Не так надо ....
И тут он сметает рукой на пол все, что было на столе - тарелки, вилки, металлические кружки.
- ТВОЮ МАТЬ, КТО ДЕЖУРНЫЙ, БЛЯДЬ?
От его громоподобного голоса на долю секунды стук ложек прекратился и на горизонте моментально нарисовались те самые дежурные моряки в повязках.
- А ну быстро доктора накормить по высшему разряду!
- Есть накормить доктора!
Через три минуты я сидел за столом, накрытом белой (!) скатертью и уплетал вкуснейшую кашу, запивая ее божественным компотом из сухофруктов.
... после обеда я сидел в своей каюте, докуривая последнюю сигарету из пачки, когда меня вызвали к командиру.
Я постучался и вошел в каюту.
- Здрасьте, товарищ капитан корабля!
От волнения я тут же перепутал капитана с командиром и понял, что полностью облажался.
Командиром СКР «Задорный» оказался худой как охотничья собака сорокалетний капраз (капитан первого ранга) с тончайшими усами а-ля Эркюль Пуаро и следами легкого алкогольного поражения печени на лице.
По тому, как он посмотрел на меня, я понял, что так к нему не обращались давно.
- Проходите, садитесь... Денис Сергеевич, если не ошибаюсь?... Кофе?
- Да, пожалуйста ...
Командир вытащил из шкафа бутылку коньяка «Васпуракан» и разлил по рюмкам.
- Ну, добро пожаловать на флот!
Мы пили кофе, курили и смотрели друг на друга. Возникла пауза.
- Скажите, Денис Сергеевич, а на гражданке вы каким доктором являетесь?
Пауза, возникшая ранее, превратилась в вечность. В ушах тихо и неприятно запищало.
- Гинекологом.
Командир кашлянул, выпустил вверх струю дыма и совершенно серьезно сказал:
- Вы знаете, Денис Сергеевич, на самом деле, гинеколог здесь - я. Хотите узнать, почему?
- Почему?
- А я здесь всем матки мехом внутрь выворачиваю...
По неясной причине командир, оказавшийся эстетом, поклонником Эдит Пиаф, любителем коньяка и весьма начитанным мужиком, нашел во мне «приятного собеседника» и часто вызывал меня «попить кофе». Мы, в общем, интересно проводили время - я травил ему медицинские байки, а он рассказывал, соответственно, морские.
Балтийск традиционно называется городом трех «Б» : Булыжников, Блядей и Бескозырок. Всего этого там в избытке. В первый же свободный вечер мы с однокурсником Женей Боровиковым, который попал служить на соседний пароход, вышли в город. Планировалось посещение злачного места под названием «Кафе Голубая устрица» - самого модного места во всем Балтийске. Денег на особый разгул не было, поэтому вскладчину был собран капитал на покупку водки «Зверь», пачки Кемела и упаковку Дирола. Также имелись сигареты «Полет», выдаваемые морякам, и пол-литра спирта, списанного мной на медицинские нужды (протирка стерилизатора от куринного жира ). При помощи всех этих товаров нам необходимо было не только весело провести время, но и по возможости познакомиться с самыми красивыми женщинами Балтийска.
Время поджимало - на корабль надо было вернуться не позднее 4 утра, чтобы попасть на поднятие флага ровно в 6-00.
Вместо женщин в первом кафе, которое мы посетили, мы познакомились... с мужчинами. Это были два подводника, реальных морских волка, старших лейтенанта мед. службы, которые «только что вернулись из автономки у берегов Новой Зеландии».
Их моральное превосходство над нами было очевидно и велико, как и пропасть разделяющая нас, да они этого и не скрывали. Черные кители с иголочки, отличительные знаки подводного флота, желтые рубашки и погоны с красными медицинскими просветами и змеей - обо всем этом мы только мечтали...
Мы сидели под зонтиками на берегу моря в дюнах, завидовали старшим лейтенантам, курили и смотрели на закат.
- Надо бы проставиться, ребята - прервал наши грезы один из подводников. Традиция есть такая на флоте... боевое крещение, так сказать...
Делить бутылку «Зверя» с первыми встречными было до боли жалко, но морской закон есть морской закон, и начинать карьеру морского офицера с несоблюдения традиций было совершенно недопустимо. Быстро раздавив бутылку на четверых, мы отправились в «Голубую Устрицу», а подводники пошли куда-то по своим делам.
«Голубая устрица» оказалась обычной открытой дискотекой на берегу моря. Так как в Балтийске абсолютно все связано с военно-морским флотом, то на и на дискотеке, соответственно, преобладали военно-морские офицеры, жены военно-морских офицеров, девушки, стремящиеся стать женами военно-морских офицеров и жены военно-морских офицеров, которые хотя бы на одну ночь желали оказаться девушками других военно-морских офицеров. Даже «бандиты», шумно подьехавшие на Опеле «Кадет», оказались военно-морскими офицерами.
Тут я заметил наших старых знакомых «подводников». Уже без формы они сидели с двумя симпатичными девченками и рассказывали как они, одолжив форму у госпитальных старлеев, развели двух лохов на бутылку водки. «Подводники» оказались такими же как мы студентами-медиками, приехавшими на практику неделей раньше. Обман был тут же выявлен и настала их очередь проставляться. Так как ребята они оказались неплохие, никто, в общем, в обиде не остался.
Девушек удивительной красоты на дискотеке было неимоверное количество. В четыре утра я, Женя, командир БЧ-5 с «Задорного» капитан-лейтенант Разумовский, который опознал нас на дискотеке, с тремя нетрезвыми, но невероятно длинноногими красавицами решили отправиться на экскурсию на наш доблестный пароход.
...я проснулся голым на полу в своей каюте от вибрации, головной боли и какого-то странного гула. С трудом сфокусировав глаза на часах, удалось определить время - 12-35, то есть о подьеме флага в 6-00 не могло быть и речи...
Каждый поворот головы сопровождался мощнейшим спазмом в желудке и непроходящим ощущением топорика в голове. Память возвращалась с трудом и частями. Рядом со мной в неестественной позе спал Женя Боровикков в носках, часах и в гандоне. На кровати, обнявшись будто две нимфы, спали вчерашние обнаженные девушки из «Устрицы». «Надеюсь, до скандала дело не дошло» - подумал я, оглядев Женю и еще раз попытался вспомнить детали вчерашнего вечера.
Простыня, подушка, одеяло и девушки были густо заляпаны мазутом.
«Купались!» - мелькнула мысль. Тут меня здорово качнуло и я понял, что «Задорный» вышел море.
Ну да... Разумовский вчера что=то говорил про учебный выход в море... елы-палы... блиин...
Корабль на боевых учениях, а в каюте доктора, который должен сидеть в медсанчасти и ждать поступления «раненых», понимаешь, загорают две голых телки и студент Боровиков в гандоне. Надо было срочно что-то предпринимать. Я натянул спортивные штаны, футболку, выполз из каюты и аки Джеймс Бонд начал пробираться в сторону амбулатории.
- Стоятьбль !
Я остановился и зачем-то поднял руки вверх.
- Почему в трико, как целка, бль? Фамилия, бль!
Это был замполит, кавторанг Гуцалюк, дядька из Минска с усами как у «Песняров».
- Врач-практикант Цепов.
- Ааа... Почему не по форме, бль?
- Не выдали.
- Развели бардак на флоте, морские котики, бль!
Через 10 минут я уже был облачен в «рабочее платье» - именно так называется матросская роба, широченные синие штаны, пилотку и черные ботинки.
Посоветовавшись со Степиным в медсанчасти и пообещав ему комплект гражданской одежды для походов в самоволку, было принято решение эвакуировать девиц и студента Боровикова в судовой лазарет. Проснувшимся к тому времени обезвоженным посетителям моей каюты была обьяснена тактическая ситуация и вся серьезность положения. Дамы отчаянно хотели писать, а Женя Боровиков - пить, котлетку по-киевски и спать.
Чтобы не вызывать подозрений, девиц и Женю по очереди на носилках, накрытых одеялом, перенесли в лазарет, который тут же закрыли на карантин по сальмонеллезу.
Я сидел, пил воду и жевал аспирин в медсанчасти, когда стали поступать первые «раненые». «Учения ж блять!» - вспомнил я. Голова соображала с трудом...
Первым раненым оказался матрос-первогодок Мишин. Его, якобы, опалило пламенем.
Я сказал ему ласково: Мишин, пиздуй в лазарет и сиди там как мышь. Пикнешь - башку снесу! Понял?
- Есть сидеть как мышь, тааишьвоенврач!
Кстати, Мишин, а че у тебя руки постоянно согнуты в локте?
- Не разгибаются, тааишьвоенврач!
- Офигел что ли ? Тебе ж в госпиталь надо!
- Так они у меня с детства не разгибаются.
- А как же тебя на флот призвали-то?
- Я им говорил, что у меня руки не разгибаются, а они сказали: мы тебя на хороший пароход отправим...
- !!!
Контуженного Мишина определили в бокс, чтоб он, не дай бог, не растрепал никому о том, что у нас в лазарете полным полно голых баб.
Дальше, к счастью, поступали только «легкораненые», а потом вообще пришел Мичман Терновой с подозрением на гоноррею.
Узников лазарета тайно покомили макаронами по-флотски, а проныра Слава Степин даже где-то добыл девушкам мороженое.
После окончания учебного выхода в море под покровом ночи девицы и студент Боровиков были эвакуированы с корабля, пока капитан-лейтенант Разумовский, дежурный по кораблю, строил вахтенного матроса, я их незаметно провел по трапу на берег. Женька хвастался, что ему перед уходом «на посошок» еще раз сделали минет, но я думаю - врет. Хотя я только сейчас понимаю, что от опаленного войной матроса Мишина можно было ожидать чего угодно...
С младшим офицерским составом мы очень быстро нашли общий язык. Ребята оказались хорошие, и медицинский спирт таял на глазах. По вечерам мы собирались в кают-компании пить «Чай». Там я научился пить коктейль «Летучий голландец»: Чистый спирт с яичным желтком на дне стакана. Очень пронзительно.
Самыми настоящими лейтенантами медслужбы Балтийского Флота мы возвращались домой. «Задорный» стал за месяц очень родным, а печень, наоборот, была как неродная: все время болела, ныла и трусливо выкидывала белый флаг.
«Задорному» предстоял переход морем в Североморск а мне - субординатура по гинекологии на отделении доцента Яковлева.
Так закончилась моя военно-гинекологическая практика