Пан Володыевский из Буратиновки
Капитан Яков Яковлевич Любомирский прибыл в нашу часть из захолустного гарнизона "Бутурлиновка", который в народе иначе как "Буратиновкой" и не называли.
Маленький, подтянутый капитан с черными усиками очень напоминал пана Володыевского из известного польского фильма, да и поляки в родне у него, кажется, были.
Яков Яковлевич был женат и многодетен, однако приехал к новому месту службы один. Обещанная ему квартира оказалась занятой и, ожидая, пока старый хозяин уедет в Германию, Любомирский завис в чудильнике - общежитии для холостяков.
Отсутствие жены сказалось на Любомирском довольно быстро. Через неделю холостой жизни любой разговор в его присутствии мистическим образом сворачивал на обсуждение полового акта, причем эротические фантазии капитана простирались значительно шире границ, положенных советскому человеку, коммунисту и офицеру. Целомудренные выпускники военных училищ, присутствующие при разговоре, неудержимо краснели, более искушенные двухгодичники - пиджаки хихикали.
Вскоре по техническим причинам Якову Яковлевичу пришлось отказаться от просмотра передачи "Аэробика". К исходу второй недели, глядя на абсолютно бесполую дикторшу программы "Время", он задумчиво, как бы про себя, спросил: "Интересно, а в рот она берет?".
Стало ясно, что капитана Любомирского надо спасать. Предложение посетить одну из гарнизонных маркитанток он отверг: "Нельзя мне, мужики, жена все равно дознается, гарнизон ведь, он как деревня: я еще подумать не успею, кого бы мне это:, а уже слух пошел! Из-за этого из Буратиновки и уехали..."
В чудильнике был буфет. Заправляла им Надюша - женщина неопределенного возраста и страховидной внешности, к тому же хромая. Днем она торговала страшненькими бутербродами, рыбными консервами и вареными яйцами, а ночью снабжала жаждущих водкой из-под полы. Жила она в комнате рядом с буфетом.
И вот, эта самая Надюша начала делать недвусмысленные авансы Якову Яковлевичу. Мы обрадовались: "Давай, Яков, действуй, и женщине хорошо, и тебе облегчение, да и нас она, может, такой отравой больше кормить не будет..."
- Да вы что! - замахал руками Яков,- она же страшная, как... как... как вся моя воинская служба!
Заканчивалась третья неделя холостой жизни Якова Яковлевича. По случаю пятницы в чудильнике накрыли поляну. Выпили по первой, потом по второй. Разговор вяло крутился вокруг служебных проблем, потом сказалось присутствие Любомирского и заговорили о сексе. Кто-то достал набор порнографических карт. Яков Яковлевич стасовал колоду, изменился в лице и вышел.
Вскоре обнаружилось, что закончилась закуска. Внимательный анализ ситуации показал, что ее еще и нечем запить. Скинулись по десятке и я привычной тропой отправился к Надюше.
На первом этаже в коридоре лампы не горели и я, спустившись с лестницы, увидел у дверей буфета распывчатую тень. Тень царапалась в дверь и что-то бормотала. Я прислушался.
- Надюша, открой, это я, Яша, я к тебе...
- Что ты, Яша, уже поздно, я спать легла, неудобно...
- Надюша, я тебя хочу, то есть, это... люблю, открой, а?
- Да ты что, соседей перебудишь, уходи, - кокетничала Надюша.
Изнывающий от страсти Яков топтался у двери, и вдруг его озарило. Он опять постучал в дверь, нагнулся к замочной скважине и прогундосил:
- Пусти, а то закричу!!!