Катастрофа
Моего личного слона звали Катастрофа. Всю стодневку я отдавал ему свое масло. Ему и его приятелю я передал все, что умел по профессии. Я не знаю, сдал ли он экзамен на воинскую специальность: «Связист-маломощник», я уже дембельнулся. Я не знаю, как сложилась его судьба. Я даже не помню, как его звали на самом деле. Во взводе он отвечал за все. Он первым пошел старшим по нарядам. «Шарил» он до безобразия. Мой дембель говорил так: «Когда я спрашиваю взвод: «Взвод, ты шаришь?» - вы должны подумать одну секунду, и если считаете, что косяков нет - ответить: «Шарю, шарю, бля буду, шарю», а если косяки есть, то: «Шарю по дешке.»
Но шарить - это не отсутствие косяков по службе. Шарить-это способность решать любые проблемы, и что особенно ценится - решать нестандартно.
Периодически Катастрофа попадал в какие-нибудь глупейшие ситуации, но при этом не терял своей веселой улыбки и вообще смотрел на жизнь оптимистически.
Теперь собственно история. К сержанту Брагину приехали родители. Факт приезда родственников именно к сержантскому составу вещь редкая, но не исключительная. Офицеры к подобным вещам, по крайней мере, в нашей части, относились всегда с пониманием, и сержант был даже снят, ради такого случая, с караула. Сняли его утром, а вечером, возвратившийся из караула сержантский состав ждал ну совершенно шикарный
стол, накрытый в ленинской комнате. Чего там только не было. Там было все. К примеру, там были не просто овощи, из которых мы сами сделали салат, там было подсолнечное масло, чтобы этот салат заправить. Среди прочего была, конечно, и водка. Правда, в мизерных количествах (один литр на десять человек), ну так уж получилось. Застолье решено было перенести на после отбойное время дабы-ибо... В общем, собрались ребята не столько выпить, сколько закусить. И в подготовительной суматохе (нарезание салатов, колбас, сала и прочего) забыли самое главное: запереть дверь. Ну а дневальные проебали фишку...
Проверяющий, майор танкист ворвался в праздник в момент, когда было выпито по первой, и народ приступил к всепоглощающему чревоугодию. Майор был пьян и видимо, поэтому допустил одну принципиальную ошибку. Через две, нет, вру, через пять секунд сержантский состав стоял по стойке смирно на взлетке, а майор галопом летел на добычу дежурного по батальону, не сообразив в спешке запереть место преступления. Заняло это минуты три не больше, при чем все это время он старался не выпустить нас из виду. А вот дверь в ленинскую комнату оказалась для него вне зоны видимости.
Майор еще только начинал набирать крейсерскую скорость, а стоящий дежурным по роте Катастрофа уже отдавал дневальным короткие и четкие команды.
А дальше был грандиозный шмон. Два майора, дежурный по части и проверяющий, со знанием дела обыскивали все. Была найдена куча всякой белиберды: гильзы от АК-47 (на вооружении уже давненько АК-74), располосованная на полосы простынь, приличных размеров свинорез и прочее. Водки не было. Причем мы-то видели, что она не покидала пределов ленинской комнаты.
Проверяющий удалился раздосадованный неудачей, буркнув на последок нечто нецензурное. Дежурный по части был явно доволен, что ничего не нашли. Поставив нас в известность, что мы балбесы он отбыл в дежурку досматривать видик.
«Катастрофа, где водка!?»
«Тащ сержант вы не поверите.» И он показал пальцем. Прямо над праздничным столом, на высоте человеческого роста, на книжной полке среди уставов, не прикрытая ни чем стояла водка.