КОНЕЦ «ИМПЕРАТОРА ТАЙГИ»

«Тук-тук-тук... Тук-тук... Тук-тук-тук...»
Деликатно постукивают. В дверь? Ага, в дверь. Встать, что ли, открыть? Да ну...
«Бух! Бух! Бух!»
О, а это уже, похоже, ногами стучат.
«Бух! Бух! Бух-бух-бух!»
- Женька, гад, открывай! Я знаю, что ты дома!
Блин. Знакомый голос. Этот - точно, знает. Похоже, действительно пора вставать и отпирать дверь. А то ведь он не угомонится.

- Юрьич, сука! Ты еще живой?
- Саныч, падло, а ты уже готовый?
- Ни хера еще не готовый! С тобой готовиться буду!
- К чему?
- Если я отвечу, ты сядешь!
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Хохот после каждой фразы - это обязательно. Бывший опер Комитета Государственной Безопасности Саныч - мой друг. А я - его друг. И подружились мы не за бутылкой. А как мы подружились - сейчас и расскажу. Уже, наверное, можно...

Было это в 1989-м, кажись, году. Я тогда трудился заведующим отделом в одной из многочисленных районных газет на Тюменском Севере. Обычное рабочее утро, как говорится, не предвещало, но... Голос сверхнаглой редакционной секретарши, с которой я, честно говоря, не всегда мог справиться, блистал ангельской кротостью:
- Тут... к вам тут... пришли, в общем...
- Да ладно, я сам представлюсь, чё, не мужики, чё ли?
Деликатно оттерев секретаршу локтем, ко мне в кабинет то ли ворвался, то ли просочился здоровенный мужик с широченной белозубой улыбкой на лице.
- Здоров, коллега! Я из центральной прессы...
Он протянул к моему лицу удостоверение, в котором я прочел...
- Ага-ага, газетка известная, и авторитетная - аж по самое не могу! Ну чё, чайком побалуешь, коллега? - балагурил гость.
- Побалую, только ты не «чёкай» больше, если под журналиста косишь, да еще и перед секретаршей расшифровался.
- Ути-пути... Какие мы слова-то знаем - то «косишь», а то «расшифровался», надо же... Чё, «Огонька» начитался?
- Про милицию много писал, вот и нахватался, так что нечего «Огоньком» попрекать, - сухо ответил я.
- Читал я, про кого и про что ты писал. Кстати, к нам в Афган из того «Огонька» корреспондент приезжал, так он, между прочим, «чёкал».
- Да ну? К вам... к ВАМ в Афгане корреспондентов пускали?
- Ну, не совсем к нам... Ладно, замнем для ясности. Статью «Император тайги» ты писал? Про дядю Пашу? С фотографией?
- Да.
С год тому назад я действительно написал неплохой, по тогдашним меркам, очерк об одном из лучших в наших краях охотнике-промысловике. Материалом даже заинтересовалась одна из центральных газет, но потом как-то «не срослось»... Я не узнавал, по какой причине - некогда было.
- Ну, на, погляди на своего «императора». В молодости.
Незваный гость выложил на покрывающее мой письменный стол стекло три фотографии. Одна - как у нас говорят, портретная. Молодое лицо с улыбкой во все зубы. Вот только фашистская фуражка и мундир с медалями всякую возможную симпатию отбивали напрочь. А улыбка напоминала оскал бродячей собаки - был в ней тот самый затаенный страх, намертво спаянный с наигранной, выставляемой напоказ наглостью.
На втором фотоснимке - тот же человек в половину роста. Со снайперской винтовкой в руках.
Персонаж третьего снимка стрелял из пистолета в затылок человеку, стоящему на коленях со связанными за спиной руками.
- Это - дядя Паша?!
- Он.
- Но не похож же совершенно.
- Мало ли кто на кого похож или не похож... Совершенно... Фотки - из его фашистского личного дела. Штаффельман СС. Обер-солдат по вермахтовским чинам.
- Ефрейтор, что ли?
- Нет, ефрейтор - это, вроде, роттенфюрер СС. Да не один ли хрен? Фашисты предателей чинами не шибко-то баловали, особенно эсэсовскими. А насчет того, он, или не он, так ознакомьтесь, товарищ свидетель, с заключением соответствующей экспертизы.
- Чего ж вы... Год же с лишним, как очерк вышел... Да я б его сам, суку...
- Что ж, это можно. Даешь соответствующую подписку, проходишь инструктаж, получаешь оружие... Рука-то не дрогнет?
- Не волнуйся. Не дрогнет.
- А вот этого не надо, товарищ. Все будет по закону. Органам оказать содействие готов?
- Да пошел ты... Шутник херов!
- Понял. Пошел.
- Чего надо-то?
- Надо мне - только мне! - войти в дом к этому дяде Паше. Остальное - мое дело.

Я постучал в дверь заимки. После двух стопок водки, выпитых мной по наущению Саныча, бронежилет, который он на меня напялил, почти не тяготил. Я постучал еще раз.
- Кто там?
- Да пресса, дядя Паша, кто ж еще-то! Вот, мимо проезжали, куропаток по дороге нашмаляли... Как у вас насчет самогоночки-то? Под дичь-то, а?
Дверь приоткрылась. Я улыбнулся, и, протягивая руку хозяину, пробормотал:
- Вы уж простите за беспокойство, это вами из центральной газеты заинтересовались...
Саныч, лыбясь от уха до уха, щелкнул вспышкой фотокамеры, и тут же, одним неуловимым движением оттерев меня в сторону, быстро шагнул вперед на дядю Пашу, громко бормоча себе под нос:
- Нам бы портретный снимочек, ага...

Дядя Паша вдруг отшатнулся от Саныча - резко, всем телом... И протянул куда-то правую руку...
Саныч ударил один раз.
Как-то все очень быстро произошло.
И, кажется, совсем беззвучно.
Я вообще ничего не понял.

Потом на хозяина заимки надели наручники. Здесь же, за длинным столом, сколоченным из струганных досок, приехавший вместе с нами следователь начал первый допрос. Я, впрочем, на нем не присутствовал. Обыск, понятые - все это тоже прошло мимо.

Мы с Санычем вышли во двор и закурили. Он вдруг посмотрел на меня как-то беззащитно...
- Слышь, ты прости меня ... Я тебе не говорил, чтобы ты не боялся... И не волновался... У него ведь кличка среди своих была - «Меткач». Ну, от слова «меткий». Снайпер он. Из всех видов стрелкового. У него на совести столько... А в доме, только с твоих слов - три ствола. Я очень... опасался... что он успеет хоть один схватить. Не, я бы успел тебя прикрыть, если что. Да и броник, опять же... Но все равно - опасался.
- За кого опасался-то?
- За тебя. Мне-то в Афгане хватило. Как из госпиталя выписали, бабка моя сказала, что в меня больше хрен попадут, до ста доживу.
- Ну и живи на здоровье...
- Слышь, у меня тут есть...
- У меня тоже есть...
- Снежком зажуем? Говорят, он тут экологически чистый.
- Ага. Если с Новой Земли ничего не принесло.
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Зажевали снежком... Ох, и зажевали. В машину Саныч меня грузил бережно, я бы даже сказал - трепетно...

К сожалению, «дядю Пашу» не расстреляли. Очень надеюсь, что он сдох на зоне. Хотя вполне может быть, что этот фашистский ублюдок, благодаря «гуманизации законодательства», доживает свои последние денечки где-нибудь на свободе. Ему ведь в 1945-м было только 24 года.
Да и хрен с ним.

Жаль, что Саныч...
«При проведении спецоперации».
Ошиблась его бабушка. Попали в него все-таки. Правда, не до конца, но левую руку Санычу, как он сам деликатно выражается, «удалили». Сейчас, несмотря на увечье, подполковник госбезопасности в отставке, кавалер медали «За боевые заслуги», Ордена Красной Звезды и Ордена Мужества Саныч лихо рулит собственным охранным агентством - небольшим, но очень уважаемым во всех соответствующих кругах.
Есть у него кое-какие деловые интересы в наших краях, вот и навещает меня иногда. Внезапно. Собственно, с одного из таких визитов я и начал свой рассказ.

P.S. Ну, и для порядку. Как водится, все факты - вымышлены, все имена - придуманы, все рассказанное - фантазия автора, и не более того.

(с) Сапёр, 2008 г.