«Вас искали...»»

Питер. Разгар 90-х. Один из старейших городских автопарков, переживший войну, с честью выстоявший в блокаду и восстанавливавший город в послевоенное лихолетье был раздираем на части в постперестроечных судорогах. Война крыш вылилась в бесконечные проверки чего-угодно всеми кем-угодно. Пожарники сменялись экологами, этих менял гостехнадзор, ему на смену спешил военкомат проверять мобколонну, трудовая инспекция ругалась с налоговой из-за потерянных документов, ОБЭП с налоговой полицией мерялись корками. Все это дополнялось угрозами неизвестных гендиру по телефону, как намеками, так и открытым текстом. Все осложнялось тем, что любая информация, будь то озвученная устно или появившаяся на столе директора в письменном виде моментально остановилась известна враждебной стороне. Было понятно, что «подтекает», но никак не удавалось выяснить, кто сука. Но всё-таки с помощью нехитрых оперативных приемов была вычислена секретарша, которая оказывала интимные услуги не только директору, но, как выяснилось, одаривала лаской одного из братков-бригадиров стороны соискателей собственности автобазы. В ходе жесткого приватного разговора шефа с секретуткой тет-а-тет была пресечена попытка высосать прощение, и несмотря на былые заслуги, с нее было получено заявление "по собственному" с двухнедельной давности датой. На ее место из деревни была срочно выписана дальняя родственница жены Катя, отличавшаяся огромной жопой, незлобливым характером и собачьей преданностью в глазах. Освоилась она в городе и на рабочем месте довольно быстро, печатала хоть и одним пальцем, но без ошибок, за что ей прощалось постоянное толкотня парковских мужиков вокруг нее в приемной и ее заливистое хихиканье от глупых шуточек и старых анекдотов. Разумеется, пробелы сельского образования ни могли не сказаться, незнакомые слова из русского новояза зачастую ставили её в тупик, но большого значения она этому не придавала, пытаясь наверстать в городе всё, чего она была лишена в родной деревне.
После утреннего обхода территории генеральный, привычно разогнав Катькиных ухажеров из приемной, прошел в свой кабинет, достал из сейфа бутылку дъютифришного коньяка, плеснул на донышко солидного фужера. Перед тем как выпить, нажал на кнопку селектора.
- Катя, меня никто не спрашивал?
- Ой, Кирилл Владимирович, совсем забыла. К вам киллер приходил. Сказал, что позже зайдёт.
«Всё. Трындец. Дожили. Уже ничего не боятся. Вот так запросто приходят -"здрасьте вам" и пулю в лоб. Значит, решили вот так вопрос закрыть».
Трясущаяся рука долила коньяк до краев, оставив почти столько же на столе. Выпилось как вода.
- Катя, а что этот киллер хотел?
- Ой, да я не знаю, кажется, продать хотел какие-то запчасти.
Трех секунд хватило, чтоб директора прорвало:
- Дура, блядь, кошелка деревенская! Дилер это был, ди-лер. Пошла на .уй отсюда, иди коров за сиськи дерга...
Договорить он не смог, так как схватился за сердце. "Скорая" приехала довольно быстро и успела откачать Владимировича. Катька была прощена, но выйдя из больницы, директор зашел в книжный и купил самый толстый словарь иностранных слов, который смог найти. Весь следующий год это была катькина настольная книга.