О пользе и вреде хомяков

А начиналось все замечательно, душевно даже где-то.
Не спросясь, как обычно, нахлынуло потепление, защекотало душу весенними запахами, показало край голубого неба... Задул удивительно свежий ветерок, что-то где-то закапало и побежало, и организму жутко захотелось весны...
Ну или хотя бы посидеть с другом...
Знаете, так душевно бывает, когда встретишься, наконец, со старым товарищем, с которым и живешь-то в двух шагах, а вот видишься...

Вечер, домой идем уже, не спеша, воздух прохладный кушаем...
Хорошо так, тепло на душе... Нет, ну приняли, конечно, этого у нас уже не отнять... Пока сами не отдадим... Но тепло же от другого...
Тут, собственно говоря, все и началось...

Леха посмотрел на зоомагазин:
- А знаешь... Вот хочу хомячка купить... Ага... Желаю таки наконец, чтобы кто-то меня любил бескорыстно всей душой, а я, значит, в ответ заботой его окружал и вниманием.

Как оказалось потом, эта фраза, внося диссонанс в налаженный бардак, приоткрыла дверь в таинственный микрокосм флоры и фауны... Или просто фауны... Нет, без флоры не звучит... Короче, приоткрыла... Но по порядку...

Зашли в магазин.
Побродили. Быстро, по запаху, нашли клетки с хомякообразными.
Аншлага у них почему-то не наблюдалось, никто не давился, не тянул жадные руки, не кричал надрывно в голос, что, мол, давно здесь стоял!... У этого шкурка траченная!... Дайте того - пожопастее!... Странно... Да и ассортимент, прямо скажем...
Их вообще было только два...
- Смотри, - говорю, - вот тебе совершенно замечательные хомяки... выбирай любого и пошли.
- Ты что? - забастовал Леха, - они старые уже! Только начнешь заботиться - сдохнет на хрен!
О, мы какие... О вечности думаем.

Ну ладно, потоптались еще, близоруко приглядываясь...
Смотрим, клетка, и под ней надпись: «Джунгарский хомяк».
У Лёхи глаз заблестел:
- Вот! Вот!!! Я всегда о нем мечтал! Он маленький и не волосатый! Поди мало ест! То что надо!

Поди... Если бы у меня были такие критерии выбора друга, Лёха бы в них точно не вписался.

Ну, начали приглядываться - в клетке, как будто, никого, тишина и миазмы.
Отлавливаем девушку в дресс-коде, спрашиваем, мол, где, собственно, сами джунгарики изволят быть? Доложите, что мы просим аудиенции.
Девушка подозрительно оживилась, ручками всплеснула, радостно говорит:
- Один как раз остался!
Споро натягивает толстенную перчатку и начинает ворошить в мусоре.
Тут бы нам призадуматься, да куда там... Тепло же на душе, помним, да? Короче, повели себя как чумички - не насторожились.
А девчонка уже нащупала животное за мягкую складку и потащила на свет...
Мать моя... У него было такое лицо...
«Маминысуки!! - кричало лицо, - я же, наконец, таки остался один! В своей! Однокомнатной! Квартире! Никто не мешает спать! Не надо биться за еду! За туалет!... И тут нате вам...»
- А он не старый? - насторожился Лёха.
- Нет! Что вы! - испугалась девушка. - Свежий!... Только вот буквально недавно вылупился!... Два месяца!
И убедительно кивала на каждом слове головой, опасаясь, что мы передумаем.
Странно, подумал я, а рожа у хомяка - конченого пройдохи...
- Мальчик? - не успокаивался Лёха.
- Да! - девушка хотела перекреститься, но ей мешал хомяк.
Не зная, как это доказать, она повернула хомяка лобком вверх и надавила на пузико...
- И чего? - спросили мы с Лёхой, - там было все гладенько.
Девушка оскалилась и надавила сильнее. Чего-то откуда-то полезло...
- Эй, гражданочка! - солидарно возмутились мы. - Не надо так с мужчиной! У всех бывают разные обстоятельства, холод там, или еще чего...
Вопрос был решен.
Дальше нас понесло... Новоиспеченному другу радостный Лёха купил клетку, к клетке колесо, миску для воды, миску для еды... Продавщица, видя, что мы не в себе, применила гипноз... В результате мы зачем-то купили еще:
Охапку сена.
Пакет высококачественных опилок.
Пакет корма для попугаев... (Ничего не спрашивайте, сам не знаю, зачем).

И перлись мы обратно, волоча в руках и зубах этот скарб и радостно улыбались, как будто совершили очень замечательный поступок.
Под хомячка нам выдали картонную коробочку с дырками, и потекший душой Лёха нежно спрятал друга за пазуху. По дороге я издевался над ним: что, мол, дырки в коробочке слишком большие, и что хомячок уже давно выпал и раздавлен его глупыми ногами. Леха в ужасе останавливался, складывал вокруг себя вещи и лез проверять...
...Вечером он долго названивал мне, восторженно что-то бубнил и спрашивал, можно ли назвать хомяка Вованом?
Я был категорически против.

На следующий день Лёха позвонил мне на работу...
Я, конечно, сразу поинтересовался, как там Лёха-джуниор поживает, обласкан ли? Сытно ли кормлен? Регулярен ли его стул?

Оказалось, хомячок, не откладывая дело в долгий ящик, причинил Лёхе радость...

Придя, домой, Лёха зарядил клетку сеном, на дно положил газету и щедро сыпанул жменю корма для попугайчиков...
Жменю этот Хлеборезкин неожиданно быстро заточил, а газету стал рвать на мелкие кусочки и разбрасывать по периметру, причем некоторые кусочки вылетали наружу и весело порхали по квартире как революционные листовки. В буйстве этой круговерти казалось, что хомяк пищит: «Долой сатрапа!» «Свободу хомякам России!»
Потом оказалось, что корм для попугайчиков подействовал на животное как-то неожиданно: оно залезло в колесо и побежало...
В течение первого часа Лёха улыбался и радовался за питомца... Через два начал прибавлять звук в телевизоре... Через три попытался заговорить с остервенелым спортсменом...
Через четыре Лёха заклинил палочкой колесо.
Что тут началось...
Хомяк оказался совершенно асоциальной личностью! Скандалистом!
Он стал трясти клетку, требуя продолжения «колесика», и противным голосом верещать.
«Щя придушу» - оскалился Лёха и полез в клетку рукой.
Джунгарский хулиган принял какую-то боевую стойку и выставил вперед зубы.
- Ах ты, маленькая блядь! - умилился Лёха. Все усложнялось.

- И? - спросил я.

Тогда, чтобы забыть обиды, Лёха дал ему кость из супа...
Это была роковая ошибка.
В хомячьем глазу блеснул хищник... Он грыз её, ласково обнимая, вздыхал, поглаживал лапкой, прятал, передумывал, перепрятывал снова, опять грыз, что-то благосклонно попискивал, но больше уже не орал.
Потом он начал таскать её по клетке.
Лёха пытался заснуть - заснуть не получалось, кость гремела и резонировала в ухе... Хренов зоолог застонал и открыл дверцу, намереваясь прекратить шум.

Раздался рык - зверь охранял кость.

Лёха плюнул, натянул на голову подушку и забылся сном...

Во сне он видел хомяка.
Тот стоял на задних лапах, вцепившись передними в прутья клетки, и орал:
- Эй, тётка!... Тётка! Спишь, что ль?!!... Невесты в вашем городе есть?!!

Лёха открыл глаза... Хомяк стоял на задних лапах, вцепившись передними в прутья и вращал маленькими злыми бусинками.
- Сволочь волосатая... - выдохнул в утреннюю мглу Лёха.
Получилось жалобно.
- Я не тётка! - почему-то оскорбился он.

Потом мы рассмотрели варианты обучения хомяка онанизму, в результате которого он, конечно, станет потерянным для общества существом. Но зато перестанет шуметь по ночам...
Лёха это предложение категорически отверг и сказал, что подозревает в «корнете девушку».
- Мотивируй! - потребовал я.
- Во-первых, пипиську же нам таки не показали?!! Вооот! А во-вторых - хозяйственный - как мыло!
Оказалось Лёха, от щедрот большого сердца подарил ему старый носок, который хомяк принял благосклонно и куда-то сразу дел.
- Он не мог съесть! - клялся Лёха, - Всё... Гнездо вьёт... Рожать собрался...
Это словосочетание ему очень не понравилось, и Лёха зачастил:
- Понимаешь, я прочитал, что они в возрасте месяц уже половозрелые! А когда мы покупали, продавщица сказала, что ему два! Сечешь?! Его... Её же там целый месяц уже... А последняя и осталась наверное потому что шхерилась от всех, в щель забилась... Бля, я скоро стану папой... Тебе нужен хомячок?... Два хомячка?

Хомячки мне были не нужны, и Лёха стал давить на жалость:
- Я задыхаюсь, - потерянным голосом сообщил Лёха, - эта тварь не даёт мне убрать в клетке... У нас миазмы по всей квартире... Я пью чай - он пахнет хомячком... Я ем колбасу...
- Хорош! Меня сейчас вырвет!
Но Лёха бубнил как сомнамбула:
- ...она тоже пахнет хомячком... и телевизор... и мама... нам выбьют дверь сотрудники СЭСа и станут поливать всех хлоркой, - продолжал он сгущать краски, - А потом они вызовут гринписовцев, и те четвертуют меня за негуманное обращение с этой сволочью... зачем ты подговорил его купить?
- Ты стал неинтересным собеседником, - посетовал я. - Даааа... Твой мирок сузился до размеров этой маленькой волосатой жопы! Нам что, больше не о чем поговорить?!!
- Я не могу ни о чем говорить, у нас воняет хомяками... Приходи в гости?
- Соберись! Ты чего, не можешь проявить смекалку?
- Не могу, - признался Лёха. - Животное охраняет кость. Оно опасно. У него явно склочный характер. Может быть, его, поэтому никто и не покупал. А может быть, покупали, но он грыз детей, и его приносили обратно... Одна надежда - нас обманули, что он молодой...

А под конец разговора Лёха спросил:
- А хочешь, я дам тебе послушать, как оно верещит?
Я не хотел, но кому это было интересно?
На том конце провода Лёха сопел и брякал клеткой, пугая хомяка засунутой рукой. Долгое время ничего не происходило.
Потом заорал сам Лёха.

Но все же, прислушавшись, можно было уловить в этом крике нотки радости...
Так думаю...
В любом случае, Лёха хотел заботы о ближнем, он её получил.