Плебей.

Не знаю как вы, а я до сих пор отвечаю на вопрос, "который час", (допустим) "Восемнадцать пятнадцать". Так приучили в армии (читай в погранвойсках). Иваныч, замбой наш частенько шутил подобным образом (ему видимо казалось это безумно смешно), и говорил: "Ровно в три четверти пятнадцатого начинайте кидать диполь, а то не успеете к трём на связь выйти". Киргизы, особенно по молодости, обугливались от такой задачи.
Собственно говоря, с сыном бишкекского народа, фрунзенцем Махмудом этот казус и произошёл. Что такое банный день? Это не как в гарнизонах, это на целый день. Специфика такая заставская, что одновременно нет возможности людям мыться, да и банька-то была на восемь шайко-персон. И вот суббота. В идеале сначала моются женщины старики и дети. Стариков в геронтологическом смысле не было, а женщин было три штуки и Арбекова, итого четыре. Но начальника супруга, замполитша и замбойша имели детей, примерно одного сопливо-дошкольного возраста, и ходили мыться всем коллективом. Надежда же Арбекова, в силу своей (на тот момент) бездетности, предпочитала омовения сольные, долгие и одухотворённые. Нельзя говорить про женщин такие вещи за глаза, но я скажу. Площадь поверхности её туловища была чуть меньше гужевой нашей кобылы, времени и воды требовалось соответственно.
В тот субботний день офицеры не мылись вовсе, поскольку начальник сидел ответственным, замполит на границе, замбой в отряде (или наоборот), а старшина заставы прапорщик Арбеков по техническим причинам мыться был не в состоянии, так как третьего дня опрокинул себе на нижние конечности кастрюлю с лярдом, и ходил по территории заставы в одних трусах, пугая белыми бинтами пограничные наряды. Я по обыкновению сидел дежурил.
Зашёл Махмудка с кислой миной, и на вопрос о причине расстройства ответил, мол чего радоваться, с восьми уходить колуном до полуночи, а значит - фиг не баня. И остынет к ночи, и воды не останется. Ну я ему и отвечаю, дескать офицерьё сегодня в баню не идёт, бабы с детьми к 16:00 закончат, ты и иди по быстрому, Надька будет как обычно перед боевым расчётом валандаться. (а про себя подумал: "А вся блядь остальная застава будет ждать пока она кончит").
Махмуд посветлел всем своим скуластым лицом, и напевая что-то удалился. Тихонько шли к завершению пограничные сутки, а значит и моё дежурство. Выпустив очередного часового на вышку в 16:00, я про себя отметил, что женщины со своим барахлом вышли из бани. Пока разряжал сменившегося колуна, обратил внимание, что Махмуд торчит в курилке, но ничего уточнять не стал, не хочет как хочет.
В 18:00, отсвечивая шёлковым, с райскими птицами размером в половину меня халатом, прошествовала Надька. А в 18:20 из бани раздался звонок. Надька почти визжала как бензопила "Урал":
- Алё дежурный, здесь Курбанову плохо.
- ???
- Он ударился об стену и упал и лежит!
-!!?
- Да сделайте же что-нибудь, он голый упал!
- Ой погодите, я оденусь!
И отпустила клавишу ТА-57.
Я побежал в баню.
И точно, на полу в помывочной лежал Махмудка
- Он из парилки выбежал, а потом я испугалась и закричала, и он в дверь не попал а проскользнул мимо и ударился в простенок.
Надька замотанная в простыню ввела меня в ступор, и я не сразу сообразил, что нужно делать. Арбекова не отводила взгляда от Махмудовых вольно разбросанных чресел. Выскочив в предбанник я схватил простыню, накрыл его с головой, и только потом до меня дошло, что надо водой окатить. Пока набирал таз, прибежал сам Арбеков. Видимо глас своей фемины он слышал и через стены.
- Откуда труп, кто такой?
- Это Курбанова.. Курбанов заболел
Я чего-то навпопад там говорил, потом плеснул целый таз холодной воды Махмудке в район головы прямо на простыню. Труп зашевелился, я подхватил его и вытащил в раздевалку.
- Потом трищ прапоршик, всё потом, разберёмся!
Махмудыч ожил слегка и ошалело уперевшись взглядом в плинтус натягивал прямо на голую задницу свои камуфляжные штаны.
- Надя, эти плебеи хотели тебя унизить?
- Нет, только Курбанов, но он не успел, он упал.
- Товарищ прапорщик, я вам всё сейчас объясню, вышла накладка, это недоразумение!
- Я сейчас доложу начальнику, чего вы тута творите!

В общем увёл я Махмуда, через кухню прошли в сушилку, я крикнул связиста, чтоб посидел в дежурке вместо меня, растолкал спящего фельдшера Бойко. Махмуд тёр огромную шишку на лбу и гнусно грустил.
- Я тебе во сколько сказал мыться?
- В шестнадцать
- Долбоёб, шестнадцать - это четыре, че-ты-ре, а не шесть!
- Так бы и сказал
- Тьфу бля, ну чурка-чуркой!
- Сам ты...
- Ладно, не обижайся, вырвалось сгоряча
Тут вступил фелдшер:
- Тошнит, голова кружится, блевал, не блевал?
- Нет, только Надька перед глазами голая как живая...
- Это шок, это пройдёт, сотрясения нет, чё меня будите по пустякам!
И ушёл.
Дальше Махмуд рассказывал удивительные вещи.
Захожу я значит в парилку, только плеснул, слышу, кто-то поёт. Приоткрыл дверь чуть, смотрю - Надька! И так мне сразу стало...эээ жутко! Я дверь-то прикрыл, и держу, чтоб не вошла она. А потом стало мне жарко нестерпимо, и я решил прорываться. Яйца прикрыл и ломанулся. А она как заорёт! Ну я и не повернул в дверь-то! а скользко блин, а руки яйцами заняты. Ну я и впечатался в стену. И не помню больше ничего.
- Чего теперь будет?
- Фиг её знает чего она майору напоёт!
- Знаешь чего Махмуд, иди ка ты сам к начальнику, да всё и доложи как есть.

Когда стих гогот в канцелярии, появился счастливый Махмуд с чистым листом бумаги.
- Объяснительную писать будешь?
- Нет, начальник приказал часы нарисовать, и цифры подписать. И что бы я всегда с собой носил. Дай мне твои командирские, срисую - отдам.

В общем ничего и не было, сошло с рук. В полночь, когда я собирался в ЧГ, ко мне подошёл Махмудка и спросил: "Слышь, Аллюр, а плебей, это журнал который с голыми бабами?"