Дежурка

Театр, как известно, начинается с вешалки, а отделение или управление милиции с дежурной части. Дежурка - это сердце, уши и глаза «конторы». Место, где накапливается, варится и переваривается любая информация, начиная с сообщений о преступлениях и заканчивая последними сплетнями из жизни сотрудников отдела.
Дежурка никогда не спит, лишь иногда дремлет или аккуратно пьянствует. Все тяготы круглосуточной службы лежат на плечах самого главного кадра по этому офису - старшего оперативного дежурного. Именно он принимает сообщения о преступлениях, руководит нарядами патрульно-постовой службы, направляет на места происшествий следственно-оперативные группы, документально оформляет доставленных хулиганов, пьяниц и других нарушителей общественного порядка, и кроме всего этого, общается с пришедшими жаловаться или плакаться гражданами. Короче, работа не приведи Господи. Врагу, то есть прокурору, не пожелаешь.
Но несмотря на объем выполняемых обязанностей, все эти ребята - неунывающие и всегда веселые хлопцы. Чаще всего старшими оперативными дежурными становятся после пятнадцати-двадцати лет «топтания» земли опера или участковые инспекторы, что, соответственно, говорит об их профессиональном подходе к рассмотрению любых вопросов. Устали мужики от романтики, замучились носиться с «пушкой» за недоносками и бандитами. До пенсии год или полтора. Где их лучше пересидеть? Правильно, в дежурке. Место теплое, не пыльное. А к постоянным вливаниям от начальства они относятся философски и скептически: за годы службы в органах анусы от регулярных насилий окаменели, а серое вещество, т.е. мозг, рев руководителей воспринимает как посторонний шум, сравнимый с шипением рации.
Ну так вот. Был у нас в бытность моей службы опером один оперативный дежурный Вова Шарупо. Милейший человек. Интеллигентный, с чувством юмора украинец с внешностью цыгана. Была у него мечта: уйти на заслуженный отдых и эмигрировать на постоянное местожительство на историческую родину в теплый Крым (Севастополь), где тетушка завещала ему небольшой домик на берегу Черного моря. И планировал он там заняться туриндустрией, включающей в себя сдачу койко-мест туристам и частный извоз этих же путешественников по территории спорной русско-украинско-татарской земли. Идея была настолько навязчивой, что ни одна пьянка, в которой Володя принимал участие, не проходила без обсуждения будущего финансового дохода русско-украинского представителя «Империи Хилтон». Уже после шестого стакана Володя устраивал тендер на лучшее название его будущего отеля. Мать честная! Что мы только не придумывали на пьяную голову. Но надо отдать должное Володе, все предлагавшиеся ему бренды гостиниц им тщательно записывались в специально заведенную тетрадь и затем обсуждались на семейном совете. Смешно? Возможно, но человек жил этим и считал дни до пенсии. Но при этом никогда не забывал о службе и долге.
И вот в одно из таких дежурств, выпавшее на какой-то праздничный день, вечером вся оперативная группа в полном составе, включая пса по кличке Арзо, сидела в подсобном помещении дежурки, немного выпивала и в очередной раз слушала речь Володи по благоустройству его будущей прибрежной резиденции. Прервал сие великолепие помощник дежурного старлей Пашнин:
- Товарищ майор! Заявитель пришел.
Володя, не торопясь, закончил речь, закинул в рот подушечку «Дирола» и вышел в дежурку. Мне как оперу стало интересно, и я вышел следом за ним.
По ту сторону стекла, отделявшего нас от посетителей, стояла бабушка божий одуванчик, этакий ангелочек лет семидесяти пяти с глазами анаконды. Я прикинул: или на соседей пришла жаловаться или на ЖЭК. Ошибся.
- Здравствуйте, гражданочка! Что случилось у вас? - вежливо и очаровательно улыбаясь, поинтересовался у старухи Володя.
- Меня только что в магазине «Три поросенка» продавщица колбасного отдела обматюкала, - прохрипела пенсионерка. - Меня, ветерана труда...
- Нехорошо, очень нехорошо. А за что? - перебил жалобщицу Володя.
Бабуля, поставив на приступок хозяйственную сумку, извлекла из нее треть батона варенной колбасы и просунула в окошко дежурки.
- Вот видите, чем травят народ эти торгаши, - с видом Колумба, открывшего Америку, сообщила старуха.
- Колбаса как колбаса, - спокойно констатировал Володя, - Кажется, «Докторская», но я могу ошибаться.
- Это не «Докторская», а отрава. Пришла домой, отрезала кусочек и дала своему Мишеньке, а он даже не притронулся к ней. Мало того, его даже, маленького, стошнило.
- Мишенька - это внук? - спросил Володя, принюхиваясь к мясному изделию.
- Мишенька - это мой котик и у него больная печень. Я пришла в магазин вернуть эту гадость, а меня матом погнали.
- Да, непорядок - протянул Шарупо. - И что вы хотите?
- Как что? - чуть не проглотив вставную челюсть, возмутилась бабка, - я требую возмещения ущерба и возбуждения дела против этих врагов народа.
Володя посмотрел на часы, взял трубку телефона и сымитировал набор цифр номера.
- Алло, магазин «Три поросенка»? Немедленно соедините меня с колбасным отделом, это вас из милиции беспокоят!!! - взревел на всю дежурку Володя, что я даже от неожиданности икнул. - Вы что же, суки, делаете!!! Вы что же это честных пенсионеров обманываете, подонки!!! Соскучились по 37-му, Сталина забыли, твари продажные!!! Я научу вас уважать Родину и стариков, которые за вас кровь проливали!!! Сейчас я прибуду к вам с ротой ОМОНа и разнесу ваш гребанный шалман к е#еней матери!!! Буржуи недобитые!!!
Когда Вова положил трубку на рычаги, старухи в помещении не было, а на подлокотнике одиноко лежала колбаса. Все присутствующие лежали, держась от смеха за самые нескромные места.
- Что вы ржете, мужики, - флегматично спросил Володя. - Заявителей надо понимать и всегда идти им навстречу. Служба у нас такая: служа закону - служить народу. Наливайте.
И дежурство потекло в обычном спокойном ритме. Но больше всего был доволен пес Арзо, которому «Докторская» пришлась по вкусу. Сами же пробовать ее мы не рискнули.

Через пару месяцев мне вновь посчастливилось дежурить сутки со Шарупой. Весь день пришлось провозиться на территории и только под вечер вернулся в управление. Денег не было, а голод настолько сковал желудок, что я решил зайти за халявным бутербродом в дежурку. Быстро сбегал наверх, произвел пару телефонных звонков осведомителям и своей зазнобе, помыл руки и спустился вниз.
В дежурной части была обыкновенная рабочая обстановка. Эксперт спал в комнате отдыха, следователь разгадывал кроссворды, а Володя с должным ему спокойствием драл двух пэпээсников, умудрившихся притащить с улицы и посадить в «обезьянник» пьяного клошару с разбитой головой. Здесь следует отвлечься и сказать, что если у человека имеются какие-либо видимые травмы, то его категорически запрещено доставлять в милицию, а необходимо, вызвав «Скорую помощь», передать его на попечение медиков, независимо от того, в каком он состоянии. Потому как если он отправиться к праотцам в отделении милиции, то потом будет довольно проблематично доказать прокурорским надзирателям, что это не мы его лишили жизни.
- Скажите мне, плебеи в погонах, нах#я вы притащили мне головную боль в виде этого пьяного и окровавленного маргинала? - почти ласково спрашивал Володя у двух младших сержантов.
- Ну он же пьяный... - промямлил один из сержантов. - На улице мороз, замерзнуть мог.
- А здесь что, приют для бездомных и я похож на мать Терезу? - начинал заводиться Шарупо. - Не могли в медвытрезвитель доставить? Тоже медицинское учреждение. А если загнется? Кто будет в прокуратуре отписываться? Вы? Вы же в слове «рапорт» три ошибки делаете.
В это время из «обезьянника» послышалось протяжное: «Ой, мороз, мороз... не морозь меня...». Я выглянул из дежурки и увидел грязного, пьяного, с разбитой головой и обмочившегося мужичка бомжеватого вида, который пытался исполнить знаменитый шедевр русского фольклора.
- Саня, закрой дверь, а то сейчас задохнемся здесь от этих ароматов, - попросил Володя, и набрав «03», вызвал «Скорую помощь».
- Володь, у тебя пожевать ничего нет? - вспомнил я про свой голод.
- В холодильнике сало и огурцы, - махнул Шарупо в сторону комнаты отдыха и продолжил насиловать мозги сержантам, уча их премудростям патрульно-постовой службы.
Через двадцать минут прибыли медики, обработали рану на лбу пьяницы, проигнорировали настойчивую просьбу пациента налить ему спирта и умотали спасать людей от хворей. Утолив голод, я отправился к себе в кабинет спать.
Сутки проходили тихо, без происшествий. Мне снилось море и лайнер, на котором был написан закон о пятикратном повышении зарплаты сотрудникам органов внутренних дел. Рано утром я спустился в дежурку, где Володя играл в нарды с экспертом Шишкиным.
- Алкаша отпустили? - поинтересовался я.
- Давно, - не отрываясь от игры, ответил Шарупо. - До сих пор вонь стоит.
В это же время в окошко дежурки тихонько постучали. Перед стеклом обзора стоял тот самый клошара.
- Твою мать, - взревел Володя. - Чего тебе?
- Мужики, я у вас авоську забыл в «обезьяннике», - заныл протрезвевший мужичок, - не принесете?
- Щаз! Несу уже!!!
- Ну, пожайлуста, мужики, - продолжал ныть ранний посетитель.
- Пашнин! - позвал Шарупо своего помощника. - Впусти его, пусть сумку заберет из КПЗ.
Забрав грязную авоську, довольный клошара удалился. Вся дежурная смена проснулась и готовилась к употреблению утреннего кофе. Однако с наслаждением испить сей напиток не получилось. В стекло дежурки постучались. У окошка стоял тот самый алкаш и улыбался наполовину беззубым ртом.
- Ну я его ...! - взбесился Володя, и схватив резиновую палку, кинулся к стеклу. - Ну чего еще тебе надо?
- Мужики, я спасибо пришел вам сказать за сумочку мою, - сказал мужичок и водрузил на парапет бутылку джина «Гордон».
- Да что в ней ценного и откуда пузырь этот? - опешил Шарупо. - Спи#дил, подлец?!
- Купил, честное слово, купил.
- Деньги откуда?
- В сумочке моей были.
- Пи#дишь!?
- С какого х#я!!? Я ведь квартиру свою вчера продал соседу, а деньги все как раз в авоське лежали. А я вас, ментов, зауважал. Все-таки есть честные, а то говорят про вас всякую...
- И сколько там было? - поинтересовался я.
- Ровно тридцать семь тысяч. Сейчас преоденусь и поеду к матери в Тулу. Давно уже старуха ждет.
- Тридцать семь тысяч чего? - присев на стул ласково поинтересовался Володя.
- Баксов. Вообще-то было тридцать восемь, но штуку я пропил. Счастливо, служивые.
Мужичок ушел. В дежурке повисла гробовая тишина. На улице постепенно серело. Начинался новый день.
Три дня Володя пил горькую. Проклинал себя, что не досмотрел авоську, что разрешил мужичку ее отдать. Потом успокоился, купил в аптеке пару коробок медицинских перчаток и вплоть до пенсии самолично и скрупулезно досматривал каждого доставленного в отдел антисоциального элемента, наплевав на безопасность подцепить педикулез или экзему. Но, как говорится, снаряд два раза в одну воронку не падает.
Где ты, Володя? Сбылась ли твоя мечта?