Еще немного о судебной медицине...

Как я говорил ранее, у меня были и есть неплохие связи в судебно-медицинском бюро. Товарищи, только не подумайте ничего криминального! Взяток не беру и категорически их не даю. Мои отношения с судмедэкспертами строились, строятся и будут строиться только на сугубо деловых и добрых отношениях на предмет установления причин летального исхода того или иного лица. Выпить водки или коньяка - это запросто, закусить колбасой, которая хранилась в одном холодильнике с головой трупа - легко. Давно уже не брезглив. Надеюсь, мои коллеги разделяют такую же точку зрения.
Из указанных в ранних рассказах личностях я не разу не обмолвился о профессоре Яружимском Якове Соломоновиче - ох#тельном мужике!!! Доке своего дела. СПЕЦЕ!!!
С ним я сдружился на одном неприятно пахнущем трупе, который он заставил меня перевернуть... и раздеть!!! Я благодарен ему за это... Очень благодарен. Я в то время жмурика видел только на разделочном мраморном столе и в практически чистом морге.
Короче, ехал я на свой первый труп затравленным щенком. Пытался корчить из себя героя, только не#уя не получалось. Ручонки предательски тряслись, и что-то неприятное ощущалось во рту. Подъехали к Бюро, и в салон машины сел довольно приятной наружности человек, которого я сразу окрестил «Академиком». Ухоженная бородка и очки в золотой оправе позволили мне так его обозвать.
- Яков Соломонович, - протянул мне руку «Академик».
- Саша, - промямлил я, - Оперуполномоченный уголовного розыска...
- Дальше не стоит, мне все ясно, - сказал Яружимский и протянул пачку «Житан».
- Спасибо, - поблагодарил я и закурил крепкую сигарету.
- Первый раз...? - спросил эксперт и выпустил тонкую струю в потолок салона автомашины.
- Да, - тихо признался я и косо поглядел на его чемоданчик.
- Не энурезируйте, Александр - не вы первый, не вы последний! Трупы не кусаются, а в твоей профессии привыкать надо!
- Извините, академик, а если я сегодня плотно поел?
- Твои трудности, опер, - засмеялся эксперт и стал трепаться с кинологом по поводу маринования шашлыка из осетрины.
- Да и х#й с тобой, крыса загробная, - подумал я и углубился в свои мысли.
На месте происшествия во время осмотра трупа все было как всегда: несвежий труп и циничный эксперт.
- Александр, уважаемый, вы мне поможете? - услышал я к себе обращение со стороны «Академика».
- Что необходимо?
- Помогите, голубчик, перевернуть его на живот и снять штанишки, а то мне как-то несподручно, - безмятежно попросил меня эксперт, держа в руке огромный ректальный термометр.
- Конечно, конечно! - зло проблеял я, и запихнув все амбиции и отвращения себе в анус, забыв про обед, схватил труп за все возможные части одежды, одним движением снял с него брюки и предоставил профессионалу то место, которое необходимо для ввода того самого инструмента. - Внедряйте, наука!
- Мо-ло-дец! Вам не плохо? А то нашатырь есть!
- Вы будете мне первую помощь оказывать или трупу в очко градусник засовывать? - разозлился я.
- В машине поговорим, молодой человек, - флегматично заметил «академик», подмигнул мне и приступил к таинству замера температуры у уже окоченевшего тела.
Как оказалось позже, человек умер своей смертью. Криминала не было. Расставаться со своим обедом мне не пришлось. В машине все молчали. По приезду к Бюро СМЭ судмедэксперт попросил меня для решения «некоторых формальностей по оформлению протокола осмотра трупа» зайти к нему в кабинет, где он достал бутылку хорошего виски и разрешил называть его Соломоныч.
- А за что такой прием, господин академик?
- Молодец, Сан Саныч, у меня студенты-медики порой пальцы у трупа «катать»* боятся, от одного вида жмура синими становятся, а ты раз - и «очко» передо мной. Тем более труп трехдневный. Быть тебе опером. Молодец! Выгонят из органов - возьму к себе в санитары! Кстати, я не академик, а профессор...
- Боялся опозориться, - промямлил я и влил в себя виски.
Что было потом? Мы дружили. Дружим и будем дружить.
После этого судьба нас не сводила года полтора. Но в один прекрасный момент мне пришлось обратиться к Соломоновичу по одному уголовному делу. Образовались у меня на территории две женские головы, соответственно от расчлененных тел, которые один из бомжей нашел в мусорном контейнере нашего округа. Головы были доставлены к Соломоновичу.
- Где профессор Яружимский? - спросил я тетю Нону, при этом, успев положить ей на стол ее любимый шоколад «Вдохновение».
- В...., - ответила мне в рифму тетка и указала чайной ложкой в сторону серой двери. - Студентов учит старый еврей.
- Понял, иду на поиски, - прокомментировал я и двинулся в сторону секционных.
Сколько в морге не бывай, а запах формалина дает о себе знать. Этот сладкотворный привкус проникает во все дыхательные отверстия организма и заставляет тебя задуматься о вечном или о том, чтобы сюда не попасть.
Из крайнего прозекторского кабинета раздавался мат с явным украинско-еврейским акцентом. Подойдя к открытой двери, я обнаружил картину.
На мраморном столе лежало тело. Профессор Яружимский, облаченный в черный кожаный фартук, стоял с одной стороны мраморного стола с заложенными за спину руками. С другой стороны одра смерти, склоняясь над трупом, держа за рукоятку пилу, стоял бледный студент и никак не мог взять в толк смысл распила берцовой кости.
- Ты, бля, пилить будешь, амёба ты из Стикса?! - орал профессор.
- Я пилю, - хныкал студент.
- Ты дрочишь, супостат, - верещал профессор.
Дабы избавить студента от мучений, я дал о себе знать:
- Добрый день, профессор, - промурлыкал я.
- Господи, Сан Саныч, дружище, это вы? - удивился эксперт. - Один момент, и я в вашем распоряжении, - произнес профессор и указал студенту продолжать пилить. Кожаный плащ полетел на пол.
Пройдя в его кабинет, он пожаловался на свою невестку, которая до сих пор рожает ему внучек, назвал сына неспособным самцом и стал показывать мне фотографии дачных хризантем. По ходу делу мы усугубили по соточке спиртика и он предложил мне быть его зятем, а, услышав ответ о моей русской национальности, разлил спирт по рюмкам, вздохнул и предложил выпить за единение народов. Через полчаса он выдал мне заключение экспертизы, выводы которого впоследствии позволили нам раскрыть вышеуказанное преступление.
Быть тебе, профессор Яружимский, академиком.

«катать»* - дактилоскопировать.