Вторая история про прапорщика Ширинкина

Прапорщик обладал несомненными способностями экстрасенса - он умел притягивать к себе не банальные материальные предметы, а такие абстрактные понятия, как беда, напасть и неприятность. Эта история тому подтверждение.
Прекрасным осенним днем в дверь нашей мастерской вяло просочился прапорщик Ширинкин (ну, не то чтобы действительно просочился, просто его способ проникновения в помещение трудно описать словом «вошел»). Видно было, что вечер и ночь он провел отлично - мешки под глазами, запах перегара и пара царапин, которые своей свежестью выгодно отличались от гражданской формы одежды секретаря ЛКСМ. Прапорщик упал на стул и попросил рупь взаймы. Целью ссуды прапорщик указал «приобретение табачных изделий». Я предложил Ширинкину свой «Дымок», но оказалось, что сигареты без фильтра артистократические амбиции прапорщика удовлетворить не могли. Магура предложил прапорщику «не свистеть», а честно признаться, что деньги нужны ему на опохмелку. Но Ширинкин клялся, что опохмел не входит в его стратегические планы на сегодняшний день и что он вообще практически не пил. Он предлагал Магуре обнюхать его и в конце концов договорился до того, что он вообще пьет только по праздникам. «Вот те крест!» - побожился под конец Ширинкин. Надо сказать, что Ширинкин периодически перебивался краткосрочным беззалоговым кредитованием в банках «Ефрейтор Григорян» и «Ефрейтор Магура». И наш кредитный комитет не устоял перед зрелищем коммуниста и секретаря ЛКСМ, осеняющего себя крестным знамением.
В этот день была моя очередь трясти мошной (мы с кумом таким образом неумело пытались хеджировать наши кредитные риски). Кредитоспособность прапорщика я оценивал как низкую, но в связи с предстоящей получкой прогноз был «позитивный». Получив рубль, Ширинкин необычайно воодушевился и мгновенно покинул помещение, оставляя после себя сложносочиненный шлейф спиртовых, табачных и огуречно-рассольных ароматов.
Дальнейшие события реконструированы мною по рассказу Ширинкина и со слов немногочисленных очевидцев.
Прапорщик вышел из штаба и направился к КПП. По дороге он шуганул солдатика, который подметал опавшую листву, складируя ее под любимым детищем секретаря ЛКСМ - стендом с восходящими параболами успехов возглавляемой им комсомольской организации. Ширинкин пришил солдату политическую близорукость, диверсию и саботаж и напоследок проинформировал беднягу, на чью империалистическую мельницу он льет свою воду. Листья прапорщик приказал убрать от объекта наглядной агитации и временно скинуть в небольшую яму недалеко от входа в КПП. Исполнив свой воинский долг, Ширинкин выдвинулся из места дислокации в сторону ближайшего гастронома. Как раз подошел троллейбус и Ширинкин впорхнул в открывшуюся дверь. В троллейбусе помимо Ширинкина ехал еще и народный контроль, который потребовал, чтобы гражданин взял билет. К своему ужасу Ширинкин вспомнил, что он одет в партикулярное платье и более того - вояжирует без документов. Ссылки на унтер-офицерский чин и солидное положение в табеле о рангах были восприняты контролерами без должного почтения. На отказ уплатить штраф контролеры контраргумент - угрозу отправки письма на место службы, благо Ширинкин уже успел сообщить контролерам весь свой послужной список. Это заставило Ширинкина переосмыслить баланс денежных и моральных ценностей. Он представил себе, какими словами будет его поносить командир части, если делу будет дан официальный ход, и счел за меньшее зло остаться безымянным гражданским лицом и уплатить штраф. Рубль перекочевал из потного кулака прапорщика в закрома родины. Тут троллейбус остановился у гастронома и обозленный Ширинкин гордо сошел с передней площадки, пытаясь успокоить себя мыслью о скором облегчении похмельного синдрома. Он уже стоял в очереди за пивом, когда, холодея, сообразил, что сумма уплаченного штрафа в точности равнялась сумме полученного кредита. Уже потом, рассказывая нам об этом эпизоде, Ширинкин описывал свое состояние в тот момент очень красочно и пространно, умело обходясь при этом всего двумя-тремя словами.
Ширинкин был вынужден вернуться в расположение части и попытать счастья у других кредиторов. Он со спокойной душой опять сел в троллейбус, как человек военный зная, что бомба два раза в одну воронку не попадает. Оказалось, что на прапорщиков этот военно-баллистический закон не распространяется - в троллейбус вошли уже хорошо знакомые Ширинкину контролеры. Увидев там прапорщика, они сначала опешили от его наглости, а потом накинулись на беднягу и стали рвать его в клочья. Зайца травили по полной программе. На остановке около КПП прапорщик Ширинкин был вышвырнут из троллейбуса самым безжалостным образом. Ширинкин еще не успел соскочить с подножки, горячо матеря контролеров, как водитель троллейбуса закрыл дверь и тронулся в дальнейший путь. Однако большой палец прапорщика оказался зажат между створками дверей и Ширинкин вынужден был еще какое-то время бежать за троллейбусом, оглашая административный округ истошным воем. Очевидцы предполагали, что сцена, вероятно, была содрана Ширинкиным из одного старого фильма, где женщина провожала мужа и долго бежала за поездом с криками «Я люблю тебя!» Наконец водитель насладился звуками командного голоса прапорщика, троллейбус остановился, дверь раскрылась и Ширинкин в изнеможении стек на тротуар. Очевидцы из числа военнослужащих помогли Ширинкину встать и осмотрели внешние повреждения. Большой палец правой руки прапорщика распух до майорского размера и действительно стал очень большим. Прапорщику предложили немедленно посетить санчасть. Усталый и измученный Ширинкин поплелся к фельдшеру, но судьба нанесла ему еще один удар. От переживаний прапорщик не обратил внимание на кучку листьев, которые по его же указанию засыпали в яму. В общем, он в эту яму свалился и дальнейшее самостоятельное передвижение прапорщика стало невозможным по причине вывиха лодыжки. Прапорщика взяли за руки-ноги и понесли в санчасть. Последний удар провидение нанесло ему в виде кредиторов, почтительно приветствовавших процессию. Увидев нас, Ширинкин вдруг отчетливо сообразил, что уплата штрафа не освобождает его от уплаты долга и счел за благо ненадолго потерять сознание. Последнее, что он услышал, был вопрос Магуры: «Ну, что, покурили, товариш прапорщик?»

http://mymoon-leo.livejournal.com