Я честно пытался связаться с автором, но, увы, безуспешно. Поэтому, текст ниже и последующие главы, цельнотянуты без разрешения с сайта www.eulex.msk.ru
Надеюсь, автор не был бы против публикации...

Хроника одной авантюры

«Не стреляйте в пианиста -
он делает все, что может!»
(плакат в американском салуне)

Пролог

После широченных и гладких, как биллиардный стол, французских «авторутов» и немецких «автобанов», навевающих при неспешной езде на хвосте у «технички» дремоту и самоуспокоенность, шершавое, с внезапными и досадными, как звон будильника, рытвинами и колдобинами белорусское шоссе располагало к увеличению громкости магнитофона, скрывающего хронические недомогания подвески и тихим проклятиям в разные нелюбимые адреса. Прицеп со спортивной машиной, попадая в колеи и на ухабы, мотался впереди в лобовом стекле из стороны в сторону, создавая ощущение, что водитель тянущей его «Ивеко-дейли» всю дорогу осуществлял близкое знакомство с терпким бургундским вином, ароматным баварским пивом и противной, похожей на самогонку польской водкой. Усталость последних десяти дней, прожитых в кочевых и нервных условиях, постоянно напоминала о себе тупой, несильной болью в затылке и легкой нервозностью при переключении с пятой на четвертую передачу при движении в гору, когда дизелю тягача «переставало хватать воздуха», и он заметно сбрасывал скорость, заставляя притормаживать и сопровождающую машину. Калашников был в машине один: Сашка, проведя за рулем весь польский перегон ушел спать в техничку, а Николай с Сергеем, вообще, всю дорогу посменно вели «Ивеко», аккомпанируя друг другу старыми анекдотами и банальными воспоминаниями.
Светало. Раскрасневшееся за ночь солнце поднималось как-то неохотно, лениво вываливая из-за горизонта прямо на шоссе свое пурпурное брюшко. После пережитых ливневых дождей в Чехии и поваленных бурей деревьев в Германии его появление было нестерпимо приятно, и даже постепенно наваливающийся на глаза яркий, мешающий свет не создавал обычного дискомфорта, а был скорее желанным.
Пустой и обезличенный белорусский пейзаж, изредка украшенный смешными, исковерканными надуманным языковым суверенитетом названиями, типа «Барысау» и «Крывахатава» на покосившихся и выгоревших на солнце синих дорожных указателях, был все же куда более теплым и родным, чем чопорные, расположенные вдалеке от шоссе, серые немецкие фермы и нескончаемый поток самодельной рекламы вдоль польских дорог. Пустая утренняя трасса неспешно перекатывалась под колесами и лишь необходимость заезда на АЗС, где грубоватые дядьки и тетки поначалу наотрез отказывались брать к оплате за горючее русские рубли и дойчмарки, но после демонстрации купюр неохотно соглашались с этим, как с неизбежностью, несколько скрашивала монотонность передвижения.
Наконец, Калашников увидел указатель «ДАИ», означавший приближение к посту «державной» автоинспекции и приготовился к очередной встрече с блюстителями дорожного порядка, которые, изведясь от ночного безделья и больше из любопытства, чем по делу, считали своим долгом остановить странный, диковинный российский караванчик, неспешно ползущий на восток. Этот пост не стал исключением - когда до него осталось метров двести на обочине показался инспектор, одетый в черную форму и поднял вверх красный кружок, расположенный на пластмассовой ручке. «Ивеко» прокатилась чуть дальше и затормозила, давая место машине Калашникова для остановки напротив «даишника», так как функции адвоката и главы переговоров с властями всех без исключения стран постоянно исполнял он. Остановившись, Калашников не спеша вынул из солнцезащитного козырька документы и вышел из автомобиля.
- Куда едем? - не представившись поинтересовался инспектор, будто направление дороги на Москву, российские номера и утомленные, небритые лица путешественников могли создавать впечатление, что они не стремятся попасть, как можно быстрее на Родину, а направляются с неофициальным визитом к президенту Лукашенко или совершают объездной маневр для присоединения к миротворческому контингенту в Косово.
- Домой возвращаемся...
- И откуда ж вы в таком виде двигаетесь? - «даишник» прищурившись осмотрел спортивную машину, обклеенную «с ног до головы» различными надписями.
- Из Франции...
- Из Франции?! - с удивлением протянул инспектор, словно услышал название незнакомого государства. - И на кой хрен вы туда мотались?
- В ралли участвовали, - коротко проинформировал блюстителя ПДД о назначении «хрена» Калашников.
- В ралли?! - снова удивился тот, будто полагал, что функциональным предназначением стоящей на прицепе гоночной машины является орошение французских виноградников. - На этой букашке?!
- Я понимаю, что на бульдозере или на шагающем эскаваторе было бы убедительнее, - произнес Калашников, которому надоело через каждые пятьдесят километров объяснять, что под капотом у “букашки” находится железное сердце, вмещающее в себя полторы сотни “лошадей”, а от стоящей у поста древней и измочаленной милицейской “Венты” маленький разукрашенный “Опель” отличается так же, как поезд TGW, покрывающий триста километров от Дижона до Парижа за полтора часа от дрезины беспризорника Мустафы.
- И что-нибудь выиграли? - пропустил шутку мимо ушей инспектор.
- Да, второе место.
- Что ж не первое?
- Были люди посильнее...
- Не понимаю... - “даишник” скривил лицо и стал похож на человека с повышенной кислотностью, проглотившего лимон. - Столько машин, людей... А зачем? Деньги девать некуда?! Кругом нищета, безработица, чуть ли не голод, а вы - во Францию на какие-то гонки... Кому это нужно?
- Знаешь... - Калашников на секунду задумался, - Там, - он показал рукой на запад, - с некоторых пор празднуют победу над нами и принимают нас... да, и вас тоже... за второсортные, убогие страны, в которых живут только преступники и дикари, продающие, чтобы не умереть с голоду свои последние природные богатства. И, когда однажды в небольшом французском, немецком, бельгийском или английском городе появляется маленькая русская машинка, которая на равных гоняется среди сытых европейцев по их скоростным участкам, тысячи людей, простых обывателей вдруг понимают, что их посетили не бородатые варвары с пулеметом в багажнике, не нищие, вечно просящие взаймы, а такие же нормальные люди, способные улыбаться и вести дискуссии, многое знающие и умеющие, с теплотой и гордостью относящиеся к своей стране, а к тому же, не уступающие в соревнованиях и способные держать на уровне свой престиж . И мнение меняется, и обыватель, придя домой и включив телевизор или открыв газету, вдруг понимает, что вякание диктора или измышления журналиста о слабоумии и немощности русских - это дешевая пропаганда, ибо он видел все своими глазами... Мне кажется, это стоит куда дороже, чем несколько тысяч долларов, потраченных на поездку... Ладно, документы смотреть будешь?
- На кой мне твои документы, - вздохнул инспектор. - Езжайте...
Он повернулся и медленно и устало, как-то съежившись и опустив плечи, побрел к посту, волоча за собой жезл с красным кружочком на пластмассовой рукоятке...