Апофеоз войны

"Философским размышлением о трагических последствиях любой войны была картина Верещагина "Апофеоз войны" (1871). Художник изобразил гору черепов, возвышающихся, подобно пирамиде, среди выжженной солнцем пустыни. Лишь вороны кружат над ней, да развалины восточного города на горизонте говорят о некогда бывшей здесь жизни. Сюжет картины реален: "пирамиды черепов" воздвигались на Востоке как в эпоху Тамерлана, так и в более поздние времена. "Апофеоз войны" стал ее страшным символом".
(из Интернета)

Андрея все окружавшие его сослуживцы, начальники, коллеги и подчиненные называли по отчеству - Петрович. По крайней мере, в течение последних 15-20 лет. И когда ситуация вынуждала обратиться к нему с упоминанием имени, то обращающийся невольно делал небольшую паузу, вспоминая а как его, Петровича-то, собственно говоря, зовут? Происхождение такого обращения терялось, что называется, «в глубине времен». Может быть, оно было связано с тем, что со сравнительно молодых лет густая шевелюра Петровича была абсолютно седой. Причиной раннего поседения сослуживцы тактично не интересовались, а сам Петрович не откровенничал.
И вот однажды вечером, после очень тяжкого и насыщенного всевозможными событиями служебного дня, когда пару-тройку «рюмок чая» было выпито, стресс был успешно снят, а расходиться по домам еще не хотелось, сам собою завязался один из тех задушевных разговоров на вечные темы. На этот раз темой была религия. «А вы знаете как, где и когда я впервые обратился к Богу?», - задал нам вопрос Петрович и неспешно поведал свою историю.
В Карабахе начиналась самая настоящая война. С применением артиллерии, танков и систем залпового огня, захваченных у частей советской армии, расхищенных со складов ЗакВО. Надо было что-то делать, но не желающий брать на себя ответственность ряженный в тогу «великого демократа» лидер медлил, отодвигая момент принятия решения. И только когда ситуация практически вышла из-под контроля, в Закавказье потянулись тяжело груженые Илы, неся в своем чреве дополнительные войска и технику не предназначенных для таких действий частей СА и имеющих в своем арсенале только опыт обеспечения порядка на спортивно-массовых мероприятиях частей ВВ с расплывчатой задачей «не допускать боевого соприкосновения противоборствующих сторон».
В один из таких сводных отрядов численностью около тысячи человек и попал Петрович, будучи тогда двадцати с лишним летним старшим лейтенантом. Их колонна медленно ползла в горы, проезжая через полуразрушенные, сожженные и покинутые людьми и животными селения. Задача была проста. Контролировать дорогу и прилегающую местность, пропускать только безоружных беженцев. Основной лагерь начали разбивать на плоскогорье. Медики расположились чуть в сторонке у небольшого ручейка, машины и бронетехнику оставили внизу. Горы стояли в летнем наряде и были красивы своей несколько суровой, горной красотой. И тут начался ад. Говорят, что немцы, выжившие после обстрела «катюш» сходили с ума. Отряд Петровича накрыли «Градом». Он инстинктивно упал в какую-то ямку и пытался вжаться в землю. В сознании его пульсировала только одна мысль: «Господи, спаси! Господи, помоги!». Налет был недолгим, хотя Петровичу казалось, что он продолжался вечность. Последствия были ужасными. Практически все, кто находился на плоскогорье, а это была большая часть отряда, были или убиты или ранены. Повезло тем, кто был у машин. Раненым повезло, что медики разбивали лагерь в сторонке. Петрович был только сильно контужен. Несколько часов они грузили 200-х в машины. Колонна вышла и вскоре вернулась. Шедший впереди БТР был подорван на заминированной дороге, а колонна обстреляна. Посланная в другую сторону разведка доложила, что там также находятся вооруженные люди. Вдобавок, как это часто бывает в горах, резко испортилась погода. Гор стало не видно из-за низких туч. Вертушки прилететь не могли. Лето, жара под 30 и начинающие разлагаться тела... Медики нашли выход. Одеяла обильно вымачивались бензином и убитых заворачивали в одеяла. Их тела складывали штабелями и в течение дня проливали бензином. Летная погода установилась только на 4-ый день. За это время штабеля несколько увеличились за счет умерших от невозможности оказать им квалифицированную медпомощь в полевых условиях тяжелораненых... Вот такой апофеоз маленькой межнациональной войны...
P.S. Чьи были «Грады» - армянские, азербайджанские или свои (что в тогдашней неразберихе скорее всего и было), так и не установили. Расследование само по себе потихоньку спускалось на тормозах, его заслоняли уже случившиеся другие «громкие» дела, а потом не стало и самого государства и война в Карабахе началась по-взрослому. Перед отлетом домой Петрович заскочил в аэропортовский туалет. В зеркало на него смотрело осунувшееся и постаревшее лицо малознакомого человека с абсолютно седой шевелюрой.