Дело случая
(история вымышленная, совпадения случайны)

Экстренная послеобеденная оперативка. Начальник отдела уголовного розыска подполковник Виктор Андреевич Бабкин по прозвищу «Папа Дорсет», самолично расписавшийся вчера в приказе о впердоленном ему выговоре, разрывает на молекулы наши серые вещества, пытаясь зомбировать их идеей о необходимости повышения раскрываемости на вверенных нам территориях. Сей процесс происходит с применением ненормативной лексики и звуков, образующихся от соприкосновения его кулаков с казенной мебелью и оргтехникой. Следует отметить, что за последний месяц наш материальщик Тимур ибн Гейтс заменил Папе Дорсету третью клавиатуру. Мольбы завхоза о бережном отношении к материальным ценностям должного успеха не возымели, а привели к тому, что в кабинет шефа пришлось устанавливать новый факсимильный аппарат взамен другого, «случайно» уроненного на стену в ходе прочтения лекции оперу Диме Сычеву на тему «Пагубное влияние алкоголя на работоспособность сотрудника органов внутренних дел». Это единственный учебный материал, который на веки осел в голове старшего лейтенанта и был усвоен «студентом» до последней точки. То, что лекция проникла во все потаенные уголки организма Димы, было видно невооруженным глазом. При произнесении нами фамилии шефа старлей вжимал голову в плечи и машинально клал в рот таблетку «Антиполицая».
Сегодня лекция предназначалась всему личному составу отдела. Так как я со своим другом и напарником Костей Павловым слышали о вчерашнем турне начальника к руководству, то решили занять позиции у двери.
- Я вас в последний раз, дети мои, предупреждаю, - гласил Папа Дорсет. - Если я еще раз буду подвергнут позорному групповому «изнасилованию», сопряженному с лишением премии, то каждый из вас будет лично мною подавлен как морально, так и физически. Ты меня слышишь, Павлов?
- Так точно.
- Что так точно?
- Будет подавлен морально и физически, - повторил Костя и показал блокнот. - Я записываю.
- Нет, Павлов, тебя это не касается. Тебя я четвертую. Знаешь, о чем ты пожалеешь на смертном одре?
- О том, что отпуск не догулял?
- Нет! О своей доверенной бл@ди и выданной ей справке за моей, якобы, подписью о том, что она является внештатным сотрудником милиции.
- Вас не было на месте, я..., она..., ей..., надо было помочь, информацию хорошую сливает, - начал оправдываться друг.
- Согласен. А автограф мой зачем бездарно подделал на липовом документе, дитя Хиросимы!? - стучал по столу Бабкин. - Селиверстов, а ты чего ржешь? Тебе весело? У вас с Павловым на территории 8 нераскрытых разбоев, а он лыбу тянет!
- Шесть, - осторожно поправил я.
- Что-о-о? - набрал в легкие воздуха шеф.
- Товарищ подполковник! - спасая меня от гнева шефа, обратился к Бабкину вошедший в кабинет помощник дежурного. - Изнасилование 9-летней девочки с грабежом. Второй случай по району, третий по округу.
- Что? - тихо переспросил Виктор Андреевич, усаживаясь в кресло.
- Серия педофила, говорю. Довел, сука, ребенка до квартиры и как всегда по той же схеме. В общем, решайте кто поедет. Кстати, прошло по «02»,* - шокировал помдеж и закрыл за собой дверь.
- Господи, за что мне такое наказание? - забасил Папа Дорсет, прикуривая сигарету. - Селиверстов, Павлов езжайте. Потом доложите.
- Есть.

Возле дома потерпевшей, выслушивая пожелания старушек, нас ждал участковый Вася Галопенко. Увидев нас, он аккуратно папкой отстранил от себя свою пенсионную агентуру и направился в нашу сторону.
- Бонжур, Базиль, - поздоровались мы с околоточным. - Давай, начинай исповедоваться, а мы решим, какую экзекуцию тебе назначить за твое халатное отношение к службе. Ведь это уже второй случай на твоем участке?
- Переведусь. В УВО** уйду, - заскулил грешник. - Но прежде найду эту мразь и своими руками яйца оторву. Значит, здесь так же, как и в первых двух случаях. Глаз положил у школы, довел до дома, дождался, пока ребенок вставит ключ в замочную скважину, зажал рот и втолкнул в квартиру. Только в данном случае ребенку повезло.
- Это чем же? - удивился я.
- Во-первых, здесь 132.*** Изнасилования не было, а лишь орально попользовал.
- А во-вторых?
- А во-вторых, повезло с потерпевшей.
- Слушай, Залупенко, - тихо прошипел Костя, - ты чего сегодня ересь несешь? Ты думаешь, что говоришь? У ребенка горе, а ты...
- В том-то и дело, что горе, - остановил он гневную речь Павлова. - А ей хоть бы хны. Понимаете, в тех случаях девочки были психически здоровы и понимали, что с ними происходит. У нас ведь до сих пор не было ни фоторобота, ни биологии преступника.
- Ну?
- Ребенок этот учится в спецшколе, - Вася покрутил пальцем у виска, - и сегодняшнее приключение восприняла, как игру. Мало того, что подробно описала педофила, указала на отсутствие большого пальца на правой руке, так еще и сперму случайно умудрилась на пол сплюнуть и это притом, что подонок заставил ее зубы почистить и рот прополоскать.
- Так она не в больнице?
- Нет. В комнате сидит, в куклы играет и мультики смотрит.
Мы переглянулись. В тех случаях мы с детишками смогли переговорить только в больнице на следующий день. Да и то безрезультатно.
- А «Скорая» для кого?
- Мать её откачивают. Ведь если бы эта гнида золотые цацки ее матери не захватил, то мы бы об этом случае и не узнали. Оно ведь как получилось? Сделав свое грязное дело, он прихватил с собой лежащие на комоде цепочки и колечки. А девочка, зная, что мать подумает на нее, позвонила той на работу и..., В общем, сами идите и поговорите. А мне еще территорию отработать у школы надо.
- Костя, вызывай следственно-оперативную и сделай поэтажный, - сказал я и направился в подъезд.
Девочка, действительно, чувствовала себя хорошо, чего нельзя сказать о ее матери. Произошедшее с единственным ребенком она приняла близко к сердцу. Благодаря врачам через полчаса родительница смогла внятно ответить на все наши вопросы и обрисовать похищенные ювелирные изделия, а через час они с дочерью направилась к нам в отдел для составления композиционного портрета. Таким образом, к концу дня мы располагали хоть каким-то полезным материалом, о чем можно было смело, без страха за своё здоровье докладывать Папе Дорсету. С большим трудом удалось развести шефа на выделение нам дополнительных сил для «выпаса» возле школ района. Привлекли курсантов из средней и высшей школ милиции, раскинули агентурные сети, отработали всех ранее привлекавшихся за аналогичные преступления извращенцев. Безрезультатно. Над головой шефа сгущались тучи. Над нами - все «прелести» гнева подполковника Бабкина. Масло в огонь подлил пятничный «выход» нашего педофила. В понедельник нас дернули на заслушивание в ГУВД. Имели жестко, но справедливо. Орали, но называли по имени и отчеству. Давали указания и определяли сроки. Мы кивали и тупо смотрели на свои ботинки, всем своим видом показывая, что осознаем, понимаем, исправимся. Каких бы мы не корчили из себя героев-по#уистов, а все равно предательски вспотели.
В конторе с докладом нас ждал Папа Дорсет, который в менее корректной форме поставил перед нами задачи и отправил топтать территорию. При этом забил последний гвоздь в крышку гроба, заявив, что без маньяка в наручниках наш дуэт ему не интересен.
- Если наш Папа и дальше будет так переживать за дело, то до новогодних праздников он вряд ли доживет, - сказал Костя, прикрывая дверь кабинета шефа. - Саня, давай за моим Андрюшкой в школу заскочим, а то теща сегодня его забрать не сможет.
Возле школы нас уже ждал Костин сынишка со своим корешем. Они бурно обсуждали какую-то тему, активно жестикулируя руками.
- Эй, цветы нашей жизни, - позвал Костя из машины детей. - Пулей в машину. Обед стынет. Друзья, весело подхватив рюкзачки, запрыгнули в машину.
- Здрасьте, дядь Саш, - громко поприветствовал меня Павлов-младший.
- Здорово, разбойник! Как дела?
- Нормально.
В этот же момент от резкого торможения я впечатался головой в торпеду.
- Ты чего творишь? - заорал я на друга, - дорога пустая!
- Смотри, - указал мне пальцем в сторону школьного забора Костя, у которого в десятке метров от нас стояла точная копия с нашего фоторобота.
- Что?
- Рыжий, очки, зеленая кофта.
- Жаль руки в карманах, а так похож.
- Точно он! - сделал преждевременный вывод Павлов.
- Сейчас проверим, - сказал я и вышел из машины.
Походкой не слишком трезвого человека с «нарисованным» на лице похмельем и с сигаретой в зубах я подошел к субъекту.
- Братан, зажигалка есть?
- Пожалуйста, - протянул мужик мне зажигалку и с привычным выкрутасом чиркнул указательным пальцем по кремнию.
- Где потерял? - спросил я, глазами показывая на правую руку.
- Отморозил.
- Значит, ты отморозок?
- Простите, не понял...
Удар и подсечка.
- Лежать, милиция, - закричал подбежавший Костя и закрепил на его запястьях наручники.
- Вы чего, мужики, - заорал задержанный, - Э-э-э, люди! Помогите!!!
- Что же вы творите! - закричала какая-то старуха сзади.
- Сейчас милицию вызовем, отпустите человека, бандиты, - верещала с какого-то балкона женщина противным голосом.
- Всем молчать. Мы из ФСБ. Это террорист и на нем взрывчатка! - гаркнул Павлов и улица опустела.
- Ну что, сучонок, детей любишь? - заорал я на мелко трясущегося педофила.
О том, что это именно тот, кого мы ищем, ни я, ни Костя не сомневались. Пятой точкой и спинным мозгом чувствовали, что в цвет попали. Весь его облик (бегающие глаза, испарина на лбу, дрожь, учащенное дыхание, а главное, испуг) говорил о его звериной сущности, о его страхе перед ответом за содеянное.
- Вы чего, вы чего? - повторял слюнявыми губами упырь.
- Ну и куда его? - спросил Костя, незаметно подмигнув мне.
- На водохранилище топить, - флегматично заметил я.
- А ты камеру взял?
- Зачем?
- Мы же обещали родственникам девочки снять процесс умерщвления?
- Нет, но сейчас заедем и возьмем.
- Мужики, ребята, товарищи..., - размазывал сопли по лицу подонок.
- Заткнись! - хором гаркнули мы.
- Слушай, - продолжал игру Павлов. - Давай лучше в лес, пулю в затылок и закопаем.
- Точно, давай, - поддержал я друга. - Только сначала для доказательства член отрежем.
- НЕ НАДО-О-О! - впал в истерику педофил, - Я хочу в милиции, я во всем признаюсь!
- А может, действительно, не будем брать грех на душу? - предложил Костя.
- ДА-ДА, НЕ НАДО, - ревел преступник.
- Рот закрой, - прошипел я и отвесил легкий подзатыльник. - А вдруг он не признается?
- Я ПРИЗНАЮСЬ, - заерзал на коленях ирод. - ПРЯМО СЕЙЧАС ПРИЗНАЮСЬ.
- Короче, если этот пи@дюк сейчас не напишет чистуху, - обратился я к коллеге, - то за свои действия я не отвечаю. Иди решай пока с нашими пацанами.
Костя построил у машины Андрюшку со своим другом, дал 100 рублей на проезд со «Сникерсом» в трамвае и прочел инструктаж, где последними были такие слова: «Ни маме, ни бабушке ни слова, что папа отправил вас домой общественным транспортом».
Через полчаса в салоне нашей служебной «восьмерки» педофил сотворил шедевр на пяти машинописных листах, признавшись в совершении девяти преступлений. После прочтения нам своего жуткого произведения мы удовлетворено кивнули и выдвинулись в Управление.
На сидящего в «обезъянике» монстра приходили смотреть со всего Управления. Через некоторое время приехал следователь городской прокуратуры с пристегнутой к нему прессой и телевидением. Пока в нашем офисе творился хаос, мы с Костей под шумок смылись. Затарившись в магазине спиртным и закуской, мы расположились в заброшенном парке на одиноко стоящей лавочке. Майское солнце слегка пригревало наши головы.
- Слушай, Саня, а ты смог бы этого педофила завалить?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
- Тогда наливай.
Мы сидели, выпивали и слушали тишину. А Папа Дорсет в это время, грозя кулаком в телевизионную камеру, вещал всему российскому народу об изобличении особо опасного преступника, нарушавшего на протяжении двух месяцев сон и покой честных граждан.

PS: По приговору суда за совершение 8 (доказанных) преступлений упырь получил 7,5 лет. Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!

* - ГУВД в курсе, автоматически на контроле.
** - Управление вневедомственной охраны.
*** - Насильственные действия сексуального характера.