Мы были...
Киноповесть

(продолжение)

Голос из прошлого

Я пришел домой в смятенных чувствах. Этот мальчик, их сын неожиданно всколыхнул что-то во мне. В ванне я долго стоял у зеркала, пытаясь понять, похож он на меня или нет. Казалось, что общие черты были, но я поймав себя на мысли, что скорее хочу их найти, чем они есть на самом деле, прекратил это глупое занятие. Потом прошло еще несколько дней, в течении которых я пытался прогнать разные мысли, связанные с сыном Ларисы, пока все не выяснилось в один момент.
Вечером, дома разбирая свои бумаги, в поисках какой-то книжки по коммунальным платежам, которые надо было обязательно заплатить перед походом, я вытащил свой альбом с фотографиями и неудачно кинул его на диван. Альбом упал на пол, раскрылся, и со страницы на меня глянуло лицо Кирилла. Конечно, это был не он. Это была фотография моего отца, еще в форме курсанта-нахимовца. Кирилл и мой отец были как братья близнецы. И тогда я признался сам себе в том, о чем старался не думать. Я понял, что он мой сын. И еще я понял, что не в праве ставить и Лариску, и Юрку и тем более Кирилла перед выбором. Все эти годы, я неважно по чьей вине, по своей ли, или нет, был так далек от своего только сейчас найденного сына, что не имею никакого права вмешиваться в судьбу их семьи.

Картинка былого. Гаджиево.
Квартира Соколова.

Звонок в дверь Соколова в этот субботний вечер прозвучал неожиданно громко. Слава только что отужинал, и, заварив полулитровую чашку крепчайшего кофе, собирался пару часов посидеть над моделью линкора «Марат». Он давно полюбил это занятие, позволявшее успокоится, отвлечься от всего, и одновременно дававшее возможность не спеша поразмышлять. Когда то давно, еще курсантом, он видел на Минной стенке в Севастополе, валявшийся там ствол главного калибра от одноименного линкора, и с тех пор проникся огромным уважением к этим могучим кораблям, ушедшим в историю. С тех пор все свободное время, да и все боевые службы он мастерил модели этих кораблей, кропотливо вырезая и вытачивая мельчайшие детали корпусов этих гигантов.
Слава подошел к двери. Открывать не хотелось. Это мог быть кто угодно, начиная от рассыльного из штаба дивизии с какой-нибудь срочной оказией, кончавшейся как правило неожиданным выходом в море, заканчивая кем-нибудь из друзей с банальным предложением поддержать компанию и просто выпить. Поморщившись, Слава нехотя повернул щеколду замка и открыл дверь.
Перед ним стояла Лариса. Спокойная, с чуть виноватой и едва заметной улыбкой, и все такая же красивая. Она была даже красивей той Ларисы, которая осталась далеко в юности, красивее своей зрелостью, превращающей девушку в настоящую женщину.
- Здравствуй, Слава.
Соколов, оставаясь на месте, негромко ответил.
- Здравствуй, Лариса...
Он смотрел на нее, и думал, что прошло столько лет, а он так и не смог до конца вытравить из своей души и памяти, эти чудесные глаза, эту улыбку, эту женщину, которая до сих пор приходила ему во снах.
- Слава, мне надо поговорить с тобой.
Соколов словно вынырнул из омута, в котором только что оказался.
- Да, да...Проходи пожалуйста...
Она вошла, и наклонилась к туфлям, чтобы разуться.
- Не надо... в комнату не приглашаю, я собирался позаниматься тут...там и сесть некуда...пойдем на кухню...
Лариса молча кивнула, и пошла вслед за Славой, с интересом рассматривая стены, сплошь завешанные картинами с изображением подводных лодок и линкоров и моделями кораблей. На кухне Слава пододвинул ей стул. Лариса села.
- Кофе не хочешь? По собственному рецепту завариваю...
Лариса виновато улыбнулась.
- Да нет... спасибо... не хочу.
Теперь они сидели друг напротив друга и молчали. Первой тишину нарушила Лариса.
- Слава...Славочка...я должна...обязана... мне надо тебе рассказать...я хотела объяснить... Чёрт!!! Я столько лет знала, что когда-нибудь этот разговор состоится, думала, готовилась...и сейчас не знаю, с чего начать...
Соколов отхлебнул кофе из чашки. Невесело хмыкнул.
- А к чему это? Зачем? Ведь и так ясно... Лариса, ты не против если я закурю?
Лариса мотнула головой.
- Кури конечно...
Слава достал сигарету. Покрутил ее в пальцах. Прикурил. И выпустив дым, неожиданно резко и твердо спросил, посмотрев Ларисе в глаза.
- Лариса, Кирилл мой сын?
Лариса смотрела на него, не отводя взгляда. Только ее красиво ухоженные ногти едва слышно постукивали по столу. Она смотрела, и Соколов видел, что в уголках ее глаз, как будто повлажнело, словно она готова была расплакаться.
- Да. Кирилл твой сын. Наверно с этого мне и надо было начинать.
Голос Ларисы прозвучал как-то подчеркнуто громко и сухо.
- Я узнала, что беременна, через несколько дней, после того, как тебя увезли из Севастополя. Я не знала, что делать... Отец убил бы меня, если бы узнал... Просто прибил бы и все. Я думала, что тебя наказали и не выпускают в город, и приезжала в училище несколько раз, но тебя не было и не было. А потом ко мне вышел Юра и сказал, что ты уже не курсант, и даже не в Севастополе... Мы несколько раз с ним встретились, а потом он предложил мне выйти за него замуж...Он с первого дня...тогда, помнишь... он влюблен в меня был, все то время, пока я с тобой встречалась... Я согласилась. От безвыходности. А потом полюбила его. Не сразу, но полюбила. И сейчас люблю. И я пришла просить тебя, ради того, хорошего и светлого, что у нас было, не ломать нам жизнь...пожалуйста...Уже ничего не изменишь...
Соколов, до этого момента все же не совсем веривший в услышанное ошеломленно молчал. Пепел с его тлеющей сигареты летел на стол и в чашку кофе, но Слава ничего этого не замечал.
- Господи...господи, какая же ты дура...Лариска...ты что?! Как ты могла!? Почему ты мне то не сообщила!? Почему!!!
Лариса молча вытащила сигарету из лежащей на столе пачки. Прикурила.
- А куда Славочка...куда сообщать? Писать в Москву...мол адмиралу Соколову...Папа, помогите...беременная я от вашего Славика! Так что- ли? И куда бы он меня послал!?
- Не послал бы...огрызнулся Соколов, но уже без прежней злости.
- Прости меня Славочка, прости пожалуйста...мы бабы и правда дурные бываем...я ведь потом уйти хотела...но стерпелось...слюбилось...Да знаю я , что предала тебя...и сына лишила...прости меня...
Лариса вдруг негромко простонала, и звук шел казалось из самой глубины ее тела.
- Прости, прости..- повторяла она, а из ее глаз медленно текли слезы, капая на стол.
Когда она уходила, уже в прихожей, она обняла Славу и положила ему голову на плечо. Она гладила его, и говорила.
- Прошу тебя, не порть Кирюше жизнь, да и нам тоже... Придет время, надо будет, он и сам узнает. Но не сейчас. Пожалуйста....любимый мой....пожалуйста...думаешь легко мне было прийти сюда? Ради него все...ради твоего сына.... Обещай мне...обещай...
Соколов вдыхал аромат любимой женщины и понимал, что пообещает ей все, что она захочет, только за один этот миг, который она ему дарит сейчас.
- Обещаю, Ларис...обещаю... И не бойся ...ломать мне вашу семью незачем пытаться...не гожусь я уже на роль пылкого влюбленного...хотя....Иди, Лариса...иди... не железный я...
Когда за ней закрылась дверь, Слава еще долго стоял в прихожей тупо рассматривая дермантин, которым она была обита. А потом пошел на кухню, и достав из холодильника объемистую шильницу, решительно водрузил ее на стол....

Голос из прошлого

После того визита в гости к Горелову и разговора с Ларисой я стал стараться подчеркнуто официально держаться с Юркой при всех, да и на улицах поселка увидев их вместе, старался не попадаться им на глаза. Он сначала обижался, пытался вызвать на откровенность, звал в гости, но потом поостыл и постепенно перестал меня доставать своей дружбой. Да и время на это почти не осталось. Наш корабль начал собираться в автономку. В мою последнюю, пятнадцатую автономку.
То, что она последняя, решил я сам. Адмиральский мундир моего отца к этому времени уже года два , как пылился в шкафу, а он сам теперь занимал какую-то высокую должность в новом правительстве России, занимаясь разоружением, конверсией и еще какими-то непонятными вещами с названиями из незнакомых мне слов. Отец, никогда не терпевший блата, мохнатых лап и службы по знакомству, наверное, лучше многих знал и понимал состояние страны, и поэтому, отбросив все свои былые принципы, с первых дней своей гражданской работы начал звать меня к себе, стараясь хоть чем-то помочь мне в это нелегкое время. А я не хотел уходить с флота. За все эти годы он стал не просто моей семьей и домом. Он просто стал мной, а я им. Но теперь, после встречи с Юркой, я вдруг решил, что пора. Хватит. И написав отцу, что после моей юбилейной автономки, он может включать сложный механизм перевода меня в Москву, с головой залез в суетливый процесс подготовки корабля к походу. И еще я написал отцу, что у него есть внук Кирилл... А потом мы ушли в море.

(продолжение следует)