Чудеса бывают

Было это не так давно, служил я на границе, был как и сейчас энергичен и бодр - форма, чистые погоны и совесть, АКСу и 60 патронов. Тогда иностранцам хода не было через Пост, только по спец. разрешению из Москвы, но они пытались конечно, в основном турки, конны и пеши, по турецким паспортам и по абхазским справкам, пытались. Чудесный денек, я на шлагбауме, занимаюсь привычным делом - регулируем с камрадом поток лиц к кабине паспортного контроля, это, значит, запускаем группами по 30-40 чел на кабину где сидит 1 контролер, больше нельзя - снесут кабину, меньше нельзя - снесут нас, в общем, задача творческая не для средних умов, попутно ведем житейские разговоры с сопредельным населением, типа «а вот если я щас на тебя брошусь что будешь делать, ора, стрелять?» «стрелять не-е-а, а по лбу ебану». Все как обычно. Тут вызывают на кабину - поймали турка по чужой справке, надо отконвоировать в дежурку на предмет беседы и выявления пособников. Тогда обходились своими силами, дознание и протоколы - все сами. Ну пришел, забрал молодого и улыбчивого, привел в дежурку. Итак, дежурка, день, действующие лица: Кеша - старший смены, потомок польских помещиков. Как все потомки польских помещиков - добрый, выдержанный человек, весом зашкаливает за 130кг, лицо ни на какой фотографии не помещается, любитель раннеирландской поэзии, поклонник гэльской хореографии. Милый человек, но очень не любит, когда святого Брэндана Ирландского путают с блаженным Августином. Турок - явный мерзкий тип, наглые глаза, блудливая улыбка. Может быть рекомендован на роль главного черно-белого злодея в дешевых сериалах. Я -загорелый до черноты погранец в камуфляже, глубоко внутри добрый но с суровыми глазами.
- Где взяли чужой документ, мистер? - задумчиво вертя в руке справку, вопрошает Кеша.

- Тур гарбалы кирдык у-у-у сарбаз сабак (возможно, не дословно).
- Ты мне по-русски, пся, отвечай.
- Их бин гешиден доннерветтер руса ни бе ни ме.
- Так, у тебя пять минут, чтобы написать, где и у кого взял документ.
- Нихт ферштейн геноссе, донт андестэнд и но абло, руса капут и тюрк консул вэллкам.
Я то уже понимаю, что турок начинает делать то, что делать НИКОГДА не следует - путать св. Брэндана с бл. Августином, но турок, вижу, не догоняет, развалился нагло и делает вид, что на курорте или в сказку попал, а мы тут русские наташки, глупые и доверчивые. Тут я глубоко и тяжело вздохнул, так вздыхает хирург, когда сделать уже больше ничего нельзя и остается отойти в сторонку, закурить жадно сигарету и уставиться мутным взглядом в мутное окно. Подумав немного, Кеша облегченно вздохнул и обратился ко мне:
- Ну, так даже проще. А то щас переводчика ему вызывай, блять, акты составляй, протоколы, консулы, бля! Кто-нибудь шел с ним? Один? Да и ебись оно конем!!! Веди его под мост и кончай нахуй. Тока закопай, а то в прошлый раз поленились, блять, воняло, сука, две недели.
- Блять, а хули опять я?! А патроны как списывать вечером, опять этому мудаку Арсению пузырь ставить?
-Да это хуйня, я со старшиной поговорю. Ты давай, не тяни кота за яйца. Лопату не забудь.
Турка для нас уже как бы нет. Может, мне показалось, но как-то поднапрягся турок. Да нет, не может быть, ведь не понимает по-нашему. Показалось. Пошли, говорю, осман, ком, шевели ногами. У турка в глазах хитрое понимание, в «холдем» наверное играл, про блеф знает, щас, мол, до дверей дойдем, и гяур «пас» скажет. Ага. Повел под мост, с каждым шагом турок задумывается все глубже, «печать сомненья на чело его легла» (с), но держится пока. А под мостом-то все не так радужно, там сумрак, тишина и запустение, не властвуют законы солнечного дня под нашим мостом. И русский какой-то хмурый, и лопату зачем-то взял с собой, на лице никаких эмоций, только тупая усталость, видать, достали уже эти расстрелы. Вручаю лопату - КОПАЙ, ПИДОР!!! И с лязгом затвора вдруг открылось ему, что стоит он на самой стремянке и земля уже еле видна внизу. И, о чудо!!! Мощным потоком нахлынуло ЗНАНИЕ, знание неведомого языка, мистического языка, второго по сложности после китайского. Слова, символы и определения на этом языке, втором по простоте после турецкого, теснятся в голове и рвутся наружу. Фразы и междометия с детским восторгом стремятся покинуть ставшую слишком тесной голову со скоростью пули. Турок рвется назад, прочь со стремянки, хочет делиться с каждым радостью приобретенной способности к лингвистике, хочет рассказывать и рассказывать ВСЕ и без умолку. И мало того, понимает, что и писать на этом языке научился. It’s a miracle!!! Только солдату все эти чудеса надоели, он и не такие чудеса видел, просто у солдата работа такая - чудотворец, у него и наглухо парализованные вставали на ноги и делали первые шаги счастья на неверных ногах, размазывая слезы по небритым басурманским щекам. И тут подумал, а что я делаю в этом проклятом месте, с такими-то способностями? Это для турка день оказался ярким и незабываемым, он выучил чужой язык. А для меня обычный день, один из череды других таких же. Нынче мне иногда кажется, что турок, Кеша и я никогда в действительности не существовали, а Пост и граница - вымышленные места.

Тянуто с Воффки