Петр Васильевич

Петр Васильевич страдал пороком карьеризма...
И это бы не было бедой, если бы его карьеризм не носил импульсивный характер. Карьера его напоминала телевизионную развертку: медленный упорный подъем к вершине «зуба», и вот Петр Васильевич - старший лейтенант, затем следовали некие события, приводящие к локальному быстрому «краху», и Петр Васильевич снова соскальзывал на исходный лейтенантский рубеж, готовый к новому восхождению. К тому времени как я пришел в полк, Петр Васильевич, пытаясь вырваться из заколдованного круга, совершил уже два или три цикла. Причина регулярной смены «эшелона полета» банальна: Петр Васильевич попивал горькую. Обидно было то, что попивали ее многие, но лишь избранные добивались таких «выдающихся результатов»... Дело было в том, что алкоголь воздействовал на Петю как-то по-особенному. После определенной дозы он выходил на режим абсолютной нирваны и напрочь утрачивал связь с настоящим. Но, пребывая как бы в параллельном измерении, он все же пытался прорваться к реальности и достучаться до нас «здешних», выступая уже в новом качестве... Заканчивалось эти «выходы» не всегда удачно...
Примеров таких перевоплощений было достаточно, Петр Васильевич повторяться не любил, и каждый сеанс связи с зазеркальем ожидался с большим интересом.
Как-то раз наш аэродром внезапно закрылся по погоде, такое в Прибалтике бывало часто, туман внезапно выползал из каких-то неведомых нор и щелей и мгновенно полностью покрывал бетонку плотным непроницаемым одеялом. Если повезет, вернуться успевали..., на этот раз не повезло и два экипажа оказались отрезанными от родной «пуповины». Пришлось присесть на запасной. Бригада технарей, матеря «ржавый климат», выехала на выпуск самолетов. Петру Васильевичу тоже не повезло, он таки попал в команду неудачников. Самолеты подготовили, пожелали попутного ветра и выпихнули на родной «постоялый двор». Технари засобирались назад, а дело было осенью, погода промозглая, холод, заползая во все укромные места уставших организмов, диктовал необходимость поиска способов преодоления внутреннего флаттера. Основной способ известен... Погрузились на авто, выпили спиртяшки, занюхали сухпайком, жизнь постепенно возвращалась...Петр Васильевич тоже не отставал, участвуя в стихийной пьянке. Все как-то быстро успокоились, дорога была долгой, и народ начал пристраиваться кто где смог. Петр Васильевич задремал... Какое-то время компания передвигалась в полной тишине, но вдруг что-то случилось, и Морфей не вовремя освободил Петра Васильевича из своих цепких объятий, он встрепенулся рассерженным воробьем и начал расталкивать своего соседа, требовательно интересуясь:
- Ты кто такой...?
Сосед оказался с юмором, и переборов острое желание дать Пете за беспокойство в морду сейчас и немедленно, включился в игру.
- Я старший лейтенант Кнышев. А ты кто такой?
Народ стал просыпаться и с интересом следить за диалогом.
Петя, гордо приосанившись, доложился:
- Каппп...итан ВВС Савин Ппп...етр Вассс...ильевич (он сильно заикался).
- Как - как? - переспросил как будто не расслышавший сосед.
- Каппп...итан ВВС Савин Ппп...етр Вассс...ильевич, - повторил Петя.
- А вы случайно не из Тукумса будете, товарищ капитан? - продолжал игру сосед.
- Из Ттт...укумса... - настороженно подтвердил Петя.
- Я ж слышал про такого, так ведь говорят, он опять лейтенант и пьет как сапожник...
По Петиному лицу пробежала легкая тень замешательства, он ненадолго задумался и вдруг осветился внезапной спасительной догадкой:
- Нннеее..., тот Ппп...етр Иванович, я ттт...ож его знаю. Эттт... алкоголик. А я - Ппп...етр Вассс...ильевич. Ттт...от алкаш из другой эскадрильи... лейтенант-пропойца, а я - каппп...итан...
И тут окружающие, напряженно ожидавшие развязки сюжета, наконец, выдохнули..., очередное Петино перевоплощение получило народное одобрение, машина задрожала от хохота и поехала быстрее...
Грешно смеяться над недостатками людей, но не могу удержаться, чтобы не рассказать курьезный случай, который произошел с Петром Васильевичем по причине его заикания.
Самолеты расталкивали по укрытиям после ночных полетов. Когда-то на нашем аэродроме стояли Як-28, укрытия были построены под них. Су-24 заходил в укрытие впритык, и от водителя и техника самолета при этом требовались определенные навыки и умения. Петру Васильевичу к несчастью попался неопытный водила а тут еще ночь и временная задержка в командах...
Бегает Петр Васильевич вокруг «авиационного комплекса» и командует, «левее» получается сносно а вот «ппп...равее» идет с задержкой. И как-то неудачно все сложилось - именно эта команда и была нужна в этот раз. Самолет идет аккурат плоскостью в бетон и надо бы вправо, а Петра Васильевича как на грех замкнуло:
- Ппп...ппп...ппп... - и никак не выйдет он из этого ступора.
Самолет таранит плоскостью бетонную стену, стена выживает, а вот плоскость...
И тут Петра Васильевича прорывает:
- Ппп... ппп...ппп...ппп...издец плоскости!!!
Вот ведь событие ординарное, да и фраза не весть какая звонкая, а все вместе - праздник души, эмоциональный фурор... Синергетика однако... Случайные свидетели события не приходили в себя дней пять, пытаясь описать происшедшее. После первых слов приключалась «падучая» с соплями, слезами и коликами... Когда же им, наконец, удалось это сделать, процесс начал бурно расширяться - легендарная фраза долго еще кружилась над полком, вызывая «автошоковые толчки» безудержного веселья.
Я застал Петра Васильевича старшим лейтенантом, было ему уже за сорок, мысли были устремлены к пенсии, и его не отпускала мечта стать капитаном. Не знаю, удалось ли ему реализовать свою мечту, судьба развела нас... Очень надеюсь, что удалось, потому что человеком-то он был неплохим, а что выпивал, так кто не без греха, тем более, что обязанности свои он выполнял вполне справно..., просто не повезло ему с физиологией...