Курсантские истории

"Блондя" и "Шустрич"

Володька Торвин был альбиносом. Тогда это слово было почти оскорбительным, поэтому за белёсую, прозрачную, пергаментную кожу, светло-белые волосы, глаза цвета неба в полдень в пустыне прозвали его "Блондя".

Майор Мустрич, преподаватель военной топографии, был знаменит в училище знанием своего предмета, тяжёлым характером и огромной гордостью, переходящей в гонор. К слову сказать, повод у него для этого был. Майор Мустрич был очень маленького роста. Мы, танкисты, народ плечистый, но невысокий. И даже нам майор Мустрич был, как бы это сказать помягче, чуть выше пояса. Над уставными ботинками майора Мустрича умилялось всё училище, и иначе чем пинетками их не величали. Естественно, прозвище его было "Шустрич".

В это день, даже уже вечер, Блондя в приподнятом состоянии духа возвращался из увольнения. Приподнятость духа была обусловлена в ДК завода им. Колющенко, куда курсантов пускали бесплатно, где Блондя познакомился с многообещающей девушкой и трехстами пятидесятью граммами вина "Рубин", заряженного в него в начале вечера.

Здесь надо сделать лирическое отступление и спеть оду дешёвым винам нашей молодости. Где же вы "Рубин" и "Солнцедар", "Осенний сад" и "Вино столовое", портвейн "Розовый" и ром "Негро"? Сейчас, когда коньяк "Наполеон" не вызывает ничего, кроме изжоги, а от названий искусственных вин рябит в глазах, я с грустью вспоминаю вино за рубль двадцать семь, налитое в 0.7 литровые бутылки тяжелого стекла, похожие на знаменитые "Коктейли Молотова", и поражающие так же точно и безотказно. По шестьдесят копеек с носа, мы, курсанты вторго курса, получавшие по десять восемьдесят в месяц, могли потратить безболезненно. И, заметьте, ни одного отравления, ни одного случая диареи (в те времена - поноса) или золотухи не было.

Вернёмся же в тот знаменательный вечер. Перед КПП училища был вырыт котлован для ремонта канализации. Все котлованы для ремонта канализации во всех уголках страны имеют одну общую особенность. Они заполнены жидким дерьмом вперемешку с глиной, смытой осенними дождями.
Блондя, благоразумно держась в тени, шёл по краю этого котлована, когда услыхал: "Товарищ курсант. Стойте. Ко мне." Голос был командный, Вовка осмотрел местность и никого не увидел. Потом постарался навести резкость в глазах и даже включить ночное видение. Никого. Наверное, не ко мне, решил он и пошёл дальше. В этот момент кто-то его схватил за ремень и резко дёрнул. Блондя рванулся в сторону, поскользнулся и упал в яму. Первое, что увидел он в тусклом свете уличного фонаря, когда встал на ноги и при этом оказавшись по плечи в говне, - это плавающую офицерскую фуражку. Недолго думая, Блондя нырнул (присел поглубже) и стал шарить вокруг себя. Нащупав что-то бултыхающееся, он встал и поднял спасенного человека над жижей. Так и стоял он, пока подбежавший наряд по КПП не вытащил их из грязи.
Потом их доставили к дежурному по училищу, где они, курсант Торвин и майор Мустрич, стояли рядом, обтекая дерьмом.
Всё закончилось благополучно. Сильный запах говна заглушил слабый аромат "Рубина". Майор Майор Мустрич, не желая быть посмешищем, быстро ушел.

На следующий год, когда у нас началась военная топография, Шустрич подошёл к Блонде и спросил: "Товарищ курсант. Мы с вами нигде не сталкивались? Что-то лицо мне ваше знакомо." Блондя промолчал. Тактичность будущего офицера не позволила ему сказать фамильярно: " Да в говне вместе плавали, товарищ майор".

Только такие офицеры могут поддерживать настоящий порядок в танковых войсках.