Далёкие семидесятые годы. Я, курсант одного из многочисленных в те годы закрытых учебных заведений, был отправлен приобретать воинский опыт в краснознаменную часть Московского военного округа.
Моё прибытие удачно совпало с проведением в округе масштабных учений. Это преамбула.
А амбула полностью опирается на проходившего в этой же части срочную службу сына великого казахского народа рядового Рахимова. (Как вы понимаете, фамилии участников из соображений секретности изменены - враг по-прежнему не дремлет).
У этого рядового было необычное имя - родители нарекли его Трактором. Столь странный выбор был обусловлен Никитой Сергеевичем Хрущевым: казахи-степняки в день, когда их юрту заполнили крики новорождённого сына, впервые оценили техническое чудо, явленное в их жизнь вместе с многочисленной ордой целинников.
Это имя смущало юношу, и отравляло его, и портило характер все школьные годы. Дождавшись получения паспорта, он облагородил себя на казахский манер дополнительным именем Зият-Батыр, не рискнув, впрочем, нагнать на себя гнев отца-беркутчи, и поэтому не отрекшийся от имени, подаренного родителями.
Таким образом, полное наименование юноши-призывника было Трактор Зият-Батыр Рахимов. И этот шарм с налётом технического флёра, а также наличие техникумовского диплома и вынудил московского покупателя вывезти это прищуренное чудо из казахских ковылей в подмосковные берёзки.
Пока я кратко описывал личность главного участника событий, учения вошли в свою завершающую фазу.
И решающим фрагментом данного повествования был выброс в окрестности дислокации нашей воинской части десанта условного противника.
Но учения - учениями, а служба - службой. Поэтому караулы продолжали выставляться на посты в установленное время. Ну, и естественно, в полной экипировке - с противогазом, снаряженным карабином и двумя дополнительными обоймами.
Посвященные в курсе, а непосвященным напомню, что патроны у часового самые что ни на есть боевые (в отличие от патронов десанта условного противника).
В 23.00 я выставил на пост рядового Рахимова и с чувством исполненного долга отправился в караулку дочитывать «Морские сны» Конецкого. Поэтому последующие события мне известны только из рапорта.
А события не заставили себя долго ждать. Ночной десант был выброшен в чистое поле, где его давно ожидало бесславное условное уничтожение. Но судьба и роза ветров вырвала самого юного десантника из общего строя и медленно, но настойчиво продолжала уносить далёко в сторону. Как раз на штык Трактора.
В десант медики отбирают только зрячих. И эта зрячесть позволила парашютисту разглядеть раскосые глаза часового раньше, чем часовой успел загнать патрон в патронник. Заметим, что это наблюдение не прибавило десантнику излишнего оптимизма. Отличное знание Устава караульной службы всегда отличало казахских парней. И наш Трактор не был исключением. Поэтому последовательность команд и действий, предусмотренных вышеуказанным уставом, была соблюдена безукоризненно.
- Стой, кто летит?
Не получив или не расслышав ответа, программа, установленная раз и навсегда в жесткий диск солдата, который в те далекие времена ещё назывался по старинке черепом, выдала в речевой аппарат Рахимова следующую фразу:
- Стой, стрелять буду!
Эта команда, прозвучавшая в звёздной ночи строго и без надрыва, повергла десантника, падающего с предусмотренной разработчиками парашюта скоростью, в состояние легкой прострации, что впрочем, не помешало увидеть направленный в него ствол карабина с примкнутым штыком, которым народ вооружил своего защитника.
Следующее действие, предусмотренное Уставом, предполагало произведение предупредительного выстрела вверх, что и было незамедлительно и блистательно исполнено степняком.
Все окончательные деяния караульного минули сознание парашютиста, так как последовавший в соответствии с надписями на воинских скрижалях звучный выстрел и вспышка окончательно лишили его спокойствия.
Приземление было достаточно жёстким, поскольку обмякшее тело прекратило осмысленное дерганье строп и прочие движения, расписанные в инструкциях и наставлениях.
Жести происходящему прибавил и подбежавший часовой, который со всей дури, приобретенной на занятиях по штыковому бою, обрушил приклад на свинцовую голову упавшего с небес диверсанта.
Итог закономерен. Рахимов за точное соблюдение требований устава был отправлен на побывку к своему папе-беркутчи, а заблудившийся в небесных просторах десантник - в окружной госпиталь. Мне же и начальнику караула досталась благодарность от командования, которую мы при первом же удачном случае и обмыли.
Не ходите девки замуж. За военных.