Некоторые поступки, которые совершают пограничники, происходят из-за чрезмерного патриотизма и могут вызвать нарекания со стороны.
(Из рекламного плаката МО)

Эпизод 3: РААЛЬ* [Рааль - яд. Мур'аль (отравленный) - «военная косточка»]

Наряд на кухне - это хорошо. Единственная возможность заглушить постоянно сосущее чувство голода. И, если повезёт, может прихватить, с собой, пару банок консервов. А если очень повезёт с ответственным за кухню прапорщиком, то даже удастся прикорнуть минут на двадцать.

Так что я, в отличие от Фимы и Моше, радостно насвистываю какой-то мотивчик, попав в кухонный наряд. А вот Фима с Моше моих чувств определённо не разделают. Попой чую - что-то сегодня произойдёт за углом холодильника, где они чистят картошку. Вместе. Хотя терпеть друг друга не могут, отчего глаз "марокканца" Моше сияет бланшем, а бухарский нос Фимы напоминает спелую грушу красного цвета.

- Общий труд сближает людей, и всё такое! - рявкает прапорщик, прежде чем покинуть нас.
- А ты, - его похожий на волосатую сардельку палец утыкается в грудь служащего на кухне «дедушки», - присмотри за этим.
- Есть! - отвечает тот и, показав неприличный жест спине уходящего прапора, закуривает.
Со мной ему скучно и он заворачивает за холодильник, в поисках веселья.

...Погружённый в полудрёму, механически пластая ножом огурцы, я внезапно вываливаюсь обратно в реальность от звука припечатываемого о холодильник тела.
На инстинкте бросаюсь за угол, на помощь Фиме, и, в удивлении, застываю на пару секунд, прежде чем начинаю заламывать правую руку... «дедушке», в то время как Фима с Моше гнут его на колени.
- С-с-суки, вам хана, «мальки»!!! - орёт тот, пытаясь вырваться.
- Кус раббак** [ Арабско-ивритский мат], - шипит Моше и, хватая валяющийся под ногами нож для чистки картофеля, задирает "дедушке" голову, демонстрируя его скачущий смятым комочком кадык.
- Только вякни кому-нибудь, только вякни! - его руки трясутся от злости. - Ты, сука, полтора года тут жопу греешь, а мы в Газе будем её рвать после КМБ. И наши разборки - это наши разборки! Понял, крыса тыловая?!

Вечером сержант объявляет нам троим «фак» и лишает увольнительных на две недели. А потом... неожиданно приказывает выйти из строя. По его словам, мы трое проявили себя сегодня не только как «файтеры»*** [Файтер - крутой. «Вы что, решили, что вы тут все уже файтеры? Вы тут все - дерьмо!».], готовые всегда, несмотря ни на что, прикрыть сослуживца, но и доказали что в наших венах течёт настоящий «рааль».
Поэтому мы получаем лишний час сна. А рота... Рота будет «лекадрер»**** [КАДАР - аббревиатура от кидум дерех а-раглаим, «обучение через ноги»] - строиться в буквы алфавита, из которых состоят эти слова.

Подталкиваемые, в спину взглядами ненависти и зависти, мы втроём чуть ли не бегом удаляемся в палатку, и молча ныряем в спальные мешки под аккомпонимент «шлошим - зуз».

Сакраментальное «Тридцать - ПОШЕЛ!» как раз и звучит на иврите как шлошим-зуз. Это шлошим-зуз призывник слышит постоянно. Проще говоря, за любую провинность призывника заставляют бегать. «Видишь вон тот столб? Тридцать секунд - дотронулся до него, вернулся и встал здесь по стойке смирно! Тридцать - ПОШЕЛ!». «Недомыл пол? Тридцать секунд - взял ведро и швабру, добежал до уборной, набрал воды и вернулся ко мне! Шлошим - ЗУЗ!» Довольно часто время дается заведомо нереальное, чтобы был повод погонять еще разок - на сей раз за невыполнение приказа.

В момент провала в тёмные глубины сна, из глубины подсознание выплывает цитата: «Мы превращаем мальчиков в роботов, а роботов - в мужчин».

...Через десять дней Фима получит 10 дней «губы» за попытку пригвоздить ладонь Моше вилкой к столу, а Моше лишится всех увольнительных, до окончания КМБ - за провоцирование.