Подъем

Матрос Нихаенко только перед выходом в море с тщательностью пришил на погон знак «Старшего матроса» и очень этим гордился. Как же так, он разменял полтора года службы, и уже начальник. Для пацана из Закарпатья это было не просто важно, это был смысл всего бытия. Поэтому, прохаживаясь по верхней палубе первого отсека, с тщательностью поправив повязку вахтенного, с особым рвением осматривал туши торпед и ощущал себя властителем мира или, по крайней мере, его замом.
- Первой смене подъем, - проскрежетала корабельная трансляция.
На средней палубе были жилые каюты офицеров и кают-компания, и это вносило некоторую незаконченность в его образ «хозяина». По неформальному признаку он обеспечивает подъем очередной смены на вахту. Это был непростой процесс, т.к. разбудить и поднять офицера после суток непрерывной тревоги задача еще та. И главное, приходилось поднимать КГДУ1 капитан-лейтенанта Цыбина, десять лет в корпусе. Очень тяжелый на подъем специалист.
В каюте был полумрак, мерное дыхание спящих людей. Закончился день, когда лодка решительно подтверждала свою готовность к решению задач в море. Флагманские и другие представители штаба, досконально проверив все в рамках своей компетенции, перешли к мелким «шалостям» и закидали под чутким вниманием начальника штаба дивизии всевозможными вводными, добавив к напряженному дню еще некоторое время ночи. При этом экипаж и так был напряжен всевозможными тревогами и готовностями, так что одна тревога не ложилась на другую и общая готовность соответствовала наивысшей, чтобы не прогадать, что же на самом деле происходит. Т.е отсидев по тревоге сутки и выполнив все, что было положено по заданным вводным и представив все, что требовала извращенная постоянными проверками фантазия флагманов, экипажу дали расслабиться и объявили отбой.
Все, кто дополз до кают, плюхнулись без разбора на ближайшую койку и мгновенно заснули. Ленивые заснули прямо на боевых постах.
В каюту механических групманов (командиров групп) первым пришел КЭТГ Серега Девятериков, виртуоз по части сна, и упал на первую замеченную в прищуре глаз койку, затем подтянулись остальные и также без разбора попадали на пустые койки. По иронии судьбы на койку Цыбина упал КГДУ2 Гоша Меленко, который попал на флот с тех же гор, что и Нихаенко, но значительно раньше, и что характерно, ни разу не похожий даже размерами на Цыбина.
- Вахтенный, вахтенный, Нихаенко, Ниханко, - прорезался «Каштан».
- Я, тащ, ка-три. - сокращения в ответах уже признак «годковства», что казалось Нихаенко приятно совместимым с его образом.
- Где шляешься, в рот тебе потные ноги, - вахтенный механик четко обозначил, что в стае он явно «альфа-самец», - подними Цыбина на вахту.
- Есть, поднять капитан-лейтенанта Цыбина, - вернулся в образ моряка Нихаенко.
И тяжело вздохнув, спустился на среднюю палубу. Тяжесть во вздохе предполагала изнурительную борьбу, в которой слабины давать нельзя. Только постоянный напор может обеспечить успех поставленной задаче.
Открыв дверь, как в купе поезда, вгляделся в сумрак, вот она койка Цыбина. На койке лежало тело. Грудь его мерно вздымалась, ноздри раздувались от храпа.
- Тащ, капитан-лейтенант, вставайте на вахту, - Нихаенко потряс, как он предполагал, Цыбина за плечо.
Тело шевельнулось и молча перевернулось на другой бок. Меленко, а это был он разбужен, четко поняв, что задолбанный тревогами личный состав все перепутал, даже не удостоил последнего вниманием.
- Тащ капитан-лейтенант, вставайте на вахту - подумав, что Цыбин его не понял, громче произнес Нихаенко.
- Отстань, я не Цыбин, - сквозь сон ответил Меленко.
- Тащ, капитан-лейтенант, не обманывайте, вам на вахту - проявил решительность в достижении цели матрос.
Человек, лежащей на койке, прогоняя ночной кошмар, натянул одеяло на голову. Это уже был явный вызов исполнительности старшего матроса.
- Тащ капитан-лейтенант, лучше вставайте, вы знаете, я не отстану.
Обитатели каюты, включая самого Цыбина, уже давно проснулись, но не подавали вида и с живейшим интересом наблюдали, чем закончиться битва «закарпатских титанов» - Меленко и Нихаенко.
Тело на койке перевернулось: «Нихаенко, ты уже, ушатал. Это я, Меленко».
Столь дешевый, по мнению матроса, «отмаз» не произвел никакого впечатления.
- Тащ капитан-лейтенант, вам на вахту, лучше идите.
- Ну, чалдон, ты достал, Я МЕЛЕНКО а не ЦЫБИН, ты понял.
- Я все знаю, но вам на вахту, - зациклило Нихаенко.
Отступать старший матрос не умел, да и чин не позволял просто так отнестись к приказанию вахтенного механика.
На соседних койках шла борьба со смехом, но никто не прокололся.
Чем дольше шла борьба со сном, тем громче становился голос лежащего: «Я тебе говорю, что я Меленко, вот боевой номер, читай»
- Ну и что, вставайте, тащ, - вкратчиво звучал ответ.
Проснувшись окончательно и поняв, что исполнительность матроса не имеет границ, Меленко обреченно встал и отодвинув Нихаенко, вышел в коридор.
- Точно Меленко, - пробормотал Нихаенко, и понимая, что время упущено, судорожно заметался по каюте вглядываясь в мрак коек.
Чья-то рука взяла его за шею:
- Спасибо, сынок, за сладостные минуты, будет знать, как на чужую койку падать, - смеясь сказал Цыбин.
Здоровый смех остальных был тому подтверждением.

(эта история на нашем сайте имеет № 12000 - КБ)