КАК я дважды не снялся у Михалкова в "Сибирском цирюльнике"

Как-то снимал Никита Михалков фильм. И назывался он "Сибирский цирюльник". Вернее, снимал и снимает он много, но в тот раз он снимал именно "Цирюльника". Некоторые сцены он снимал на периферии Н-ской области, в центре которой и было то самое военное училище, в котором, уважаемый читатель, я и имел честь...

Впрочем, училищ военных в городе было три. Ещё и школа милиции. Ещё и...

И вот, что бы снять сцену, как того самого цирюльника каторжане тянут, понадобилась режиссёру-постановщику массовка немалая. И приехал он к нам в училище, договорился с начальником (официально 100 млн. руб, это до деноминации, дал училищу типа на асфальт, правда, нового асфальта на территории училища мы как-то не наблюдали, и взял две роты курсантов для этого. Ведь в данном случае курсанты - халявная актёрская сила. Ещё на небольшой творческой встрече он поведал нам, почему в главной роли у него играет не Шарон Стоун, как изначально планировалось, а всего лишь Джулия Ормонд. Поплакался, так сказать. Мы прониклись. Это само собой.
Впрочем, возвращаюсь к съёмкам.
Потому как Никита Сергеевич сам моряк, срочную на Камчатке служил, он, конечно же, просил нас привлечь (училище наше состояло из одного военно-морского факультета и четырёх армейских). Только наш фак-редиска сказал, что у нас учебный процесс. И всё. П****ц. Угрёбок! А те две курсантские роты армейцев, пожертвовавших учебным процессом, полтора месяца готовились к съёмкам, потом почти столько же снимались. Бляха-муха! Мечта жизни! Подготовка заключалась в том, что они не брились. Собственно, и всё. Потому как они по-сценарию каторжане. Соответственно никаких нарядов, кроме как по роте, они не несли. Караулы - тем более. Это надо было видеть! - курсанты бородатые ходят! Не высшее военное, а царское казачье училище! Даже в увольнение в связи с этим им было добро прямо из училища по гражданке ходить - роскошь невиданная.

На этом первую часть повествования о моей первой несъёмке в этом замечательном (кто-то поспорит?!) фильме закончу.
Скажем так, что не снялся я в первый раз из двух по стечению обстоятельств, по еб***тости начальника факультета (штырь ему в забрало!) и по собственной недальновидности. Ведь сразу после школы в училище меня не взяли. В смысле, брали, но в армейцы. А мне (мля!) надо же было повыделываться: хочу моряком быть! На второй год приехал поступать. Удачно. НО!!! Снова ведь с руками и ногами брали в армейцы! А я упрямо лез во флот! Пролез. И слава Богу! Ну не мог я предвидеть, что согласившись на сапоги и портянки, возможно, построю звёздную карьеру. Даже когда на втором курсе хотел бросить по причине того, что брали в театральное (хрен с ним, что среднее) я остался моряком! Тут просто мама попросила: сынок, пожалуйста, не бросай! И я послушался. Ввиду собственной мягкотелости и слабохарактерности.

Пошел к замполиту. Хороший мужик. Владимир Петрович Токарев, воспитанник Киевского ВВМПУ, настоящий ум, честь и совесть. Может, по причине отсутствия собственных детей он относился ко всем нам, как к своим. А меня ещё и ценил за то, что я был главным движителем факультетской самодеятельности и связей с общественностью (как сейчас говорят), при этом был и в спорте впереди и учился хорошо абсолютно сам. Отвлекусь, но напишу, что Петрович легко одной рукой(!) загонял «штаны» на бильярде! Уж не знаю, где он успел этому научиться, но факт такой присутствовал.
- Владимир Петрович...
Он меня понял. Как актёра ли в душе. Как мальчишку ли переростка... но понял! И, оставаясь на пару дней за начальника факультета, не просто подсказал как быть, но даже и пролоббировал мою «болезнь». В смысле я типа заболел, да так сильно, что в лазарете училища со мной не знали что делать, и я срочно направлен был в гарнизонный госпиталь.
- Ну, а дальше - сам! Удачи, Витя! - мы пожали друг другу руки.
В госпитале я, воодушевлённый, рассказал о своих бедах начальнику отделения. Не знаю о том, кем он хотел быть в детстве и есть ли у него дети, (то ли Петрович и тут помог) но и он меня прекрасно понял. Но, для начала, как положено, я быстренько начал сдавать разные анализы и прочие УЗИ. Для того, чтобы предположить у меня какой-то не очень хороший диагноз. Потом на меня были бы выписаны и благополучно проведены в истории болезни и в других бумагах нужное количество ценных дорогостоящих лекарств. А я в то время уехал бы своим ходом на съёмки. Благо место дислокации действа Михалков нам открыто озвучил.
Но началась война. Точнее, очередной её виток. Я имею в виду Чечню. Срочно и внезапно мой доктор уехал в командировку. Туда. А на его место, временно, пришёл совсем другой, которому были абсолютно похрену мои и чьи-либо вообще проблемы. Главное для него было одно: не попасть в Чечню. Он и не попал. А я не попал в кино.
- Товарищ курсант! С вашими анализами вы - племенной жеребец! Не удивлюсь, что сейчас по дороге до училища ты успеешь трахнуть пол-квартала! - как-то резко перешёл он с «вы» на «ты». Короче, выписали меня из госпиталя так же скоропостижно, как и «вписали».
По причине сильного душевного расстройства (да и, в конце концов, не «карась» я уже!) отправился в Alma Mater свою я не сразу. Пошёл к родне. Родня в этом городе у меня состояла из тётки, родной сестры отца, и её мужа, дяди Павла. Дядя Павел местный, когда-то окончил это же военное училище и послала его Родина служить в сибирскую глухомань. Там он и охомутал прелестницу-старшеклассницу - тётку мою. Или она его. Неважно. Из армии он уволился старлеем и вернулся в свой город уже вместе с молодой женой. Сестра моя, их дочь, со своим сыном к тому времени перебралась жить в столицу. Короче говоря, моим нечастым визитам (а чем старше курс, тем визиты, естественно, реже) дядя Павел был всегда рад. Да и тётка, в общем-то, тоже. Почему «в общем-то»? Да потому что тётя Галя у меня взбалмошно-придурошная. Мы с ней друг друга часто не понимаем. Да практически всегда. Безусловно, мы - родня. И какая-то привязанность между нами есть. Но в том-то и дело, что какая-то. А с дядей Павлом мы всегда ладили. К тому же, по умостроению своему он глубочайший гуманитарий и вообще очень просветлённый человек - я был уверен, что он поймёт меня. Ещё и сына, которого он безумно хотел, тётка ему так и не родила...
Прихожу к ним, дома оба. Пока тётка на стол собирала, мы пошли в комнату посекретничать. Если бы его дома не оказалось, то исповеди бы моей не было. Потому как тётя Галя такую «детскость» мою не поняла бы. Да и не являлась она никогда исключением из большей части советских женщин, люто возненавидевших Михалкова после выхода на экраны «Жестокого романса», в котором Никита Сергеевич сыграл Паратова.
И, выслушав, дядька почти убил меня. В упор и наповал.
- Галка! Слушай, а ты не знаешь...
Оказывается, Михалков, ведя переговоры о курсантах-актёрах, подбирая место для съёмок и т.д, короче, всё время пребывания в городе жил не где-нибудь, а в соседней квартире! На лестничной площадке четыре квартиры. Две плюс две. 29-я с 30-й и 31-я (дядьки с тёткой) с 32-й. Каждая пара квартир имеет общую прихожую, которую с наступлением капитализма от остальной части подъезда отделила, одна на две квартиры, бронебойная дверь. Ольга (несмотря на возраст, именно так) и Владимир Максимыч принадлежали к некоей богеме. Они что-то рисовали и где-то это выставляли. Ходили по выставкам и театрам. Ничего особенного, но как-то это всё торжественно-восторженно у них было. Катались не реже чем раз в полгода в Израиль. Бывали и в Париже и в Венеции и много ещё где, но это уже значительно реже. И у них кто только не останавливался! Например, когда мои тётка с дядькой только въехали сюда и знакомились с соседями, давным-давно, ещё до капитализма и общей железной двери, у них останавливался друг семьи Олег Даль. Вот и сейчас у них гостил Михалков, и родственники мои с ним ежедневно встречались. Потому что Ольга курить в квартире не разрешала, и Никита Сергеевич с Владимиром Максимычем выходили в подъезд. Возвращаясь с работы, они виделись с курильщиками на лестничной площадке и здоровались. Дядька по доброте душевной - по-доброму. Тётка, по-женски солидарная с большинством соотечественниц и оскорблённая за бесприданницу - сквозь зубы.
Тётя Галя принеслась быстро, и, к неожиданности моей, начала причитать, жалея меня.
- ...но они, по-моему, уже уехали...
Чуть не вынеся косяки вместе с входной дверью и, забыв про звонок, я долбился и кричал в дверь соседям...
- Ой, Витя, здравствуйте! - начал причитать с неизменной улыбкой сосед, - да-да, всё думали-думали и таки уехали. Сегодня с утра...
Мир на некоторое время перевернулся. В смысле свет для меня погас...
Я опоздал всего на полдня! Видно не судьба.
Вот так вот я не снялся у Михалкова во второй раз подряд.
Это было осенью. Фильм должен был выйти весной, но по каким-то причинам задержался на два года. От этого он стал ещё более долгожданным.
И получился действительно потрясающим.
Но я тут совсем не причём...