На троллейбусной остановке


Это было в конце первого курса. Меня, активиста-самодеятельщика, командование снарядило в пединститут.
К девкам. Так и сказали.
Главная цель - организовать вечер отдыха курсов - нашего и ихнего. С танцами ну и так далее.
Снаряжен я был уже не в первый раз.
- И что бы это уже точно, Ковалёв! - пищал начфак.
Потому как уже несколько раз сначала в одиночном порядке, а потом и с "необходимыми" мне помощниками из числа сокурсников мы ездили «договариваться». Кроме одной полувстречи с какой-то леди ректором-проректором или как у них она называлась, дело почти стояло. Не цвело, как лужа грязная, а просто не двигалось. Потому что наши визиты заключались в дружбе организмами со студентками. Вот и всё. Мы им нравились, они нам - тем более. Всех всё устраивало. Кроме нашего командования.
Короче ехал я в этот раз, во-первых, один, без сокурсников, а во-вторых мыслил в правильную сторону. Потому как если начфак сказал, что посадит на губу, если к майским праздникам «ты не организуешь нам образцово-показательную случку», то всенепременно посадит.
Стою на остановке на проспекте Г-на, сразу через него от училища. Жду тринадцатого троллейбуса. Чтобы сразу до педа доехать. Маршрутки тоже есть, но они зигзагами едут долго. Да и платить в них надо. И как назло его нет. «Шестёрки» идут, а тринадцатого нету. Толпа уже немалая собралась. Замечаю на противоположном её конце армейского подполковника, из которого просто брызжет дурная аура и гневно сверкают очи его грозные.
А смотрит он в мою сторону. Я это чувствую и прекрасно понимаю всю подоплёку.

Я уже упоминал, что наше училище менее, чем на одну пятую состояло из нас, моряков, и были мы «детьми» нелюбимыми. И курсанты и командование. Лишь наш профессорско-преподавательский состав пользовался должным уважением со стороны армейцев.
Это выражалось во всём: праздничные большие наряды и караулы - моряки!; территория для уборки - морякам самая лицевая, чтобы было за что драть!; даже для подготовки к спортивным соревнованиям нас не увольняли в город, как курсантов-армейцев, зато потом драли нашего факера (а он, соответственно, нас) что мы как всегда в конце турнирной таблицы.
У многих армейцев неприязнь к морякам в генах. Не знаю с кого это началось, но ярким образчиком такой нелюбви, доходящей, порой, до неприличия, является Г.К.Жуков. Впрочем, я сейчас о весёлом.

И тут я «попался». Во-первых, я моряк - это уже повод придраться. Тем более я вот так вот нагло (неужели мог подумать, что я без санкции?))) прямо напротив училища стою на остановке. Тем более моряк. Даже если и уволен законно, то почему это днём в часы самоподготовки? Ещё и первокурсник! Да и вообще моряк!

Пыхтит. Медленно, кейсик держа за спиной, продвигается в мою сторону. Ща, сука, к чему-нить прие***ся.
Подходит.
- Товарищ курсант! - и сразу же, я, вытянувшийся во фрунт и было поднёсший руку к бескозырке, даже рот толком открыть не успел - что Вы тут делаете?!?!
И это всё, вроде бы просто строгим не очень громким голосом, но пол-остановки всё слышат, а кто не слышит - видит.
- Троллейбуса жду, товарищ полковник.
Он пару секунд сверлил меня взглядом, судорожно думал не знаю о чём. И выдал, так же строго:
- Ну так ждите его быстрее! - повернулся и, с чувством, видимо, исполненного долга, пошёл обратно на другой конец остановки.

Во мне, всё-же, погиб (пока ещё не до конца) гениальный актёр. Кто бы знал, чего мне стоило не заржать как это сделало полостановки!

Вернувшись из увольнения рассказал о произошедшем. Казарма стояла от смеха на ушах. А, после отпуска в сентябре в одном из журналов мы прочли этот случай, как мини-анекдот из военной жизни из трёх строк диалога. Кто послал, нарушив моё авторское право на него, «вычилить» не получилось. Ну и шут с ними...

Со «случкой» всё выгорело. На губу я не попал.