Армения. Ленинакан. Беда

Часть I

Дорогие читатели, я буду писать о страшных событиях, которые произошли в Армении в 1988 году.
Всем известно, что в трагедии проявляются как наивысшее благородства человеческой души, так и самые ее отрицательные, даже мерзкие качества. Я буду писать о грабежах, мародерстве. Некоторые из вас скажут: вот они какие, армяне!
Нет. Категорически - нет. Молите Бога, чтоб вы такого не познали в действительности, чтоб вы не увидели вживую крайности поведения представителей любого народа, чтоб вам не довелось осознать голую горькую правду. То, что творили в момент великого несчастья отдельные жители Армении, вполне может быть в определенных обстоятельствах свойственно любому народу. Все мы одинаковые на этой земле. Нету избранных. Тем более в момент катастрофы.
Я научился не винить народы, если даже они тебе массово плюют в лицо, когда ты их спасаешь.
...Мне 21 год.

Танчики стреляют

Любое событие, в том числе и трагедия, может иметь вполне рядовое начало.
Танковый полк выехал штатным снарядом на полигон Абул для проведения стрельб.
Стрельбы - событие для ребят значительное, завершающее целый учебный цикл. На танковой директрисе (это участок полигона, линия, по которой измеряются дальности выстрелов) танкисты сдавали экзамен по курсу стрельбы из танка, проще говоря, палили с ходу из танковой пушки калибра 125 миллиметров. Зрелище, надо сказать, захватывающее, его грандиозность любого могла впечатлить и заставить замереть с открытым ртом. Залпы в буквальном смысле заставляли дрожать землю. Да, наши танчики - сокрушительная сила!
Я с группой солдат числился в мишенной команде. За неделю до начала стрельб нас выкинули в пешем порядке, как всегда неожиданно, в ночь, на полигон с целью подготовки мишеней и мишенной обстановки. На полигоне оказалось, что нас никто не ждал, что, впрочем, неудивительно. Нам наплевать, мы привычные, пошли себе работать, как говорится, согласно приказу. Пилили дерево на рейки, сколачивали макеты, обшивали их марлей, вывозили в поле и расставляли мишени на подъемники.
Завершала танковую директрису гора Абул, стоящая на востоке.
«Солнце в городе встает из-за горы Абул» - ахалкалакская поговорка. Абул в тумане - жди дождя. И точно. Ливень! Мокрые, все в налипшей грязи, мы с солдатами копались, пытаясь под проливным дождем наладить работу подъемников. Ничего, не впервой! Короче, справились как надо, все подготовили для отработки нового упражнения в очередном курсе тренировочных стрельб. Суть упражнения проста в описании, но весьма сложна в исполнении. Танкистам требовалось загрузить три штатных снаряда в боеукладку. Процесс, прямо скажем, не из легких. Затем по команде с вышки необходимо было максимально быстро выполнить норматив по посадке в танк, приготовить вооружение к стрельбе и войти в связь.
Солдаты-танкисты не подвели - и вот уже танки ревут двигателями, звучит команда «вперед», грозные боевые машины начинают движение. Внимание сотен зрителей сосредоточено на стрельбах. Полигон замирает.
Если раньше танки шли по прямой, башни крутились, а орудия выискивали цели для поражения, то сейчас экипажам дано задание еще и посетить окопы для поражения мишеней.

Ура, четверка!

Помню себя в роли командира танка, командира взвода в своем первом заезде. Я, между прочим, тогда стрелял из данной марки танка первый раз в жизни. Для непосвященного читателя поясню: если в неверной последовательности включить тумблера, то можно не только сорвать выполнение задачи, но собственно и не произвести ни единого выстрела! Мне приходилось ранее изучать теорию, и я неплохо знал устройство и порядок действий в качестве наводчика орудия.
Понятное дело, жутко хотелось стрелять не ниже, чем на четверку, ведь на меня смотрели и равнялись подчиненные. Должность командира обязывает, нельзя упасть в грязь лицом! Несолидно строгому и требовательному лейтенанту получить за стрельбу не то что «банан», но даже трояк! Сложно, но выполнимо. Собрался, настроился, прицелился... и в итоге получил четыре, чему был несказанно рад, более того - тихо удивлен! Ну и гордился, конечно, особенно перед командиром роты. Ведь он-то знал, что из этой модели танка я стреляю впервые. Хотя вообще в училище пострелять пришлось из различных образцов танков, начиная с Т-54... А водить умел даже СУ-100 образца 1944 года!
Далее вновь выполняем обязанности в мишенной команде - меняем поврежденные мишени. Ну и улаживаем прочие технические моменты. Обыденная работенка.

Тягач-попрыгунчик

К обеду заместитель командира полка, уточнив, что я учился на 62, отправил меня к неисправному тягачу. Задача - выявить и устранить неполадки. М-да, техническая сторона дела - не мой козырь, не скрою. Но деваться некуда, прибыл на тягач. Тягач - это тот же танк, но без башни и с дополнительным оборудованием для ремонта и обслуживания боевых систем, самодвижущаяся машина для транспортировки прицепов.
Тягач стоял в отдалении от театра учебных действий. Механик-водитель в двух словах (в прямом смысле) обрисовал проблему: не заводится! Для порядка полазив в отделениях управления и проверив то, что знаю, я убедился - с виду все нормально: в баллонах воздух, аккумуляторы заряжены. Попросил открыть крышку двигателя, с умным видом осмотрел мотор, по-деловому потрогал движок и в тайной надежде на чудо дал водиле команду на заводку тягача.
Механик проворно забрался в танк, раздались первые звуки запуска двигателя, похожие на какое-то жужжание или зудение, потом танк, как ему и положено, ликующе взревел!.. И тут внезапно произошло нечто, повергшее нас в ступор. Многотонный тягач подбросило в воздух! Громадина подпрыгнула как резиновый мячик! А я в процессе «взлета» с машины и приземления метрах в трех от нее лихорадочно соображал, что же случилось?!
Ошеломленный солдатик-механик оказался позади меня. То есть еще дальше отскочил. Тягач заглох. Пауза. Мы смотрим друг на друга.
- Ты что сотворил, сержант?! - Ору.
- Ничего, товарищ лейтенант, - а сам, гляжу, испугался.
- А что тогда сейчас было?
- Не знаю, товарищ лейтенант! Я не виноват!
Видать, действительно не виноват. Постояли - покумекали.
- Давай еще раз заводи что ли, - неуверенно предложил я.
Механик с опаской поплелся выполнять распоряжение.
«З-з-з... Брр-р-р!» - недовольно зарычала машина. И в этот миг тягач и меня вместе с ним вновь подбросила в воздух какая-то странная неведомая сила. Будто на волне подняло. Через секунду я стоял на земле. Рядом почему-то находился механик, мотор уже затих. Я, надо признаться, ощущал не только смятение, но и - чего там скрывать! - был в ужасе от происходящего, чувствуя свою причастность и вину в порче техники. Это сулило недобрые перспективы. Не хотелось бы сесть в лужу перед начальством...
Мы с механиком все кружим и кружим вокруг злополучного тягача. Потом нерешительно влезаем на него: все вроде на месте, и двигатель не выскочил, с креплений не сорвался. Стоим, растерялись, не знаем, что делать... Абсолютно не понятно, в чем неисправность, и что за толчки подбрасывали вверх тягач.

ТАК ВОТ ЧТО ПОДНЯЛО МАШИНУ В ВОЗДУХ!
И тут подъезжает уазик заместителя командира полка. Подполковник монотонно гундосит (он все время в нос говорил):
- Ну что, Калугин... Почему еще не завел? - замкомандира не пытался скрыть недовольство.
- Товарищ подполковник, признаю, я не знаком с подобными неисправностями, - а что мне еще отвечать?
- С какими такими «подобными»? В чем дело? - начальник немного остыл и вроде как заинтересовался.
- Когда заводим, тягач подпрыгивает! Такое ощущение, что двигатель не закреплен, - бодро рапортую, уже слегка успокоившись - вроде выволочки не предвидится, чую по тону командира.
- Это вы попали на волны...
- Какие волны, товарищ подполковник?
- Землетрясение.
Мой мозг поначалу отказывался верить. Зная, что замкомандира полка известный приколист, причем славящийся удивительно плоскими шутками, я воспринял его слова как очередную неостроумную шутку.
- Мне не до розыгрышей, товарищ подполковник! В чем неисправность не понимаю, пытаться дальше заводить тягач смысла не вижу, - сказал как отрезал.
Замкомандира отреагировал довольно жестко:
- Садись и заводи.
Сел в танк и неожиданно в самом деле завел его. Все исправно, все работает.
Вылез с озадаченным выражением лица и тут же услышал:
- Вы старший, гоните тягач в полк.
- А... - начал я, но дверь уазика захлопнулась и замкомандира улетел.
Стало ясно - он не шутил. Так вот оно что! Подземные толчки тридцать тонн металла подбрасывали точно мяч, а меня выкидывали на землю! Мне, ташкентскому, вообще-то, землетрясения не в новинку. Я слышал, как снесло подземными толчками город Ташкент, знал, как его восстанавливали всей страной. С тех пор, кстати, город опять стали называть «красавец город», «красавец Ташкент». Будучи курсантом, дважды пережил толчки, несильные, правда.
Значит, велено гнать в полк. На любой полигон, как правило, ведут две дороги: одна асфальтовая, а вторая грунтовая, для гусеничной техники. И частенько дороги ой как не совпадают! И если первую я отмерил ножками (18 километров в гору) и изучил как свои пять пальцев, то грунтовую, длиной в двадцать с чем-то километров, я совершенно не знал.
- Сержант! - зову механика, - Ты с дорогой-то хорошо знаком?
- Нет. Вообще никак...
Вот, блин, достался напарничек!
- Ты ведь сюда каким-то образом добрался, не заблудился?
- Так я ж в колонне! Вперед и вперед...
«Ага, и явно не ведущим...» Ну ладно. Делать нечего.
- А, поехали!
Декабрь месяц. Зима непривычная, «незимняя»: накрапывает мелкий противный дождик, ветрено, серо, уныло. Абул все еще укутан белесым туманом.

Отец солдата

Часам к 9 вечера без приключений добрались до парка.
По приезде я удостоверился окончательно, что землетрясение, отголоски которого лишь слегка коснулись нас с сержантом-водителем, - это не плоская шутка подполковника, а страшная, страшнейшая реальность. Бедствие немыслимых масштабов. Обезумевшая стихия превратила в руины, чуть ли не стерла с лица земли несколько густонаселенных городов... Рассказывали о Ленинакане (Гюмри) и Спитаке как главных эпицентрах трагедии. Масса погибших...
Горло будто сжал ледяной кулак. «Дай бог покоя погибшим и сил выжившим... И спасибо судьбе, что не со мной...» Эти мысли мелькали в голове неосознанно, ведь я тогда не верил ни в бога, ни в черта.
Но пока все идет своим чередом. Мы оглушены известием о трагедии, но она все еще далека от нас.
Рабочий день в армии - ненормированный, и вот я, не успев возвратиться с задания, получаю новое поручение от ротного. Командир велит переодеться в повседневку и убыть в город вместе с коллективом офицеров в гости к отцу нашего солдатика. Старик очень просил командование разрешить сыну и его друзьям с ним повидаться. Отец солдата накрыл для нас обалденный стол. Отмазаться от похода не получилось, и прекрасно, - зато нам, вечно голодным, удалось так плотно покушать, что ремни затрещали! Наесться от пуза в армии редкость. Мечта любого лейтенанта-холостяка! Радушные хозяева после обильного застолья и задушевной беседы меня отпустили чуть пораньше остальных, насовав при этом в руки щедрых ломтей душистого обжигающего - только из печи - лаваша, коляску домашней «колбаски-молбаски», пучки, нет, целые букеты свежей «зелени-мелени»...
И - как же без этого! - гостеприимный старый армянин всучил «на дорожку» главный гостинец - две банки отличного плодового вина! Поистине драгоценный дар.

Продолжаем пировать... Боевая тревога!

Жил я тогда в общежитии, в довольно приличных условиях. Номер на двоих, а общий номер на четверых - красота, вполне жить можно. Кстати, санузел раздельный - не у всякого горожанина такая роскошь! Имелась лишь колоссальная проблема с электричеством и горячей водой. Перебои - мягко сказано. Скорее полное отсутствие, так будет вернее. Вот, видимо, по причине перебоев в ваннах безнадзорных холостяков постоянно кисло, или, по-нашему говоря, «отмокало», офицерское обмундирование...
Итак, я направился к своим друзьям-женатикам, служившим в моем танковом полку благо идти недалеко. С щедрыми дарами от родителей моего солдатика я и ввалился в гости к семьям-соседям. Ребята с супругами шикарно жили в двухкомнатной квартире на две семьи. Девчата с радостью составили на столе натюрморт из моих гостинцев и своих запасов - я в этот вечер оказался куда богаче! В центре композиции красовалась, естественно, баночка ароматного армянского вина. И мы разлили и выпили. И закусили. И снова выпили, и снова захрустели огурчиками... Пировали во время чумы, как потом оказалось. От доброго вина разморило, я расслабился и успокоился, настроение стало отличным, все шло размеренно и хорошо... Пока не постучали в дверь. Один из моих товарищей неохотно отправился открывать. За порогом стоял посыльный.
Очень серьезно и четко солдат-гонец объявил: «Боевая тревога!»
Умеют же в армии обламывать...

Едем в Ленинакан. Не за вещами

Не прошло и нескольких минут, как я спешно выдвинулся в сторону полка. Уже из общежития, в черном танковом комбинезоне, с тревожным вещмешком, противогазом и полевой сумкой. По пути поразился: военный городок нервно гудел точно улей... Суета, беготня, возгласы... Офицеры дивизии, как и я, оповещенные посыльным, с разных сторон неслись в свои части, в подразделения. «Эко дело... И впрямь боевая тревога». Что, куда, зачем?..
Прибыл в полк, прямо на построение. Затем получаем приказ о распределении по машинам. Я назначен старшим в ЗИЛ 131 с ротой в открытом кузове. Вижу - мечется лейтенант Генка Бобров: «Олежка, мне места не досталось! Возьми к себе!» В кабине вообще-то полагалось сидеть одному, не считая водителя, да по фиг! «Генок, садись давай!» Колонна тронулась, вышла из гарнизона и двинулась в пока непонятном нам направлении.
- Куда едем-то, Ген?
- Понятия не имею! Ходят слухи насчет Ленинакана... Тем более ты и сам рассказывал про землетрясение, - и Генка задумался.
Помолчали.
- Ген, ты деньги брал?
- Да нет, на хрена? - Бобров усиленно думал о чем-то своем.
- Вот и я не взял, а ведь положено иметь в НЗ двадцать пять рублей, - с сожалением ответил я.
Дело в том, что город Ахалкалаки, где располагался гарнизон, - это натуральная Тмутаракань, захолустье. Притом находится в высокогорном районе, в Джавахетской долине. Долина являлась некоей «трубой» через Кавказ, поэтому с древнейших времен в ней стояли гарнизоны. Через Джавахетскую долину в свое время ходили и сирийцы, и персы, там побывали войска скифов, греков, монголов, турок, отряды Александра Македонского... А в ХIХ веке от турецкого ига, взяв штурмом турецкую крепость, армян освободили русские войска царя-батюшки. После, навозив телегами землю и насыпав громадный холм, тут учредили казачий гарнизон, где в наше время находилась мотострелковая дивизия.
Ленинакан же по советским меркам считался богатым городом. Примерно как сейчас Нижний Новгород или Казань. У нас, лейтенантов, даже не было нормальной гражданской одежды, ее мы когда-нибудь при оказии и планировали прикупить в Ленинакане. Там, как считалось, продавались очень модные вещи. Молодость... Чем мы отличались от нынешней молодежи? Да ничем!
Генка Бобров очухался:
- М-да, блин, не взял... Вот черт! Но зато я взял кое-что получше! - это мой дружбан с хитрецой добавил и расплылся в улыбке.
Он как истинный украинец прихватил в дорогу два баллона вина!