Бывает и так.

Байка, повторяю: "это байка".

Дымовая шашка скользит, вращаясь по надраенной палубе, словно хоккейная шайба по льду. Останавливается, шипит, потрескивает и пускает в корабельный отсек первые клубы густого дыма. Дежурный офицер, капитан-лейтенант, довольно потирает ладони и бегом в ходовую рубку. Там он бойко козыряет и докладывает командиру противолодочного крейсера «Ленинград»:
- Товарищ капитан первого ранга, ваше приказание выполнено.
Тот одобрительно кивает в ответ; для учебной тревоги три часам ночи - самое то время. Экипажу постоянно надо быть настреме. Атлантика - не Черное море, супостата вокруг больно много.

Секундная стрелка часов, огромным блином прилипившихся к переборке, отстукивает полминуты, минуту, две, три...
А аппарат внутрикорабельной связи все молчит. Не тревожит. Не звонит. Как же это? А где сигнал об обнаружении возгорания, задымления?
Командир, штурман, вахтенный офицер, рулевой, связист и, уже подтянувшийся в ходовую рубку, горнист: все в недоумении пялятся на отрапортовавшегося. В чем дело?!
- Старая, наверно, отсырела, - оправдывается несостоявшийся провокатор и молит. - Разрешите еще одну?!
Густые брови стягиваются к переносице. Капраз недовольно бубнит:
- Давай!
- Есть!
И капитан-лейтенант спешит по трапам и коридорам обратно. Разве, что теперь сворачивает к другому отсеку.
Те же незамысловатые действия с шашкой; поджигаем и плавным движением руки - в сторону от себя.
Дымит родная! Хорошо дымит!
На этот раз дежурный офицер задерживается подольше у заброшенной наживки. Ровно на столько, пока не слышит, как стучат каблуки прогар (ботинок) по палубе. Идет матросик! Отлично! Крючок схвачен!
И бегом к ожидающим.

Командир крейсера не желает выслушивать доклад повторно, по-отечески грозит могучим кулаком нерадивому офицеру и засекает время.
Проходят: пол минуты, одна, вторая, похожая на вечность, третья. И всем вокруг становится очевидным, что и на этот раз аппарат внутрикорабельной связи не разразится протяжным звонком.
Командир, штурман, вахтенный офицер, рулевой, связист сверлят взглядом дежурного наглеца. Издевается, наверно?!
А у горниста, так вообще, лицо перекашивает от злости: зря только разбудили. Он каждую ночь от трех до пяти тревог выдувает и, между прочим, вторую неделю.
- Разрешите, - молит бледный каплей. - Еще раз...
- Нет уж! - взрывается капитан первого ранга. - Вместе пойдем. Хочу взглянуть.
И он лично выбирает место для дымовой атаки. Идеальное. Рядом кубрик боевой части пять и машинное отделение. Круглосуточная вахта.

- Дым валит, - совсем уж как-то неуверенно заявляет каплей, когда небольшой тамбур начинает заполнять едкое облако.
Командир показывает рукой; погоди.
И они ждут. Надо сказать, недолго ждут.
Скоро в тамбур врывается матрос с красной повязкой на рукаве, по хозяйски накрывает шашку мокрой ветошью, ловко подхватывает, несет к иллюминатору и небрежно стряхивает за борт.
Глотая лопастями дым, взвывает вентиляция, и через пару минут уже ничего не напоминает об офицерской затеи. И нет тебе ни плясок с огнетушителями, ни укрощения пожарных рукавов, вообще нет никакой борьбы за живучесть...

Этой ночью горнисту все-таки находят применение. Он трубит в микрофон корабельной трансляции общий сбор, на котором и удается проследить судьбу остальных подкидышей. Одна шашка так же оказывается на дне мирового океана, а вот другая, будучи обнаруженной дневальным, немедленно сбрасывается ниже через отверстие люка, который герметично и задраивается. Палубой ниже находится матрос и тоже не промах. Он пинает ее еще дальше, а там кто-то еще дальше и ниже. И шашка замуровывается где-то в недрах крейсера, растрачивая всю свою клубящуюся силу по вентиляционным коробам.

Бывает и так, когда учебно-боевая подготовка переутомляет личный состав.