Право выбора

Артём сидел на полу, прислонившись спиной к стене и положив автомат на колени. Стена была тёплой, и это было приятно - глубокий подвал хорошо держал тепло, хотя был уже ноябрь и по утрам на ветки уцелевших деревьев ложился первый снег. Было около пяти утра, и, значит, жить ему оставалось часа четыре. Всего-навсего. Вчера ему с напарником было приказано выдвинуться в разрушенное боями село, занять опорник и удерживать его до подхода основных сил. Опорником был единственный каменный дом в селе - сельмаг, сельпо или как там он называется по-украински? Неважно. Сам дом давно разнесло вдребезги артой, а вот подвал уцелел. Хороший подвал, прочный. Продуктов в нем давно не было, только на хлипком столе качались от близких разрывов чашки рычажных весов, а в углу стояли огромный рулон серой упаковочной бумаги и пара бочек, от которых несло тухлой рыбой. Имелась также пара окон-амбразур, направленных в сторону противника. Через такое окно вчера снайпер и застрелил напарника. Стрелял из чего-то мощного и дальнобойного - пуля проломила кевларовую каску. Своего погибшего напарника Артём не знал, потому что тот был из другой роты. Даже имя не запомнил, только позывной - "Камыш". Поэтому Артём не стал смотреть в лицо убитого, а просто оттащил его к дальней стенке и накрыл голову курткой. Мёртвому было всё равно, да и ему тоже скоро будет всё равно, потому что как только начнётся бой, он будет убит. Никакой перестрелки - кинут в амбразуру пару гранат или выстрелят из гранатомёта, да и всё, привет мартышке.
Сколько против него засело укров, Артём не знал, да и какая разница? Что трое, что триста - результат один, вариантов выжить всё равно ноль. За полтора года войны чувство страха быть убитым не то чтобы совсем исчезло, но отступило на задний план. Постоянно бояться нельзя - с ума сойдёшь. Бой что, прямые боестолкновения бывают нечасто, а вот дрон, ракета или шальной снаряд могут прилететь в любой момент, и от своих тоже. Бывали случаи. Война - она война и есть, бессмысленная, нелогичная и беспощадная. Вот ему, например, было суждено умереть в подвале, воняющем тухлой рыбой. И что? Да ничего. Хорошо, если ещё останется что хоронить, потому что если влетит граната РПГ, и его, пока ещё живого, и уже мёртвого напарника разнесёт на куски. А зачем, почему, кому это надо? Кому впёрлась мысль защищать этот никому не нужный подвал и заплатить за это жизнями двух человек? Неизвестно. И про него, Артёма, забудут завтра же. Потому что каждый думает о своей жизни, а не о чужой, которая уже закончилась. Хорошо хоть старики умерли, им похоронку не получать, а жены и детей нет. Ну вот как-то не успел жениться. Диплом инженера и звёздочки на военной кафедре получить успел, а жениться не собрался. Да и друзей, выходит, у него нет. Приятели там, сослуживцы, этих сколько угодно. А друзей не нажил. Квартира отойдёт государству, а вещи полетят на помойку. Был человек - и нет человека. Себя жалко, а другим плевать
Внезапно на лестнице, ведущей наверх, послышались шаги. К дому никто не подходил, он бы услышал. Как так? Артём насторожился, перехватил автомат и прижался к стене. "Прямо уж совсем нагло кто-то прётся, - подумал он, - ну-ну".
- Не надо стрелять, Артём, - сказали откуда-то сверху. - я не ВСУ-шник.
- А кто?
- Да так сразу и не скажешь... Поговорить хотелось бы.
- Ладно, спускайся, но если чего...
- Да не дёргайся ты, нормально всё будет. Так я войду?
- Давай...
- В подвал спустился человек в камуфляже, на вид ему было лет пятьдесят, оружия при нём не было. А ещё Артёму никак не удавалось различить знаки различия и звёзды на погонах, они были, но почему-то не читались. И камуфляж был непонятный, незнакомый.
Человек присел напротив Артёма, оглядел подвал, потом встал, осторожно выглянул в окно и опять сел.
- А поганая позиция-то, - спокойно сказал он. - Тебя же здесь просто гранатами закидают. Одного вон уже снайпер уложил.
- Знаю, - коротко сказал Артём.
- А переместиться?
- Куда? Ты же сверху шёл, там всё как косой покосило, даже сортир деревянный разнесло. Разве что в яму нырнуть? Что-то неохота.
- Тогда уходи. Один ты здесь и пяти минут не продержишься, в чём смысл голову за так сложить?
- Не могу, приказано ждать.
- Чего? Второго пришествия? Так не дождёшься. Это я тебе, голуба, говорю как краевед. Вали отсюда. По тёмному времени уйти ещё сможешь.
- Кончай нервы мотать. Советник, понимаешь, нашёлся, твою мамашу, - устало огрызнулся Артём. - Ты сам-то кто такой? и вообще, ты за белых или за красных?
- Я-то? А, ну да, я же не представился. Забыл, понимаешь. Война - дело такое, хлопотное. Так вот, я - дьявол, Люцифер, Сатана, Чернобог, этот, как его, Тецкатлипока... да там много всего. Что, страшно, смертный?
- Не-а...
- Почему? - как-то даже обиделся странный гость. - Дьявол же! У-у-у!
- Да иди ты в задницу, - устало отмахнулся Артём - Странно, таблетки вроде не жрал, ни красненькие, ни синенькие - а тут этакие глюки развесистые.
- Я не глюк!
- А чем докажешь?
Дьявол растерялся.
- Ну, я не знаю... Ну не чудеса же тебе в этом вонючем подвале являть, сам-то подумай.
- Некогда мне с тобой лясы точить, скоро зверьки полезут.
- Пока я тут, не полезут, - заверил дьявол.
- А зачем тогда пришёл?
- Так ты, как говорится, стоишь у "бездны мрачной на краю". И один толчок - лёгкий такой, лёгонький, тебя отправит либо туда, либо оставит здесь. А это уже по моему профилю.
- Ладно, зайдём с другой стороны. - Глюк ты или не глюк, но поговорить-то можно? - Вот скажи, там (Артём ткнул пальцем в небо) что-нибудь вообще есть?
- Вообще есть. Атмосфера, за ней безвоздушное пространство, космос то есть.
- Не валяй дурака, ты же понял, о чём я спросил.
- Понял, только не скажу. Придёт время, сам всё увидишь.
- Опять этот развод длиной в две тысячи лет! Ну вот доказали бы вы людям, что вы на самом деле есть - ад там, рай, чистилище, насколько бы всё упростилось! Ты Вальтера Скотта читал?
- Я всё читал! Работа такая.
- Ну вот, помнишь, там рыцарь Гай Гисборн говорит: "Иногда я думаю, что Господь всё-таки есть, и мне становится страшно!" По-моему, гениально сказано.
- Дурья ты башка! - вздохнул дьявол. - Если бы всё так просто было! Ты знаешь, что такое граничные условия?
- А как же, матан сдал, между прочим, на "отлично".
- Ну вот. Граничным условием существования человечества является наличие у него свободы воли. Нет её - нет цивилизации.
- А что есть?
- Стадо рабов. Оно Творцу зачем? Ну ладно, времени у нас с тобой и правда немного. Поэтому давай коротенько, по процедуре. Я хоть и не священник, а ты неверующий, но тем не менее. Скажи, есть у тебя на совести такое, за что вот прямо по-настоящему стыдно?
Артём задумался.
- Да нет, вроде... Не врал, ну то есть так, привирал по мелочи, не предавал никого, не крал. Ну, убивал, в смысле, на войне убивал. Точнее, стрелял, а уж попадал или нет - откуда мне знать? Обычный мобик. Хотя... Знаешь, однажды мама в больнице лежала, а я к ней в тот день не пошёл. Должен был, а не пошёл, опоздал, с девкой одной захороводился. Вот за это стыдно - аж кровь из глаз. Была бы возможность - на колени бы перед матерью встал, прощения просил... Мама в тот раз поправилась, потом ещё долго прожила, но тогда ума не хватило, а сейчас и просить некого.
- И опять скажу - дурак ты, братец! Мать она на то и мать, чтобы детям всё прощать. Вот ты себя терзаешь, мучаешься от бессилия что-то изменить, а страшнее этого наказания и нет ничего. Кстати, я к твоим противникам зашёл, надо же было разобраться, кто есть who, как этот ваш лысый придурок говорил.
- И кто они? Украинцы?
- Да если бы. Нет, поляки, наёмники. Они-то побыстрее тебя смекнули, кто к ним пожаловал. На колени попадали, нательные кресты и иконки целовать стали, "Матка Боска Ченстоховска!" и всё такое.
- А потом что?
- Потом? - дьявол усмехнулся. - Потом они мне деловое предложение сделали - ваши души в обмен на их. Я дескать вас прибираю, и всем хорошо, а им особенно, рисковать уже не надо. Они же не знают, сколько ваших тут сидит. Наёмники, что с них взять? Так-то братец-ты мой Артём...
- Да какой я тебе брат, - хотел сказать Артём, но не успел.
Внезапно дьявол насторожился, к чему-то прислушался, и вдруг мощным движением опрокинул Артёма на пол и накрыл своим телом. Дьявол показался Артёму чудовищно тяжёлым и горячим, как свежеотлитая чугунная плита. В тут же секунду страшно грохнуло, пол и стены шатнулись, взлетело облако пыли, уши заложило, по полу покатились чашки дурацких весов.
Дьявол опомнился первым. Он встал, отряхнул камуфляж и протянул руку Артёму.
- Ну вот, всё и кончилось, вставай давай.
- Ч-что? Что это было?
- Это? Да как же его? А! Бомба-трёхтонка с у эм пэ ка. Придумают же название?! И откуда только она тут взялась? Над точностью вам надо ещё работать и работать. Метили-то не сюда, а попали почему-то аккурат в наёмников. Им, понятное дело, со святыми упокой, хе-хе. Ну всё, пора мне, а то я шаги слышу, это ваши идут, не надо мне с ними встречаться. Да, вот ещё что. Это вот военное безобразие скоро закончится, хватит кровь лить. Так ты, когда домой вернёшься, обязательно женись. Но не на Кристинке своей, потому что потаскуха она. А вот на Олеське женись.
- А это ещё кто такая?
- Вот ты... - погрозил пальцем дьявол. - Ты же сам ей на третьем курсе курсовик по термеху делал, ну а потом... Сам знаешь. Вот ты про неё забыл, а она помнит. И свечки за тебя, оленя в загоне, в храме ставит. Толку с того, понятно, немного, но всё же?
Дьявол повернулся и вышел из подвала, только камешки проскрипели под берцами.
А потом в мире стало тихо.