Вы видели Севастополь? Нет, Вы видели Севастополь, как в первый раз увидел его я?
Мы настраивали, все доналаживали свои шкафы с аппаратурой, а они все не хотели работать как надо. И тут вдруг сказали, что мы уже на внутреннем рейде. Наши коробки были высоко, почти под шаром антенны, и когда я распахнул дверь..,Ах!
Вы сидели на спор под водой? Ну вот, помните, когда выныриваешь…и полной грудью..Да?
'На улице' было майское солнце и внизу с вершины горы и до самой синей воды белый сказочный город. Я так представлял себе полисы Древней Греции. В этот город нельзя было не влюбиться.

И хоть здесь, в отличие от Николаева нам не давали гостиничных номеров на двоих, а то и на одного, мне нравились командировки в Севастополь, потому что это был Севастополь. А жили мы по пять, шесть человек по каким-то общагам и заводским гостиницам.

Жили, пили и говорили о работе, о...,и снова о работе. Куда побежала эта единица и почему не прибежала, куда должна, и кто виноват, и что делать. Потому что мы были совки, а здесь уже надо было сдавать готовые неготовые комплексы и поэтому доводить их на месте. Тогда работу не надо было искать, от нее надо было отбиваться из-за перегруза. Но до чего это было интересная работа. И эта наша теперь смешная электроника. Кое-где были даже рудиментные реле. Около одного во время испытаний я сидел наготове, на слух определяя, когда оно залипало, и стукал по корпусу отверткой. Заменить его быстро не могли, а сдавать надо было. Мы были первыми моделями киборгов,когда чувствуешь железо как свое продолжение.

Поэтому и споры были горячие, с обидами и примирениями, со стаканом и без. Был я зелен и дозы старших соратников быстро вгоняли меня в полусонное состояние. Вот и тогда я уже почти спал, убаюканный поиском очередного ноля вперемешку с сочинением пародии на песню Пахмутовой. Но, как пишут в детективах, голоса стали громче, и я открыл глаза.
'Вот тебе твой флаг' - закричал Виктор и загасил свою беломорину о лоб Михаил Петровича, как в пепельницу. Он имел в виду флаг логический. Но Михаил Петрович все равно обиделся, и почти не отрываясь от стула, схватил Виктора за кадык длинной рукой...

Опустив дальнейшее описание логического спора из-за нехватки места и его тривиальности, замечу лишь, что спорщики были примирены, но диспут не остался внутренним делом коллектива из-за нечаянно поломанного стула во время жарких прений. А стал известен более широкой научной общественности в лице руководителя нашего дружного коллектива мудрого Н.Г и наших военно-морских организаторов выездного семинара.

Продолжение последовало через два дня, когда нас собрали в том же месте, а Виктор, похожий на режиссера Германа, был тих. И, вообще, невозможно было поверить, что этот полноватый мягкий человек так горяч в отстаивании принципиальных для него вещей. Последними, как руководство страны на трибуну, в комнату зашли Н.Г и какой-то капитан второго ранга. При виде незнакомой личности в форме все притихли, как детсадовские воспитанники. Под вопрошающими взглядами моряк хмыкнул и сел на табурет в угол комнаты, положив фуражку на колени. Все перевели глаза на Н.Г. и ждали. Н.Г, не садясь, молчал. Он не ставил паузу, но видно было, что чужеродный элемент ему мешал. Вдруг, он спросил ,ни к кому конкретно не обращаясь:
'Так что вы тогда э..курили?'
'Ну. Беломор'- недоуменно ответил Виктор, потому как все молчали.
А потом зачем-то достал пачку.
'Вот этот? '-будто сделал какое-то открытие ,сказал Н.Г.,взяв пачку у Виктора и вытягивая оттуда беломорину. Пачку он положил на тумбочку, рядом с пепельницей. Потом достал зажигалку, и закурил беломорину. Обстановка стала менее формальной, но еще далекой от дружеской.
'Вот, что я хочу сказать Вам, товарищи' - после глубокой затяжки сказал Н.Г.,и чуть помедлив, заключил:
'Впредь окурки тушить только в пепельницах!'.
И растер решительно жестом Жеглова начатую беломорину в соответствующем приборе на тумбочке. Но, конечно, я считаю, оригинален был Н.Г.,а Жеглову уже потом добавили еще это знаменитое 'Я сказал!'.
Неважно. На этом собрание было закончено, Н.Г решительно вышел из комнаты. За ним несколько недоуменно потянулся капитан второго ранга, видимо раздумывая, а стоило ли снимать фуражку.

Вы думаете, мы стали тушить окурки только в пепельницах? Ха! Мы были совки и на все, не относящееся к делу мы кл..В общем, и в тарелках тоже. И эта глупая привычка во мне живет, потому что я так и остался совком.