Как он был прав, мы узнали только утром. Нет, мы все заливали, сидели и заливали. Потом окатили себя водой из колодца и подвесного топливного бака (он черной краской покрашен, вода в нем нагретая), убрали все доски и головешки, поужинали, конечно доложили о происшествии и победе над огнем. Сгущалась тьма, мы заступили на ночное дежурство, т.е двое спали в кроватях а один, раскатив запасной матрац на полу, спал в аппаратной, подложив под ухо динамик ГГС. Каждые пол-часа дежурный по связи опрашивал точки, те отвечали в порядке расположения на полосе. Начинал дальний первый, затем ближний первый, после него шла РСП (радиолокационная система посадки), затем отвечал СКП2, радиостанция дальней связи, курс и глиссада отвечали вместе с ближним вторым, а потом и мы. Иногда какой-нибудь боец у громкой засыпал так плотно, с таким остервенением давил на массу, что его не могли разбудить самые громкие вопли дежурного по связи. Быстро снаряжали машину, лезли через забор, входили в домик и трясли война за плечо. Очумевший боец понять не мог, откуда на его точке материализовался дежурный по части и злющий дед-шофер, которого подняли в 3 ночи.
Ночью, а сменялись мы через 2-3 часа, каждый пару раз выходил к бане и смотрел. Ну не было там дымков. В 6 утра, когда в части прозвучала команда подъем, мы легли спать часов до 9-ти. Потом можно было позавтракать, помыть полы и протереть станцию (святое) и быть готовым к приходу начальства. Но проснулись мы после 8 от громких звуков, напоминающих удары. Это пришли местные, крикнул я, кидают кирпичи в ворота. Была у нас одна заморочка, время будет напишу. Увы, когда мы высыпали на крыльцо, мы поняли что к чему. Стрелял шифер на крыше бани. Пламя на чердаке било вверх весело и сноровисто. Нехотя подойдя к телефону, я попросил телефонистку соединить с городской пожарной командой. Пожар у нас, тоном Булгаковского Бегемота поведал я свою печаль. ДЕЖУРРРРРНЫЙ СЛУШАЕТ рявкнула трубка городской пожарной команды и я им открылся. Горим, говорю, дальний привод. Спасайте. А это где? - задал резонный вопрос пожарный (правильно по Гиляровскому говорить ПОЖАРНЫЙ, пожарник это тот, кто погорел). Где, он не знал. Ну, на пальцах объяснили, до пруда, потом налево по тропе до ворот на дым. Тут пришла команда на полеты и мы включились. Вся тонкость ситуации была в том, что антенна наша стояла чуть в стороне от оси ВПП, а точно по глиссаде была крыша бани. Не взирая на огонь обеспечив боеспособность, я взялся за трубу и попросил телефониста соединить с пожарной командой аэродрома. То, что о нашем приводе не знала городская команда, было объяснимо, но что не знала аэродромная, было странно. Ну да ладно, рассказал как ехать и взялся за самое тяжелое, стал звонить в часть. А все на завтраке, ушли в столовую. Мля, звоню в столовую, они уже ушли, говорит дежурный по столовой. Так, мимо столовой летного состава, через мостик над оврагом, по бродвею, мимо штаба нашего ОБС РТО к казарме, минут через пять будут. Гляжу в окошко, ребята тоскливо плескают ведрами воду на чердак, да без толку, занялся уже помывочный зал, стропила и сама парилка. Разгорелось за час от одного уголька. Была, небось, тоненькая струйка дыма в самой глубине, а мы ее в темноте не видели. Звоню в казарму, посылаю дневального бегом к дежурному с докладом и иду тушить. Когда крыша занялась полностью, а в парилке горели уже 6-7 верхних венцов, со стороны дороги мы услыхали натружный рев могучих уралов. Нас нашли городские пожарные. Быстро открыли им ворота. Те вкатились, доложили по рации о категории пожара и развернув кишки сунули одну в колодец. Без воды мы, пояснили они. Шланг, опушенный в колодец, был тоньше меня в обхвате всего на три пальца. Насос пожарной машины, насажанный на вал отбора мощности ураловского движка, сделал одно всасывающее движение и три куба колодца опустели, брызнув через три шланга пожарных. Хотя это и было три тонны, но, как оказалось, слону дробина. Чем тушить?, задумчиво подумал пожарный командир. Сейчас наши подъедут, уловил я его мысли, но они тоже могут быть без воды. И точно. Наши аэродромные, прикатив на раздолбанных зилах 131, под насмешливыми взглядами городских пожарных не торопясь развернулись, после чего подошли с шлангом к уралам и спросили, а где водички можно взять? Мой тоскливый взгляд бороздил воображаемую поверхность городского пруда, находящегося в 20 метрах от точки, который был спущен еще в феврале. Засада. Улюлюкая, как банда махновцев при штурме женского монастыря, примчался бортовой зилок с удлиненным кузовом, набитый дембелями и огнетушителями из нашей части. Огнетушители, после недолгих размышлений, все же пошли в дело, все равно в этом году их перезаряжать. Делу это не помогло, баня догорала весело и напористо, стали валиться кирпичные стены предбанника и комнаты отдыха. Приехал командир.
Он был на СКП, что то говорил зампотеху, показывал пальцем на местности, пока не повел им вдоль глиссады. Через некоторое время командирский палец уперся в столб дыма. Баня, осипшим голосом сказал командир и приказал седлать уазик.
Если бы взгляд мог убивать, жертв считали бы десятками. ЧТО?- спросил командир. Жертв нет, ответил я. Так, что у вас? - это уже городскому пожарному майору. У него был протокол. Пошли его подписывать в домик точки и проходя мимо висящих с вечера на турнике противогазов остановились. Нельзя в таких на пожаре, сказал пожарный майор и командир посмотрел на меня очень строго, в таких помереть - две секунды, продолжал пожарный и лицо командира мрачнело. Дык, гопкалитовые патроны навернули от угарного газа, сказал я и майоры (командир им тоже был пока) меня зауважали. А меня прошиб холодный пот. Маска шланг и гопкалит были, а противогазная коробка осталась на лавочке в бане и… А на ней номер. Был. Тот, что пишут в военный билет сразу после номера карабина. Какое небо голубое… Ладно, это после. Приунывшие дембеля, понукаемые дежурным по части, растаскивали обгоревшие бревна, ровняли местность и наводили шмон на территории. С ревом над головой прошел на посадку борт, разогнав винтами дым на высоте 200 метров. Мы, подписав протокол, стали помогать дембелям. Они думали, приедут, постоят руки в карманах, сожрут наши баранки и хлеб с маслом и поедут. Фигу, таскать горелые бревна. Самое главное, второй раз за полтора года такая засада. Полтора года назад что-то горело в деревне Городища, вызвали добровольцев помочь. Поехали дембеля да деды, порезвится на природе, а там надо было лосем носиться. На другой день, а горело дня три-четыре, дембеля выталкивали из строя духов-добровольцев, чтобы самим не ехать. И опять. Теперь эти духи стали дедами, но урока не запомнили, опять сами вызвались. Баранки мы им, сирым, раздали, жалко же.
Наконец, вся камарилья уехала, оставив кирпичные развалины и пепел. У нас прибавилось дров, хоть и обгорелых (зимой растапливать кочегарку будем) и задача, весь мусор с территории убрать. На длинном кабеле (сами делали), вынесли динамик и микрофон ГГС до ворот и стали рыть ямку. За день вырыли. В ямку влез бы КАМАЗ. Потом три дня по песку таскали тележку с кирпичами и головешками, пока не остался один только фундамент. Накануне, в передаче ВЗГЛЯД показали клип Минаева с пародией на песню 'Ты в армии сейчас'. Слова там были "О-о-о, какой тяжелый день!!!" Было в масть, пели от души.