Каждую осень в училище проводился смотр художественной самодеятельности. Все, кто худо-бедно мог что-нибудь сыграть, спеть, сплясать и т. д. оттачивали свое мастерство, а вообще бесталанных поголовно зачисляли в хор. Руководить хором приглашали девочек из музыкального училища. Но, поскольку у первокурсников голоса ещё были писклявыми, то это был тот ещё хор. Репетировали в учебном классе, и по истечении 2 недель что-то стало получаться. Не хор Пятницкого, конечно, но девчонки уже не зажимали уши со страдальческой миной. А может, привыкли.
И вот настал тот день! В училищном клубе был аншлаг. Командир учебной батареи по кличке Рекс занял место в первом зрительском ряду вместе с другими начальниками. Ведущий торжественно объявляет, что сейчас хор 7-й батареи представит литературно-художественную композицию... ну типа... НАШ РУЛЕВОЙ". Честно отработал чтец-декламатор, и настал звездный час нашего хора. Девочка-аккомпаниатор из музучилища сыграла вступление, девочка-дирижер взмахнула палочкой и зал содрогнулся. То, что худо-бедно звучало в классе, со сцены клуба напоминало мычание месяц не кормленого стада. Пока аккомпаниатор играла вступление ко второму куплету, дирижерка со стыда слиняла. Аккомпаниатор сыграла вступление ещё раз, а палочкой никто не машет! После третьего вступления положение спас четверокурсник, за каким-то затесавшийся в зал.
Четким командным голосом дал команду: "Справа по одному ЗАПЕВАЙ!!!" И хор запел! И запел хорошо! Но насладиться песней было некому. Все зрители лежали вповалку, давясь от смеха. Единственный человек, который не смеялся, был комбат Рекс. Он молча встал, держа в руках оторванные подлокотники, и гордо покинул зал. Первое место, естественно, досталось другим, но приз зрительских симпатий был точно наш.

Из жизни. Времена до электронных АТС. Квартира, телефонный звонок. Поднимаю трубку,
- Алло! Это поликлиника? - дребезжащим старушечьим голосом спросила трубка.
- Нет, - отвечаю и положил. Снова звонок, снова снимаю трубку.
-Это поликлиника? - тем же голосом.
- Нет, Вы ошиблись.
В трубке требовательно: "А куда я попала?".
-А куда Вы целились? - спрашиваю.
- В поликлинику..., - голос тот же, но уже не так уверенно.
Отвечаю ей уважительно, но твёрдо: "Прицельтесь получше".
В ответ уже совсем не дребезжащим голосом кротко: "Хорошо". И положила трубку. Больше звонков не было.

А вот лет 45 назад было...

... - Вовка, ты видел, что кот вытворяет? - мама пошла доить корову и вернулась в смятении чувств.
- Что там случилось?
- Он на Марте сидит!
- Как сидит?
- На спине у коровы сидит!
- ???
Я съеживаюсь под одеялом... Вдруг это окажется крамолой? Слышу, как отец одевается и уходит в сарай. Вернулся, смеется. Вроде обошлось... Неделю мы с братом претворяли коварный замысел, когда на зимних каникулах по утрам кормили-поили домашнюю дичь и убирали у коровы. Кот влетал в сарай раньше нас в едва приоткрывшуюся дверь, ловил очередную мышь и, позавтракав, забирался повыше на ящик с зерном у коровьего стойла, где теплее. Мы справедливо решили, что за труды праведные котейку надо приобщить непосредственно к главному отопительному прибору, то есть к корове. Сначала они шарахались друг от друга, но потом понравилось обоим. Кот уже без нашего вмешательства пробирался с ящика по перегородке поближе к цели и аккуратно, не царапаясь, мягко запрыгивал на «батарею». Грелки, конечно, были неравноценные, но кот компенсировал разницу в размерах мурчанием и массажем, перебирая коровину шерсть полувыпущеннми когтями. Марта блаженно жмурилась, шевелила ушами и жевала сено...

- Алексеич! Зайди ко мне! И поторопись!
Генеральный директор бросил трубку, нехорошим взглядом уставился на лежащий перед ним листок бумаги, затем раздраженно сдвинул его на край стола и, в ожидании зама, принялся барабанить пальцами по столешнице. Тренированное ухо могло уловить в отбиваемом ритме незабвенное Болеро Равеля...
Ожил динамик
- Вячеслав Павлович, - бесстрастно доложил голос секретарши, - Беляев в приемной.
- Пусть войдет!
Открылась дверь, в кабинет ввалился заместитель генерального, коммерческий директор предприятия, когда-то сослуживец бывшего капитана второго ранга Симонова, также бывший капитан второго ранга, Беляев
- Визивали?- с кавказским акцентом поинтересовался тот, - Что случилось, Слава? - уже нормальным голосом спросил он.
- Визивали-визивали! - тоном, не предвещающим ничего хорошего, ответствовал хозяин кабинета, - Послушай, Сеня, это не ты ли звонил месяц назад и просил у меня «добро» свою племянницу к нам на работу пристроить? Расписал, понимаешь, как грамотного специалиста по подбору кадров! Как их сейчас кличут?.. Эйч Эр?! - раздражаясь всё больше и больше, закипал Симонов, - Тьфу, бля! Попугаи! Надо-не надо, всё по-английски переиначат!.. Социальная психология! Тестирование!..- язвительно продолжал он, - А ты хоть читал эти тесты, что она выдумала?!
- Да не было нужды, Палыч! - недоуменно ответствовал Беляев, - Светка - девка головастая, даром что молодая. Закончила в прошлом году универ с красным дипломом - а кому он сейчас нужен - диплом этот? Сидела дома, на разовых подработках. Нам, как раз специалист по кадрам требовался, вот я ее и принял. Ивановна и так уходить собралась - годы уж не те у бабки, так еще и в больницу слегла внезапно. Ты же всех новостей еще не знаешь, второй день, как из отпуска, по морям-по волнам, - он кивнул на большую модель двухмачтовой яхты в углу кабинета и, висящую над ней, фотографию хозяина этого же кабинета, за штурвалом означенной яхты, - А что с тестами не так?
- А ты ознакомься! - ядовито предложил Симонов, - Очень интересно! Особенно пункты под номером тридцать пять и пятьдесят. Бляха-муха! Куча вопросов, абсолютно не относящихся к работе и профессиональным качествам, так в довершении ко всему, еще и эта дебильная гомосятина, от одного названия которой меня блевать тянет!!! Уволю нахрен сегодня же!!!
- Палыч, ты не горячись! - Беляев внимательно изучал листки с вопросами, - Я и сам в толк не возьму, что это за тесты, но видимо, не от фонаря там вопросы? Нам ведь сотрудники нужны? Нужны! Молодые, и, что самое главное, адекватные. А адекватность нашими мерками у них не проверишь. Другие они. И Светка распознает их получше, чем Ивановна, которая, при всем своем опыте, тут никак не справится. Старых пердунов, вроде нас с тобой, брать - смысла нет. По командировкам болтаться, в гостиницах жить, в аэропортах сидеть - здоровья уже не хватит. И в море на ходовые выходить - нах надо! Мало мы на железе лет оставили?!
- Ну, немало... А, всё равно, не отпускает море... - Симонов, чуть успокоившись и улыбнувшись уголком рта, глянул на монитор компьютера, где на заставке блестящий форштевень яхты разбивал бирюзовую волну в сверкающие на южном солнце, пенные брызги, - Эх! Хорошо сходили!.. Не хотелось возвращаться, так бы там и остался вместе с яхтой! Сидел бы, попивал себе кьянти, и гори оно всё синим пламенем!... - он вновь нахмурился, вернувшись мыслями к сегодняшнему дню,- А тут, не успел приехать - здравствуй, жопа Новый год !
- Палыч! Ты всё же успокойся. Давай ее вызовем, и пусть объяснит, чтобы было понятно.
- Ивановну? Из больницы?.. - рассеянно поинтересовался Симонов, уже изучая входящую почту, - А что она объяснит?
- Да нет! Светку, - терпеливо, как больного, увещевал Беляев, - А по итогам беседы уже сам решишь что с ней делать - выгонять или оставить.
- Ладно! И то, только потому, что ты просишь, - после непродолжительной паузы, неохотно согласился Симонов и нажал кнопку селектора: - Татьяна Петровна, вызовите ко мне...- он вопросительно поднял взгляд на заместителя.
- Лебедеву. - негромко подсказал тот.
- Лебедеву Светлану.
- Из Эйч Эр? - уточнила секретарша
- Да что вы все, с ума посходили?! - взорвался Симонов, - Русский язык забыли что ли?! Из кадров! Которая сейчас вместо Ивановны! Жду!!!
Он, секунду помыслив, поднялся, прошел к стоящему в углу, в окружении тяжелых кресел, журнальному столику и, вытащив из тумбы бутылку коньяка, приглашающе кивнул Беляеву: - Давай, по чуть-чуть!.. Надо нервы успокоить, а то с вами со всеми и в больницу, к Ивановне в компанию, угодить недолго...
- Да ты посмотри, сколько в ней секса! - незамедлительно ответил фразой из фильма, зам.
- Тьфу, на вас! - не остался в долгу генеральный.

Хрустальные бокалы тонко зазвенели, соприкоснувшись пузатыми боками.

Вновь ожил динамик:
- Вячеслав Павлович, Лебедева в приемной.
- Пусть войдет.
Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы впустить невысокую стройную девушку в джинсах и светлой блузке, с уложенными в явно продуманном беспорядке, волосами. В руке она держала папку, синие глаза спокойно и как-то даже изучающе смотрели в лицо генеральному директору.
- Добрый день! Вызывали, Вячеслав Павлович? - сверкнула улыбкой девушка, проходя к столу, - Здравствуйте, Семен Алексеевич! - поприветствовала она сидевшего в стороне, Беляева.
- Субординацию блюдет..., - разглядывая Светлану, размышлял генеральный, - Ишь, Сеню-то по имени-отчеству и на Вы... Глазки умные... Не красавица, но обаяние сразу чувствуется... Кого-то она мне очень напоминает... Видел ведь, и не раз... Но, где?..
Он тряхнул головой, отметая посторонние мысли, и тяжело посмотрел на девушку.
- Светлана?..
- Сергеевна, - улыбнулась та, ничуть не смущенная взглядом генерального директора.
- Светлана Сергеевна, - не ответил на улыбку Симонов, - Это ваше... творчество? - он раздраженно подвинул к ней листки с вопросами, - Вы присаживайтесь, и объясните нам, пожалуйста, что это всё значит.
- Тест разработан на основе стандартных тестов на профпригодность, еще времен СССР, - со знанием дела, начала девушка, усевшись за длинным столом, справа от директора, - Состоит из ста пятидесяти вопросов, по ответам на которые определяется психологический портрет человека. В частности, коммуникабельность, стрессоустойчивость, конфликтность, и масса других факторов, на основе которых делается заключение о профессиональной пригодности кандидата.
- И на скольких кандидатах вы его успели обкатать? - бесстрастно поинтересовался Симонов.
- За истекший месяц было подано девяносто пять заявлений. Все соискатели ответили на вопросы теста и заполнили анкету.
- И...?..
- Обработаны все. По итогам теста и анкетным данным, осталось четверо, которые могут представлять для нас интерес. Вот, можете ознакомиться, - она протянула принесенную с собой, папку.
- Что вы нам голову морочите?!. - начал закипать генеральный директор, - Тесты на профпригодность СССР, значит?!! А как с этим согласуется хотя бы, вот этот вопрос?!! - он с омерзением ткнул пальцем в цифру тридцать пять, и с издевкой продекламировал, - «Назовите не меньше трех фамилий участников программы Дом-2!» Это что, тоже относится к психологическому портрету?!!
- Безусловно, Вячеслав Павлович! - очаровательно улыбнулась девушка, - Это один из трех ключевых вопросов, ответ на который, сразу определяет целесообразность тестирования в целом!
И, глядя прямо в глаза налившемуся кровью и уже готовому грохнуть кулаком по столу, генеральному директору, продолжила: - Неужели вы думаете, что назвавший, пусть даже одну, фамилию из этого заповедника дебилов, сможет претендовать на место в вашей компании?

Симонов обескуражено уставился на Светлану, осмысливая, только что открывшуюся ему, уже с другой стороны, картину.

- Если у вас больше нет вопросов, Вячеслав Павлович, то я, с вашего позволения, пойду? - скорее даже утверждающе, чем полувопросительно поинтересовалась она, успев метнуть быстрый взгляд в сторону сидящего в стороне, Беляева и улыбнуться ему одними глазами. Тот, незаметно, показал ей большой палец.
- Да... Идите, работайте... Светлана... Сергеевна... - медленно произнес генеральный директор.


- Ну, что скажешь, Палыч? - Беляев, проводив взглядом Светлану, повернулся к шефу. Тот задумчиво крутил в пальцах дорогой «Монблан» и о чем-то сосредоточенно думал. Вдруг лицо его просияло: - Вспомнил!.. Вспомнил, Сеня!
- Что вспомнил?
- Вспомнил, на кого она похожа!
- Ну?.. - вопросительно поднял бровь Беляев.
Симонов протянул руку к пульту и включил огромный, на полстены, телевизор, затем пару раз кликнул мышью компьютера на рабочем столе.
- Смотри! - кивнул он на экран, - Это фильм Френсиса Копполы «Ветер». Один из самых красивых, на мой взгляд, фильмов о яхтинге. В главной роли Дженнифер Грей, - он улыбнулся Беляеву, и с хрустом потянулся в кресле, любуясь сидящей на берегу, загорелой девушкой.
- Знаешь, Сеня, я был неправ, а ты прав! Признаю свою ошибку!.. Нам очень повезло с такой сотрудницей. Будем ценить и беречь!

Есть у нас на работе дед - уборщиком работает. Лет ему, по-моему, около 85. Сидеть бы ему дома, так вот нет: «Не хочу, - говорит, - быть обузой для детей». Дочь его давно в Беларуси живет, а сам он к ней из Донецка переехал за три дня до начала гражданской войны. С переводом пенсии большие проблемы были, даже не знаю, решились ли.
1 июня как-то совершенно обыденно, даже со своеобразной старческой улыбкой рассказал простую и страшную историю. Я слышал про нее и читал довольно подробную хронологию в Википедии, но рассказанная участником тех событий, она оставила у меня очень сильное эмоциональное впечатление. И хоть, похоже, путает старик на сутки дату события, не могу не поделиться.
«... 1 июня - день защиты детей. А ровно 55 лет назад - 1 июня 1962 года я в Новочеркасске ползком, где на карачках, где по-пластунски едва уполз из-под пуль.
Я тогда мастером на песчаном карьере работал, песком снабжали несколько заводов. В городе тогда жрать нечего было, просто нечего - ни мяса, ни молока, за хлебом в Ростов за 30 км ездили. Директора завода спросили: «Что жрать-то?» А он им: «Жрите пирожки с пятью видами мяса!» Это он так про ливер пошутил. Ну, народ и взбунтовался. Когда шли к исполкому, в руках плакаты держали «Мяса», «Хлеба», «Молока». Тогда уже танков нагнали в город, солдат с оружием. Свой гарнизон отказался стрелять в рабочих, местный капитан зашел за угол и пустил себе пулю в висок - не мог приказ не выполнить. Тогда командующий округом, генерал Плиев, он чеченец был, привез своих - с красными погонами. Они тогда исполком охраняли. А напротив - скверик с Лениным, а на деревьях в скверике - детишки, им же интересно на солдат, на танки посмотреть.
Никто не верил, что патроны настоящие, думали холостые, еще в толпе кричали - подбадривали. Тогда эти с красными погонами дали первую очередь над головами, и как раз по деревьям, где детишки сидели. Вот они оттуда и посыпались - кто мертвый уже, кто раненый, кто просто падал, чтобы спастись от пуль. Вот такой «день защиты детей». Тогда народ сорвался и попер на них, а они стали стрелять прямо по нам. Я в глубине колонны был, это меня и спасло. Народ - убитые, раненые - падает, а я под ними ползу к скверику. Так, не вставая, и дополз до Ленина, за ним прикрылся и также ползком до выхода из сквера добрался, потом уже побежал. По Ленину не стреляли, боялись.
Народу раненых много было. Всем, кто потом обращался в больницы за помощью, по 7 лет лагерей давали. Я целый остался, только коленки да локти ободранные. Ко мне так и не пришли, слава богу. Мать тогда говорила: «Мозгов нет - и не будет, до 30 не женился - и жены не будет». А мне как раз 30 подступало. Тут же почти сразу женился и в Донецк уехал...»
Я слушал с комом в горле - мне как раз 55, во время этих событий я только родиться успел, но это было наше время, я представлял себя ребенком на деревьях в скверике...