Полковник и лещи
(история реальная)

На страницах сайта довольно много сказано-пересказано о рыбалке и о всем, что с ней связано. У меня, как у заядлого рыбака, есть еще одна история из этой серии, но меня, как непосредственного рыбака, она затронула боком, т.е. только желудком.
Моя дорогая и горячо любимая «шестерка» (ВАЗ-2106), служившая мне верой и правдой пять лет, утром в среду почувствовала себя не очень хорошо. Я бы даже сказал, хреново. А если положить руку на сердце, ей, по моему мнению дилетанта, кажется, наступил пи@дец. Если честно, то в технике я полный балбес. А посему я позвонил своим знакомым с автобазы ГУВД, и договорившись о приеме меня со своей «старушкой», вызвал эвакуатор.
Загнав автомашину на яму и покопавшись под капотом, автослесарь Миша поставил диагноз:
- Х#йня, Саня, ничего страшного. Можешь в субботу забрать ее.
- Или то, что от нее останется, - сострил его коллега и зять Юра.
- Спасибо, мужики, - ответил я и со спокойной душой поехал на общественном транспорте на службу.
Несколько дней пролетели как один. В пятницу вечером в кабинете раздался звонок.
- Алло! Саня, это Михаил. Тачка твоя готова, все нормально. Но только приезжай завтра не на автобазу, а в бывшее отделение милиции, что на ул. Конева. Там, где сейчас находится филиал нашей базы. Мы твою «шаху» в тамошний гараж пригоним.
- Спасибо, мастер! Сколько с меня?
- Перестань, - обиделся товарищ, - Пустяк устранили, кое-что прочистили... А хотя... с тебя литр.
- Хоть два!!!
На следующий день ближе к обеду я поехал за своим сокровищем с колесами. Мои ребята возились возле какого-то УАЗа. Увидев меня, Мишка махнул рукой, и мы прошли в гараж.
- Пробуй, - сказал мастер, передавая мне ключи.
С первого оборота машина завелась и спокойно, без напряга, зашумела своим «сердцем». Спрашивать, что было с двигателем, я не стал, дабы не выглядить полным идиотом.
- Зае@ись! - обрадовался я, передавая Михаилу пакет с двумя литрами водки, - Ну я поехал.
- Куда!? Ты чего, Саня, а ремонт сбрызнуть? Из руководства никого нет.
- Так я за рулем...
- Ерунда. Тебя Юрка отвезет домой, - шепотом, чтобы не услышал его зять, сказал Михаил. - Он все равно «заколдованный»!
- В смысле?
- Закодированный. Уже месяц как не пьет. Из-за пьянки умудрился уже неполное служебное получить. Оставайся! Тем более, сейчас ребята из нашего ОМОНа приедут расплатиться за ремонт новой тачки их бойца, которую они «обмыли» в канале им. Москвы.
Долго меня уговаривать не пришлось: а почему бы и нет, тем более, выходной, приятная компания, погода шепчет. Я вылез из тачки.
- Слушай, Миша, - повел я носом. - А чем это здесь у вас так пахнет соблазнительно?
- А-а-а, - заулыбался мастер. - Почувствовал, рыбная твоя душа? Пошли.
Зайдя за гаражи, я увидел в закутке стоящую на двух бетонных блоках коптильню размером с небольшой холодильник, под которой горел небольшой огонек. Аромат, проникая в мой организм, стимулировал обильное слюнотечение.
- Рыбку коптим, - с гордостью пояснил Миша, - на ольховых и вишневых опилках.
- Обоснуй...
- На той неделе любимая дочка нашего неугомонного шефа несильно разъ@бала его машину, съездив ночью на автопати в Крылатское. Он, естественно, приволок эту тачку и попросил в кратчайшие сроки, т.е. за день вернуть ей первозданный вид. Мы посмотрели, а там одна жестянка да покраска. Сделали все в лучшем виде. Он отвалил бабла и умотал на рыбалку на Волгу. Вчера вечером приезжает и преподносит нам подарок, е#ёныть - полный багажник свежих лещей и литр самогона. Мол, это вам, так как меня от рыбы уже тошнит. Сел в машину и умотал. Конец рабочего дня, пора уже по сто грамм и домой, а мы как рабы на галерах приступили батрачить: перемыли всю рыбу, выпотрошили ее и отмыли бочку, в которой ее пересыпали солью и специями. А сегодня с 7 утра ее коптим. Вон, во втором боксе уже 6 ящиков копченной стоит. Кстати, возьми один ящик себе, побалуй родных.
Через двадцать минут приехало 3 бойца ОМОНа с сумками, в которых раздавался характерный звон.
- Юрка, принц ты заколдованный!!! - заорал Миша. - Накрывай на стол!!! Взрослые дяди водку пьянствовать будут.
- Натюрлих, папа, - отрапортовал зять и вытолкнул из гаража большой металлический столик из нержавейки, который используется врачами в операционных.
Моментально на «столике-самобранке» как по взмаху волшебной палочки образовались овощи, зелень, 5 здоровых (не менее 2 кг. каждый) копченых леща, отливающих золотом, с которых на подложенную бумагу стекал жир, и конечно, стаканы и пара пузырей.
Только выпили по первой и приступили к дегустации рыбы, как из-за гаражей вышел Юрок и доложил:
- Готовы, - в руках он держал поднос с горячими лещами. - Новую партию затаривать.
- Валяй, - кивнул головой Миша, не отрываясь от трапезы.
В этот же момент мастер бросил рыбью голову на стол, и глядя за мою спину куда-то вверх, помахал рукой и закричал:
- Бонжур, полковник!
- Бонжур, Миша!
Я оглянулся и на секунду удивился. На балконе 4 этажа «хрущевки», вплотную примыкавшую к забору филиала автобазы, стоял и дымил сигарой негр ростом под 2 метра в трусах и майке.
- Полковник! - закричал Миша и схватил в руки двух здоровенных лещей, - Рыбки хочешь? Тащи агрегат!
Чернокожий кивнул и удалился в квартиру.
- Чё за агрегат? - спросили я и ОМОНовцы хором, - И почему полковник?
- Потом, - отмахнулся от нас как от назойливых мух Михаил, - Разливайте.
Спустя минуту на балкон вышел этот Геркулес, как про себя прозвал я негра, с пятиметровым телескопическим удилищем, на конце лески которого болталась здоровая блесна с тройником. Легким движением руки металлическая приманка перемахнула через забор и со звоном упала рядом с нашим столиком. Мастер схватил пакет, положил туда трех здоровых лещей и закрепил его на тройнике.
- Тащи!
Негр кивнул и заработал катушкой. Пакет медленно уползал вверх. Получив бандероль, адресат улыбнулся и скрылся в недрах жилплощади.
Мы выпили еще по одной. Но интерес к чернокожей персоне у присутствующих не пропал.
- Миша, а чё это за субъект, и почему ты зовешь его полковником?
Мастер вытер руки о заранее приготовленные газеты и пояснил:
- А он в натуре полковник-артиллерист. Только своей армии. Я не помню, из какой он африканской страны, но знаю, что имя у него чудное и учится он у нас в какой-то академии. Да, кстати, и семья у него большая и две жены.
- Да ладно? - не поверили ОМОНовцы.
- Мажем? - предложил Миша, - На бутылку коньяка?
- Идет!
- Саня, разбей.
Произведя пари, мы продолжили пить и есть. Юрка же отдавал всего себя процессу копчения. Очередные пустые ящики постепенно наполнялись дарами Волги-матушки.
- Миша! - раздался голос с небольшим акцентом откуда-то сверху.
Мы оглянулись и увидели на балконе объект спора в окружении двух молодых негритянок и семи разновозрастных детей. Все они улыбались и держали вверх большой палец руки.
- Полковник, мои друзья не верят, что ты на самом деле полковник, - подначил негра мастер.
Африканец сделал жест рукой, означающий «Айн момент» и сиганул в свое каменное «бунгало». Буквально через мгновение он предстал перед нами в военной форме бежевого цвета. С левой стороны висели своеобразно сплетенные ленты, вероятно, аналог наших колодок. На правой стороне кителя висел небольшой знак, напоминающий «Розу ветров» и аксельбант.
Выгнав семейство с балкона, иностранец встал по стойке смирно, прогнал с лица улыбку, подтянул правую руку к козырьку и четким голосом представился:
- Полковник артиллерийских войск Республики Нигерия Жорес Бунифала (от авт. запомнил навсегда).
Короткая пауза - и в его левой руке возникла рюмка то ли с коньяком, то ли с виски, которую он поднял на уровне груди, и произнеся: «За советских офицеров и мой народ!», одним глотком осушил её.
- За дружбу народов! - прокричал Миша и мы выпили.
Четко развернувшись на месте, полковник гордо вошел в квартиру. Самый молодой ОМОНовец побежал за коньяком.

PS: А лещи были знатные.

(эта история на нашем сайте имеет порядковый номер 11000. Ничего особенного, но все-таки - число солидное... - КБ)

ТУМАН

Там за туманами
Вечными, пьяными
Там за туманами
Любят нас и ждут....

То, что верно для наших славных воинов ВМС РФ, абсолютно не подходит к жизненным реалиям работников системы наказания. К нам эта песня не имела никакого отношения (ну окромя строчки «Вечными, пьяными»), тем более в части «Любят нас и ждут». Нас явно не любили, тем более, не ждали и всеми силами старались оттянуть место и время встречи. Для нас туман был глобальным косяком на наши головы, сквозняком, который облегчал груз погон на наших плечах, и вполне перспективным принудительным сексуальным забавам в извращенной форме, где нам принадлежала исключительно пассивная роль. Короче, «Туман» - комплекс спецмероприятий, проводимых при побеге осужденного из мест ЛС.
Ночь разрывается трелью телефона, в комнату заходит сонный отец, понимает, что нормальным способом меня не поднять, отвешивает мне отеческого леща, и уходя, недовольно бормочет:
- Совсем там уже твои в зоне с ума посходили... Метеорологи хреновы, на небе ни облачка, а они все "Туман, туман"..."
Ох ты, господи! Поднятое но не разбуженное тело начинает судорожно натягивать на себя форму, на ходу между бритьем и чисткой бивней вливать в горло почему-то холодный кофе (включить чайник забыл), чиркаю записку: «Мама, у нас побег, вечером не жди», сигарету в зубы, и уже на улице. «Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать...» Добегаю до дежурного КАВЗ, здороваюсь с сонными офицерами и начинается игра в угадайку, кто, где и откуда сбежал... Как всегда и везде, самый знающий - это водитель. Истребовав себе дежурную сигарету, тот со скрежетом ломает коробку передач и бросает в сторону салона: «Да не очкуйте, мужики! Шустряк какой-то от соседей с общего ушел...» УРРРРЯЯЯЯЯЯ! Не наш!!!! Соседей, конечно, жалко, звездопад там будет еще тот. Приезжаем, в зону пока не пускают, ждут итогов проверки. У нас все хорошо, цифирь сходится, получаем ц/у с управы, и вот уже сводный отряд выдвигается в сторону штаба.
Маленькое пояснение. Когда-то давным-давно, когда деревья были маленькими и все зоны входили в состав МВД, все было немного проще и понятней. Можно было двумя звонками в ближайший РОВД объяснить ситуацию и ориентировать местный ППС или ГАИ на розыск зэка. Перекрыть вокзалы и аэропорты. Приехать в районную дежурку, взять с собой пару оперов или участковых и организовать засаду в местах возможного появления побегушника (дом, родители, друзья, подельники и т.д.) Короче, можно было почти все... Но стоило нам только поменять на шевроне надпись МВД на МИНЮСТ, сказка кончилась. Ибо согласование возможных совместных действий проводилось только на уровне министров, на что уходили сутки, ментам на земле хватало своей работы, и отношение к нам было примерно следующее: типа мы работу сделали, человека взяли, состав доказали, за решку отправили, а эти «миньеты» (произв. от минюст) мало того, что зэка про...ли, так теперь еще тут бегают, помощи требуют и от работы отвлекают. Короче, спасение утопающих дело рук самих утопающих. Вот поэтому и создавались подобные сводные отряды, которые вооруженные до зубов ориентировками начинали пасти и выпасать горячо любимого побегушника.
Итак, утро. Актовый зал управления. Привезенная со всех подразделений толпа добросовестно дрыхнет, невзирая на неодобрительные взгляды прилизанных управленцев. Немного особняком держится группа офицеров с «накосячившей» зоны. Высматриваю однокурсника, вытаскиваю его в сторону.
- Здорово, Леха! Че там у вас?
- Да б.. х.. п...е....!!!
- Понятно, сочувствую, а теперь ближе к телу.
Из полуматерных объяснений Лехи выходило следующее: Зэк ушел дуриком, т.е. без подготовки к побегу. Ушел бес (бесконвойник), выведенный за зону три дня назад. Причина пока неизвестна, опера роют землю, возможно, впоследствии че-нить прояснится, но пока глушняк. Бес не местный, абориген из какой-то глухой деревни, не блатной, обычный трудяга.
Ситуация жопная. Если нет реальных причин для побега (месть на воле, угроза жизни в зоне и т.д.) и побег действительно случайный, то понять логику побегушника невозможно и поймать его можно только либо в местах возможного появления (а дурак может нарисоваться везде и нигде), либо же методом активного прочесывания местности, опять-таки же способ на дурака, может получится, а может, нет.
День первый. Пассивный поиск.
Граждане пассажиры, скорый поезд «Адлер-Новосибирск» прибывает...
В группе четверо, все в гражданке, попарно ходим по вокзалу, изображая мирноуезжающих граждан. Лето, жара. У Лехи под мокрой рубашкой отчетливо проступает оперативка с ПМ, я пытаюсь сделать вид, что врученная мне "Моторола" совсем не рация, а типа мобила. Линейщики, сперва сильно возбудившиеся от нашего вида, попытались поиграть с нами в «Вихрь-Антитеррор», но успокоенные ксивами и ориентировкой, на которой стараниями раздолбанного ксерокса был изображен бежавший из хижины старый Том, отправились по своим делам. Естественно, ни линейщики, ни гайцы с привокзальной площади не были в курсе побега, а вдумчиво рассмотрев ориентировку, заявили, что с таким качеством фотографии брать можно каждого второго, если не считать убежавших первых, и вообще афробашкир они еще ни разу не встречали. Да с ориентировкой в управе ложанулись сильно, но кто-нить когда-нить от управы че-нить хорошего видел? Вот и мы не сильно разорялись. К тому времени опера пробили побегушника и выяснилось, что в побег он сорвался действительно по дурости. По выходу на бесконвойку зэку проехались по ушам, что место у него крутое, и чтоб в зону не вернуться, он должен бугру бесконвойки ежедневно пузырь водяры приносить и по штуке деньгами в месяц. Вот сорвался наш напуганный Форрест Гамп по бескрайним степям Башкирии без денег и документов.
Мы, прекрасно понимая, что на вокзале побегушник не появится, создавали видимость работы, регулярно отпугивая местных цыганок, которые что-то пытались нам рассказать про дорогу в казенный дом (нашли кого и чем удивить!) и червовую даму...
День второй. Активный поиск.
Отработав вокзал, покемарили в управлении часа три, после чего нас загрузили в машину и отправили куда-то в сторону восхода... Проснувшись где-то на границе с Челябинской областью, узнал приятные новости:
1. Мы едем менять засаду в родной деревне бегунка.
2. Старшим засады назначили меня.
3. Нам выдали командировочные!!!!
4. Печальная новость: срок командировки - трое суток.
Южный Урал действительно красив, особенно летом... Трасса то поднималась, то спускалась по горам, оставляя за собой поля, леса и реки. Оставив две группы в каких-то деревушках, "таблетка" съехала с трассы и по разбитой грунтовке нырнула в лес. Попетляв километра три, мы уперлись в деревеньку, проехав которую насквозь, "таблетка" уперлась в маленькое озеро и остановилась.
- С вещами на выход!
- А где наши-то?
- А все, дальше дороги нет, сейчас по тропинке в гору, а за горой и будет наша деревня.
Н-дя, где-то в аккурат посередке между Европой и Азией следов цивилизации не наблюдалось. В деревне на пятнадцать дворов не было газа, электричества, радио... Дороги тоже не было... Как там Ильич говорил? Электрификация всей страны минус деревня Гадюкино...
- А на хрена мы тогда с собой ЗУшки тащим?
- А первая смена с собой дырчик уже утащили, вот от него и будете заряжаться.
Встретились с первой бандой. Ребята злые. Их отправили в эту жопу в четыре утра, без раций, ориентировок и денег, вручив два ПМ и дырчик. Обрадовавшись смене, показали на дом побегушника и место нашего обитания - маленький летний домик возле местной администрации, глава которой отсутствовал уже недели две, оставив за старшего местного кузнеца...
День третий. Утро... тяжело... похмелье...
Наблюдаю на столе остатки закуски и пустой пятилитровый баллон. Блин, сколько ж мы вчера выпили??? Лежать неудобно. Вытаскиваю из-под одеяла четыре ПМ. Интересно, нам только два выдавали...
- Леха!!!! Мы где???
- В засаде...
- А где все?
- Смена уехала. Тима пошел их провожать...
- Пить че-нить есть?
- Вода в чайнике, а самогон мы вчера выжрали.
- А нахрена нам на троих четыре ПМ?
- А это ты вчера у всех оружие отобрал, чтоб мы телку не убили....
- Так тут че, еще и бабы были???
- Не... корова с пастбища мимо шла. Тима хлебом ее угостил, а майор спецназовский решил ее на шашлык пустить, говорит, они в Ведено так питались..
- И?
- Ну ты пьяный очень убедительный бываешь... Влил в майора стакан самогонки, отобрал все стволы и послал всех нах... Они ночью и уехали. Дырчик забрали и обе рации...
Зашибись! В засаде два похмельных старлея, четыре ПМ, раций нет, на ориентировках резали сало, Тима пропал где-то в лесу.
Ближе к обеду ситуация прояснилась и усугубилась. Появился Тима, который, как выяснилось, честно проводил (дотащил) смену до машины, пошел обратно и обессиленный уснул в лесу. Подсчитав запас наличности, установили, что на троих на следующие двое с половиной суток от командировочных осталось аж двадцать семь рублей. Как и где были пропиты деньги, не помнил никто. Отобрав деньги, прогулялся до соседней деревни, где закупил верного доширака и чупа-чупс на сдачу. Отобедав и подсластив чай чупа-чупсом, взял командование на себя и организовал толпу на поиск беглеца и добычу пищеблока. Причем беглеца разрешил пристрелить сразу, но без еды не возвращаться. Себе оставил самый трудный участок работы - сидение в засаде, и вооруженный до зубов ЗУшкой и четырьмя ПМ, разлегся на кровати с найденным на чердаке томом БСЭ на букв Р 1955 года издания.
К вечеру нарисовался Тима с чугунком вареной картошки, караваем и пакетом зелени. Рассказал, что поступил подобно тимуровцам и починил какой-то бабушке забор, за что и был накормлен. Леху в деревне он не видел. Через два часа, поняв, что Леха исчез, пошли на его поиски. Вспомнив весь запас башкирского языка, на пальцах объяснили, что ищем пропавшего сослуживца. В двух домах нас встретили презрительным молчанием, в третьем полупьяный пейзанин, размахивая вилами, прокричал что за брата он жизнь отдаст. Как позже выяснилось, вся деревня носила одну фамилию на всех, причем полных тезок нашего бегунка в деревне было аж трое в возрасте от пяти до восьмидесяти лет. А предыдущая смена во главе с буйным спецназовским майором уже сделала обход всей деревни и одно неправильное задержание однофамильца. Короче, секретность засады была соблюдена на высшем уровне. О целях нашего визита не знала наверно только спасенная мною от расправы корова, которая в наше отсутствие нанесла визит вежливости и сожрала весь доширак!
Ночью заявился уставший Леха. Что-то пробормотав, он поставил тяжелую сумку и отрубился. При визуальном смотре было выявлено наличие следов засосов и зубов на шее Лехи. В сумке был вяленый гусь, трехлитровая банка самогона и блок Примы! Леха крепко поднялся в наших глазах, ибо, не зная по-башкирски ни слова, умудриться в глухой деревне поработать альфонсом - это надо уметь!
День четвертый. Разборки по-южноуральски.
С утра Леха, проснувшийся в великолепном настроении, поведал нам чудную историю о своих нелегких победах над местными доярками в борьбе за оргазм. Наслушавшись его рассказов, Тима позлорадствовал об отсутствии средств индивидуальной защиты и потребовал, чтоб Леха отныне спал на отдельной койке на веранде и питался из отдельной посуды, которую он сейчас пометит методом продырявливания. Леха, уловив намек на его возможную «опущенность», встрепенулся аки орел крылатый и бросился в бой.
Успокоив бойцов, обозвав их петухами, что повлекло перепалку еще на полчаса, я погнал их готовить завтрак, ибо голодным в засаде скучно.
Через полчаса меня вызвали на улицу. К нам пришел и.о. мэра деревеньки. С трудом подбирая русско-башкирские слова, он объяснил нам, что с Дону выдачи нет, и то, что в деревне себя скромнее вести надо, ибо лес вокруг густой, а медведей здесь много. Покурив с кузнецом по сигаретке и угостив его самогонкой, мы расстались лучшими друзьями. Мои бойцы, сказав, что пойдут, порыщут в округе, скрылись где-то в оврагах.
Через час началось... Сперва с криком, что не на помойке свой член нашел, пришел Тима, еще через пятнадцать минут, пермахнув через забор, прибежал Леха, сразу начав рыться в моей койке в поисках ПМ. Предчувствия меня не обманули. За забором стояло все мужское население деревни, вооруженное сельхозинвентарем.
- Салям! Халь нишек? (Здрасти, как дела?)
- Бла-бла-бла-бла.... Ниче не понятно, но судя по интонации, ниче хорошего...
- Дустар! Нарся булды (Друзья! Что случилось?)
- Бла-бла-бла-бла - еще грознее.... Ниче не понимаю! А набор слов уже закончился!
- Мужики! Че надо-то???? .... В течение пяти минут пытаюсь объяснить на пальцах и мимикой, что мы в доску свои и поголовно хорошие. Толпа смолкает, внимательно следит за моими танцами, затем дружно разворачивается и расходится! Правильно писали - сперва было СЛОВО! И им умеючи можно и горы двигать. Разворачиваюсь и вижу в окне двух негодяев, которые вдумчиво рассматривают ПМ в своих затейливых ручонках.
- Вы че, обалдели?
- Мы храброго командира прикрывали! - гордо заявили половые маньяки!
В ходе допроса удалось установить следующее. Притащив Тиму на ферму, Леха сходу щедро предложил ему на выбор трех доярок. Тима, обозрев луноликих красавиц сомнительного возраста, сходу заявил, что останется верен верной руке, и пошел обратно. А когда через полчаса в дверь постучали, Леха, наивно полагая, что Тима не стерпел и вернулся, открыл дверь, представ перед разъяренным мужем доярки не в самом лучшем виде. Понимая, что переговоры успехом не завершатся, Леха обратился в бегство.
Снова пришел кузнец. Курить отказался, но стакан пропустил. Задумавшись, сказал, что в деревне охотников хватает, и несколько ружей тоже имеется. После чего посоветовал нам сворачиваться и уходить лесом, пока мужики с обиды не накидаются и не вернутся мстить.
Ситуация!!! Находиться в трехстах км от родного города и знать, что целая деревня объявила розыскной группе джихад, тьфу ты, вендетту, невесело. Тоскливо понимаю, что применение оружия в данном случае вряд ли признают оправданным... Наорав на бойцов, приказываю им зашкериться в домике и не высовываться на улицу, решив дождаться утра.
Ближе к вечеру на наше счастье вернулась первая смена. Как выяснилось, по прибытию в город сменщики проспались и обнаружили отсутствие вверенных им стволов. Начальство, ожидая люлей за побег, во избежание усугубления ситуации, связанной с потерей личного оружия, приказало им в течении суток родить ежиков и хоть из-под земли найти личное оружие. Ребята, прокачав ситуацию в мозгах, поняли, что сделали нечестный обмен стволов на рации, уговорили начальство отправить их взад к нам на смену, и выцыганив у кого-то спутниковый телефон, на быстрой метле вернулись обратно.
Узрев два потерянных ПМ, буйный спецназовский майор на радостях выставил привезенную с собой канистру водки, назвал меня другом, братом и практически сестрой, и только потом обратил внимание на наш слегка потерянный вид. Войдя в ситуацию, майор цинично обозвал меня и Тиму рукоблудами, выпил с Лехой на брудершафт, пообещав сегодня же ночью вместе с Лехой отодрать всех половозрелых крестьянок и в случае чего поджечь деревню с трех концов. Я, бахнув стакан, заскучал и припрятал все стволы под матрас.
Через час майор вместе с Лехой вышли покурить, и через полчаса жутко довольный майор, притащив Леху с разбитым сопельником, снова скрылся в ночи. По словам Лехи, майор, принося извинения разъяренным крестьянам, успел вырубить двоих, а дальше Леха не помнит, т.к. очнулся уже на кровати.
Еще через час, распевая национальный гимн Башкирии (он, правда, тогда без слов еще был) майор с кузнецом вернулись обратно лучшими друзьями... Пьянка продолжалась...
День пятый. Судный.
Продравши с утра очи, выйдя на крыльцо, я с чувством глубокого удивления лицезрел майора, который выполнял какой-то сложный разминочный комплекс. Увидев меня, майор радостно заорал:
- Ну что, старлей! Готовь жопу к прянику! Спецназ - он и в Африке спецназ! Собирай группу, поехали!
- А засада?
- А вон твой красавец под лавочкой валяется!
Перегнувшись через перила, я увидел мертвецки пьяного мужика в тюремной робе, который свернувшись калачиком, спал под скамейкой.
- Не понял! Откуда он?
- А деревенские приволокли! И че вы с ними сцепились? Нормальные мужики...
З.Ы. Как позже объяснил Леха, курултай (верховное собрание) деревни, оценив потери от нашего присутствия, единодушно решили набить морду, напоить и выдать нам беглого односельчанина, который уже сутки пугал медведей, прячась в лесу возле деревни...
З.Ы.Ы. Самое обидное, орденов нам так и не дали, вставив люлей за три отстрелянных патрона. Куда стреляли, зачем... Не помню.

Замена

(Имена и фамилии некоторых людей изменены. История реальная и без авторских прикрас)

- Саня, подъем! - заорал вбежавший на свою кухню, где я мирно спал, свернувшись калачиком на маленьком диванчике, мой друг и сокурсник Валера Трошин. - Опаздываем на распределение! Да вставай же ты, е@лан!!!
- Сколько время? - тихо пересохшими губами спросил я, не открывая налитых свинцом век. - Дай водички. Зря вчера по «Амаретто» прошлись!!!
- Половина девятого, в девять построение!!!
- Б#я!!! - скатился я с дивана, и стоя на коленях, посмотрел на друга.
У Трошина в одной руке был бритвенный станок, в другой помазок, морда в мыльной пене, во рту зубная щетка, на голове фуражка, а между ног зажато полотенце.
Заржав от вида друга, я аки молодой жеребец, снося на своем пути предметы кухонной утвари, табуретки и кота Пчела, влетел в ванную комнату. Всосав из-под крана достойную дозу раствора «вода+хлор», я нашел еще какой-то станок и приступил скрести свою двухдневную щетину, именно столько мы зависали у Валеры, отмечая такое важное событие, как выход молодых офицеров милиции «в свободное плавание» на просторы оперативной работы. Увлеклись. С пути истинного сбили две подруги.
Через двадцать минут мы с Трошиным бежали к метро. Ну, естественно, доехать за десять минут от Строгино до Юго-Западной было не в наших силах. Короче, опоздали. На подходе к «Вышке»* нас встретил наш дорогой начальник курса подполковник Федяев, шедший в магазин за пирожками к чаю (любил, старый пес, мучное). Мы остановились, козырнули и приготовились к выслушиванию долгой и нудной воспитательной речи. Однако, посмотрев на нас, командир понял, что наши особо важные органы (мозг, печень, поджелудочная железа и желудок) в настоящий момент ведут тяжелейшие бои с медленно отступающим врагом, воюющим под флагом «Зеленного Змия».
- Ну и му#аки вы, товарищи младшие лейтенанты, что опоздали! - спокойно прокомментировал Федяев. - Теперь запихнут вас в какую-нибудь жопу. А ты, Селиверстов, между прочим, мог в МУР попасть.
- Разрешите бежать? - хором спросили мы.
- Да мне теперь до вас фиолетово. Только не вздумайте сейчас опохмелиться, засранцы! Трошин, пьянь, ты меня слышишь? - крикнул вдогонку подполковник и побрел в магазин.
Мы взлетели на третий этаж. В рекреации около кабинета, где восседала тусовка покупателей, стоял лишь наш одногрупник Слава Гарбузенко, который каким-то блатным чудом с генеральскими погонами был переведён к нам из Харьковской высшей школы милиции еще в начале второго курса.
- Ну чё, Арбуз, куда тебя? - спросил Валерка грустного Славу.
- Хлопцы, а вы не знаете, где знаходится аэропорт Домодедово? - вопросом на вопрос ответил наш украинский товарищ. - Меня туда определили, сказав, шо коль я знаю украинску мову, то мне там, молодому оперу, самое мистце.
- Х#й знает где, - ответил Трошин.
- Шо?
- Далеко, Слава, - перевел я.
Гарбузенко приуныл и поплелся к выходу. Его было жаль. Жил он в подмосковной Истре, и до Домодедова ему добираться столько же, сколько до Киева раком. Мы с Валерой оглядели друг друга, поправили форму, перекрестились и решили одновременно вдвоем зайти в комнату решений наших судеб.
За огромным столом, попивая уже не воду и чай, сидело человек 15 офицеров, где самым младшим по званию был какой-то слащавый майор.
- Разрешите? - гаркнули мы.
В «кают-компании» повисла тишина. Все старшие офицеры как по команде отставили стаканы в стороны и положили на тарелки бутерброды с икрой и балыком. Только один какой-то совершенно седой полковник с академическим ромбом на кителе поднес рюмку ко рту, залпом выпил содержимое и тихо спросил, обращаясь к нам:
- Вы кто, рейнджеры? Откуда такие пришибленные?
- Младший лейтенант Селиверстов!
- Младший лейтенант Трошин! Виноваты, опоздали.
- А мы думали, что вы уже сами себе теплые местечки нашли где-нибудь в министерстве.
- Никак нет.
Седой полковник взял наши личные дела, полистал и попросил выйти из кабинета, попросив явиться через 10 минут.
Стоя в курилке, мы с Валерой думали о своей судьбе.
- Саня, у меня такое чувство, - затягиваясь сигаретой, заговорил Трошин, - что через десять минут мы будем очень сильно завидовать Арбузу.
- А мне в принципе все равно, главное, чтобы в область не упрятали.
Ровно через десять минут был оглашен «приговор» большой комиссии, решением которой я для прохождения дальнейшей службы направлялся в ЛОВД** на К-й вокзал в должности оперуполномоченного уголовного розыска, а Валера в угро на «Три вокзала» (Казанский, Ярославский и Ленинградский).
В кафе «Минутка», что у метро Беляево, мы с другом взяли бутылку «Пшеничной» и попросили знакомую хозяйку сего заведения по имени Аза Алиевна выделить нам отдельные апартаменты в подсобке, т.к. пить в форме на людях не подобает офицерам милиции, приговоренных бороться с преступностью на железнодорожном транспорте. В процессе релаксации Валера сказал:
- Нет, Саня, это Арбузу не повезло.
- Во-во. Еще мне рассказывали, что «транспортники»*** бесплатно на поездах ездят.
- Вот-вот.
Через два дня, выбритый до синевы, отутюженный, в белой рубашке и галстуке я прибыл к начальнику ЛОВД «К-я» подполковнику Синявину Сергею Сергеевичу. Протянув ему предписание, я отрапортовал:
- Младший лейтенант милиции Селиверстов прибыл для прохождения дальнейшей службы в должности оперуполномоченного отдела уголовного розыска.
- Это хорошо, - заулыбался подполковник. - Оперов у нас не хватает. Значит, пока молодой, закрепляешься за старым опером подполковником Соколовым Никитой Макаровичем. Опытный сотрудник, здесь уже 15 лет служит. Многому научит. Он в кабинете N 29а сидит. Иди, знакомься.
- Есть.
- Да, - остановил меня у двери Синявин. - Ты учись у него не всему и не слишком рьяно. Иди.
В поисках указанного кабинета я бродил по второму этажу, но кабинет под номером 28А обнаружен не был. Кабинет N 28 был, и за его дверью раздавались голоса. Но «моего» кабинета не было. У вышедшей из туалета уборщицы со шваброй я поинтересовался местонахождением необходимого мне помещения:
- Так это в подвале, - проворковала пожилая женщина, указывая орудием своего труда вниз. - За дежуркой направо вниз, первый кабинет налево. Там на двери табличка.
«Странно», - удивился я такому расположению кабинетов и последовал по курсу, указанного уборщицей. На обитой дерматином старой двери неровно висела табличка «старший оперуполномоченный УР Соколов Н.М.». Ниже висел лист бумаги, на котором кривым почерком было написано: «Никишов, ростовщик, можешь не заходить - долг отдам только с зарплаты и без процентов. Учти: стреляю без предупреждения».
Я тихо постучался, и не дождавшись ответа, вошел в дверь. Передо мной открылась картина из какого-то патриотического фильма времен СССР о становлении Советской милиции в каком-то небольшом городишке, где днем закон в руках власти, ночью в лапах контры. Стены обшарпаны, под самым потолком небольшое зарешеченное окошко, два маленьких стола, сейф и старый, изъеденный каким-то насекомым диван. Глаз мог порадовать лишь пожелтевший от времени висевший на стене календарь олимпийского 1980 года с изображением символа того спортивного мероприятия, которому какой-то остряк подрисовал погоны старшего сержанта. За столом сидел небольшого роста пожилой (для оперативной работы) мужик в джинсах и легком сером свитере, с морщинистым лицом и усталыми глазами, желтизна белков которых мне, как родственнику медика, говорила о сложном положении его печени.
- Разрешите? Как я могу видеть Соколова? - спросил я, хотя уже понял, что это именно он.
- Это я, - не отрываясь от заточки карандаша, тихо проговорил опер.
- Младший лейтенант милиции Селиверстов прибыл для..., - начал я громко четко докладывать своему наставнику изъеденную фразу.
- Тише, тише! Ты чего раскричался, - поумерил мой пыл Соколов. - Тебя как зовут, парубок?
- Александр... Александр Селиверстов.
- Значит, Саша, - констатировал старый опер и достал из-под стола наполовину наполненный водкой стакан. - Пей.
- Я на службе не пью, - ответил я, подумав: «Не прокатит ваша проверочка, товарищ старший оперуполномоченный».
- Свободен, - спокойно сказал мне Соколов и указал на дверь. - Не получится у нас работать вместе. Я Синявину скажу, чтобы закрепил тебя за другим наставником. Иди отсюда!
В кабинете установилась гробовая тишина. Из небольшого окошка доносились звуки вокзала, голоса диспетчеров и гудки локомотивов. Наставник углубился в процесс заточки канцелярского предмета. Ошарашенный таким подходом к службе и встрече молодого пополнения, я несколько секунд поколебавшись, схватил стакан и в несколько глотков осушил до дна.
- Занюхай, - протянул мне засохший пряник опер, - Молодец. А теперь включи свои уши. Звать можешь меня просто Макарыч. Если хочешь стать классным опером, то слушай меня, делай только то, что я говорю и не проявляй инициативу до тех пор, пока я не дам тебе на это добро. Уяснил, Шурик? И еще: пить только со мной и когда я разрешу. На меня это правило не распространяется.
- Так точно!
- Да брось ты свой курсантский лексикон, - скривил недовольное лицо Макарыч, - Вот твой стол. Стул где-нибудь на вокзале спи@дишь, а всякую канцелярскую лабуду возьмешь в секретариате. Ладно, я на территорию, а ты осваивайся.
Когда Соколов ушел, я оглядел каморку и решил придать ей более приглядный вид. Вооружившись у уже знакомой уборщицы тряпками, щетками и порошком, я приступил к наведению порядка в теперь уже и в моем кабинете. После часовой уборки дышать стало легче, а по полу заиграл солнечный зайчик, который впервые за многие годы посетил сей неизведанный уголок.
Пришедший вскоре с территории Макарыч молча осмотрел кабинет и сел за свой стол. Из внутреннего кармана пиджака он достал чекушку и прямо из горла ополовинил ее. Затем опять же из-под стола достал старую печатную машинку, и что-то бубня себе под нос, начал варганить какой-то документ. Из доносившихся обрывков фраз я сделал вывод, что наставник пишет рапорт о задержании. Закончив «литературное творчество», он расписался в документе, прикончил остатки водки и взял в руки трубку телефона:
- Алло, товарищ подполковник, - флегматично начал вещать доклад Макарыч, - Вчерашняя кража чемодана раскрыта, злодей в кутузке. Пусть присылают следака.
После этого, оглядев кабинет уже нетрезвым глазом и проведя пальцем по подоконнику, Соколов произнес:
- Молодец, Шурик! Чистота - залог моего пошатнувшегося здоровья. На сегодня свободен, а завтра с девяти часов начнешь познавать доселе неизвестный для тебя сумасшедший мир оперативной работы. Бывай, - протянул он мне свою клешню.
На следующий день понеслось и завертелось. Все началось с ознакомления с территории, а это весь вокзал с перронами и прилегающие к нему территории с техническими и хозяйственными сооружениями. Затем Макарыч познакомил меня с, по его мнению, нужными людьми, без участия которых вокзал бы утонул в дерьме преступности: продавщицами магазинов и всевозможных ларьков, директорами вокзальных кафе и баров, кассирами (продажа билетов), грузчиками-носильщиками, таксистами и т.д и т.п. Через пару дней свою территорию я знал как «Отче наш». Параллельно наставник представлял меня своей агентуре, чем, честно говоря, вводил меня в недоумение. Из курса ОРД**** я знал, что агент (осведомитель) - это личное, как зубная щетка или курительная трубка. Некоторые «стукачи» Макарыча шли на контакт со мной охотно, другие с неохотой, а третьи категорически отказывались сотрудничать.
- А сегодня, Шурик, я начну потихоньку знакомить тебя еще с одним контингентом людишек, которые могут быть тебе весьма полезны как по службе, так и по личным делам. Это проводницы, бригадиры поездов и ДВРы*****. Это Клондайк информации.
Целый день мы пропадали с наставником на перронах, знакомясь с людишками Макарыча. Особенно было приятно знакомиться с молоденькими проводницами и ДВРами, которые угощали «дорогих гостей» изысками дорожной кухни. При этом старый опер, представляя меня новым знакомым, пропускал по рюмочке коньячка, а мне просил подать томатный сок или кефир.
В пятницу Соколов, захватив в буфете пару бутылок водки и консервы, потащил меня за собой. На мой вопрос:
- Куда сегодня?
- Знакомится с бомондом, - сказал, как отрезал наставник.
Перелезая через какие-то постройки, свалки, железнодорожные сооружения мы вышли на тропу, «заминированную» местными собаками, которая вывела нас к какому-то спонтанному поселению.
- Вот, Шурик, смотри, - обвел рукой Соколов ветхие сооружения, - Вотчина Сифилитика и его команды. Местные БОМЖи. Твой основной контингент. Найдешь с ними общий язык - проблем с раскрываемостью не будет.
- Макарыч, а такое прозвище у Сифилитика из-за того, что он болен этой болезнью?
- Нет. В прошлой жизни он был врач-венеролог. Я сам лет 7 назад, когда был еще женат и по глупости от одной из проводниц подхватил «французский насморк», прошел у него курс лечения. Он сторожил этого вокзала и здесь в большом авторитете среди клошар. Он у них и мэр, и судья, и родной отец.
Знакомство с «бомондом» прошло на высшем уровне. Макарыч позволил мне выпить с Сифилитиком за знакомство и дальнейшее сотрудничество. Мои дипломатические отношения с этим контингентом в дальнейшем складывались на взаимовыгодных условиях.
Несмотря на все эти ежедневные тренинги, консультации и знакомства, мы не забывали с Соколовым и про свои прямые обязанности: принимали заявителей, раскрывали преступления и проводили профилактику на вверенной нам территории. К слову сказать, раскрываемость у нас с Макарычем была более 80%. Порой преступления раскрывались, не выходя из кабинета. Иногда Макарыч говорил начальнику ЛОВД: «Я пошел позвоню, а ты, Сергеич, поручи своим чистоплюям раскрытие в сводку дать». Боролись в основном с кражами, мошенничествами, хулиганкой. Но и без тяжких не обходилось. Куда же без них. Бывало по пути в Москву в вагоне кого-то насильно жизни лишат, кого-то изнасилуют. Так что работы хватало.
Вот так интенсивно прошли два месяца. На улице наступил ноябрь. Я топтал территорию, все больше набираясь опыта, бегал Макарычу за утренним «допингом» и раз в месяц, что меня радовало, на халяву на выходные мотался к бабушке на Украину, откуда я привозил Соколову домашнюю горилку и сало.
В один из промозглых ноябрьских дней, придя в 9 часов на службу, я не обнаружил в кабинете Соколова, хотя тот по сложившейся годами привычке приходил на работу в 8 часов. Подумав, что Макарыч борется с бодуном, я убежал на территорию. Кое с кем переговорив, я понесся на платформу в сторону одного объекта, где находился интересующий меня субъект, нагло спи#здивший вчера ночью у женщины с ребенком сумку с паспортом гражданки Украины, деньгами и билетами на обратную дорогу. В этот же момент ожила рация:
- Саня, ты где? - узнал я голос наставника.
- На третьей платформе.
- Когда будешь?
- Не знаю, а что?
- Да так, ничего. Я на месте.
- Загадочный ты сегодня, Макарыч.
Через пятнадцать минут я задержал вора, еще через полчаса мы нашли сумку с документами и билетами. Денег не было. Но не беда. Допросив плакавшую от радости женщину и проведя вместе со следаком необходимые следственные действия, я сбегал в буфет, где знакомая официантка по моей просьбе собрала небольшой пакет с едою для потерпевшей. Посадив ее с ребенком на отходящий поезд и пожелав счастливого пути, двинулся в контору. На часах было 16 часов.
Зайдя в кабинет, я о#уел. За столом в новом темно-синем костюме, в голубой рубашке и в тон подобранном галстуке с уложенными в парикмахерской волосами сидел мой наставник и товарищ Макарыч. На столе лежал какой-то документ. Запаха перегара в кабинете не чувствовалось.
- Привет, Шура! - обрадовался мне Соколов. - Ну где тебя носит?
- Кражу раскрывал, - пробубнил я, не отводя взгляда от пафосного вида наставника. - А у тебя чё, день рождение сегодня?
- Нет! Всё, Шурик, пи#дец, отслужил я своё, - улыбнулся Макарыч. - Вот сегодняшний приказ о выходе на пенсию. Квартиру сдам и уеду жить на дачу. Гусей, кур и козу заведу.
- Поздравляю, - растерявшимся голосом сказал я, не зная, что в таких случаях надо говорить. - Я и не знал, что тебя интересует сельское хозяйство.
- Спасибо! - рассмеялся Соколов. - Знаешь, Шурик, для всей нашей конторской халабалы я поляну завтра накрою, а сегодня я хочу напиться со своим лучшим учеником Александром Александровичем Селиверстовым. Ведь ты у меня четвертый стажер. Двух отшил сразу, третьего через неделю. Я ведь на пенсию должен был уйти еще год назад, но Синявин, сучонок, условие поставил: подготовь замену. Вот я и подготовил и теперь со спокойной душой ухожу на заслуженный отдых. Устал я, Саша.
- Ну я побежал?
- Куда? - удивился Макарыч.
- За водкой и закуской, отмечать же будем.
- Дурак, - заржал Соколов. - Мы с тобой в ресторан идем.
...И напились мы с Макарычем, и наелись и наговорились. Не хотелось мне с ним расставаться. Привык. И еще он был первым моим наставником в моей жизни. Настоящим наставником. 25 лет в уголовном розыске - это вам не баран чихнул.

PS: Я отработал еще на вокзале полгода и перевелся в криминальную милицию одного из округов Москвы. Опыт, набранный мною благодаря усилиям Соколова, мне оказывает посильные услуги до сих пор. С Макарычем мы частенько перезваниваемся. Он действительно занялся сельским хозяйством, а по ночам осуществляет функции сторожа дачного подмосковного поселка, получая значительное материальное дополнение к своей пенсии. Летом мы ездим к нему с сыном в гости на пару дней. Старик радуется, как дитя. Ведь он одинок. Ему есть что вспомнить, но некому рассказать.

* - Московская высшая школа милиции.
** - Линейный отдел внутренних дел
*** - Сотрудники УВДТ (Управление внутренних дел на транспорте).
**** - оперативно-розыскная деятельность
***** - Директор вагона-ресторана

Камрады
(лучше считайте байкой)

Три года назад к нам по обмену опытом, т.е. поесть и попить на халяву, приехали полицейские из Испании в количестве 8 человек. Кстати сказать, в наше Управление из многих стран приезжали обмениваться опытом. После встречи их в аэропорту в нашей конторе был организован их прием с шампанским, проведена локальная пресс-конференция и оглашен план их недельной стажировки. Следует отметить, что 5 «новобранцев», практически свободно владели русским языком. Вероятно, прошли специальную подготовку для борьбы с русской мафией. Для троих потребовался переводчик.
За мной и моим напарником Дмитрием были закреплены три мачо, служащие у себя на родине детективами, по-нашему - операми. Серьезные и гордые. К нашей великой радости они здорово говорили по-русски. За день до их прилета наше большое руководство, проводя с нами инструктаж, сказало:
- Сделать все в лучшем виде! Показать лучшие места в нашем городе. Лучшие, а не злачные! Закон не нарушать!!! С гражданами задержанными и заявителями обращаться ласково. Про мат забыть. Самим не пить и иностранных коллег не спаивать. Через неделю они должны убыть в Испанию под большим впечатлением от России.
И вот после знакомства с нашими тремя «стажерами» мы прошли в наш кабинет, который им сразу напомнил комнату пыток времен инквизиции. На стене на самодельном стенде висели резиновая палка, наручники, веревка, плоскогубцы и электрошокер. Над всем этим великолепием огромным готическим шрифтом было начертано «Наше терпение небезгранично». Мы с коллегой поняли, что влипли, т.к. вчера впопыхах забыли снять это наглядное пособие по приказу нашего начальника.
- Что это? - одновременно поинтересовались гордые испанские полицейские, внимательно рассматривавшие сие произведение искусства, игнорируя плакаты с полуобнаженными моделями из «Максима».
- Ну... это доска психологической обработки человека, напротив которой мы сажаем на стул подозреваемого, включаем классическую музыку и оставляем его наедине с самим собой, чтобы он подумал о совершенном им преступлении, встал на путь истинный и покаялся во всех своих грехах.
- А что означает фраза «Наше терпение небезгранично»? - спросил самый старший по званию.
«Бл@я, как меня этот всезнайка зае#ал», - подумал я, и улыбнувшись, ответил:
- Просто когда кончается наше терпение, понимая, что преступник не в полной мере раскаялся, мы выключаем музыку. Используем научный подход по методу доктора... э-э-э... Кашпировского.
- Но это же пытка?
- Что вы, господа, разве лишение прослушивания произведений Шопена, Баха, Моцарта может быть пыткой? Но без музыки у многих начинается переосмысление своих взглядов на жизнь. У нас демократия. Закон чтим. Вину правонарушителя доказываем новейшими научными методами.
- И вообще, уважаемые коллеги, - взяв под руки детективов, отводя от стенда, произнес я, - Не пора ли вам проехаться с нами по нашей территории? Так сказать, воочию увидеть нашу работу.
- Да, да! - загалдели гости, - Нам очень интересно.
Еще вчера мы с Димой заранее договорились с коллегой и несколькими нашими доверенными лицами из числа контингента, добровольно помогающего родной милиции, организовать для нас пару концертов. Репетиции длились до 11 часов ночи.
- Итак, господа офицеры, - сев в машину обратился Дима к испанцам, - Сейчас едем на дело, то есть на задержание особо опасного преступника-психопата, убившего 3-х человек и сбежавшего из психиатрической больницы.
- А где силовой эскорт? - спросил самый молодой по возрасту стажер.
- Не поняли?
- Ну, у нас для этого есть специальные полицейские, которые выполняют наиболее опасные задачи.
- А, ОМОН! - догадался Дима и гордо шепотом пояснил: - У нас тоже есть. Но их мы используем при задержании только вооруженных групп численностью более 5 человек.
Испанцы переглянулись, пожали плечами, но ничего не произнесли. Старший что-то записал в свой блокнот.
Итак. Спектакль N 1.
Приехали. Заходим в подъезд, подходим в квартире. Звоним в дверь. Я с коллегой рядом с дверью, стажеры чуть ниже, на лестничной площадке.
- Чё надо? - из-за двери раздался жуткий бас.
- Уважаемый господин Петров, - спокойным голосом начал я свою речь, - Мы из милиции и хотели бы с вами поговорить.
- Маза фака! (от авт. отрепетировали: русский мат испанцы бы не поняли, испанской бранью не владеем, а американский знают даже эскимосы) - раздалось из квартиры, - Уходите.
- Господин Петров, понимаете, мы просто хотим спокойно с вами побеседовать и угостить кофе в баре напротив дома.
В комнате раздались выстрелы (от авт. вчера нашему актеру мы арендовали на время спектакля газовый пистолет с холостыми патронами). Испанцы вздрогнули и спустились на пару ступеней ниже.
- Что же вы, господин Петров, нарушаете общественный порядок? Мы к вам со всей душой и с пониманием, а вы? - спокойно, как с пятилетним ребенком, с «психопатом-убийцей» разговаривал Дима, - Давайте выходите, сдавайте оружие и мы внимательно вас выслушаем.
Через пару секунд дверь открылась, на площадку вышел грустный «психопат» и отдал мне мой же газовый пистолет. Мы спустились вниз, где нежно, держа за руку, усадили «задержанного» в карету «скорой помощи», на которой трудилась врачом моя супруга (от авт. ночью по моей просьбе была призвана спасать честь российской милиции). На прощанье Дима ласково погладил «психопата» по голове и вручил ему батончик «Марса», завернутый в купюру достоинством 100 рублей.
Завороженные испанские коллеги, выйдя из ступора, тихо зааплодировали. Петрова медики высадили за углом дома напротив рюмочной.

Спектакль N 2.
- Ну, что же, господа полицейские, поехали дальше охранять покой горожан?
- Конечно, нам очень интересно, - сказал старшОй, занеся в блокнот очередную запись.
«Что же он там, сучонок, пишет?» - подумал я и уселся в машину.
В нескольких километрах от дома «психопата» мы увидели преступление: из магазина «Пятерочка» выбежал огромный как горилла молодой человек с дамской сумочкой, а за ним с воплями: «Милиция! Помогите! Ограбили!» бежала молодая девушка. Не раздумывая, мы с Димой выскочили из машины, догнали «грабителя» и нежно его задержали. Тут же подскочили запыхавшиеся коллеги из Испании и встали сзади преступника.
- Ваша сумочка? - обратился я к потерпевшей.
- Моя, господин офицер, - гордо ответила девушка (от авт. инспектор из отдела по делам несовершеннолетних Зоя Никишова).
- Возьмите.
- Спасибо.
- Господин задержанный (от авт. ранее судимый за хулиганку мастер спорта по дзю-до Миша Горляков, ныне законопослушный гражданин и инструктор по самообороне в одном из ЧОПов), - обратился Дима к грабителю, доставая из кармана Конституцию Российской Федерации, - Прошу вас внимательно заслушать ваши права.
«Грабитель» стоял, понуро опустив голову, и слушал, еле сдерживая смех, содержание статьи 51. Затем настала моя очередь. Я достал из пиджака маленькую Библию и зачитал «злодею» все Божьи заповеди. Испанцы были в крайней степени изумления. Вернее сказать, они были в полном о#уении. Мирской суровый закон и Божье слово!!! Какая интересная комбинация!!! Доставив преступника в околоток, мы предложили гостям показать достопримечательности города. Провозив их по всем наиболее интересным с точки зрения туриндустрии маршрутам, мы убедили их в необходимости поужинать. Слава Богу, начальники выдали приличные суммы денег на оперативные расходы.
Сидя в ресторане, Дима произнес:
- Господа офицеры, на правах гостеприимных хозяев разрешите заказ произвести нам и угостить вас русской кухней. Граппы у нас нет, но думаю, русская водка вас не разочарует.
- Мы не против, - заулыбались иностранцы.
«Тоже халяву любят, засранцы» - подумал я.
Через 15 минут стол был заставлен выпивкой и закуской. Во время фуршета испанцы через одного произносили тосты в наш адрес, а также восхваляли наши методы борьбы с преступностью. К 19-00 тостуемые лыка не вязали. Мы отвезли их в гостиницу и поехали с Димой на набережную пить пиво.
На следующее утро вся испанская делегация в Управление не прибыла. В других группах все происходило по аналогичному сценарию: «спектакли», экскурсии, ужин. Приехавший из гостиницы водитель автобуса сообщил, что никто из басурман из отеля не вышел. Руководство, посмотрев в наши честные и красные глаза, всё поняло и обязало в течение часа доставить тела иностранцев в отдел для продолжения прохождения обмена опытом. При этом полковник предупредил, что если хоть с одним из испанцев что-то случится, то он лично каждого из нас разорвет на куски, сожжет в крематории, а пепел рассеет на поле корриды в Мадриде, куда собирается ехать в отпуск этой осенью.
По дороге мы с Димой купили «медикаменты» (бутылку водки и банку соленых огурцов). Войдя в гостиничный номер наших новых напарников, перед нами предстала картина неизвестного художника «Лазарет на передовой под Псковом». Три испанца с мокрыми полотенцами на головах вповалку лежали на своих кроватях, а завидев нас, попросили вызвать врача.
- Вставайте, сейчас все будет хорошо, - сказал я, ставя на стол водку и соления.
Старший, увидев этот натюрморт, рванул в туалет, другой тихо застонал. Самый младший по имени Ихлеас очень удивился. Через пару минут, кое-как собрав испанцев в единый коллектив, мы усадили их за стол. Дима на своем примере продемонстрировал метод русского лечения. Налил 50 грамм водки и запил рассолом из банки. При этом сказал, что лучшего лекарства в нашей стране от алкогольного отравления не придумано. Иностранцы наотрез отказывались лечиться такими методами. Но тут я проявил дипломатические навыки, доставшиеся мне от отца, долгое время прослужившего в МИДе.
- Я, конечно, господа офицеры, не хочу показаться нехорошим человеком, но если вы сейчас не последуете примеру моего коллеги, то я буду вынужден сообщить в ваше посольство о вашем недостойном поведении. Оно вам надо?
Слова дошли до испанцев. Дима отработанным годами движением разлил в каждый стакан ровно по 100 граммов спиртного, а в другие три - рассола.
- Постарайтесь выпить залпом, - посоветовал мой друг и, подумав, накатил и себе.
С разными выражениями лиц испанцы выпили «микстуру». Через несколько минут старший из них даже закурил. Через сорок минут мы были в Конторе. Другие группы также не заставили себя долго ждать.
Остальные пять дней проходили практически одинаково. Правда, были выезды и на реальные места преступлений. Но там для них устраивали шоу прокурорские следаки и криминалисты. Но одно оставалось неизменным - вечерняя трапеза. В четверг наши испанские коллеги еще с вечера купили себе в номер водку и огурцы. Опыт, накопленный за несколько дней, дал свои плоды.
В воскресенье, провожая слегка опухших от «стажировки» коллег домой, мы накатили на посошок и обменялись фуражками. Выпив стремянную, мы обменялись часами и адресами. Счастливые, загадочные, наполненные опытом оперативной работы до самой макушки господа офицеры улетели домой.
Через месяц я получил письмо от Ихлеаса, к которому была приложена вырезка из какой-то испанской газеты. Я попросил знакомую перевести. Процитирую только одну фразу:
«...Русские полицейские замечательные люди. Профессионалы в своем деле. Их способы борьбы с преступностью настолько современны, что мы готовы поспорить с каждым, что ни в одной стране мира нет такой полиции. Они одинаково вежливо общаются как с пострадавшими, так и с преступниками, убеждая последних силой своего разума, а главное, заставляют раскаяться с помощью классической музыки и слова Божьего. Мы многому у них научились...»
Слава Богу, что никто в Управлении кроме меня, моего напарника Дмитрия и переводчицы не видел этой статьи.

Дело «Почтальона»

Ранняя весна 1998 года навалилась на Москву как ушат холодной воды на протрезвляющегося: неожиданно и без предупреждения. Я шагал утром на службу, время от времени поглядывая на свои ботинки, и тихо матерился. Только несколько дней назад купил обувь, а она уже хищно отделила подошву от основания, показывая мне свою оскаленную халтурными гвоздиками пасть. «Да чтоб вы все, китайские обувщики, поимели в семье еще по паре сиамских близнецов!!!» - зло думал я, перешагивая через лужи.
Придя в отдел, я разулся и поставил обувь около батареи. Залез в карман, пересчитал наличность, и обувшись в старые туфли, пошел занимать деньги у коллег. Через несколько минут я подвел итог и пришел к выводу, что смогу приобрести довольно сносные скороходы не китайского производства. Это меня утешило. Выслушав на оперативке от Гамадрила (полковника) все замечания в адрес своей неправильной половой ориентации и в адрес недоучившегося врача-акушера, допустившего в день моего рождения большую ошибку, повлекшую извлечение такого бесполезного плода на свет Божий, я отправился на территорию, т.е. за ботинками.
Прослонявшись около двадцати минут по базару, я приобрел по довольно сносной цене довольно неплохие весенние ботинки черного цвета.
Почувствовав себя человеком, я решил приступить к исполнению своих непосредственных должностных обязанностей по раскрытию и выявлению преступлений имущественного характера, связанных с нападениями на граждан, т.е. с грабежами и разбоями. Перед тем, как начать помогать гражданам, я решил зайти к своей знакомой, дабы поесть горячего супа, «обмыть» обувь и, возможно, решить вопрос с оральным сексом. На последнее я не очень надеялся, а вот рюмка холодной водки и тарелка горячего рассольника мне была уготована. Подойдя к знакомому дому, я вошел в подъезд и нажал кнопку вызова лифта. Когда створки открылись, то передо мной предстала следующая картина: на полу лифта, держась рукой за живот, лежал молодой человек. Довольно сносно для раненого он произнес:
- Я почтальон, разношу пенсии. Меня ударили ножом и ограбили. Вызовите милицию и «скорую».
- Е#ать ту Люсю, - пробубнил я и склонился над потерпевшим. В районе левого бока живота обнаружилась еле кровоточащая рана.
- Как звать тебя?
- Александр Александрович Сурков, 1973 года рожден...
- Чем ударили?
- «Бабочкой» - простонал почтальон-инкассатор.
- Когда?
- 10 минут назад...
- Запомнил их, опознать сможешь?
- Да..., двое...
- Сколько взяли?
- 314 тыс. рублей с копейками.
Я взял горе-почтальона на руки, вытащил из лифта и положил на лестничную площадку.
- Лежи здесь, а я сейчас. Прижми рану рукой.
Из первой попавшейся квартиры я позвонил в «скорую» и своим. Доложил обстановку и вернулся к терпиле. Тот был в сознании. Спустя некоторое время, приехали врачи, и долго не церемонясь, увезли раненного в 67 Городскую больницу.
«Бесполезный плод» начал кропотливую работу по отработке жилого сектора. Пара пенсионерок заявила, что в этот день к ним заходил Саша-почтальон и приносил пенсию. Кроме того, они сообщили, что этот человек на протяжении нескольких месяцев разносит им пенсию и претензий они к нему не имеют. На этом и порешили. Надо ехать в больницу и там работать.
Заехав в отдел и огребя от Гамадрила свежих пи@дюлин и установок на раскрытие данного преступления в 3-х дневный срок, я направился в медучреждение. На мое счастье хирургом, шившим моего подопечного, оказался мой старый приятель и одноклассник Эдик Руфт. В момент моего бесцеремонного визита он находился у себя в ординаторской, пил кофе и щупал за аппетитные попки медсестричек.
- Доктор, тук-тук, - проблеял я, проходя в апартаменты хирурга, - Разрешите?
- Шура, дорогая моя ментовская душа, проходи!!! - обрадовался Эдик и согнал легкими хлопками со своих ног студенток-практиканток.
- Я, наверное, помешал? - немного покраснел я, увидев красивых и пышногрудых девочек. Я был холост, а секс был не постоянен.
- Присаживайся. Скажи, мой генерал, чего бы ты хотел въ#бать? Только честно.
- Э-э-э, настоящего медицинского спирта.
- Н-да, я считал тебя эстетом..., - пробубнил Эдик и поставил на стол колбу с «НИМ».
- Ну-с, чё надо? - спросил Эдик, разлив по рюмкам спирт, - Ты же просто так никогда не приходишь. Хотя нет, вру... В прошлом году 2 января с утра похмеляться приезжал. Да?
- Было дело...
- Ну, говори, чего надо? - Эдик стал серьезным и немного сердитым.
- Ты оперировал Суркова Александра Александровича?
- Я.
- Ну?
- Что тебя интересует?
- Все, Эдик!!!! Все, бл@дь, меня интересует.
- Ничего серьезного. Пробита брюшная стенка - не более. Органы не задеты. Через три дня будет на ногах.
- Ну, тогда за медицину..., - поднял я рюмку.
- Давай, - поддержал меня хирург, - Только, Саня, знаешь, когда он на столе перед наркозом лежал, то, нажимая в район раны, произнес: «Доктор, видите, что кровь не выходит... Воздуха нет...» Меня это слега удивило. Пациент-то не доктор. А это может определить только врач.
- Спасибо, Эдик! Завтра у меня еще будет к тебе разговор. Только не говори о моем визите Суркову.
- Не учи меня красиво мастурбировать, - обиделся Эдик и разлил по рюмкам спирт, - На, возьми эти лекарства для мамы, - протянул мне Руфт ампулы с веществом. - Она просила. Только я обещал передать их через твою сестру.
- Спасибо, хирург, - поблагодарил я. - Отдам сестре, а она передаст. Бывай.
- Заходи, дружок.
Что-то здесь не так. Нет. Разбой есть. А может, нет. Этот х@й еще под наркозом, тем более, Эдик вскрыл его от горла до пупа. Оклемается не скоро. Ладно, утро вечера мудренее. Спать. Утром придумаю комбинацию. Хотя, надо кое-что посмотреть. Я спустился по лестнице к сестре-хозяйке, продемонстрировал ксиву и попросил:
- Любезная, будьте так добры показать мне вещи больного Суркова из хирургии.
Та, вальяжно шаркая шлепанцами, достала из шкафа пакет. Так, джинсы, ботинки, футболка, свитер и куртка. О-па!!! Футболка пробита и с пятнами крови, а свитер и куртка нет. Он что, налегке по дому разгуливал? Но я его обнаружил одетым? Нет, Сурков, темнишь ты.
На утренней оперативке был обозван «зародышем» и мне было дано уже два дня срока на раскрытие разбоя на почтальона.
Купив билет, я приобрел газету и пирожок с картошкой, уселся в тесный вагон электрички, следовавшей до г. Истры, и двинулся до места проживания потерпевшего Суркова. Через 45 минут я вышел на перрон, вздохнул полной грудью подмосковный воздух и направился на поиски местожительства потерпевшего.
В уютной квартире меня встретила мама Суркова - Валентина Андреевна, которая предложила пройти и выпить чаю.
- Саша всю жизнь честно жил, отслужил в армейском госпитале в Ростове-на-Дону, поступил в медицинский, но после третьего курса, не сдав сессию, провалился и ушел санитаром в морг. Но там ему не понравилось, и он стал инкассатором.
- Извините, Валентина Андреевна, а можно осмотреть комнату вашего сына?
- Да-да, конечно, проходите...
Обыкновенная комната холостяка. Чисто прибранная. Гитара с бантом на стене. Много книг. Стоп... Книги. Какие? Я, полюбопытствовав, залез на стул к одной из полок. «Анестезия - вопросы и ответы» и «Слепые и сквозные ранения». Вот!!! Б@я!!!
- Валентина Андреевна, спасибо за чай, мне пора! Было все очень вкусно, сыну привет!!!
- Вы куда, а пирог с рыбой??? - прокричала вслед мать потерпевшего.
- Успеется... (как же мне вас жаль).
Приехав к дому, где произошло преступление, я нашел местных завсегдатаев:
- Товарищи маргиналы! Перед вами находится 16-ти этажный дом с одним лифтом. Кто первым найдет что-либо подозрительное, прошу ставить меня в известность. Нашедшему улику - приз в объеме 1 литра и курицы «гриль». Время пошло! Да, и пальчиками нашедшие предметы особо не лапайте.
9 душ разбежалось по дому как блохи по собаке. Я присел на лавочку и закурил. Зачем же он это сделал? Такая хорошая мама? Учился в медицинском? Нет, пора брать его в разработку, не нравится мне этот пассажир.
- Гражданин начальник, - прервал мои размышления один из добровольных помощников. - Вот! Нашли в пожарном ящике на 7 этаже.
Он протянул мне одноразовый пластмассовый шприц с остатками какого-то прозрачного вещества.
- Молоток! Держи, заслужил, - произнес я и протянул счастливчику пакет с водкой и обжаренным цыпленком.
На следующий день, ведя себя как бульварная проститутка, я прогнулся сразу перед 2-мя судмедэкспертами, моля сделать в кратчайшие часы экспертизу остатков вещества, находящихся в шприце. Предположение подтвердилось - в инструменте остатки лидокаина*. А эксперт-криминалист Шишкин подтвердил, что отпечатки пальцев на шприце принадлежат потерпевшему Суркову. Теперь все ясно. Дело осталось за малым. Я набрал номер телефона.
- Егорыч? - это Селиверстов, - Надо тебе немного полечиться. У тебя ведь язва?
- Гражданин начальник.., - взвыл мой агент. - Какое лечение? У меня дел по горло.
- Хорошая палата в больнице, трехразовое питание и каждый день племянница с бананами, апельсинами, «Примой» и чекушкой водки.
- Согласен! Когда? Но у меня нет племянницы, я же из детдома, - опомнился осведомитель.
- Уже есть! Через час жду у себя в кабинете.
Я добежал до конторы и прямиком отправился в ОРО**, где в своем большинстве работали женщины. Обрадовавшись тому, что Ирина Нечаева на месте, я направился к ней.
- Здравствуй, Ирочка, здравствуй, солнышко!
- Саша, денег нет. Муж разбил машину, так что последние ушли на ремонт.
- Деточка, мне деньги не нужны, - проворковал я, - Мне нужна ты.
- ???
- У тебя дядя есть?
- И тетя, и дядя и даже муж и двое детей.
- Тебе придется сродниться с еще одним дядей - Василием Егорычем, трижды судимым вором, в последние пять лет вставшим на путь исправления и добровольно сотрудничающим со мной.
- Саша, а на#уй мне все это нужно? - резонно заметила опер в юбке.
- Тебе нет, а мне надо.
- Умеешь же ты убеждать людей. Что от меня требуется?
- Каждый день навещать «дядю» в 67 больнице и обо всем докладывать мне.
- А как я скажу своему руководству....
- Это мои трудности. Через двадцать минут заходи ко мне знакомиться с «дядей».
После предварительной телефонной беседы я уговорил хирурга Руфта предоставить Суркову и «язвеннику» Егорычу отдельную палату. В этот же день Василий въехал в новые «апартаменты» и приступил к исполнению своих агентурных обязанностей. «Племянница» навещала дорого «дядю» каждый день, передавая фрукты и жидкий гостинец от меня.
Через пару дней в половине третьего ночи в моей квартире прозвучал телефонный звонок. Он отвлек меня от очень красивой и ненасытной соседки.
- Это я, Егорыч, - тихо проговорил «добровольный» помощник милиции. - Этот хер выбросил в окно какое-то «перо».
- Понял, спасибо, с утра всё организую.
- За такую информацию, Саныч, полагается не чекушка, а литр.
- Будет тебе премия, иди спи.
На утро, забежав в контору и прихватив из «обезьянника» двух понятых, я прискакал под окна больничного корпуса. Долго искать не пришлось. Через минуту в пакете лежал небольшой перочинный нож, рукоятка которого была выполнена в форме русалки. «Ну вот, Сурков, тебе и пи#дец!» - подумал я и повез находку в ЭКО***, где, естественно, были обнаружены пальчики почтальона-инкассатора.
На следующий день с полной папкой «улик»: заключений экспертиз и показаний очевидцев я гордо зашел в палату к Суркову. Придвинул стул к его каталке, отобрал из рук газету и задал вопрос:
- Где деньги, Шурик?
Почувствовав свою ненужность, Егорыч вышел из палаты.
- Какие деньги?
- Государственные, Саша, которые ты не донес пенсионерам.
- Так я же говорил, что напали...
- Б@я, почему вы все такие тупые? - сказал я и несильно ударил подозреваемого папкой по голове, - Вот здесь, - я потряс кожаным галантерейным изделием, -аккуратно сложены все предпосылки для отправки тебя в места не столь отдаленные. А хочешь, Шурик, я расскажу тебе, как было дело? Нет? Но ты послушай. А сопли будешь пускать перед следаком.
«В один прекрасный день Шурику Суркову потребовались деньги. Не зарплата, а деньги, т.е. много денег. Для чего - пока не знаю. Но ты сам все потом скажешь. Итак, Шурик замыслил преступление. Обладая первоначальными навыками несостоявшегося медика, он решил хитроумно объегорить органы правопорядка. Раздав для приличия парочке пенсионеров их жалкое пособие, на лестничной площадке седьмого этажа вколол себе дозу анестезии, и достав заранее приготовленный нож, на несколько сантиметров аккуратно загнал его себе в пузо, пробив только брюшную стенку. Дети, падая с велосипеда, причиняют себе большие увечья. Понимая, что данная царапина не доставит ему серьезных неприятностей, Шурик спустился вниз и где-то заныкал свою сумку с деньгами. Затем вернулся в подъезд, сел в лифт и прикинулся ветошью. Там я тебя и обнаружил. Так? Вот и сказочке конец, а кто слушал скоро сядет».
- Где деньги, Сурков?
- Может, поделим пополам?
- Может, в челюсть?
Я достал из папки чистый лист бумаги и ручку:
- Не терзай себя, Шурик, пиши чистуху, - сказал я и пристегнул его к кровати наручниками.
- Понимаете, Александр Александрович, - всхлипнул Сурков, - Я болен.
- Я вижу. Руфт тебя здорово располосовал.
- Не в том смысле. Я болен игроманией. За неделю до этого я у своего знакомого занял большую сумму денег. Все спустил в игровые автоматы в Истре. Можете проверить, я там клиент постоянный. Пришло время отдавать, а нечем. Вот я и решился прикарманить...
- Прикарманить пенсии стариков?
- А что мне оставалось делать...
- Выход, Саша, всегда есть. Мне очень жаль твою маму. Ты пиши, а я пойду покурю.
Я вышел в туалет и закурил. Жаль парня. Неудачник, недоучившийся медик. Я вернулся в палату к подозреваемому:
- Ну и..
- Вот, - протянул мне Сурков, мелко исписанный лист, - Деньги в том же доме, в подвале за желтой фанерой. Найдете.
- Бывай, Сурков, жди следователя.
Через пару часов, отдав следователю все материалы, я отправился в свой кабинет и занялся текущими делами. Это преступление раскрыто. Впереди еще много интересных дел. Суркову не стали инкриминировать мошенничество, а вменили «растрату вверенных средств».

PS: Через несколько месяцев был суд над Сурковым.
- Сурков Александр Александрович, 1973 года рождения, за преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ (присвоение и растрата) приговаривается к 4 годам лишения свободы...
В зале заседания возникла пауза, тишину которой нарушил грохот тела осужденного. На автомате судья продолжила:
- Условно.
Приехавшие врачи констатировали смерть - инфаркт. Спасти Сурова не удалось. Через пару дней в «МК» в рубрике «Срочно в номер» появилась заметка: «Подсудимый умер при вынесении приговора».
Перед Суровым извиняться не буду, а вот перед его мамой преклоняю колено. Простите.
* лидокаин - обезболивающее.
** ОРО - оперативно-розыскной отдел (розыск без вести пропавших и скрывшихся от следствия и суда)
*** ЭКО - экспертно-криминалистический отдел.