Дождь

Дождь.
Сколько же он льет? Неделю? Десять дней? Больше? Потерян счет времени этого дождя.
Все пропиталось влагой. Белье, одежда, матрасы, спальники, дрова и оружие. Лица - и те кажутся отсыревшими, серыми и безжизненными.
Дорогой итальянский кирпич, из которого сложен забор, под которым мы сидим на корточках, от воды кажется лакированным. Рука скользит по мокрой пластмассовой рукоятке автомата, и я постоянно вытираю ее о брезент «горки», но это не помогает, ведь и «горка», кажется, сделана наполовину из дождя.
Ноги затекли, в кроссовках мерзко чавкает глинистая жижа. Молоденький ППС-ник, скрючившийся рядом, поерзав, садится прямо в лужу, с наслаждением вытягивая ноги. Не решаясь последовать его примеру, прислоняю автомат к забору и пытаюсь массировать ноги. Невысок забор, в полный рост не выпрямиться, не потянуть с наслаждением поясницу.
Саныч, съежившийся под полиэтиленовой накидкой, гипнотизирует взглядом лежащую на коленях рацию. Сейчас пройдет сигнал, и «Урал» кованым бампером высадит ворота и калитку. Мы вбежим во двор, посыплемся через забор, и что нас ждет внутри? Визгливое фальшивоголосое верещание толстых неопрятных женщин, притворно раздирающих на себе одежды и волосы, и обжигающе ненавидящие взгляды мужчин? Выстрелы в упор из окон? «Растяжки» на воротах?
Дай бог, и нам повезет, и мы все же возьмем сегодня этого радиста, который каждую ночь выходит в эфир. Несется его каркающий голос над этими чужими, темными предгорьями проклятого края, и после этого рвутся фугасы на дорогах, «зеленка» топорщится колючками выстрелов, а в Россию летят и едут цинки. Дай бог, нам все же повезет.
Мокрый нос бродячей псины тычется мне в руку, умные, понимающие глаза уставились в лицо. Иди, бедолага, иди отсюда поскорее. Не до тебя сейчас, затопчем. Приходи позже на блок, мы дадим тебе вкусного теплого супа, навалим гречки с мясом. А сейчас уходи.
Из-за забора тянет чем-то острым и пряным, там готовят еду, и от этого запаха почему-то бешено хочется курить. Достаю сигарету и, поймав бешеный взгляд Саныча, подмигиваю ему и сую ее табаком в рот. Сосу ее, жамкаю, вдыхая необыкновенно ароматную вирджинскую крошку. Струйка воды с забора льется на шлем, и сигарета, превратившись в кашицу, падает на колени.
Рация всхрапнула, Саныч дает отмашку. Из-за угла вылетает «Урал», бьет мордой в ворота.
Пошли.
Пошли.

СВОЯ СВОИХ НЕ ПОЗНАША...
(Дню Милиции посвящается)

- Светик, солнце мое, ты мне в кабинет звякни, когда этот урод к тебе придет! Ты на сколько его вызвала? - опер Юрка Иванов аж приплясывал от нетерпения - Я ему политику партии быстро растолкую, и все вещи с хаты вернем. Привяжем - любо-дорого, не соскочит!
Это следователь Света Демидова вызвала на допрос юношу, после визита которого к другу родители последнего обнаружили пропажу кошельков и золота, о чем не преминули написать заявление. В объяснении участковому сей деятель по имени Игорь все отрицал и ненатурально возмущался коварством заявителей и их неверием в человечество.
- Позвоню, Юрочка, позвоню, - выдохнула дым Светлана - Вот-вот подойти должен, не уходи надолго.
Юрка ушел к себе, а через пару минут в кабинете объявился молодой паренек, махнувший с порога удостоверением.
- Привет, коллега! Я из Выборгского, Ефремов, созванивался с Вами, мне надо копию обвинительного получить.
Света, поулыбавшись и слегка пококетничав, предложила визитеру присесть и полезла в сейф. Вошел Юра. Похоже, слегка остаканенный.
- Игорь? - положил он тяжелую длань на плечо сидевшего.
- Игорь! - смущенно улыбнулся тот.
- Ну что, урод, будем ваньку валять? Ты чо накубатурил? Чо за хрень ты пишешь в объяснении? Пойдем ко мне, за жизнь поговорим, недоношенный! - и за шкирку поволок Игоря к выходу. Тот рванулся и получил тычок в грудь.
- Отвали, чума! - Игорь пнул Юру в голень. Тот, не задумываясь, буцкнул визави в лоб. И получил ответную плюху.
Через полминуты кабинет был похож на фашистский штаб после налета ковпаковцев. Сломанные стулья, разлетевшаяся бумага и опрокинутый цветочный горшок. Света с тоской смотрела на разодранное уголовное дело и со злобой на потных, тяжело дышавших поединщиков.
А вор... Вор в тот день так и не пришел.

Дню милиции посвящается.

- А за что я должен платить?
- Как за что? Нашу девушку в жены взял, вот и плати. Как у вас это называется, калым, что ли?

Примерно такой разговор состоялся у новоиспеченного рэкетира Витеньки с испуганным иранцем Алимером. Рэкетиром Витя стал недавно, так как и его терзало самолюбие при виде своих крутых товарищей, обдирающих лоточников и базарных барыг. Вите же доставались крохи, ибо вишневой «девятки» и ствола у него не было, а именно это, по его мнению было обязательными атрибутами современного Робин Гуда. Но вот и ему улыбнулось счастье, их звеньевого по кличке Вини-Пух, совершенно неожиданно задержала милиция, и Вите досталась черная «восьмерка» и газовый пистолет «Беретта», которые до этого были рабочим инструментарием Пуха.
Полученные атрибуты власти, надо было срочно предъявить общественности, ибо рабочие точки их звена, были переданы другим парням, а бригадир Компот объяснил Вите, что он уже взрослый и сам может выбирать себе род занятий. И тут совершенно случайно Витя встретил свою одноклассницу, которая похвасталась, что вышла замуж за иностранца. Вот этот иностранец и стал первым объектом Вити и сотоварищи. Для пущей убедительности, иранец был погружен в «восьмерку», вывезен в лес, и был подвергнут психологической обработке с помощью холостого выстрела из «Беретты». Но оказалось, что иностранец человек опытный, ибо прожил здесь уже 6 лет, и вместо того чтобы собирать калым он направил свои стопы в милицию, где проходил службу его одногруппник по юридическому факультету. Одногруппник привел его к нам, мы его выслушали, приняли заявление, собрали помеченную «куклу», опросили жену, провели необходимые установки, записали разговор, и начали готовится к передаче и захвату. Но плохишам деньги понадобились очень срочно ведь и им тоже надо было нести взносы в общак. Именно поэтому наш Робин гуд обьявился в квартире иранца в тот же вечер, еще раз показал наследственный ствол, забрал деньги, и слинял в неизвестном направлении. Пока иранец позвонил 02 и нам, пока мы собрались и приехали прошло уже часа полтора. Витеньки дома не оказалось, оставшаяся до утра засада под домом результатов не принесла. О том, что ствол газовый мы не знали, и поэтому были очень недовольны что где-то по городу бродит боец с пистолетом, размахивающим им направо и налево. В разговоре с родителями, которые как обычно ничего не видели и не слышали и очень возмущены наговариванием напраслины на их любимого чада, любящего марки и кик-боксинг, совершенно случайно выяснилось, что кроме нас их любимцем интересуется военкомат, но поскольку у него слабая спина, Витенька боится идти в армию, так как там может случайно подорваться. Но вот если его все-таки заберут в армию, они будут счастливы, ибо там он может стать на путь исправления. В удачу мы верили слабо, но комбинация созрела быстро и просто, заехав в военкомат мы попросили бланк повестки, заполнили его, пообещав военкому содействие в поиске иных бегунков и с предварительно проинструктированной паспортисткой отправили нашему клиенту. Паспортистка, как истинный друг милиции, навела шорох, объяснила родителям, что армия для Вити это единственное спасение, ибо там действия уголовного кодекса не распространяется, а пока он вернется и срок давности истечет.
На следующее утро мы расположились на лавочке во дворе военкомата, посадили на заднее сиденье машины иранца в качестве опознователя, ибо во избежание проблем, решили брать его во дворе военкомата, а не внутри. И он действительно появился, ведомый под руку своим отцом. Задержание прошло быстро, и под конец всего этого, один из понятых, майор из военкомата, увидел изымаемый у несостоявшегося призывника пистолет, произнес фразу, навсегда вошедшую в лексикон нашего отдела:
- Сынок, наша армия еще не настолько нищая, чтобы в нее приходили с собственным оружием.

ОПУЩЕННЫЙ

Не знаю, байка это, или нет. Услышал этот рассказ от дознавателя одного из питерских РУВД во время учебы в Академии.

Первая половина 90-х годов теперь уже прошлого столетия. Расцвет малиновых пиджаков, широченных черных брюк, бычьих шей, золотых цепей, размером с якорные и низких лбов под короткими стрижками. «Братва», «пацаны», «терки» и «запутки» с «непонятками».
Как ни странно, у «братвы» тоже иногда болят зубы. И сильно болят. Тогда «братва» сперва лезет на стену и пытается заглушить боль водкой и анальгетиками. Потом «братва» сдается и идет к зубному врачу. В этом, кстати, «братва» похожа на обычных людей.
Один яркий представитель класса «братвы» пришел с больным зубом в стоматологическую клинику. Фамилия дежурного доктора ему была ни к чему. Мы ведь тоже, прибежав к зубному, не интересуемся его фамилией. А ведь зря...
Фамилия дежурившего в тот день врача была Голубых. Ну вот дал ему Господь такую фамилию, он и жил с ней. Лет двадцать назад никто и не хмыкнул бы.
Перед тем, как отдать пациента в руки врача, его ротовую полость осматривали две пожилые дамы - медсестры. Одна из них стукнула раскорячившегося в кресле «братка» инструментом по зубной коронке. Тот в ответ взвыл.
- Больно? - поинтересовалась медсестра.
- Ыгы... - прогундосил «браток» и языком вытолкнул инструмент изо рта.
- Понятно. Анна Аркадьевна, будем его «опускать», - обратилась медсестра к напарнице.
Браток напрягся. Ему ведь никто не объяснил, что «опустить» на медицинском сленге означает снять коронку, пролечить зуб и надеть коронку вновь.
- Чо? Опустить?! Кого вы тут опускать вздумали?! - нервно дернулся он.
- Сидите, молодой человек! - прикрикнула на него медсестра, - Вы, я смотрю, очень прыткий! Нам лучше знать, будем «опускать» или нет! Анна Аркадьевна, позовите Голубых, скажите - пациента «опускать» будем!
... «Братка» привлекли к ответственности за умышленное повреждение имущества. Женщин он не бил. Но кабинет погромил знатно.



КРОКОДИЛЫЧ

Это чудо появилось у нас в Управлении внезапно. Его мама, работавшая в городской прокуратуре, позвонила нашему начальнику и попросила принять ее сына на работу. Сын уже имел высшее образование, где-то поработал после института, затем был призван «пиджаком» в ряды непобедимой и легендарной, отслужил, уволился и вновь работал где-то, попутно обучаясь на заочном на юрфаке университета. Причин для отказа не было, к тому же просьбу товарищей из надзирающего органа следовало уважить в обязательном порядке.
При первом взгляде на него мне показалось, что это п...дец. Оказалось, что не показалось...
Высокий, грузный, косолапый, в очках. Всегда в одном и том же костюме. Носил с собой «дипломат», у которого постоянно расстегивались замки, и он при ходьбе все время придерживал крышку указательным пальцем.
Звали его Игорь Арчилович Б. Отчество Арчилович в Управлении было трансформировано в Крокодилыч. По-иному его никто не звал.
Он был чудовищно, до безобразия зануден. Допросы, которые можно было провести минут за двадцать, он умудрялся растягивать на полтора-два часа, выясняя подробности и детали, абсолютно не имевшие отношения к делу. Поэтому каждое дело он расследовал очень долго, постоянно продляя сроки следствия. Жалобы потерпевших на него сыпались косяком. Но ему было все равно.
Еще он был ленив, и норовил переложить свою работу на окружающих. Если он дежурил в составе СОГ (следственно-оперативной группы), то брызги слюны осатаневших от его манеры работы оперативников и дежурных долетали даже через телефонную трубку. Но ему и это было безразлично.
Ему было невозможно втолковать что-либо. Он считал себя комиссаром Мегрэ, Плевако и миссис Марпл одновременно. Все окружающие его, по определению, были идиотами.
Он ничего не умел делать руками. Во время очередного сезонного обострения у начальника ГУВД, когда все вокруг в спешном порядке перекрашивалось в бежевый цвет (чтобы у граждан, попавших в милицию, радовался глаз), ему доверили лишь покрасить собственный сейф. Он сделал это - плеснул из банки краску и размазал ее кистью. Краска затекла в замок и щели дверцы. Сейф вскрывали зубилом. За это ему ничего не было.
Однажды он допрашивал потерпевшую при уличном грабеже. Грабитель догнал ее сзади, зажал рот рукой и пригрозил: «Молчи, а не то вы...бу!». В таких случаях в протоколе допроса следовало бы или написать угрозу дословно, или что-нибудь вроде: «Зажал рот рукой и нецензурно выругался». Но Крокодилыч был не таков. Он внес в протокол фразу, вошедшую в анналы: «Он зажал мне рот рукой и сказал: «Молчи, а не то совершу половой акт!». Рыдали над этой фразой все - и мы, и потерпевшая, и задержанный грабитель, и его адвокат, и курирующий нас прокурор, и судья.
Уволить его оказалось решительно невозможно. Самому ему в милиции понравилось, и увольняться он не хотел. Руководство же, памятуя о его маме, инициативу проявлять опасалось.
Апофеозом его вредительской деятельности стала утрата уголовного дела. Как правило, допустивший подобное вылетал из органов, опережая собственный визг. Ему же даже не объявили замечания. Дело заставили восстанавливать другого сотрудника.
Карьера Крокодилыча кончилась неожиданно. У него появился странный бзик - он стал бояться эскалаторов метрополитена. Не мог заставить себя ступить на движущуюся лестницу. Как только он поведал об этом, был немедленно отправлен на расправу ГУВДшным пилюлькиным, которые, проникнувшись слезными мольбами руководства, вынесли вердикт о невозможности дальнейшей службы Крокодилыча в органах.
Сейчас Крокодилыч работает адвокатом. Говорят, довольно успешно. Знающие его не удивляются. Своим занудством он способен довести до безоговорочной капитуляции любого следователя или судью.

Ко дню милиции.

Данную историю рассказал мне друг семьи, который по его утверждениям был участником событий. Однако что-то подобное ходит в милицейской среде в разряде баек, так что не судите строго.
Было это в начале девяностых годов прошлого века. Друг семьи тогда был еще молодым, но уже умудренным опытом опером и только перевелся из УУР Московской области в УОП Московской области. Тогда только начали создавать из 6 отделов уголовного розыска подразделения по борьбе с организованной преступностью. И назвались они прикольно: Управления по организованной преступности, что впоследствии породило много шуток и привело к их переименованию в УБОПЫ и РУБОПы, то есть уже в Управления по борьбе с организованной преступностью.
В оперативном сопровождении друга семьи, назовем его для краткости С., было уголовное дело по фактам совершения разбойных нападений на водителей грузовиков в Московской области, ко времени действии таких эпизодов набралось уже семь штук. Дело находилось в производстве у молодого и амбициозного следователя А., который горел желанием его распутать. И несмотря на молодость и амбициозность, следаком А оказался толковым и потихоньку вся мозаика уже складывалась, и дело шло к его логическому завершению, то есть удалось выйти на след банды. Но тут прошел слушок, что данное дело вскорости заберет к себе в производство прокуратура, хотя бандиты еще никого не убили, а ограничивались только угрозой оружия и мордобоем, но дело получило огласку и прокуратура им заинтересовалось. У А. взыграли амбиции и гордость и решил он как можно быстрее банду взять. Одному только ему ведомыми путями получил он информацию о месте, где господа налетчики отдыхали в перерывах между так сказать своими трудовыми подвигами. На вопросы С., отвечавшего за оперативное сопровождение дела, А гордо хранил молчание и говорил, что, так сказать, следственным путем уже все выяснил, надо готовится к задержанию. Однако место нахождения не раскрывал, да при этом решил обязательно поучаствовать в задержании и, более того, решил сам сделать установку на местности. На все уговоры отвечал отказом, на доводы, что ходить на задержание не дело следователя, не реагировал. Поскольку А. был сыном одного ну очень звездатого милицейского генерала и был до нельзя уперт, С. махнул рукой. Было принято решение, что А самостоятельно выедет на адрес, проведет установку, оттуда позвонит, даст координаты и группа захвата тогда уже приедет и всех спеленает тепленькими.
В день Х рано поутру А. отбыл на своей шахе на установку, тогда еще милиционеры не ездили на Мерседесах и вообще имели совесть в отличие от многих своих современников. А. наотрез отказался от сопровождающих, а на связь обещал выйти по любому ближайшему телефону-автомату. Мобильные телефоны в те времена только входили в моду у новых русских, имели размер обычного телефонного аппарата, и обычный следователь, даже сынок большого дяди в лампасах, себе такого позволить не мог.
С. с группой таких же оперов остался ожидать часа Ч, то есть звонка. Надо отметить, что тогда еще не так принято было ходить на задержания со спецназам, к тому же родной СОБР в Московском управлении только начинал формироваться, а ОМОНа не допросишься. Вот наступил час Ч, звонка не последовало, прошел еще час, телефон молчал. С. заволновался, все же сынок большого начальства, да и мало ли что. В принципе подмосковный город, в который отправился А., был известен, да и у С. были кое-какие наметки по возможному месту нахождения банды, но информацию, полученная от агентуры, была неконкретна и требовала перепроверки, потому-то С. ее и придержал, хотя название населенных пунктов совпадали. Проведя небольшой хурал, было принято решение ехать на адрес, известный С., наудачу. Прибыв на адрес, господа бодро вломились в частный дом, где и повязали трех урюков, вернее абрикосов. При проведенном обыске была обнаружена пара автоматов и еще кое-что из предметов, проходивших по сводкам, как похищенные у дальнобойщиков. Однако к беспокойству С. не было обнаружено самого главного, а именно следователя А. На все расспросы урюко-абрикосы клялись мамой, папой, бабушкой, что в глаза не видели никого А. Даже после так сказать применения методов блиц-опроса данные господа не сознавались, куда дели бедного следователя. У С. нехорошо защемило под ложечкой. На всякий случай позвонили в управу, где дежурный сообщил, что товарищ А. уже неоднократно звонил и в нецензурной форме выражал все, что он думает об операх и спрашивал, где они собственно шляются. Взяв у дежурного, оставленный А. адрес, группа на рысях поскакала на его отработку, благо оказалось, что это через три улицы. На том адресе господа милиционеры обнаружили А., повязали еще четырех урюко-абрикосов с набором оружия и ранее проходивших по делу предметов.
Оказалось, что из семи разбойных нападения одна банда совершила три, а другая четыре, но поскольку и те и те были из солнечного Азербайджана, то водители давали примерно похожее описание внешности, так что их приняли за одну.
Вот так практически случайно господа оперативники вместе со следователем и ликвидировали сразу две ОПГ.