Навеяло рассказом Kor.’a про поступление в ВМА. Мы были, кто последние сдавал вступительные экзамены в академию. У нас уже не было английского, и военно-морская география тоже осталась в прошлом. Оставалось только три: вышка, тактика и специальность. «Вводные» лекции нам тоже читали, но только по математике. На них я опоздал, так как несмотря на директиву Главкома, с корабля меня отпускать торопиться не собиралась, и приехал я в акдемию, когда треть лекций уже была прочитана. Умные люди писали их сразу на «бомбы», но я уже дергаться не стал, так как понимал, что «полного собрания сочинений» у меня уже всё равно не получиться. В нашей группе ядерщиков у всех были в основном все краснодипломники, что давало право сдавать только один экзамен по специальности. Нас, обладателей синих дипломов, они презрительно называли «троечники» хотя балла ниже чем четыре с половиной, у меня и еще двоих моих коллег не было. За малым количеством нас расписали на сдачу всех экзаменов вместе с группой трюмных, ох простите, кораблестроителей. Первый экзамен был математика, и мы, пользуясь правом меньшинства, сказали, что пойдем первые. Взяв билет, я очень удачно воспользовался разрешенными справочниками, составил ответ и решил задачу. В отличие от училищных экзаменов к доске подходить было не надо, преподаватель подсаживался к отвечающему сам. Ко мне подсела довольно привлекательная преподовательница, и я бодро должил по билету и продемонстрировал решенную задачу. И даже, о чудо, ответил на дополнительный вопрос. Но преподша почему-то решила одним вопросом не ограничиваться, и задала еще один, как раз из той части лекций, на которых я по уважительной причине отсутствовал. Я нагло стал тянуть время, надеясь, что милая математичка куда-нибудь отойдет, и я смогу воспользоваться подсказкой товарищей или опять же справочниками. Но не тут-то было, она упорно сидела возле меня.
- Почему вы не отвечаете?
- Мне нужно подумать.
- Думайте быстрее.
Мой ответ мне вспоминали все три года обучения в академии:
- Я десять лет на атомном крейсере прослужил, я не могу так быстро думать.
Так я и не понял, подняло мне это оценку или наоборот опустило, но симпатичная преподаватель сказала:
- Ну тогда вам четыре балла, раз так долго на корабле служили.
Первый этап таким образом был пройден.

Как становятся радиоразведчиками.

Всё начинается (как и у всех служивших) с повестки из военкомата. Медкомиссия, сборы-проводы. Вечер 2-го мая 1976-го года. Двор Ленинского райвоенкомата города Мурманска. До боли знакомый двор. Я в классе самым младшим был, поэтому успел проводить в армию всех своих друзей-однокашников (кто в "мореходку" или институты не поступил). Судьба такая. Родители долго дожидались место в детском саду для меня, а когда дождались, уже младшая сестрёнка подросла. А я научился читать-писать-считать. Сильно грамотный был в 6 лет. Соседка-учительница по блату (ну куда без него) определила меня в первый класс. Поэтому никто из "корешей" меня сегодня и не провожает. Только родители. Формальные процедуры. Лёгкий "шмон". Добрый прапорщик подстригает в кабинете всех, кто забыл это сделать. Тариф - рубль. В городских парикмахерских - 10 копеек "под Котовского". Садимся в автобусы и на вокзал. Ехали недолго. До Кандалакши часов 6. По дороге допили недопитое-неотобранное. В Кандалакше областной сборный пункт. Опять медкомиссия, скукотища. Местные бегают "на волю".
Приезжают первые "купцы". Нас становится всё меньше. У меня в военном билете написано: "в моторострелковые войска". Явно девушка писала. Из "моторострелковых" никто до вечера не появился.
Ложимся спать. Первый и последний (оторвался от клавиатуры и три раза сплюнул через левое плечо) раз спал на трёхэтажных деревянных нарах. Утром и наш черёд пришёл. Появился старший лейтенант с двумя сержантами, и поехали мы в славный Ленинград. Ехали весело, но без приключений. Прибываем на Московский вокзал (Ладожского тогда и в помине не было). Дальнейший путь следования в Выборг. Старший лейтенант перевозит нашу "нетверёзую банду" на Финляндский вокзал. На метро! Бесплатно! В час "пик"! Два с половиной часа на электричке - и мы у цели. Цель- зенитно-артиллерийский дивизион. Почти центр города. Берег залива. Слева - морские пограничники. Справа - понтонно-мостостроительный батальон. В тылу - городской архив и памятник Петру Первому. Баня, переодевание в военную форму. После этой процедуры перестаём узнавать друг друга. В последнее время много говорят, что призывников обирают. Как было у нас. Каждому, желающему отправить свои вещи домой, выдали наволочку для упаковки посылки. Все, кто отказались, (ваш покорный слуга в том числе) написали официальные расписки. Вот так всё просто. Внезапно мы стали учебной батареей. Комбат-лейтенант. Командиры взводов-сержанты. Всё начинается с постижения основ швейного мастерства. Эх, если б знать... . Пришивание погон, петлиц, пуговиц и т. д. даётся с большим трудом. Шинель у меня старого образца. Ещё планочки пришиты на плечах для пристёгивания погон. Цвет очень благородный (почти курсантская), но без погон, пуговиц и пр. Процесс скрашивает пение под гитару парня из Алакуртти. Как он пел... . Благодарные слушатели пришили к его форме всё необходимое в качестве гонорара за концерт. Потом начались суровые будни. Нам повезло. Наш комвзвода-сержант приходил в казарму часов в пять утра от своей пассии. (Что с "дембеля" возмёшь). Поэтому трудностей с подъёмом за 45 секунд и зарядки мы не испытывали. Дивизион нам достался интересный. Солдат очень мало - орудий полный комплект (слово "кадрированный" мы тогда ещё не знали). Наблюдаем вблизи армейские разборки. Кавказцы против "некавказцев". Изредка летают табуретки. Нас никто не трогает. Нас около сотни. Их человек тридцать. Вялые попытки поменять наши юфтевые сапоги на кирзовые и кожаные ремни на КЗ понимания не находят. Зато командиры используют бесплатную рабочую силу на полную катушку. Из наиболее запомнившихся работ: перемещение бочек на ГСМ, откапывание перебитого кабеля управления мишенями на приграничном стрельбище, перемещение ножа бульдозера на сто метров. Очень интересное занятие. Народу много, хвататься не за что, центр тяжести неизвестно где расположен (это я как инженер-конструктор ворчу). При этом строгий приказ - не пачкать форму! Открыто никто не говорил, но "аборигены" поделились, что мы скоро отправимся за границу. Мы и сами догадывались (глядя на наше обмундирование). Настал и этот день.Перед отправкой проверили обмундирование и комплектацию (вплоть до уставного носового платка), затем на машинах нас перевезли в старое Пулково. Получили приказ - тратить советские деньги. Буфет небогатый. Истратили всё на шоколад и сигареты. Сигареты "Е2-Е4". Кто помнит. Короткие с фильтром. Как они меня выручили в Германии. Денежное и табачное довольствие нам не торопились выдавать. Хорошие (болгарские, московские) сигареты приватизировали сержанты в "учебке". На мои "шахматные" никто не позарился. Вот их и курили. Когда ехали на дембель, подошёл ко мне сержант и говорит: "Я тебя помню. Мы твои "Е2-Е4" два года назад курили". Как тут Шульженко не вспомнить. Но это я отвлёкся от процесса. Посадили нас на Ту-104 (уже тогда это был довольно "древний" самолёт) и повезли в Германию. Помню огни ночного Финского залива. Потом заснул. Хорошо лететь на запад. Летели долго, но после перевода часов на местное время оказалось всего 15 минут. Выгрузились на военном аэродроме под Берлином. Привели нас к палаточному городку в лесу, показали где "удобства", выделили ведро воды на всю команду. Приказали располагаться. Мы сильно заскучали. Через пять минут поступила команда "отставить" (за что люблю Советскую Армию"). Погрузили нас в немецкий "мотовозик" и куда-то повезли. Ранним утром мы проснулись уже во Франкфурте-на-Одере. Сказочный город. Километры советских казарм. Из каждой кричат: "Мужики-вешайтесь!". Ну, обычай такой... . Дошли до сборного пункта. Плац огромный. Расположились "коробками" и залегли спать прямо на бетоне. Тепло, да и мы в шинелях. Часов в 10-ть началось основное "действо". Говорят, что службу не выбирают... . Вот во Франкфурте всё было не так. Сборный пункт напоминал смесь невольничего рынка и биржи труда. Инициатива поощрялась с обеих сторон. Вокруг плаца - столы. Из громкоговорителей постоянно звучат призывы: "Картографы, топографы - подойти к столу N...". "Повара, художники, бойцы владеющие иностранными языками - к столу N...". "Братья-близнецы к столу N..." Вроде нельзя было братьев разлучать во время срочной службы. Командованием пункта общение "купцов" с призывниками не поощрялось (кто же не хочет "сливки" снять, поэтому они сержантов засылали для общения с л/с. Сержанты были в солдатских шинелях. Но выправка, манера держаться... . Потом мы это поняли. А тогда слухи ходили, что это "особисты" просочились в наши ряды. Наша команда по-тихоньку стала рассасываться. Не всем везло. Один вернулся, говорит, что там закон Ома спрашивают. Закон Ома я хорошо знал. Перед службой окончил Мурманскую морскую школу ДОСААФ по специальности "электромеханик-дизелист". Только служить по этой специальности не хотел. Другой боец "клюнул" на приглашение "всем, чей рост превышает 190 см подойти... ". Вернулся-вес не устроил. Там не длинных набирали, а здоровенных.
Под вечер и у меня "клюнуло". Подошёл один майор с петлицами связиста. Заинтриговал нас первой же фразой: "Разведчики не любят, когда у них за спиной стоят...". Так я и оказался в Торгау. Маленький городок на Эльбе. Там наши с американцами впервые встретились в апреле 45-го. Первый день прошёл интересно. Построение на завтрак. В строю бойцы с красными, чёрными, голубыми погонами. Некоторые в голубых беретах, остальные в пилотках. Цирк! Вышел на крыльцо начальник "учебки" подполковник Дьяченко. Здоровенный мужик с зычным голосом. Приказал "десантникам" поменяться головными уборами с нарядом по роте. Стало ещё смешней. "Краснопогонник" на тумбочке в голубом берете. После завтрака распределение по взводам - тестирование. Заводят по очереди в разные классы. У меня первый тест - "морзянка". Сержант стучит карандашом по столу всё удлинняющиеся "рулады". Необходимо повторить. Почти получилось (на самой длинной - соврал). Ставит напротив моей фамилии квадратик. (Оценки не ставили - рисовали "нолик", "треугольник", "квадрат" и "звёздочку") Конспираторы, блин! Выхожу из класса. Навстречу младший сержант. "Почему пуговица не застёгнута?" Почему-почему? Военный билет в карман засовывал! Привычки застёгивать все пуговицы и не держать руки в карманах ещё не выработалось. Достаёт он из кармана нож перочинный и ту пуговицу отрезает. Ну, я уже десятый день в армии. Креплю пуговицу двумя спичками и иду в следующий класс. Высоченный младший сержант (выпускник университета Миловидов - это я потом узнал) предлагает мне прочитать и перевести коротенький текст на английском языке. Заметка про лондонские вокзалы. По английскому у меня в аттестате "четвёрка", но "четвёрка" честно заработанная. Читаю и перевожу без труда. На этом мои испытания закончились. У "микрофонщиков" (так моя специальность потом называлась) "право первой ночи". Потом потекли учебные будни. Учили английский алфавит от "альфа" до "зулу". Отрабатывали стандартный почерк. Тренировали скорость, заучивали слова, аббревеатуры. Изучали американский армейский жаргон. Сержанты научили английским матёрным словам (в работе не пригодилось- строго у них с радиообменом).Короче, жизнь в наушниках. В перерывах наряды, ЗОМП, физо, строевая, разгрузка вагонов с углем. Куда же без этого. Потом выпускные экзамены и "малый дембель". Начальник учебки всегда здоровался с нами :"Здравствуйте, товарищи курсанты!". Когда он впервые сказал "Здравствуйте, товарищи разведчики!", мы ревели как стадо молодых слонов. Распределение. Разъехались мы по "точкам". Наши назывались: "Батальоны радиоперехвата", "Отдельные радиоприёмные центры" и т. д. Американские (по данным советской прессы) "Осиные гнёзда радиошпионажа". Ну да Бог с ними, с газетчиками... . А потом было много-много "мирных суток", похожих и не похожих друг на друга... .