Рабочая гордость (пролетарская притча со счастливым концом)

Как известно, в могучей системе оборонной промышленности СССР сосуществовали не только предприятия, занятые производством серийной продукции, но и опытные заводы при КБ, НИИ и т.д. Вот на таком опытном заводе при одном из московских оборонных КБ и трудились герои этой притчи.
Главный герой - это токарь Петрович. Нет, не так - Токарь Петрович. Именно с большой буквы. Петрович был Мастером своего дела, виртуозом, которому поручалось изготовление только самых сложных, ответственных и точных деталей. И Петрович не подводил. При том, что работал на каком-то антикварном чудовище, по которому давно плакал Политехнический музей, чуть ли не «ДиП»е. Тачал Петрович железки без брака, быстро и с высочайшей точностью, а закончив работу, закрыв наряды и послав ПТУшника-практиканта в гастроном за четвертинкой, любил, подымив «Беломором» вспомнить как в свое время сам главный конструктор лично просил его, Петровича, изготовить комплект прецизионных деталей для такого-то узла - дескать, только ты, Петрович сможешь, больше некому. Ты уж не подкачай Петрович, Христом-Богом прошу...
Другой раз только очередной неофит из ПТУ в цеху появляется, так наставник ему «А вон видишь - в-о-о-н тот, ну это наш Петрович. В свое время сам главный конструктор...» ну и т.д.
Долго ли, коротко ли это продолжалось, да вот незадача - начальник цеха на Петровича зуб отрастил. То ли работяга характер не к месту выказал, то ли не понравилось начальнику, что молодняк зеленый, что на завод приходит, вместо пафосных речей слышит как Верховное божество, можно сказать, простого рабочего просило-унижалось. Природа того навоза, которым начальственный клык был удобрен, одному Богу ведома. В общем, придрался к чему-то, подвел базу, так сказать, и уволил Петровича. А чего с ним церемониться? Из них, из токарей вон очередь стоит под забором. Хули там. У нас, как известно, незаменимых нет - есть вовремя не замененные.
Ну что ты будешь делать. Посуровел лицом Петрович, но ничего не сказал. Накинул ватник да пошел «бегунок» подписывать.
Ну, прошло какое-то время и дали заводу задание - строить опытную серию новых изделий. Пошли всякие разные совещания заседать, собираться. То конструкторы свое совещание соберут, то технологи, то конструкторы с технологами - и стенка на стенку... Собрал совещание и директор опытного завода. Начальников всех цехов высвистал, начальника механического цеха, где Петрович работал, в том числе. Ну, заседают. Совещаются. Слово технолог взял:
- Я - говорит - товарищ директор, документацию на изделие изучил. Есть там такой узел и такой-то и еще такой-то. Там при изготовлении очень высокую точность деталей конструкторы назначили. Сомневаюсь я, что сможет наш механический цех такую точность деталей дать. Надо с конструкторами еще раз собраться и обговорить этот вопрос.
- Ну, новое изделие оно на то и новое, что бы на новый уровень выходить, - отвечал директор, - а вам, технологам, все бы только рашпилем по месту подгонять да кувалдой собирать. Да у нас в механическом цеху такие Паганини фрез и резцов имеются, что ротор паровой турбины со всеми лопатками из цельной плиты вырежут. Вот Петрович, например.
Начальник механического цеха, как директор Петровича упомянул, заерзал как-то весь. Глазами забегал, пальцами зашерудил.
- Я правильно говорю, - обратился к нему директор, - не подведет Петрович.
- Да я... Да он... - заблеял начальник цеха.
- Что «Я»? Что «он»? - напрягся голосом директор.
- Уволилcя он... То есть это я его! - выдохнул скороговоркой начальник цеха.
Директор какое-то время осмысливал услышанное, багровея лицом и белея глазами.
- Что значит «уволил»?! Ты что же это, голубь, кадрами разбрасываешься?! А?! у тебя что, очередь из токарей стоит под забором?! Или ты решил, что новую технику силами вчерашних пэтэушников собирать?! Или думаешь, что у нас незаменимых нет - так это и к тебе относится! Марш к нему домой, на карачках ползи, раком становись, но на завод верни! Не сделаешь - я тебя сам в ПТУ определю - токарное дело изучать! А предварительно жопу порву на британский флаг и башку твою на фашистские знаки разнесу!
Делать нечего - поехал начальник цеха к Петровичу домой. Петрович, правда, дальше порога его не пустил - так стоял на пороге да слушал блеяние своего бывшего начальника. И про совещание, и про изделие, и про ПТУ и про жопу на британский флаг и «прости Петрович» и еще много чего. Молча слушал, дымил «Беломором». Обидно было, что его Токаря от Бога на ровном месте... Как какого-нибудь люмпена косорылого, который только и умеет, что бухать, заготовки портить и резцы ломать.
Когда начальник в своих мудовых страданиях пошел на третий круг и уже дошел до жопы и британского флага, Петрович его прервал:
- Ладно, стоп машина, понял я все. Теперь и ты меня послушай. Вот там - в двух остановках на метро один завод. А вот там - пять остановок на троллейбусе - другой. И вообще Москва большая - заводов много. Так что это я буду выбирать, куда себя приткнуть. А вот ты, если тебя за дурь твою директор из начальников попрет, куда пойдешь - на склад сортаменты сортировать или сразу в нужник - вешаться? Ладно. Директору передай, что я с ним лично поговорить хочу. Тогда и приму решение.
На следующий день, намылив задницу и напялив на лицо греческую трагическую маску, начальник опять посетил высокий кабинет, где и передал директору смысл разговора.
Директор покривился. Но делать нечего - взял из личного фонда бутылку хорошей водки, сел в свою «Волгу» да поехал к Петровичу. О чем и как они говорили - история умалчивает. Но на работу Петрович вернулся и работал дальше так же, как и до увольнения. Вот только у его байки про главного конструктора появился, скажем так, прицеп. Теперь, посылая очередного практиканта в гастроном за очередной четвертинкой, Петрович обязательно повествовал в деталях и про начальника цеха, совещание, ПТУ и жопу на британский флаг. Причем, со временем вторая серия байки увеличивалась, и обрастала все новыми и новыми подробностями. Когда в конце концов она уже ощутимо перевесила первую, начальник цеха написал заявление «по собственному желанию», накинул свое пальто и поплелся подписывать «бегунок». Вы спросите, с чего вдруг?
Да просто все. Ржать над ним начал сначала токарный участок, потом механический цех, а потом ржало и все опытное производство.

А было это или не было - знает про то только тот завод. Которого уже нет.

Несколько «веселых» шуток.
Папа.
Семья, как я уже говорил, богата на мужиков. И прошли мужики воспитание одинаковое, шутки «солдафонские», мама с отцовским юмором боролась долго, (безрезультатно, сдалась на милость победителю).
Наши дни. Я, уже сформировавшийся взрослый человек, имеющий свою семью. Дед до безумия любит внучку, любовь, однако тоже своеобразная, внучку трехлетнюю дед учит стрелять, пока из «воздушки», таскает с собой в поля посмотреть на коровок и лошадок. Катает на лошади, учит прыгать в лужи, и, наверное, уже научил делать «гульбарий». Супруга моя, как и тётка категорически противиться такому воспитанию.
Конец осени, поздний вечер, мое семейство на стадии уборки игрушек и подготовки к отбытию в сон. Звонок, требовательно длинный. Дочь с криком: «Деда приехал!». Бежит к двери в предвкушении подарков. Открываем дверь, точно, на пороге дед! В охотничьем камуфляже, улыбка до ушей, с большим полиэтиленовым пакетом в одной руке. Вторая за спиной. Дочка тут же кидается на пакет, в котором и фрукты, и конфеты, и кукла. Дед, хитро улыбаясь, комментирует. Я вот с охоты ехал, смотрю, зайчик пакет со сладостями несет, спросил кому, сказал зайчик: «Для любимой внученьки твоей!» Я жду продолженья и уже готов к пакости, супруга улыбается, глядя на ребенка. А вот и сам зайчик, продолжает монолог дедушка и из-за спины вытаскивает тушку зайчика. Ребенок в бешеном восторге, мама ребенка сползает по стене, опять же с утратой речи.