Драка

В жизни начальника войскового стрельбища Помсен, гвардии прапорщика Кантемирова практически одновременно произошли два глобальных события - он серьёзно подрался и серьёзно влюбился. И помахался то Тимур не с пьяными советскими офицерами или прапорщиками до первой крови на танцах в ГДО, а с матёрыми немецкими уголовниками у дрезденского вокзала до ножевого ранения. И влюбился то наш прапорщик не в немецкую юную красавицу, а в дочь целого советского генерала. Начнём по порядку, и начнём с плохого. Ибо, нехорошие события в нашей жизни всегда настигают нас быстро и неожиданно. Прапорщик Кантемиров после четырёх лет службы в Советской Армии, в свои двадцать три года уже был вполне зрелым человеком. Когда в двадцать лет получаешь в командование войсковое стрельбище мотострелкового полка и отвечаешь за дисциплину, быт и здоровье двадцати солдат одновременно, то поневоле взрослеешь быстрее своих гражданских сверстников. И когда в двадцать два года тебя изолируют от общества в камере гарнизонной гаупвахты, то у тебя появляется много времени поразмыслить над вечными вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?». И если ты избегаешь реального срока уголовного наказания и начинаешь работать на Особый отдел, то к тебе поневоле приходит полезный жизненный опыт. Но, конечно, этот опыт лучше получить заочно. Тимур научился заранее продумывать и контролировать свои действия и по службе, и по своим личным делам. Да ещё прибавились дела контрразведчиков полка и штаба армии. При этом прапорщик старался не афишировать свой спортивный статус, в гарнизоне мало кто из сослуживцев знал о его боксёрском прошлом. Спортсмену уже хватило и на гражданке, и в армии этих «боксёрских штучек». Бокс как вид спорта предъявляет высокие требования к психике спортсмена, и с этим у Тимура был полный порядок. И боксёр по мере возможности поддерживал свой уровень физической и моральной подготовки. И, конечно, для ринга надо было бы заниматься буквально каждый день. Это как пианисту надо ежедневно играть, или пехотинцу постоянно стрелять. Но, со своей спортивной карьерой молодой человек распрощался ещё в спортроте танкового училища, и сейчас занимался просто для себя. И многолетние тренировки и полученный армейский опыт в очередной раз помогут прапорщику Советской армии.
Тимур возвращался на поезде поздно вечером с Лейпцига, и при выходе с вокзала советский прапорщик решил сократить путь домой и двинулся по железнодорожным путям прямо к армейским складам, а оттуда было уже рукой подать до семейного общежития. За вокзалом Тимур заметил группу немцев - парня с девушкой в окружении трёх мужиков явно немирного настроения. Этого молодого немца, высокого спортивного блондина, он уже видел неоднократно в ночных барах Дрездена. Немец постоянно сорил деньгами и явно относился к местной «золотой молодёжи». Это было очень необычно для молодого немецкого парня - угощать всех вокруг водкой и сигаретами. Прапорщик Кантемиров тоже был вполне в состоянии просадить кучу марок за раз в хорошей компании. И эти два молодых человека просто успели примелькаться друг - другу. Но, знакомиться никто не спешил. Да и зачем? Кто такой простой советский прапорщик, и где находится эта дрезденская богема? Тимур бы и прошёл мимо, пусть эти немецкие граждане сами между собой разбираются. Зачем нам вмешиваться в дела аборигенов? Но, один из мужичков вдруг схватил девчонку за руку, а двое других стали отталкивать паренька в сторону. Девушка стала кричать и звать на помощь. А это уже было не по - нашему, не по - пацански. Даже в родном посёлке Тимура было западло нападать на чужака, если пацан был один и с подругой. И тем более, втроём на одного. Прапорщик резко свернул и быстрым шагом двинулся к месту конфликта. Советский военнослужащий предполагал просто разрулить ситуацию на месте. Одно дело - втроём на одного, и всё будет совсем по другому, если двое против трёх. Один из троицы тут же развернулся и пошёл навстречу, по ходу движения выкрикивая абсолютно незнакомые Тимуру слова. Это было нетипично для немцев. Тут даже не было вопроса аналогичного нашему: «Ты кто такой?». Были только явные угрозы на непонятном сленге.
Анализировать услышанное и отвечать оппоненту было уже просто некогда. Немец размахнулся и с ходу попытался ударить прапорщика в лицо. Боксёр контролировал расстояние удара, сделал шаг назад и немного в сторону, и через руку своего оппонента встретил своим кулаком челюсть противника. И в этот короткий миг обоюдного касания кулака и челюсти постарался вложить свой вес в удар. Встречный удар получился, челюсть хрустнула, а противник пролетел по инерции мимо советского прапорщика и рухнул на платформу. Это был стопроцентный нокаут! Немецкий паренёк оказался тоже не из робкого десятка и, увидев такое качественное подкрепление со стороны, просто влепил кулаком по уху мужику, схватившим его девушку. Немочка освободила руку и побежала на вокзал. А немецкие сограждане сцепились между собой. Тимур остался один на один с самым здоровым противником, который уже стоял прямо напротив. Мужик был высокий и жилистый, медленно подходил к Тимуру и держал левую руку за спиной. Боксёр встал в стойку и стал заходить с правой стороны. В голове быстро мелькнуло: «Правша или левша? Надо было этого первым валить!». При свете фонаря стало видно, что правая рука и лицо противника вся в разноцветных татуировках. Советскому прапорщику уже приходилось сталкиваться на улице и на пляже с местными уголовниками с разноцветными татуировками по всему телу. У наших блатных в те времена были только синие татуировки. И Тимур в них неплохо разбирался и мог с ходу определить уголовный статус владельца этих нательных рисунков и обозначений. Здесь же было всё непонятно для загадочной русской души. И времени для разгадывания этих разноцветных рисунков и иероглифов уже не было. Прапорщик Кантемиров всем своим нутром чуял опасного противника, который медленно приближался и немигающим взглядом смотрел на руки боксёра. Немец дёрнулся вправо, занёс свободную руку для удара и вдруг левой снизу провёл дугу по направлению живота Тимура. В свете фонаря мелькнул клинок небольшого ножа. Тимур успел среагировать и закрыть блоком локтя правой руки свою печень и солнечное сплетение. Руку обожгла резкая боль и в голове мелькнуло: «Левша!». Противник раскрылся, и боксёр просто и быстро двумя боковыми ударами левой заехал ему в глаз. Немец оказался мужик здоровый, мотнул головой, но, всё же от неожиданности и резкости ударов выронил нож. Тимур быстро зашёл слева и, прекрасно понимая, что с этой стороны противник уже ничего не видит, ещё раз провёл «двоечку левой сбоку». На этот раз прямо в челюсть. Мужик был высокий, нормального хука не получилось, был только лёгкий нокдаун. Немец опять помотал головой, пошатнулся и присел на колено. А Тимуру уже было не до дворовых этикетов типа: «лежачего и сидячего не бьют». А нехрен было ножом размахивать! И советский боксёр раненной правой рукой от души, на выдохе и со словами: «На, ссука!» провёл прямой удар сверху вниз прямо в переносицу своего сидячего оппонента. А этот удар получился! Нос хрястнул, брызнула кровь на мостовую и смешалась с кровью Тимура. А представитель немецкого уголовного мира с протяжным выдохом рухнул вперёд на живот. «Ещё кровью истечёт!» - подумал Тимур и перевернул немца на спину. Оглянулся, отдышался, заметил выроненный нож, быстро подобрал оружие и положил во внутренний карман куртки. Зачем советский прапорщик захватил с собой этот трофей, на тот момент он и не думал. Эти действия были интуитивными и, как покажет нам время, правильными.
В этот момент напарник Тимура наконец то одолел противника и погнал его в сторону вокзала, откуда уже показались полицейские с его девушкой. Первый нокаутированный тоже пришёл в себя, заметил полицию, быстро поднялся и рванул по путям в темноту ночи. Немец подошёл к Тимуру, снял с себя куртку и рубашку, зубами разорвал свою майку, скоро и толково перевязал раненную руку. Во время этой процедуры молодые люди успели познакомиться. Парня звали Пауль, а прапорщик на всякий случай представился Васей. Полицейские защёлкнули наручники на задержанных и по рации вызвали подмогу и скорую помощь. Прибывший второй полицейский патруль оказался знакомым советскому прапорщику ещё по инциденту у телефонной будки. Один из здоровяков полицейских узнал Тимура и тут же воскликнул: «О, комендатур! Оберстлёйтнант Соколофф». Молодой немец рассказал сотрудникам правопорядка о нападении на него с девушкой. Полицейские после проверки документов у задержанных, вдруг обрадовались и стали докладывать руководству по рации о захвате опасных преступников, находящихся в розыске. Тут прапорщику сильно повезло, так как довольные задержанием преступников немцы не стали проверять документы у советского военнослужащего и оформлять протоколы на месте, а с благодарностью усадили его в карету скорой помощи и пообещали сами сообщить в комендатуру о произошедшем. Тимур не хотел такой огласки. Придётся объяснять командованию полка и особистам причину нахождения в столь поздний час у немецкого вокзала. И опять же сломанные челюсть и нос своих оппонентов. Вдруг и на него немцы в суд подадут? Нет, такой бокс нам не нужен! И Тимур попросил доктора немецкой скорой доставить его в наш госпиталь, в надежде, что сегодня ночью там будут дежурить его земляк или кто-то из знакомых медиков. И в этот раз прапорщику опять улыбнулась фортуна. На дежурстве оказался земляк Тимура, военврач родом из Челябинска. И дежурный фельдшер был старослужащим сержантом и в тему врубился моментально. Рана оказалась неглубокой, обработали и зашили быстро. Тимур знал, что его будут искать и в госпитале, и в медсанбате. «Конспирация и ещё раз - конспирация!». Поэтому за риск и молчание дал твёрдое слово прапорщика ГСВГ подогнать под дембель фельдшеру часы «7 мелодий» а зёме - французские духи для его супруги на Восьмое марта. Хотя фельдшер и доктор сразу стали отнекиваться от такого шикарного предложения - мол, мы же здесь все свои, мы же всё понимаем и будем молчать как рыбы в реке Эльба. Но, по блестящим глазам медицины прапорщик Кантемиров видел, что с таким подгоном он не прогадал и попал в десятку. А фельдшер от своего доктора знал, что начальник стрельбища Помсен слов на ветер не бросает и предложил Тимуру заходить на перевязку без особого риска.
Прошли уже две недели с событий у Дрезденского вокзала, рука Тимура заживала хорошо, только чесалась постоянно, и фельдшер госпиталя обещал к концу сентября снять бинты. Активный поиск советского офицера, по имени Вася Соколов, уложившего нокаутом трёх матёрых и здоровых немецких преступников и сдавшего уголовников прямо в городское управление полиции (именно об этом гласила молва в гарнизоне) постепенно прекратился. Так думал прапорщик Кантемиров. Он знал, что на построениях в частях гарнизона даже присутствовала полиция с тем немецким парнем по имени Пауль. И ещё Тимур узнал, что этот Пауль оказался сыном главного прокурора Дрездена. Но, о чём не мог знать советский прапорщик, так это о том, что немецкая делегация вместе с представителями политотдела армии искали на построениях нашего офицера, которого руководство города решило наградить медалью и денежной премией. Пауля тоже ждали медаль и премия, но все понимали, что награждать без советского офицера было бы неправильно. Поэтому Васья Соколофф был больше нужен немцам и офицерам политотдела армии, которые бы поставили жирную галочку в своих отчётах и постояли бы рядом с героическим видом при награждении участников уже легендарной драки. Да и ещё попили бы водочки на шару в честь такого события. Поэтому поиск скромного советского офицера продолжался. Да ещё как то на тренировке в спортзале самбист, спокойно глядя в глаза боксёру, спросил ненароком:
- Тимур, слышал про историю у вокзала? Это случайно не ты похулиганил там вместе с немецкими уголовниками?
- Да куда там, Виктор Викторович, с моим весом то?- спортсмен пожал плечами, - говорят, там наш троих немецких здоровяков вырубил. Наверняка, тяж какой - нибудь сработал.
Контрразведчик улыбнулся:
- Да и как раз в это время поезд с Лейпцига пришёл?
Тимур насторожился:
- А что там в Лейпциге мне делать?
- Вот и я думаю, что же в Лейпциге делать то нашему прапорщику Кантемирову?
Капитан КГБ усмехнулся и пошёл разминаться дальше. А Тимур вновь задумался о бытие своём ...