Письмо «оттуда»

Словно голодный - хлеба,
Я неба хочу - много!
Где бы я только не был -
В небо ведет дорога...

Это - необъяснимо,
Только я точно знаю-
Жизнь пролетает мимо,
Если я не летаю!!!

Это - начертано свыше
Это - как неизбежность
Или на землю «спишут»
Или - уйду в Вечность.

Так повелось, ребята,
Наша судьба такая
Больше не будет старта
Я навсегда улетаю

Неба теперь - много
Исчезли ограниченья
Куда привела дорога
Уже не имеет значенья

Дома семья осталась
Жена и два милых созданья
Сегодня мне показалось
Что не было расставанья

Жизнь пролетела мимо
Только я точно знаю
Это необъяснимо -
Я ДО СИХ ПОР ЛЕТАЮ !

Эти стихи, а, точнее, первые два куплета, нашла жена нашего погибшего лётчика в кармане его кителя. Я дописал остальное.

Байки эти пару раз публиковались в сети, но на ресурсах, не имеющих отношения к юмористическим историям.

Истории из жизни парижского учебного заведения, с учёбы в котором когда-то началась "французская" часть моей биографии.

Учебное заведение называется Ecole Polytechnique - Политехническая Школа. Ecole имеет статус высшего учебного заведения, выпускает работников научного и административного профиля, известна наравне с лучшими мировыми университетами, но формально является военным училищем. Когда-то, при Наполеоне, это действительно была школа для армейской элиты - офицеров артиллерии, но сейчас от военного духа осталась только историческая часть, а именно:
- Генерал либо адмирал вместо ректора (как я понимаю, это просто почётная должность для отличившихся служак перед выходом на пенсию; никакого реального влияния на учебный процесс они не имеют).
- Несколько месяцев не пыльной административной или технической службы в армии в начальный период обучения для студентов-французов, после чего они обычно получают звание лейтенанта. Француженки, поступившие в Ecole, служат наравне с парнями, а иностранцы (их туда тоже принимают) этот период просто пропускают, начиная непосредственно с обучения наукам.
- Формальное подчинение студентов (назвать их курсантами не поворачивается язык, да и нельзя лейтенантов курсантами называть по уставу) капитанам, майорам и полковникам (которые выполняют функции кураторов группы/потока/курса в нашем понимании).
- Шикарная парадная форма артиллерийских офицеров конца 19 века: мундир, штаны с лампасами, двуугольная шляпа (бикорн) и шпага.
- И некоторые церемонии, на которые эту форму положено надевать - например, национальные праздники, вступление в должность нового военного чина из администрации школы или передача выпускающимся курсом младшему знамени Школы.

Вот об этих церемониях и пойдёт речь.

Поскольку учебное заведение, как я уже сказал, военное только по названию, а не по сути, никакими уставами там и не пахнет, и студенческие шалости цветут буйным цветом. Например, существует "хулиганская" студенческая организация, называющаяся "Комис". Смысл её существования - проведение шутливо-хулиганских акций во время военных церемоний. Причём начальство обо всём знает (хотя, по "легенде", только глава Комиса "раскрывается" в день своего выпуска), и пока выходки находятся в рамках приличия, ничего не запрещает. Военные во Франции странные - у них есть чувство юмора.

Например, церемония прощания с уходящим на пенсию куратором курса, солидным полковником в уважаемом возрасте. Студенты-курсанты стоят по стойке смирно и салютуют шпагами - момент серьёзнейший. В этот момент на плац въезжает автомобиль без номеров, люди в масках выбрасывают из кузова пару-тройку десятков живых кур, автомобиль уезжает. Церемония, естественно, прерывается на весёлую беготню за курами с целью их выдворения за пределы плаца.

Другой пример: на церемонию передачи знамени приехал автомобиль, разукрашенный под свадебный, из которого те же люди вывели девицу в наряде невесты и объявили о её помолвке с полковником (другим, помоложе). После чего девица исполнила лёгкий стриптиз перед немного прибалдевшим "женихом", да ещё и протащила его под ручку торжественным маршем перед студентами. Полковник, впрочем, лица и чувства юмора не потерял, сказав, что он, в общем, не против, только церемонию сначала закончить надо.

Но все эти художества (часть из которых я видел своими глазами) меркнут перед тем, что иксы (герб Ecole Polytechnique - две скрещенные пушки, артиллеристы, как-никак; вот сама школа и называется коротко Иксом, а студенты - иксами), по легенде, учинили когда-то на параде 14 июля. В этот день студенты Ecole наравне со слушателями настоящих высших военных учебных заведений принимают участие в торжественном марше по Елисейским полям.

Итак, представьте себе...

14 июля. Главный государственный праздник страны - День взятия Бастилии. Елисейские поля. Цветы, флаги, толпы зрителей. Идут колонны войск - в современной форме, с оружием. Едет кое-какая техника. Наконец, самая красивая часть парада - идут курсанты элитных военных школ в парадной форме разных родов войск тех времён, когда военные были ещё теми модниками...

И среди "коробок" с золотыми эполетами и перьями на высоченных головных уборах идут артиллеристы. В строгих чёрных с красным мундирах. В чёрных шляпах-бикорнах. В белых перчатках. При шпагах. И все, как один - в совершенно одинаковых солнцезащитных очках...

Агент Смит удавился бы от зависти.

В прошлый раз я рассказал чуток об удачных шутках студентов Ecole Polytechnique, от которых всем было смешно, и за которые никто не получил по шее. Однако, несколько раз эти балбесы "пошутили" так, что потом начальство долго и с пристрастием искало виноватых, да и другие последствия были.

Нет, были, конечно, просто грубые и некрасивые шутки. Например, на какую-то из церемоний вместо кур или невест привезли "донорский мозг для пересадки полковнику". Не любили его, видимо. Полковник сильно обиделся, организаторов шутки долго ругали. Или на другом параде 14 июля по одной из легенд последний ряд марширующих "иксов" рассыпал небольшие пластиковые шарики, после чего следующая "коробка" (курсанты настоящей военной школы, ныне старшие и высшие офицеры французской армии) вместо марша чуть не изобразила балет на льду. После этого Комису и его предводителю грозили массовыми депрессиями и разгоном всей организации, дабы не подрывать престиж школы.

Но была однажды (опять-таки, по легенде, сам я не видел) шутка хоть и "за гранью дозволенного", но красивая.

Тут я должен пояснить два момента.

Момент первый. Рядом с комплексом зданий Ecole Polytechnique (а это учебные корпуса, научные лаборатории, спортивные сооружения, общежития - словом, целый городок) находится небольшое искусственное озеро. Предназначений у него два. Первое - служить местом для тренировок спортсменов-гребцов (есть в Ecole такая спортивная секция). Для этого озеро выкопано длинным и узким. Кроме того, оно очень мелкое - как раз чтобы лодки дно не цепляли, глубже и не нужно. Второе - радовать глаз начальства (окна кабинетов которого выходят как раз на озеро). Для этого центральная часть озера сделана чуть пошире, и там организован небольшой живописный островок размером где-то пять на десять метров, может, чуть побольше. Просто для красоты.

Момент второй. Холодные зимы со сколько-нибудь продолжительным периодом отрицательной температуры во Париже бывают крайне редко. Неделя со средней температурой -5 и снегом для Парижа - самое настоящее стихийное бедствие (видел это сам, интересующимся могу рассказать).

Ну, вы уже догадались, как пошутили студенты?

Естественно, была зима, и было как раз несколько довольно холодных (для Франции) дней подряд. Озеро (оно же мелкое) замёрзло, причём основательно. И в выходной день (когда практически никого из начальства в Ecole нет) шутники-студиоузы затащили генеральский джип (казённый; домой он ездил на своей машине) по льду на островок в центре этого озера. И пришёл понедельник (и генерал в свой кабинет), и стало тепло, и лёд начал таять...

Говорят, выгонять никого всё-таки не стали - наверное, дабы не разглашать, что в высшей военной(!) школе могут учиться такие оболтусы. Их заставили только в складчину оплатить работу вертолёта...

Богадельня

Что такое «богадельня», я узнал не сразу - где-то спустя полгода службы. До этого мне было как-то некогда обращать внимание на окрестности части. Тем более те, которые располагались не на стратегических путях «самоходчиков». Ну стоит по соседству какая-то маленькая воинская часть, и хай себе стоит дальше. Как-то услышал это хлесткое словечко от «дедушки», но по понятным причинам спрашивать его значение не стал. И лишь потом, сначала от других «счастливчиков», а потом и лично узнал, что армия бывает и такой вот. Мягко говоря, необычной.

Ворота открылись, и наш «уазик» вкатился на территорию. Первое, что сразу бросилось в глаза - порядок. Нет, не так - Порядок. У нас, в принципе, его тоже хватало, но тут... Была осень, вдоль дорожки стояло штук шесть тополей, а на асфальте между тем не было ни единого листика, ни единой веточки. Вообще ничего не было, кроме асфальта. По краям тянулся сияющий белизной бордюр, по сравнению с которым наш казался бы сереньким и замызганным, несмотря на усилия старшин и начтыла. Чуть подальше двое бойцов в обычных «комках» его как раз старательно белили. При этом они ухитрялись не уронить ни капли мимо бетона. Возле двухэтажного здания из темно-красного кирпича несколько солдат «упражнялись» с метлами. Еще один бегал между ними, щедро брызгая горстями воду из новенького оцинкованного ведра. Начфин убежал в штаб, сопровождаемый вторым номером, а я остался у машины, так сказать, на страже. Пояс непривычно оттягивала кобура с пистолетом - не знаю уж, почему на такие выезды не выдавались привычные караульные «калаши». Солдаты не обратили на меня ровным счетом никакого внимания, хотя самым привычным и простым делом было бы стрельнуть у «чужака» сигаретку. Мы доставляли в эту часть офицерскую и солдатскую зарплату - видимо, как я понял, своей финчасти у них не имелось. «Финика» обязательно конвоировали двое вооруженных бойцов - ну вот, и моя очередь настала. Водитель «уазика», старше меня на полгода призывом, презрительно косился на «дворников», потом не выдержал, сплюнул сквозь зубы и произнес:
- Богадельня!
И опять я не стал задавать вопросы, хотя почему-то эта чистая прилизанная территория оставила гнетущее впечатление. Армия быстро отучает от ненужного любопытства и глупой инициативы, которая, как известно, часто вступает с инициатором в половую связь.

Потом уже, возвращаясь из увольнения, я подошел к КПП «богадельни» и, поделившись с «часовым» сигаретами, кое-что узнал о загадочной части. Честно сказать, я не то чтобы был в изумлении - я просто не поверил, настолько было все далеко от того, что окружало нас ежедневно. Часть эта относилась то ли к «химикам», то ли к «связистам», уже не припомню. Была она маленькой - отдельный батальон, кажется. Автоматы эти парни увидели первый и последний раз на стрельбище - где их взяли, я не уточнял, а вот на присягу единственный АК точно «одолжили» у нас. Бывает и такое - взять хоть тех «зверей, которым даже оружие не выдают» - стройбат. Но мужики не только автомата в руках не держали, они вообще не занимались ничем, имеющим хоть какое-то отношение к армии, войне, военной службе! О да, можно считать службой непрерывное наведение порядка (зимой и летом, зимой и летом) на территории. Я не видел, но по слухам найти там хоть маленькую кучку снега было невозможно - все сгребалось, сметалось и вывозилось прочь. Парень, с которым я разговорился, стоял в «карауле» - это так они называли наряд КПП, вооруженный лишь тупыми, как взгляд нашего замполита, штык-ножами. Другого оружия в батальоне не было. Ежедневно около 70% личного состава отправляли «на работы» куда-то в город. Либо на хлебокомбинат - таскать мешки, либо на станцию - разгружать вагоны, либо по договору с мэрией убирать улицы и «озеленять» клумбы. Я не думаю, что офицеры батальона сильно на этом наживались, нет. Просто более применить ораву бойцов им было некуда. Все, что могло чиститься, мыться, краситься на территории - было почищено, помыто и покрашено. Были, разумеется, и строевые занятия, и внутренние наряды, и чистка картошки, и даже какие-то жалкие подобия тактики, но свободного времени все равно оставалось катастрофически много. Паренек жаловался, что ихний замполит заставляет чуть ли не каждый день писать домой письма, и он уже не знает, что еще придумать, как приукрасить скучную армейскую действительность. (А я бы мог многое написать, но увы, редкие письма доходили домой без цензуры!) Но добило меня даже не это. Перед заступлением в этот самый жалкий в мире «караул» солдат опрашивал штатный психолог! О как! А нам без всякого «мозгокопа» доверяли и автоматы, и шесть десятков патронов, и кое-что более ценное, чем железные зеленые ворота, пусть даже и несущие на себе жестяного новомодного орла... И при этом начальник штаба не уставал с особым цинизмом повторять, что наша задача продержаться десять минут, так как потом состав караула имеет свойство заканчиваться.

Сейчас я понимаю, что ничего странного в этом нет. Что так, к сожалению, живет более половины нашей доблестной и непобедимой, занимаясь черт-те чем. Но тогда, на фоне нашего весьма насыщенного «межкараулья», когда не то что письмо написать - выспаться банально не давали, это показалось диким. И... вызвало зависть, которая сегодня просто смешна. Вот уж у кого, наверное, два года тянулись как двадцать пять царских... Ну да, я не сделал себе дембельского альбома и не соорудил никакой «парадки», а ушел домой в «гражданке», прихватив выданный старшиной новенький «комок» чисто из хозяйственных соображений. А эти ребята через одного уходили через широкие ворота КПП увешанные аксельбантами, значками, в отутюженной и ушитой форме. Но... пусть для друзей и восхищенно глядящих в рот девчонок они придумают красивые байки о «горящих танках» и «погибших товарищах» - что они вспомнят сами? Сами себе что они расскажут? Как мыли, чистили и красили? Как сажали в клумбы пышные «гвардейские» бархатцы и бледные тепличные тюльпаны? И еще. Скажите мне и поправьте, если заблуждаюсь - зачем? Зачем нам ТАКАЯ армия? Армия, не умеющая не только обращаться с танками, пушками, самолетами и прочей машинерией, но даже не умеющая, пардон, красиво сдохнуть с оружием в руках - потому что каким местом это оружие держат, они тоже не знают...

Старая карта.

Тёмными бессонными ночами
Слушая пугающую мглу
Я опять на карте помечаю
И Пули - Хумри, и ГЭС Наглу

Брошу точный прочерк карандашный
По ущельям, где не видишь дно
Это в первый раз над ними страшно
А потом привыкнешь, всё одно


Звёзды над кабиной замерцают
Яркие, как горсть златых монет
По ночам они напоминают
Форсажи давно ушедших лет

Ставлю курсы, время, расстоянья
Километры от эР эС Бэ эН
Обвожу районы мирозданья
Где могу попасть в душманский плен

На бегу «слюнявчик» поправляя
Прыгну в самолёт, и - на Герат!
И технарь, в полёт благословляя
Вновь подаст в кабину автомат

Звёзды над кабиной замерцают
Яркие, как горсть златых монет
А когда рассвет в окно вползает
Карта возвращается в планшет