Было это в 1998 ранней весной. По войскам проводились учения. В нашу часть прибыли проверяющие из Главка, а мой начальник (начальник связи - я его помощник) отбыл на очередную учебу в Питер. Дело в том, что я первый раз остался ВРИО него и тут как назло учения, сдача КПЗ, проверки и т.д.
Естественно, что закон подлости никогда не подводит. Оперативная группа выехала на ЗКП и нужно было кровь из носу установить радиоканал. Роасстояние то плевое всего 100 километров. Комбриг смотрел на меня как на врага народа, исчадие ада, скопище всех земных пороков, и обещался вступить в итимные отношения вместе со мной и всеми моими предками.
И вот в самый последний момент бог услышал наверное все мои молитвы и сжалился надо мной. Связь установилась наверное на все шесть баллов (связисты поймут). Но было единственное "но" - радио хулиганы! Постоянно из динамика неслись матюки. На запасные частоты переходить себе дороже.
И вот я сломя голову несусь к комбригу докладывать об установлении устойчивого канала связи. Комбриг решил самолично проверить качество. Он поднялся в радиоцентр, подошел к радиостанции взял микрофон и произнес позывной, а далее:"как слышно? Прием!"
И в этот момент из динамика совершенно чистым голосом доносится:"Пошел на хуй!", а следом голос моего коллеги с ЗКП который узнал голос комбрига:"Товарищ полковник, это не я, это радиохулиган!"
Комбриг молча ушел из радиоцентра и больше меня не трогал.

Рождественская история. Продолжение.
Через пятнадцать минут, мигнув красными огнями габаритов, с криком 'Смены не будет' наша 'шишига' скрылась за воротами нефтегавани. Все, теперь шесть часов мучений, потом час 'смена-дорога-жратва' и спать. Твою мать! Какой спать, только на службу приперлись! Э-эх! Ладно, что там у нас. МладшОму, что ли фонариком мигнуть? На тебе! Смотри-ка, отвечает! Ладно, не спи, замерзнешь. Бля, а и вправду холодно! Что-то я не заметил, а лебеди-то как там у нас?
У нас на нефтегавани зимовало две пары лебедей, возле знаменитого на всю страну дежурного буксира 'Циклон', (его снимали в фильме 'Берегите женщин', там Антонов свои песни пел), был сброс горячей воды с сахарного завода, и вода в этом месте не замерзала, образовывая довольно приличную полынью. Этой полыньи хватало не только для лебедей, но и для разгона самого 'Циклона', который якобы осуществлял постоянную аварино-спасательную готовность на нефтегавани для эвакуации судов при пожаре. Фигня все это, американский буксир тридцатых годов хрен бы сдвинул какой-нибудь тридцатитысячник, но по штату было положено, и он, буксир, стоял. Лебеди эти регулярно подкармливались и нами и работниками нефтегавани. Красивые, да и жизнь нам разнообразили хоть как-то.
Опа! Что шипим? Это 'Айва', радиостанция моя.
- Ну?
- Х… гну! Я внешний. Как дела?
- Нормально!
- Ну и у меня тоже.
- А какого хера шипишь? Это я тебя должен спрашивать про дела!
- Да скучно и холод собачий!
- Смотри мне там!
- Добро, до связи!
Вот и поговорили. Сколько там натикало, блин, только час прошел. А где дозор? Час прошел, а они еще не появлялись, а вон они прутся. Свиснуть что ли? Нет, Вовка ко мне на причал не пойдет, он с Жужей, а причал железный, она себе лапы поморозит. Кто там у него младшим. Ой, держите меня! Он же сейчас еб…ся с причала. Спит на ходу. Нужно свистеть. Пальцы в рот, блин, холодно! Сви-ии-и!!!
- Не спи, замерзнешь!
А-а, нет, ты видал? Видал? Как он от причальной кромки ломанул! Салабон!
- Мирза! Ты блин, за младшим следить будешь? Уйдет с причала на хер, фиг достанешь!
- Э-э! Боец! Кому спим! Твою мать!
Уссаться, Мирза ППР провел, а у самого харя заспанная, гад, он в трубах кажись морду рвал. Нефть греют на нефтебазе, что бы не густела при погрузке, трубопроводы в гавани все теплые, градусов 50. Вот, что его час не было. А сам скажет, что собаку грел, ей и вправду через два часа обогрев нужен. Везет же собакам! Курнуть, что ли. Я тут 'Примой' киевской разжился, табачок сладенький, душистый. Это тебе не черкасская. Кайф! Опа, младшОй семафорит. Димон, ты достал, ну-ка, дуй ко мне ножками! Младшие совсем оборзели, делами у старшего интересуются.
- Товарищ, сержант! По вашему приказанию прибыл!
- Ты, чо? Оборзел?
- Товарищ сержант, поссать бы!
- А дозор ты видел?
- Ну!
- Ну и…
- …
- А подмениться нельзя было?
- Так я сперва вам доложиться хотел!
- Хер с тобой, шуруй, только быстро! И сразу 'на концы'.
Ага, быстро, он пока писюн свой из под одежды достанет, полчаса пройдет. Ладно, не сдохнем.
- Внешний! Я, Пятый, усилить наблюдение!
- Добро!

Ну, вот, погадил, семафорит. Сколько уже на часах. О! Жить можно, два двадцать прошло. Скоро проверка! Опаньки, дозор прется обратно. Секи, секи! Это новое слов в охране государственной границе! Вовка выпустил Жужу на длинный поводок. Сам прется вдоль края дороги, а она вдоль причальной кромки. Рыбак хренов! Типа службу тащит! Ну, правильно, оба спят на ходу, а врагов на поводок ловить будут. Нет, слушай, они и вправду спят! Смотри, смотри, это не наряд это система противовесов. Они же оба в наклоне прутся. Так, 'Айву' сюда: 'Внешний, я, Пятый! Как слышишь? Прием!'
- На связи, внешний!
- Дозору не свисти без нужды, наблюдай за ними!
- А что?
- Смотри, сейчас увидишь! Они к юпитеру подойдут! Там посмотрим, если не очнутся.
- Понял! О, вот они, наблюдаю!
Интересно, кто из них сейчас в столб войдет, Мирза или Жужа. О-па, ты глянь, оба мимо! Секи, секи, сходятся! Поводок своей серединой плавно вошел в столб, тихий пограничный шаг делает свое дело. Оба легли в циркуляцию. Стоп, а младший его где? Хрен с ним с младшим. Ты туда посмотри. Не они точно не разойдутся встречными курсами левыми бортами. Нет, Лада прошла чуть левее, и Вовка споткнулся и грохнулся на карачки. Они замерли, морда к морде и, судя по всему, еще толком не поняли, что произошло. Первым заорал Вовка: 'Слышь, собака! Я тебя урою, спишь сука!?' Блин, можно подумать, он не спал! Нет, я сейчас сдохну! О, внешний проснулся, в матюгальник хрюкает.
- Пятый! Пятый! Я-я-я вне-ешни-ий! Ты видел?
- А ты думал я тебе зачем 'усилить наблюдение' давал?
- Это писец!!!
- Дозор, дозор! Ты, Жужу не убей там!
- Да, пошли вы!
Ой, нет, я сейчас сдохну! Во, опять 'Айва', так-с три зуммера. Район или отдел. Вот, опять повторился, отдел, точно. У него станция 'Сокол' пищит четче и громче, Гена на проверку выехал. У-у, ты глянь, уже три часа прошло!
- Вовка!!! Гена едет!
- Понял!
- А младшОй твой где? Хорош Жужу гнобить! Сам моргнул затяжным, а собаке нельзя что ли.
- МладшОй? Да я его поссать отпустил в сортир!
- Еб!!! У них, что сегодня недержание?
- Да салабоны, чая нахлестались, что бы спать не хотелось, уроды! Мозгов-то нету, по три кружки выдули, теперь мерзнут и ссут!
- Да уж!
- Ладно, я к НП до вышки попер!
- Давай!
- Гена появится, свисни!
- Добро!

Дочь зампотеха

Учебный полк под Хабаровском. 50 км от города, 5 км от офицерского посёлка. Зампотех полка, несколько лет назад брошенный женой, оставившей
ему на воспитание общую дочь Наташку, узнает, что его чадо, будучи в 11 классе, практически не появляется в школе. А идёт март, и до экзаменов
всего два месяца! Оказывается, Наташка проводит дни с холостыми прапорщиками, отдыхающими после нарядов, часами не выходя из горизонтального положения. Экстраординарные способности и бескорыстная увлечённость породили незаурядное мастерство.

Убедившись, что уговоры на дочь не действуют, подполковник на следующее утро привёл её в полк, посадил в собственном кабинете и заставил читать
учебники. К обеду выяснилось, что в присутствии дочери как-то не получается разговор с подчиненными на привычном армейском языке, к тому
же писарь Володя стал делать на печатной машинке слишком много ошибок.

После обеда в полковой столовой (к слову, дефиле Наташи по центральному проходу вызвало у солдат бурное восхищение), девочка была сдана на
хранение 30-летней библиотекарше и почтальонше Марине Борисовне, жене майора, служившего в самом поселке.

Библиотека была в клубе, в 100 метрах от штаба, на втором этаже. А в комнатке на первом жили дембель Руслан, киномеханик и вечный дежурный по
клубу, и замполитовский писарь Женька, днём отсыпавшийся после ночных стучаний по клавиатуре. Ночевал там, кстати, и Володя, поскольку кабинет
зампотеха был самым неуютным из всех штабных помещений (остальные семь штабных писарей имели кто кресло, кто матрас, кто четыре мягких стула, а кто и раскладушку).

В клубе было два телефона: у замполита (которого никогда днём не было на месте - он преимущественно вёл ночной образ жизни) и у Руслана, а в библиотеке кабель срезал ещё предшественник Руслана, потому что Марине надоели постоянные звонки солдат: а не привезли ли почту (а привозили её по совершенно случайному графику).

Недели на две всё вошло в колею. Раза четыре в день зампотех выходит из кабинета проведать Наташку. Володя сразу же звонит Руслану, тот
прекращает возвратно-поступательные движения, Наташка натягивает джинсы, взлетает на второй этаж и углубляется в чтение. Ночные рассказы Руслана и Женьки, которому тоже перепадало, окончательно нарушили покой Володи. Он договорился, что в день массовых дивизионных учений, когда все штабные офицеры будут торчать на танковой директрисе, он присоединится
на полчасика, а постучится для конспирации 'спартаком'.

Но надо ж тому случиться, что зампотех был отослан с директрисы в ремонтные мастерские и, соскочив с машины, решил срезать мимо клуба.
Подойдя к двери библиотеки, он увидел в просвете двустворчатых фанерных дверей полоску закрытого замка, спустился к двери Руслана и постучался
так, как стучался Володя, принося геройски добытую закуску на спонтанные
офицерские пьянки, т.е. тем же 'спартаком'.

Увидев много интересного, подполковник задал единственный вопрос: 'А где Марина?' 'У себя', - ответил Руслан, выдергиваясь из Наташки. Зампотех взлетел по лестнице, пробежал по коридорчику и одним ударом ноги взломал хлипкую дверь. Марина, прижавшись грудью к столу, энергично отдавалась майору Барабанову, временно находящемуся за штатом по причине сезонного сокращения полка.

Короче, буквально в течение следующей недели зампотех перевёлся куда-то на Чукотку.

Эта история произошла накануне 8 марта (или около этого) 2001 года в одной радиолокоцаионной роте. Был там один литёха, который в этот день пытался поздравить по телефону свою ненаглядную с праздником. И, непонятно почему, оборвалась связь. Этот доблестный вояка (само собой, пьяный - трезвый до этого не додумается) берет дежурную смену, выдает им автоматы и идет захватывать единственное почтовое отделение в этом городке. Отделение им захватить удалось, но удержать - нет. Пришли менты, дали всем пизды и отправили назад в часть. Литёху за это сослали в наш батальон, и когда НШ услышал, за что он попал к нам, сказал: "Раз почту захватывал, значит наш человек, оставим себе"

Незабвенный ОСАП 50, 1988 год, декабрь..
Уже потянулись офицеры в Союз, на ТЭЧ осталось три командира групп: СВД, РЭО и вооружейник.
Непосредственно работу выполняли солдаты и сержанты (включая замену моторов и редукторов), а регулировки контролировал борттехник, на свой страх и риск. Казарменная жизнь закончилась, ибо на стоянку для ремонта (простой регламент прекратили из-за наличия отсутствия свободных рабочих рук) прибывала техника пачками, из Баграма, Шинданда, даже Герата, хотя им в Туркмению слетать было ближе. Жили на стоянке, в убежище, отрытом под бетонным полом ангара ТЭЧ, ибо с 88-го духи начали так поливать Кабул РСами, что рассказы седых ветеранов в начале службы о том, как "Воон там, у полосы РС месяц назад разорвался.." воспринимались теперь с кривыми ухмылками.
Жили в укрытии - не тужили, чарс кропалили, спирток бодяжили с джемом, торт по-кабульски - прекрасная вещь из галет, вымоченных в кофе и промазанный в слоях сгущенкой и джемом.
Отвлекся.
И вот затаскивают на стоянку очередную "мтэшку" из Баграма. Сдавать машину и формуляры надо, а офицерского состава нетути...Два чумазых слона возятся на соседней машине с чем-то...Бортовой техник прибывшей машины сквозь зубы вопрошает у презренных маслопупов о том, где бы старшего надыбать..Леха Утемов ему с крестьянской обстоятельностью (лучший был регулировщик топливной аппаратуры, после него офицер, не проверяя пломбу накладывал) объясняет:"Воон тама.." Того аж перекосило...И вот спускается он к нам в убежище..На койке валяется ДСП (дежурный по стоянке подразделения) Воха Боляев, укуренный в хлам и с автоматкой на груди...Прибывший лейтенант, офигев от картины, начинает что-то орать о трибунале, чести, долге и прочих страшных вещах, на что ему спокойно предлагают пожрать вкусности, ссылаясь на обеденный перерыв...Видно, парень был то-ли контуженный, то-ли из училища вчера на борт попал, но потянул "стечкина" из кобуры...Вот этого Воха уже не стерпел..Крошка бетонной плиты, посыпавшаяся на лейтенанта с потолка, наверное, хранится у него за божницей до сих пор..Мы же стволы на предохранитель никогда не ставили, а Воха по-укурке мог и не в потолок попасть...
После этой истории мы получили здоровеннейшей 3,14зды от командиров групп, но в убежище к нам начали стучаться и объяснять, что надо сделать, уже спокойно.
Так и объясняли до конца января 1989 года...
Хотите верьте, хотите нет.