Хомяк

Дело было на борту авиалайнера на пути в отпуск. Где-то в середине полёта над территорией нашей необъятной Родины, стюардессы подняли в салоне самолёта переполох. Оказывается, кто-то из пассажиров втихаря пронёс на борт самолёта обыкновенного хомячка. И когда их малолетнее дитё игралось с хомячком в полёте, тот взял да и сбежал.
В салон прибежал пилот самолёта и попросил всех пассажиров искать этого засранца у себя под ногами. В противном случае будет экстренная посадка, т.к. хомяк может перегрызть тот или иной провод в самолёте с далеко идущими последствиями. И виновникам этого переполоха в этом случае (в смысле аварийной посадки, а не катастрофы - в этом случае платить будет уже некому) - грозит сногсшибательный денежный штраф.
Естественно, все ринулись на поиски. Особенно проявляли усердие с весёлыми прибаутками подвыпившие пассажиры-нефтяники.
Бедного хомяка, видно, хватил кондрат от такого к нему внимания двух сотен пассажиров, что он быстро, минут через двадцать поисков, сдался на милость победителя.
Все облегчённо вздохнули, кроме поддатых нефтяников. Они всем доказывали, что у хомяка была (они точно знают!), как минимум одна подружка, а стало быть, успокаиваться рано.
Пилот самолёта чуть ли не с пистолетом в руках требовал от хозяев-обладателей возмутителей спокойствия хоть страшную, но правду: «... вашу мать, сколько ещё, этих сраных хомяков бегает по самолёту?»
Те в предынфарктном состоянии со слезами на глазах вместе с дитём (с уже отбитым затылком и багровыми ушами) убеждали экипаж самолёта в отсутствии грозящей опасности, т.к. этот сбежавший и уже пойманный «хомяк-мудак», был в единственном числе.
Забрав на всякий случай их паспорта, пилот удалился в кабину. А стюардессы, видно, по его команде и на всякий случай, ещё около получаса ходили по самолёту, подозрительно заглядывая во все укромные места.
Но всё обошлось, и наш самолёт благополучно приземлился в аэропорту назначения.

Дед Гриша оттарабанил свой срок в санатории. Не сказать, что ему там не понравилось, понравилось. И процедуры, и компания, и лесной воздух, все было замечательным. Не понравилась ему кормежка. Жрать санаторскую еду было, по его личному мнению, невозможно. А уж есть тем более. Перебивался как мог. И вот наступил он, крайний день его пребывания в санатории. За ним должны были приехать дети и внуки. Понимая, что дорога дальняя, дед Гриша решил позавтракать. Завтрак традиционно был отвратным, но превозмогая себя, преодолев все сопротивление пищеварительного тракта, дед Гриша одержал победу. Завтрак был втиснут в недра организма. Пусть по очкам, не нокаутом, но одержал победу... К этому времени и дети подъехали. Подъехали они на новой зеленой «пятерке», которую как передовику производства зятю без очереди выделили. Довольное семейство с радостью и гордостью разместило деда в автомобиле и двинули в сторону дома. Проведя в салоне автомобиля некоторое время, дед Гриша вдруг осознал, что техническая победа не такая уж и победа. Война не выиграна. Выиграно сражение. И санаторская еда нанесла его желудку коварный удар. Диверсионная работа началась внутри организма. Благодаря тому, что сидел на переднем сиденье, гримасы удалось скрывать. А санаторский завтрак продолжал захватывать все новые и новые плацдармы дедовского организма. Результат этого боя стал прорываться наружу. Пока без свиста, но в воздухе автомобиля отчетливо витал запах битвы. Невидимой битвы. Делая вид, что изучает механизм опускания стекол, дед регулярно проветривал салон автомобиля, что весьма нервировало зятя Мишку. Понимая, что наступило время решительной битвы, и организм можно очистить от надоедливой еды дед совершил гениальный поступок, он попросил зятя остановить авто возле скрытой кустами полянки. И сказал, что в санаторских условиях он почувствовал в себе неукротимую тягу к ботанике. И он решил собирать гербарий. Причем собирать гербарий он будет в одиночестве. Дочка догадливо засмеялась. Зять нервно барабанил по рулю. Дед пошел собирать гербарий. Вернулся к машине с листом лопуха и подорожника. Вымыл руки и довольный разместился на переднем сиденье. Однако завтрак был ядреным, и сдаваться просто так не собирался. За образцами лесной флоры он бегал сначала через каждые десять, а потом и пять километров. Охапка травы и листьев росла в багажнике. Наконец, когда кончился лес вдоль дороги, дед наконец одержал убедительную победу. Но чуть не выпрыгнул из машины едва остановились возле дома, мотивировав свою экстренную эвакуацию неудержимой тягой поздороваться с бабушкой. Видимо не узнав ее стремительными скачками скрылся в недрах дома. Дочка и внуки ржали без остановки. Баба Галя недоуменно смотрела вслед скрывшемуся деду. А зять Мишка глядя на кучу травы задумчиво произнес: «Вот на какой хрен я останавливался возле каждого куста, если таких лопухов и подорожника можно было для гербария и дома в огороде набрать?»

Американцы, тупы-ые...

Дело было в 2001 году в центральной части Сахалина - в небольшом посёлке-военном городке Леонидово.
Наше родное правительство в очередной раз приняло очередное «умное» решение о сокращении соединений и частей армии, и я в числе других офицеров управления нашего 68 корпуса, помогал расформировывать 172 БХВТ - бывшую 78-ю дивизию, а ныне базу хранения (хотя правильнее было сказать по факту её состояния - хищения) вооружения и техники.
В один из дней, в эту воинскую часть на «Лэнд круизэре» приехали американец по имени Аарон с переводчиком. Они представляли американскую нефтяную компанию «Сахалин энерджи» и вели «разведку» необходимой инфраструктуры, для организации будущего проживания своих сотрудников, занятых в строительстве нефте- и газопровода с севера Сахалина на юг (более 800 км).
После осмотра некоторых зданий и сооружений расформировываемой части, и по неписанным нормам российского гостеприимства, командир базы пригласил их отобедать с нами в солдатской столовой. Как правило, в каждой солдатской столовой, находится так называемый «грыческий зал» - т.е. отдельная комната, для так называемых «а-ля VIP- персон».
Возле двери ведущей в эту комнату, на стене висел обычный для русской, и для русского (вернее для советского) народа - наливной алюминиевый рукомойник, с так называемым, «гвоздём» снизу для подачи воды во время умывания - при условии подъёма этого «гвоздя» вверх. Толковый боец из по столовой, заранее налил туда горячей воды и повесил на обычный ржавый гвоздь, вбитый посреди стены - чистое солдатское полотенце.
Командир с переводчиком и другими офицерами шёл впереди, а я с американцем, попутно пытаясь «совершенствовать» свой английский, - сзади. Мы с ним немного задержались в большом зале солдатской столовой - он с интересом рассматривал «военный» интерьер обеденного зала.
К моменту подхода нами к рукомойнику, все остальные уже зашли в комнату, и следующую картину довелось увидеть только мне. На правах хозяина, я пропустил Аарона вперёд к рукомойнику. Увидев полотенце на стене и капли воды на полу, он видно сообразил, что от него хотят. Но когда Аарон подошёл к рукомойнику (и как я понял позднее - ни разу, в его американской жизни не виденному), он остановился в замешательстве - каким образом с помощью данного приспособления мыть руки?
Нерешительно протянув руки вперёд, он запнулся, не зная, что делать. «Врубившись» в ситуацию, я пальцем руки немного приподнял «гвоздь» рукомойника, и на его американские руки брызнула горячая вода. И вот тут наступила немая сцена - Аарон, лихорадочно стреляя глазами, начал обсматривать со всех сторон наш весьма поклонного возраста российский рукомойник, на предмет наличия в нём или около него, как минимум - нагревательного элемента, и как максимум - портативного компьютера для управления нагревом воды.
В эти секунды, в его изумлённых глазах промелькнула вся его американская жизнь - такого он ещё не видел в своей холёной Америке!
С неподдельным ужасом, не найдя ничего вокруг рукомойника (даже проводов не видно!!! - Ну, блин русские...), Аарон «выстрелил» в меня кучей вопросов. Переводчика мне не требовалось, - и так было ясна суть его замешательства - каким образом в этой посудине нагревается вода???
Еле сдерживая хохот, я позвал переводчика и объяснил создавшуюся ситуацию. Тот рассмеялся, и объяснил Аарону, откуда же всё-таки взялась горячая вода в рукомойнике. Когда до него дошло, в чём дело, этот неподдельный «ужас» от какого-то русского секретного ноу-хау, сменился радостной улыбкой с глубоким выдохом - всё-таки и на этот раз, эти русские не обошли Америку!
На столе стоял коньяк «Белый аист», и во время его «расфасовки» по стаканам я прокомментировал, что этот алкоголь «Белая птица» (так как по-английски не знал слова «аист») - лучший «продукт» на столе русского офицера, после чего грамм 30, с предварительным обнюхиванием стакана, - им было выпито... Что такое борщ, Аарон уже знал, но когда дело дошло до военного киселя, - его удивлению не было предела. Называя его «кэссил» с ударением на втором слоге, он пил его и причмокивал губами (т.к. мы ему сказали, что он приготовлен из «натуральных» продуктов - на самом-то деле, откуда они в армии возьмутся?), а затем попросил еще и добавки...

Мед

Наш артиллерийский дивизион, как и другие подразделения армий стран Варшавского Договора, готовились к завершающему этапу больших учений. Задача у нас была конкретная и «жёсткая» по времени - к 18 часам, артиллерия должна быть «закопана» в землю и хорошо замаскирована, так как главной оценкой на этот день был облёт районов огневых позиций артиллерии самолётом-разведчиком с фотографированием местности (с целью выявления слабых мест в маскировке войск). Из «всей номенклатуры» средств инженерной механизации, у нас были только БСЛ-110 - большая сапёрная лопата 110 см длиной.
На небе не было ни облачка, и к часам 11 утра духота стояла неимоверная. Всё бы ничего (и не такие задачи выполняли), но у нас на фланге расположились артиллеристы армии ГДР. Они также готовились к данному мероприятию. С одной лишь разницей - вместо 200 солдат с лопатами, они пригнали 2 экскаватора, которые и копали окопы для орудий. А «братья» по оружию (человек 15-20) в это время сидели в тенёчке на опушке леса и пили, по всей видимости, пиво, дожидаясь окончания работы техники, чтобы затем окончательно подправить окопы теми же БСЛ-110.
Как всегда в этих случаях, для повышения «КПДкопания» на огневые позиции начали заезжать наши старшие начальники. После «зрительного восприятия существующей реальности» - количества вынутой земли у немцев и у нас,- мы, естественно получали очередной «заряд бодрости». Поскольку все мы трудились «в поте лица», то между собой мы ругали всех и вся, в том числе и отсутствие наших экскаваторов. Но в связи с тем, что таких прецедентов ещё не было, чтобы в родной армии окопы копали землеройной техникой, то продолжали работу, стараясь не думать о наших «соседях».
А немцы (видно пиво дало о себе знать), начали «подбадривать» нас громкими выкриками. Так как с «иностранными языками мы были как-то не очень» (сейчас иногда в голову и приходят мысли - нас в то время, может, и учили этим языкам так, чтобы никто их так и не знал толком), сошлись на том, что они смеются над нашей «механизацией».
Но есть Бог на этом свете. Около полудня, в районе немцев мы увидели какое-то оживление - «братья по оружию» вдруг начали хаотично бегать и громко кричать на своём «гортанном» немецком. А некоторые откровенно «голосили». Через пару минут немцы были уже в противогазах и химзащите (и это на самом солнцепёке!). Часть немцев почему-то залезли в кабины экскаваторов, а остальные, как советские партизаны в годы войны - скрылись в лесу.
У нас «глаз на лоб», - чтобы это значило? Но так как, мы были немного уязвлены их недавним поведением, то просто продолжили работу и к облёту самолёта-разведчика, в отличие от немцев, у нас всё было готово.
Вечером, во время ужина мы узнали причину «немецкого замешательства». Оказывается, два солдата нашей артиллерийской батареи, которая находилась ближе к немцам, во время похода в лес «за кустик», услышали на дереве шум. Пчёлы!!!. А поскольку в армии со сладостями «напряжёнка» - то и решили добыть медку. Облачились для страховки в химзащиту и принялись за «дело».
На конечном этапе выяснилось, что вместо пчёл в дупле оказались дикие шершни по 5 см длиной, которые естественно, стали проявлять к солдатам «слишком повышенное внимание». Во время стремительного отхода с места «заготовки мёда» к своим окопам, бойцы промчались мимо немцев.
То ли запах хорошего немецкого пива, то ли громкие их крики повлияли на последующее решение шершней, так или иначе, они неожиданно (для тех и для других), перенацелили свою атаку на «братьев по оружию».
На следующий день, по результатам дешифровки аэрофотоснимков в вышестоящем штабе, личному составу нашего дивизиона за отлично выполненную работу была объявлена «благодарность».

Месть

Для продолжения лечения, и для выявления возможных «скрытых дефектов» моего организма, я был отправлен в хабаровский госпиталь.
Палата «попалась» нормальная. Здесь лежали: полковник-строитель, старший лейтенант бортмеханик штурмовика и прапорщик - бортстрелок бомбардировщика. И, добавился я.
Кстати, лёжа как-то на своей койке в палате, и просматривая как-то газеты, я наткнулся в одной из них, на очень толковое слововыражение в статье, характеризующей местный колбасный рынок: «Вкус мяса у колбасы, появляется от 180 рублей за килограмм» (прим.: давно это было). Во перл!!!
Медсёстры в нашем отделении были нормальные (в смысле умения ставить уколы и капельницы), кроме одной. Естественно, была она блондинкой и заканчивала последний курс мединститута, и, в скором времени, должна была стать «дипломированным специалистом от медицины». В надежде, что наконец-то она отсюда скоро «свалит», - денно и нощно молился весь сестринско-докторский, а также переменный состав (то бишь мы, болезные) нашего отделения
Она была из тех, у которых из рук валится всё. И горе было тому, кто становился её «жертвой» в дни её дежурств. В такие минуты, она, с очумелыми глазами со шприцем или иглой от капельницы в дрожащих руках, «шла в атаку» на очередного больного. Тот, в ожидании неминуемой смерти (или от страха от её специфических медицинских «приёмчиков», или от инъекции лекарства в самое неподходящее место собственного организма), и завидев её в коридоре с тележкой либо убегал, либо, сознавая, что всё-таки когда-нибудь придётся «отдать концы» (так почему же не сейчас?), - обречённо и покорно ждал её «явления».
В один из таких дней (в выходной), во время её прихода с медицинской тележкой в нашу палату, около койки полковника находились его жена с сыном 15-16 лет. Другая бы медсестра, попросту попросила их выйти на время инъекций, но до сознания «нашей» это не дошло.
Взяв иглу от капельницы, как всегда дрожащими руками, она, уже с испариной на лбу, лихорадочно вперившись глазами «обутыми» в очки, в локтевой сгиб, очевидно, решала извечную для себя проблему, - куда тыкнуть на этот раз? Мы, т.е. старлей, прапорщик и я, зная её возможные медицинские «пируэты», затаив дыхание, молились, чтобы нашего «брата» «пронесло» мимо беды.
Его родные, не подозревая о существовании в «недрах» такого прославленного военного госпиталя таких «суперспециалистов», спокойно ожидали завершения этой несложной медицинской процедуры.
Но не тут-то было. В очередной раз, сделав неловко-резкое движение, она, как всегда попала или не туда куда нужно, или дальше чем нужно, и видно решив исправить ситуацию, - выдернула иглу. В следующий момент, струя крови оросила всё вокруг, начиная от стены и кровати, до жены с сыном, не забыв по пути и бело-голубой (очевидно импортный) её халат. Когда она подняла голову, одно из стёкол её очков, также было забрызгано кровью. Ей богу, - Альфред Хичкок с его фильмами ужасов и рядом не валялся!
Гробовая тишина в палате продолжалась 2-3 секунды, после чего заголосила жена полковника, а родное дитё, с перекосившимся от ужаса, и в крови лицом - бросилось из палаты бежать, куда глаза глядят.
Тем же вечером, наш бортстрелок стратегического бомбардировщика (не раз летавшего с ядерными бомбами вдоль границ Америки и Японии), поклялся отомстить за пролитую кровь нашей палаты, и принялся разрабатывать план действий.
Идея к нему пришла внезапно, со скорой выпиской старлея-бортмеханика, и появлением в нашей палате крохотного дедка пенсионера, - бывшего пехотного полковника.
Выяснив график дежурства нашей (вернее всего отделения) обидчицы, прапорщик договорился с дедом, что анализы на суточную мочу, он будет сдавать только в её дежурство. Узнав причину столь странной просьбы, «пехота» нам не отказал, а наоборот помогал соблюсти конспирацию, симулируя некоторую неподвижность своих старческих суставов, и таким образом, - невозможность носиться туда-сюда с банками в туалет.
С вечера, мы закупили несколько 1,5 литровых бутылок лимонада под цвет мочи, и улеглись спать. Утром, бортстрелок долил все банки до верху лимонадом, а отдельно поставил, предварительно им же тщательно вымытую банку, и также наполненную до верху лимонадом.
Медсестра, как всегда с тележкой в руках «зарулила» к нам в палату, и начала готовить дедка-пехоту к инъекции. И только нагнувшись, она сквозь свои очки, наконец-то обратила внимание на «дедовские» банки. Замерев со шприцем в руках, и уставившись на море (вернее океан) «мочи», она «прокручивала» в своём сознании возможности восьмидесятилетнего пятидесятикилограммового организма по «писанию» (видно вспоминала теорию из всевозможных медицинских учебников).
Наконец-то подняв глаза на деда-конспиратора, она спросила: «Дедушка, как это вам удалось столько написать?» По заранее разработанному плану, наш дедок что-то пробормотал и затих.
И тут в дело вступила «авиация»! Прапорщик встал с койки, взял «свою» банку и сказал: «Что много написал? Так мы отопьём!»
И медленно, смакуя «дедовскую мочу» выпил литровую банку до дна. На медсестру напал столбняк. Она, не мигая, смотрела на пьющего «мочу» прапора, затем вздрогнула, бросила шприц на пол, закрыла рот двумя руками, согнувшись пополам и споткнувшись по пути о тележку с медикаментами бросилась в конец коридора в женский туалет.
Через час, о происшедшем знало всё отделение, во главе с его начальником. «Болезные» на секунду заскакивали, показывали большой палец: «Класс!!!», и исчезали. Начальник, доктора и остальные медсёстры, были, очевидно, тоже довольны происшедшим, потому как, серьёзного разговора с нами так и не состоялось.
Месть состоялась.