Грязные деньги

Грег был морпехом. Морпехи вобще люди ненормальные в принципе и, хотя Грег был также далек от образово-показательного призывного плаката, как луна далека от Сан-Франциско, в плане ненормальности Грег был Морпехом с большой буквы. Морпех - это пожизненно и необратимо, как диагноз психиатра. Долги, карточные и не очень, склонность к куражу после виски и алименты плохо сочетались с зарплатой инструктора начальной летной подготовки в Пенсакола, Флорида. Дошло до смешного - непосредственный начальник Грега, коммандер Ли ежемесячно требовал и получал письменные отчеты о погашеных суммах, процентах и остатках на счетах. Веселуха. Единственная живая душа, которая еще воспринимала лейтенанта Бойнгтона всеръез - облезлый дворняг по кличке Кореш. Когда инструктор Бойнгтон поднимался в воздух с очередным курсантом, Кореш провожал учебный самолет с емким произвищем «желтый облом» до стартовой позиции и ждал там его до посадки, чтобы проводить обратно на парковку, каким-то образом игнорируя все остальные - чужие «обломы». Видимо, вращаясь в летающем обществе, пес научился таки разбирать бортовые номера и не лезть под пропеллер.

Шло лето 1941 года. Вся Европа и большая часть Азии была по горло занята войной, но в Америке еще было спокойно. Америка не воевала. Только иногда с берегов Байи можно было увидеть горяшие на горизонте танкеры - немецким подводникам особенно нравился этот район Атлантики за обилие джазовых радиостанций и теплые безлунные ночи.

Капитан Смит нашел Грега в «Отстойнике». От наметанного взгляда бывшего продавца подержанных авто не ускользнула некая скованность в выборе напитков, говорящая о стесненных финансовых обстоятельствах лейтенанта Корпуса Морской Пехоты. Крылышки летуна на воротнике дополнили картину идеального клиента. Надо брать, пока тепленький - решил Смит и вербанул Грега на месте.

...Ты сам подумай - япошки все очкарики. Не видят ни хрена. Сбивать их одно удовольствие. За каждый сбитый самолет - премия в пятьсот баксов. В Китае у каждого из вас будет персональный валет-переводчик. Будешь жить как барин - на всем готовом. По вечерам, после полетов, играть в гольф. У нас самые лучшие пилоты, в среднем по 10 лет боевого опыта, самолеты мы закупаем только первого класса, у япошек такого даже близко нет. В Корпусе тебя не забудут - по персональному указу президента восстановят в чине капитана сразу после окончания контракта. Попробуем тебя на командира звена. Лейтенант, да нечего тебя терять...

Месяц спустя помятый временем и дорогами Форд с пожилой парой, кучей шмоток, чемоданов и разбитой горем собакой внутри выехал с территории базы. Грег отправил Кореша и нехитрые пожитки на ферму с родителями. Мать, как обычно, пустила слезу, на что получила дежурный ответ - Ма, да ты не волнуйся, все путем...

Когда в жизни происходят судьболомные перемены, мозг их по-своему отмечает. Как бы приклеивает яркий ярлычок - фотографию на коробку с воспоминаниями этого времени. Таким фото для лейтенанта стала грустная собачая морда в заднем окошке машины на пыльной улице с разбитыми фонарями. Все чего хотел Грег - расплатиться с долгами и вернуться домой, забрать Кореша и продолжать учить пацанов летать. Делов на полгода или меньше. Трудности казались преодолимыми, а предприятие - стоящим риска.

Впереди ждал длительный морской переход на голландском дизеле, дешевая экзотика и дорогая грязь Востока. Летная «работа» в Американской Добровольной Группе, впоследствии более известной под именем «Летающие Тигры». Занятые у коммандера Ли клюшки для гольфа потерялись где-то за ненадобностью, зато мамины молитвы очень пригодились. И никогда, ни разу лейтенант Бойнгтон не видел японского боевого пилота в очках. Ни живого ни мертвого.

[по суждению публики может быть продолжение, но может также и не быть :-)]

Путевые заметки.
Как сказал Григорий - навеяло.
Если кто желает пополнить свои путевые заметки новыми впечатлениями, то очень рекомендую Азербайджан и национальные авиалинии. Обязательно бизнес-класс, это сразу повысит тонус, хотя самолет это не основное впечатление. Ну, какое это впечатление, когда сажают тебя в первый салон "стопятьдесятчетверки" и говорят, что пассажиры бизнес-класса должны (!) сесть через кресло. А-а-а, так вы не поняли? Поясняю, кресла там обычные, по три штуки в ряду. А вот если посадить пассажиров одного у окна, второго у прохода, опустить спинку среднего кресла, то обычный пассажир становится пассажиром бизнес-класса. А вы думали как? Деревня! Ну, полетели! Блюдо мюней или меню блюдей приятно поразит вас разнообразием макаронных изделий, что ввергает в шок многих, кто расчитывал на богатство Азербайджанской кухни. Но если в вашей жизни встречались знаменитые "аэрофлотовские" куры, то ностальгия, во всяком случае в кулинарном смысле, вам обеспечена. Но полет ничто по сравнению с аэропортом. Вот где красота! Прилёт - верх гостеприимства! Причем такое впечатление, что тебя пришла встречать половина населения Баку, которое по счастливой случайности работает в аэропорту. Кого тут только нет! Служба безопасности авиакомпании, служба безопасности аэропорта, полиция, уголовный розыск, НГБ, погранцы, таможня и все тебе рады, все, не очень настаивая на предъявлении документов, живо интересуются куда приехал, сколько денег привез, нужно ли такси, гостиница, девочки (?!). Таможня и погранцы, помимо этих ритуальных вопросов, смотрят в паспорта и добавляют пару неформальных фраз по поводу наркоты и оружия. Попытки взять декларацию для заполнения на ценности и деньги свыше полутора тысяч баксов вызывают искреннее недоумение выражаемое фразой: "Э-э-э! Зачем декларация? Тут трать! Не потратишь, обратно повезешь!"
Это вдохновляет, но обманываться не стоит, требуй и заполняй, потом ставь их штампик! Наше кредо - порядок должОн быть! Путешественник, помни, что тебе предстоит вылет на родину, а уход из гостепримного Азербайджана с непотраченными деньгами "в ноль" вопринимается как кровная обида. И дабы подтвердить свое гостеприимность и радушие, но заодно и проверить насколько ты этому гостеприимству и радушию соответствовал тебя придет провожать половина населения Баку, та самая, которая по счастливой случайности работает в аэропорту, плюс еще "чуть-чуть" из организаций о которых ты даже не подозревал: чего-то там по борьбе с наркотиками, еще чего-то по борьбе с экономикой, рыбнадзор, и торговая инспекция(?!!!). Все будут тщательнейшим образом тебя пытать по поводу денег, отводить в сторону якобы для досмотра личного багажа, где будут стоять молодые люди с пластиковыми коробками и надписью "Помощь детям-жертвам карабахского конфликта" из каких-то Фондов, но в последний момент представители "властных структур" говорят одинаковую фразу: "Дай ширван!" и отпускают, конечно при условии, что ты "пожертвовал" ширван в коробочку. И вот одарив все Фонды, ты наконец в зоне таможенного контроля, тут уж заполнение декларации обязательно, видя энное количество деньгосов в соответствующей графе декларации, таможня со свойственным ей коварством задает вопрос: "А где въездная декларация?" Если ее нет, то это практически превращается в национальный праздник, тут набегают все, кто участвовал в вашей встрече, грядущий шмон поражает своим размахом уже только от общего количества участников, но баксов сто после профилактической беседы решают эту проблему. Другое дело, если декларация есть, тут таможня делает кислое лицо и углубляется в тщательное изучение документов, как правило изымаются излишки национальной валюты, потому совет - вписывайте и ее по последней копейки. Почему? Да потому, что вам еще в самолет сесть нужно, а там, прямо перед заветной дверью в самолет еще стоит "человек в костюме" и служба безопасности авиаперевозок, которые тоже хотят свой ширван и наделены полномочиями для проведения личного досмотра. Жадность неблагодарных гостей может быть "вознаграждена" отлучением от рейса и повторной процедурой прощания со всеми сопутстующими атрибутами. Скромнось "последних провожающих" такова, что они без зазрения совести залезают в бумажник и вытаскивают оттуда "излишки национальной валюты" мотивируя это запретом на ее вывоз из страны. Запомните, посадка в самолет не является поводом для облегченного вздоха! Вас могут вызвать "по громкой" на предмет проверки к принадлежности "к армянским террористам", "икорной мафии" и прочим страшным страшностям, и только отрыв самолета от гостеприимной азербайджанской земли позволяет с некоторой надеждой вспомнить об "аэрофлотовских курах" и макаронах, чудесной бакинской кухне, вежливых официантах, умопомрачительных шашлыках, мелкокусковом рафинаде, черной икре и осетрине. Тяжело вздохнуть и подумать о том, что Баку интересный город. Слетайте в Баку, не пожалеете! :)))

Синий-синий океан, желтый песок пляжа, и темнокожая красавица на подносике подает холодный мартини. Ах да! Еще Армстронг. Не тот, что по Луне, а тот, который Сэчмо:
... I see trees of green, red roses, too... Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш, - шепчет набегающая волна.
Мечта было недостижимой. Мешала должность шифровальшика-РЭБовца и первая форма допуска. Поэтому глаза у Игоря всегда были космически-грустными. И далекими, как звезды. Рост под два метра только добавлял им печаль в положительную бесконечность. С утреннего заезда до вечернего построения из комнаты не доносилось ни звука. Народ поговаривал, что Игорек сразу после прибытия укладывался на предусмотрительно изготовленный топчанчик и просматривал "Вокруг света", но доказать никто не мог, ибо самый тихий офицер служил на втором этаже штаба в отдельном закутке, и к себе в комнату согласно инструкции никого не пускал. Ну, разве что НШ, Сергей Николаевич, раз в месяц заглядывал (опять же, согласно инструкции), да особист, если ему было скучно, мог постучаться в дверь к соседу...
Дважды капитан, он уже помышлял о двух просветах с шайбой посередине аккурат под дембель, поэтому на карьеру смотрел спокойно... ну, как сытый кот на сметану.
Из кабинетика выглядывал только во время проведения работ, осторожно перемещаясь из штаба в аппаратную СЕВ в МИКе. Иногда, правда, заступал дежурным по части. Разнарядка, однако.
Во время дежурства компаний не искал, не торопясь, обходил вверенные ему окрестности, отмечая что-то в блокнотике непонятными никому значками: то ли хорошо, а может, недостаток какой - не определить. Военные - народ недоверчивый, к непонятному относятся с опаской, поэтому во время дежурств Игоря приключений не случалось, происшествия не наступали. Командиры немедленно это просекли и в его смену являлись слегка расслабленными.
Октябрьское прохладное утро вторника ничего не предвещало. Въездное КПП тщетно пыталось доложить о приезде уазика Шефа - трубку в дежурке никто не брал. На крыльце командира не встретили. Для дежурства "имени Игоря" это было настолько необычно, что даже аллегорию найти трудно! Посыльный с бледным лицом осторожненько подполз к НШ: "Там... Это... Давно уже... Не реагирует...". Тут пришла очередь побледнеть начальнику штаба - на соседней площадке недавно хоронили офицера: сначала застрелил из ружья жену, потом в себя. Быстрым кабанчиком подполковник метнулся к дежурке. Игорь одиноко сидел в "аквариуме" и тщательно записывал мелким почерком в журнал приема-сдачи столбики цифр. На вошедших не реагировал, и уж тем более не стал докладывать про "случилось и происшествия". Позади капитана чуть приоткрытой решеткой двери светлела комната для хранения оружия. Сергею Николаичу стало совсем плохо - очень реально представилась решетка в совершенно другом месте.
- Игорь?
...
- И-игорь?!
- А?
- Что это?
- Извините, Сергей Николаевич, у меня сеанс связи... Сверху.
Телефон, как впрочем и другие средства связи, безмолвствовали. Но дежурный по части продолжил бодро писать пятизначные столбики цифр в графу "Сдал". Страница как раз закончилась, Игорек перелистнул её, разгладил рукой страницы, взялся за ручку.
Осторожненько, бочком, НШ подкрался к капитану и аккуратненько изъял из кобуры пистолет.
- Пойдем, Игорек, надо поговорить. Сеанс потом продолжишь - приобнял он за плечи дежурного. Игорь покорно встал и, втянув голову в плечи, пошел к выходу.
РЭБовца списали вчистую. В часть он больше не приезжал. Семья в течение месяца сдала хату и уехала в Москву. Еще два месяца на работы мы приглашали спеца от соседей. Потом назначили нового.
Игоря практически не вспоминали - друзей и приятелей у него не было. Может только мимолетом, на инструктаже кто-нибудь из начальства ляпнет: "Крышу-то берегите, а то - ну, сами знаете". В городке он тоже ни с кем плотно не общался...
Вот только что интересно: года четыре обратно на океанском курорте ленинградские знакомые одного из молодых офицеров познакомились с русским, который работает в Германии менеджером в банке. С фотографии нам улыбался высокий мужик, удивительно похожий на Игоря...

Консилиум

Лето, вечер, пиво, друзья. Что может быть лучше? Но всё хорошее заканчивается. К сожалению, так произошло и с... нет, не с пивом. С друзьями. Сначала один пожаловался на то, как его любит супруга, и (час ночи!) как она это ему сейчас будет показывать; потом второй... и потянулись бравые парни сдаваться в плен, то есть домой. В конце концов остались мы одни с Мишкой. Ну, этот-то не женат, спешить ему некуда. Ну и я, хоть и женат, но решил, что лучше продлить приятное и отхватить порцию своего "счастья" позже. Мы рассекретили киоск, который работал, как оказалось, всю ночь и продавал прям-таки стратегические запасы пенного продукта, а рядом с ним шииикааарную скамейку (с какими-то гаражами на заднем плане, думаю, всем ясно, зачем рояль... тьфу, гаражи в кустах). То есть, получились все условия для лёгкой, непринуждённой дружеской беседы. Попивая пиво, покуривая и изредка, извинившись друг перед другом для приличия, сбегая за гаражи, мы обсудили погоду, правительство, преимущества и недостатки уже не помню чего (думаю, что это было и неважно) мы в конце концов пришли к извечной теме... да, мы заговорили о женщинах. А где разговор, подкреплённый пивными парами, там и неистребимая тяга к действию. Я не говорил, что у меня есть телепатические способности? Нет? Да я и сам об этом не знал! Напротив нас в каком-то пятиэтажном общежитии на третьем этаже открылось окно и в нем появились сначала две зажжёные сигареты, а затем, непосредственно, и в данный момент использующие по назначению эти сигареты две девушки (два часа ночи). Далее последовал сеанс гипноза. Мишка замер с двухлитровым пластиком пива у рта, буравя взглядом сигареты и окружающее их пространство. Девушки смотрели на нас... Убедившись, что это не галлюцинации (лето ведь, общежитие по большому счёту пустовало) мы начали усердно обдумывать, как себя представить в наиболее выгодном свете, и затуманенные пивом мозги делали бы это довольно долго, но девушки оказались смышлёные. "Ребята, угостите пивом!" Ээээ... вопросов нет, какие могут быть вопросы? А вопросы возникли. Вопросы такие: девушки не захотели выходить на улицу, так как злобная вахтёр не пустила бы их обратно. И наоборот: мы не сможем зайти к ним, так как.. правильно, злобная вахтёр не пустила бы нас внутрь. Дилемма, однако...
Сначала был звук. И звук был громкий. Потом из-за угла появились они - два офицера-летуна, два майора (около трёх часов ночи). И насколько звук был громким и отчётливым, настолько изображение было размытым. Размытым по причине большой амплитуды движения влево-вправо тел, сии звуки издававших. А громкость звука и большая амплитуда были следствием сами понимаете чего. И тут я сделал необьяснимый поступок. Встав на пути доблестной авиации, представившись (для чего положил одну руку на голову, видимо изображая фуражку, а второй отдав честь), я просто попросил господ офицеров... Попросил дать совет... Дать совет, как нам и воооон тем двум прекрасным леди соединиться в дружеском распитии пива... Выдернутые внезапностью моего появления из виртуальной реальности, в которой находились, майоры примерно минуту упорно смотрели на меня (сквозь?). Я решил что всё, попал, мне стало стыдно за мой необдуманный поступок, сверху всё громче хихикали девушки. Видимо, досконально изучив меня, офицеры так же досконально изучили источник хихикания.
- Нет, ну ты, лейтенант, что, сам ни того ни этого? Голова не варит? Да я в твои годы..., - выдал первый майор.
- Так это... товарищ майор, третий этаж же!
- Ладно, абжди, сичас придумаем, ик, - сказал второй майор, и властным жестом отстранил меня в сторону бутыли с пивом.
Далее мы с откровенно не сдерживающим смех Михаилом просто наблюдали.
- Надо бы простыни связать! По ним и залезут. Или эти, - кивок вверх, - вниз того...
- Да ты на него посмотри! Его ни одна простыня не выдержит!
- Тогда фал, линь, трос, канат!
- А где, бл, они, - кивок вверх,- его возьмут?
- Да..
- А если?
- Что если?
- А если по водосточной трубе?
- А сам попробуй, да? Смотри, где окно, а где труба? Он что б, человек-паук? Таракан? Или этот... бетмен? Кстати, тут кассету принесли, пошли посмотрим?
- С "Бетменом"?
- Да при чём тут твой "бетмен"...немецкая, порно!
- А при чём тут бетмен?
- Какой бетмен?
- А кто это ржет?
- А, так ведь мы это...
- Ах, да!
- Так вот, а если залезть по водостоку в другую комнату?
- А нафига им другая?
- А из неё перелезут в ту, что надо!
- А если закрыто?
- Стекло выбьют..
- Ага, и дверь! Ну, ты и дебил, хоть и майор!
- На себя посмотри, бэтмен!
- Кто бетмен, я бетмен? Сам ты бетмен!
- Ты вообще у меня ночуешь? Домой-то уже того, не успеешь...
- Ну да!
- Так вот и не вы...ся!
- Пошли кассету смотреть.
- Пошли.
- А лейтенант?
- Сейчас... Короче, лейтенант, ниуя у тебя НЕ ВЫЙДЕТ, сиди наблюдай! Всего хорошего!

На востоке светало...пиво не заканчивалось.

К вопросу о влиянии качества парфюмерных изделий на сроки увольнения в запас.

Эх! Осень, очей очарованье... Кто-то с кислой миной уходит в армию, кто-то с загадочной улыбкой и шальными глазами приходит из армии, а кто-то решил эпистоляром помахать, рассуждая об этой ротации протоплазмы человеческой. Потому что то, как я домой уходил, это отдельный сценарий трагикомедии.

Действующие лица и исполнители:
- Ваш покорный слуга.
- Его Величество Комендант.
- Юра К.
- Прапорщик П.

В эпизодах:
жена Коменданта,
начальник Отдела Кадров отряда, назовем его просто - Майор.

В качестве хора из греческой трагедии, а может просто физиологического раствора данного произведения - личный состав комендатуры и одной из застав.

Немного об исполнителях.

Я, в меру раздолбай, но все же не Враг Народа и по мере сил не лентяй. По тарифной сетке - с должностью телефониста и воинской специальностью - механик НЧ-ВЧ связи. И упорно веривший, что домой попаду раньше всех, т.к. имел гражданскую специальность студента, а их грозились отправить домой пораньше. Наверное, чтобы совсем не одичали, защищая Родину...

Его Величество Комендант.
Это был о-о-очень колоритный персонаж. Я его уже, как мог, описывал, но готов повториться и повторяться, ибо когда я вспоминаю его, на меня всегда набрасывается табун Пегасов и начинает нещадно бить копытами.
Больше всего наша комендатура напоминала мелкопоместное баронство, где всё и вся подчинялось только одному властителю умов и тел. Даже прыщик на заднице у подчиненного не мог появиться без команды свыше. Сам он себя называл «Ноль-Первый», а мы, пуская слезы умиления и замирая от благоговейного ужаса, за глаза называли барона Петей. Дружину свою он держал в Большой Строгости. Это не место такое, - это состояние души... Вот, помню, замполит один в отпуск в модных коричневых ботинках собрался. Наивный. Пришлось вертаться на заставу - переобуваться... И то правда, ну какой моральный облик может быть у лейтенанта в коричневых ботинках?!
Пардон, отвлекся! Я же говорю - целый табун Пегасов...

Юрка К., друган и братан. С ним мы были и на учебном в одном отделении, и потом в одной партии увольнялись. Ну, а личностью он был совсем незаурядной. Попав на заставу рядовым, он через год стал комтехом, а домой поехал с широкой лычкой поперек погона. Контачили по службе постоянно, т.к. «Связь» - явление круглосуточное и всепогодное, но это явление имеет мерзопакостную привычку все время ломаться и портиться.

Прапорщик П., Владимир П., Володька. Простой, хороший человек. Призывался на полгода раньше меня. Сначала был сержантом, начальником ПТНа. Потом ПТН обмазали солидолом и превратили в консервы, а его, наверно в знак протеста, осенила мысль остаться на прапора. Стал начальником нашего узла связи. Тоже друган, хоть мы постоянно цапались. Один из тех, кого приятно вспомнить. А случайно встретив - от души выпить водки. Где ты, Володька???

Действие первое.

Началось все с извечной тяги человечества к Прекрасному. В данном случае это выразилось в желании Юрки К. прикупить к дембелю французского одеколона. Оно и понятно, кто хочет, чтоб от него котиками или портянками пахло? Обоняние, наряду с другими чувствами человеческими, холить и лелеять надо... А тогда ведь тока-тока сей волшебно благоухающий продукт появился на просторах нашей великой и необъятной, да и поляки еще не научились его гнать во всех подвалах из дихлофоса. Вещь утонченная, дорогая и дефицитная. «О*Жен», «Тет-А-Тет» - слова-то какие завораживающе-приятные! В большом столичном городе не достать, а тут (о чудо!) несколько флаконов привезли в комендатурский чепок. Им, конечно, командовала жена Коменданта. По счастью, она имела свое собственное мнение касательно армейских тягот и лишений. Ну, в общем, можно было зайти и сказать: «Фаина-свет-Михайловна, ребята с «Эталона» челом бьют - одеколона просют!»
Купил, отправил с ближайшей кормилицей-хлебовозкой. Ну и сижу в дежурке, дежурю. Записал пару ориентировок - «союзнички» все чудят, не живется им спокойно, все приключений ищут на свои многострадальные... На «Физмате» - сработка, все подорвались и побежали с замполитом во главе. Совсем зайцы обнаглели, колючку грызут как морковку... Тишь и благодать. Даже скучновато становилось...
А комендант в это время предавался любимому увлечению - игрался с коммутатором. Кто-то из молодых открыл ему страшный секрет - если зеленый рычажок на этом чуде военной техники опустить вниз, то можно послушать, о чем люди говорят!
А люди - я и Юрка - говорили об одеколоне...
Вой, разнесшийся по комендатуре, был сравним только с ревом беременной выхухоли на закате в полнолуние. Комендант узнал, сколько денег было потрачено на одеколон!!!
Мои робкие объяснения, что де куплен был только один флакон, были с негодованием отвергнуты: - Я, Комендант и подполковник, пользуюсь водой за 44 копейки, а какой-то сраный сержант одеколоном за 15 рублей!!! Не верю, ни единому слову не верю!!! - орал наш заполярный Станиславский - Вы хотите споить заставу! С такого количества одеколона вся застава сопьется! Вы подрываете боеготовность!
Если Петя перешел на «вы», то это означало начало конца и можно было смело сливать воду...

Вопрос, почему одеколон надо обязательно пить, вообще не обсуждался.

В качестве последней инстанции, Коменданту предлагалось обратиться к собственной супруге, и поинтересоваться, сколько и чего было куплено. Благо чепок располагался за стенкой от дежурки, и пути до него было ровно три шага.
Но боги непогрешимы уже по своему определению. И «Ноль-Первый» не был исключением.
С невероятной скоростью я вылетел с дежурки и приземлился на одной из застав. Строить овощник. По счастью, для восстановления Вселенского Равновесия и Мировой Гармонии в мозгах разрешили сначала старый разнести вдребезги и пополам.
Ну и ладно. Приказ об Увольнении вот-вот подпишут. Министр уже и ручку заготовил. А помахать топором в качестве дембельского аккорда, да вдали от всяческого маразма - это не самый тяжкий крест...

Думаете, на этом все кончилось? Не смешите мои тапочки! «Ноль-Первый» никогда не останавливался на достигнутом.
Берите мои слова и начинайте слушать их ушами, потому что будет еще

Действие второе.

Октябрь месяц. Заболел наш Петя. Что-то с давлением. Положили его на обследование в санчасть при отряде, выделили персональную палату с телефоном, укрыли теплым Почетом, подоткнули под бочёк мягкое Уважение и стали всячески лечить. При этом строго-настрого запретили волноваться.
А в Высших Сферах, тем временем, распорядились всех призванных студентов обратно в ВУЗы вернуть - запас инженеров был явно на исходе, а тут еще горбачевское Ускорение ускорять, Перестройку перестраивать да Интенсификацию интен... сици... фиро... ну, в общем, и с ней надо было что-то делать.
Майор тот, что кадрами ведал, глубоко проникся государственными заботами и распорядился на мой счет просто - уволить! Радостная весть застала меня врасплох, можно сказать, на взмахе топора. Я сначала подумал, что петросяны наши недоделанные на комендатуре так шутят. Но ведь есть шутки, за которые в приличном обществе и морду бьют... Словом, со святыми вещами вроде дембеля никто шутить не посмел.
Я резво набрал крейсерскую скорость и рванул своим ходом на родную комендатуру. Расстояние, участки почти двух застав, значения не имело. Жаль только, что не догадался время засечь - точно бы в книгу рекордов попал бы. Ощущение было такое, что на сапогах крылышки появились, как у того греческого бога, да к пяткам еще ракетные ускорители приросли. Мир был невыразимо прекрасен и добр. И всякие жизненные шероховатости и заусенцы удалились далеко за линию горизонта, где и зарыдали от бессилия своего.
Но ненадолго. Дежурный, прапор П., с кислой миной на лице, и глядя куда-то сквозь меня, сообщил, что он обязан доложить радостную весть Коменданту. Хорошо зная Петю, я проследовал на узел связи и звякнул в отряд - типа, мужики, хочу послушать, что наш больной выдаст на этот раз. Ждать долго не пришлось - ребята с отряда подсуетились и дали послушать интереснейший диалог Коменданта с Майором:
- Это тот самый рас...дяй, который мне заставу спаивал! - из последних сил руководил комендатурой Петя - Его никак нельзя так рано увольнять!
- Да хрен с ним, всех студентов увольняют. Пусть едет.
- Такие вещи надо со мной согласовывать!
- Ты лечись давай, и нервы береги.
- У меня есть более достойные! Сначала их надо отправить! - переспорить выпускника ВПШ было просто невозможно - умела партия кадры ковать, с языком без единой косточки и железобетонными убеждениями.
Совсем забыл отметить, что оба собеседника были давними друзьями. Ну чего им спорить из-за такой ерунды? Тем более, что одному из них волноваться ну никак нельзя. Одним бутлегером на гражданке больше, одним меньше - на генеральный курс партии это никак не влияло...
Вскоре в дежурку перезвонил торжествующий комендант. Меня вертали обратно на заставу. Заботливо оговаривался и способ доставки - «Как пришел - так пусть и уходит! Об исполнении доложить!»
И я вышел обратно в ночь. Тоскливо сверкали звезды, а шероховатости с заусенцами задумчиво топтались в отдалении, не решаясь подойти. Ну да ладно, перебедуем - где наша не пропадала?
Весь обратный путь я вглядывался внутрь души и размышлял над увиденным. В душе не было ни злости, ни обиды, только какая-то пустота и непонятная жалость к Коменданту. В чем-то он был бесконечно жалок, несмотря на все свои погоны и должности. Сколько лет прошло, а с этим странным чувством я не разобрался и до сих пор. Как я отношусь к этому человеку? Не знаю... С одной стороны - старший офицер очень уважаемых мною войск и на серьезной должности, а с другой - когда меня все-таки увольняли и он решил милостиво пожать мне руку на прощание, очень захотелось ее тут же об шинель вытереть...

Вот так в отряде и родился еще один анекдот. Через пару дней мне уже звонили знакомые с другого конца отряда и ехидно интересовались, чегой-то я решил остаться? Уж не в прапорщики ли мечу? А после изрядной пайки приколов советовали не брать в голову - репутация у «Ноль-Первого» была давно устоявшаяся. Можно сказать - репутация на грани диагноза. Офицеры, и те стонали, а тут какая-то инфузория без туфельки! Ну надо же человеку как-то самоутверждаться! А что за чужой счет, так ведь - «Я - начальник, ты - дурак» - даже не вчера придумано. В конце-то концов, «ты - дурак» всего-то пару лет, а вот он - начальник пожизненно...

По итогу, домой я поехал два месяца спустя. Вместе с Юркой К. и еще с четырьмя десятками братанов. А это был уже повод! И никто не отказывался! И чихать все хотели на сухой закон и его авторов. И на шуруповские патрули. И в -27 С, фуражка на голове была самой теплой и родной вещью на свете.
Но это уже тема для отдельного рассказа...