Нелетальное оружие

Году так в 1992 придумали в частях проводить так называемые «дни открытых дверей». Как в институтах. Пусть мамки и детки посмотрят, что в армии и кормят хорошо, и казармы светлые и вообще жизнь кипит. Война уже разгоралась, но об этом пока еще никто не знал. И потому о десантниках грезили все мальчишки.

Итак, рекогносцировка. 24 учебный центр ВДВ расположился в пригороде одного крупного сибирского города. Начало сентября, «бабье лето». Погодка шепчет. Все газоны програблены от листвы, бордюры покрашены. Особый лоск газонам придает наличие между бордюром и травой полуметрового земляного отступа, програбленного типа КСП. Солдатики чистые, в столовый просто праздник... все улыбаются.

По части туда-сюда шарахаются группы школьников во главе с учителями и провожатыми-офицерами. Заходят в казармы, столовые, в боксы и классы. Играет оркестр, работает буфет.

Выставка техники. В идеальном ряду стоят БМД-1 и БМД-2, Нона, ГАЗ-66, минометы, пушки. Отдельно показана многокупольная парашютная система для десантирования техники и грузов. Она тут и в виде платформы с БМД-1, и по частям и пару куполов даже раскинуто и колышками пришпилено.

Особняком стоят танкисты. Не то чтобы у них своего дня такого не было в танко-инженерном училище... просто БМД-3 не то что в конкретно этой части нет, ее нет вообще еще в ВДВ по большому счету. А у танкистов есть, им на ней учить будущих специалистов надо. Ну а заодно танкисты пригнали своих «любимцев» Т-80УД «Береза», Т-80УМ «Барс» и Т-72 модификации 188. Заодно понагнали всяких БТР, МТО, и даже ПАК-200.

Очередную большую группу школьников подводит полполковник-десантник. Издали не слышно о чем он повествует, но видно, что делает это он с энтузиазмом. Широкие жесты рук, активная артикуляция. Становится понятно, что человек готовился.

- Вы, наверное, слышали, что во всем мире начаты разработки так называемых нелетальных видов вооружения? Нелетальных - значит не убивающих живую силу противника.

Это вещает подполковник обалдевшим от количества информации школьникам.

- Так вот, все новое - это хорошо забытое старое! Наши десантные войска уже с незапамятных времен применяют такое оружие. Подойдите сюда. Перед вами многокупольная транспортная парашютная система...

Далее следует небольшая лекция из ее ТТХ: грузовая нагрузка, скорость ветра при десантировании, высота срабатывания тормозной системы и т.д.

- Затем, после десантирования, бойцы-десантники раскидывают и закрепляют на местности элементы этой системы. Купол и стропы закрепляются на танкоопасных направлениях. И когда танки противника прорываются к десанту, они вязнут в элементах системы, не в силах разорвать ее. А неподвижный танк уже гораздо легче подбить или даже захватить целым!

Школьники хрустят мозгами. Такого откровения они не ожидали. В воздухе виснет пауза, никто не в силах даже вопрос выдумать какой-нибудь...

- А теперь, ребятки, бравые войны десантники покажут вам как эту штуку крепить на местности.

Это вклинивается полковник-танкист. Решив побороть жуткую зевоту подколкой коллеги.

- И после этого вам вживую покажут действие этого «нелетального оружия», загнав в его крепкие путы самый настоящий танк! Проходим в сторону поля, ребятки...

Танкист лыбится как Вельзевул на своего коллегу, отрезая тому пути к отступлению. Короткая команда - и войны-десантники потащили купол на поле. Растянули, закрепили.

С незабываемым звуком пумкнула при запуске 1250-сильная турбина «Барса». Закрылись люки. Танк постоял, как бы приноравливаясь, и пошел потихонечку на «нелетальность». Заехал в самую середину. Начал крутиться на месте, смачно наматывая все на гусеницы. Намотал, встал боком к зрителям, чтоб было видно все без обмана... да и порвал всю систему, как незабвенный Тузик. А после развернулся и встал на место.

Над местом «трагедии» повисла тишина. Слышно было только потрескивание остывающих лопаток турбины танка. Угрюмые взоры обманутых школьников обратились в сторону подполковника-десантника.

Спас коллегу полковник-танкист:

- Вооооот, ребятки! Супостата мы остановим, а наши танки пройдут по этим препятствиям не задумываясь! Так все и рассчитано...


Мореход, Омск 19/11/09 г.

Страшная месть

Вовсю шумели майские праздники, и я, отстояв дежурство по бригаде, с головой нырнул в омут праздничного разгула, то есть закрылся дома и не отвечал на звонки. Знаю я эти праздники, что-нибудь случится, и вызовут в часть проводить какое-нибудь расследование или стоять в наряде за майора Пупкина, опившегося водки и объевшегося шашлыков на природе и в результате сих деяний не заступившего в наряд. Рапорт мой на убытие за пределы гарнизона комбригом подписан, так что пусть все думают, что я уехал в тайгу охотиться на редкого дальневосточного бурундука.
На День радио я сидел у себя с бутылкой пива и методично со всей основательностью, присущей моей натуре, маялся херней. Слушал местный радиоканал, одновременно смотрел телевизор, грыз "жёлтого полосатика" и прихлебывал пиво. Передо мной лежала моя старая разгрузка, которая до первой бутылки пива должна была основательно модернизироваться. После первой бутылки пива я решил просто прошить порвавшиеся места и перецепить на поясе подсумки. После пятой бутылки я с недоумением смотрел на свой "тактический пояс" и думал, нахрена я вытащил его с антресолей?
По радио шла какая-то веселая передача с отгадыванием загадок, связанных с беспроводным вещанием. Веселый ведущий задавал какие-то нелепые вопросы и принимал звонки с ответами. Шоу длилось вот уже около получаса, прерываемое иногда незатейливыми песенками и поздравлениями. Нравился мне этот канал. У нас над клубом повешено несколько уличных звуковых колонок, и этот канал вещает на всю бригаду целый день. Мальчик "клуббер" из замполитовских отпрысков включает радио сразу после утреннего развода, и мелодии с незамысловатыми разговорами ведущих служат музыкальным фоном всей повседневной деятельности части. Мне это радио нравится тем, что, к примеру, на послеобеденном разводе, когда офицеров штаба и командиров подразделений комбриг вызывает на переднюю линейку и ставит задачи, а все замы стараются этих задач добавить, нудно и долго разглагольствуя, можно просто отвлечься от действительности, слушая музыку и поздравления. Частенько замечал, что многие офицеры, стоящие в строю рядом со мной, отупевшим взором пялятся на командование бригады и тихонько притоптывают или подпевают одними губами в такт музыке. Заместитель начальника штаба по службе войск - тот вообще частенько уходит в "нирвану", иногда даже покачиваясь и эротично дергая бедрами в такт той или иной песенке. А так как ЗНШ ярый "хохол-западэнец", хоть и служит в Российской армии, то однажды услышав из динамиков песню неувядающей Софочки Ротару, забывшись, начал подпевать во весь голос и приплясывать на месте. Поведение ЗНШ вывело комбрига из себя, и подполковник за нарушение дисциплины строя был "замечен" (объявлено замечание). Комбриг на нюх не выносил попсу, он был ярым рэппером.
Из задумчивости меня вывел звонок в дверь. Звонили долго и настойчиво.
- Чччёрт,- выругался я, так звонил только один человек - "великолепнейший майор" Вова Черепанов. Принесла ж его нелегкая. Что ему надо? Он вроде сегодня только заступил дежурным по части, и смениться с наряда должен только завтра вечером. Может это не он? Если не он, то тогда позвонят и уйдут. Однако звонивший был настойчив, значит, всё-таки Вова, он единственный знает, что я не бегаю за маленькими полосатыми зверьками среди сопок. Пойду, посмотрю в глазок. Однако в глазке ничьё изображение не появилось. Вова любитель звонить, отойдя чуть в сторонку, чтобы его не было заметно.
- Кто тааам? - тоненьким детским голоском пропищал я, - никаво нет дома, все ушли на фронт.
За дверью откашлялись и солидным голосом матерого интиллегента произнесли:
- Это я, представитель фирмы "Завядшие уши"!!!
- Какие уши, дяденька, представьтесь, пожалуйста,- снова пропищал я, уже уверенный на сто процентов, что за дверью стоит Вовочка.
- Эдуард Лупень,- гордо возвестил Черепанов,- открывай, ёптить, у меня капец попадалово.

Вову сняли с наряда. За какие причины, он предпочёл не говорить, так, обрисовал в общих чертах. Короче, майор Черепанов одной рукой руководил всеми нарядами по части, другой рукой общался с окружными начальниками, ногой пинал своего помощника за нерадивость, другой ногой набирал какие-то бумаги на компьютере дежурного. Третьей ногой думал о группе "Шпильки". Весь в делах, как говорится, все части тела трудятся. В момент напряжённой работы ввалился расхлябанный бригадный замполит и первый зам. Оба полковника от скуки сняли с наряда очень корректно отвечающего на их вопросы и перегруженного работой Черепанова.
- Короче "кварталке" моей кирдык, - пригорюнился Вова, так как я в невероятной печали, мне требуется от тебя помощь в виде твоей машины и доверенности на нее в срок до завтрашнего вечера, до конца наряда.
Понятно, о том, что Вову сняли с наряда, его грозная супруга не знает, и у Вовы есть законный данный двумя полковниками шанс, завернуть "налево" к какой-нибудь подружке. Тактика Черепанова ясна, даже из неудач надо делать положительные выводы.
Машину давать не хотелось, но обещание вымыть её и пропылесосить за свой счет, а также налить литров десять "пойла" для Тойоты оказались весьма весомым аргументом. Взглянув на батарею бутылок из-под пива, стоявших на моем журнальном столике, дон Казанова-Черепанов печально вздохнул, ему всё-таки скоро за руль, и поплелся на кухню варить кофе. Мне пришлось завести компьютер и открыть файлы со стандартными автомобильными доверенностями простой рукописной формы. Разложив перед собой ПТС и паспорт Черепанова, я уже автоматически, чуть ли не по памяти начал вбивать данные. У Вовы была своя вполне неплохая "Мазда" ядовито-розового цвета с плюшевыми зайцами, висевшими на зеркале заднего вида и кокетливыми розочками на бамперах. Надо ли говорить, что на этой машине Вова ездил лишь только по соизволению супруги. Сам виноват, не надо было жене права покупать. А то мечтал, сидя в командировке в палатке на Ханкале:
- Вот научу свою Светку рулить, и пусть меня пьяненького возит!
Вот и научил на свою голову, красавца "Чайзера" чёрного "мущщинского" цвета пришлось продать и купить розовенькую "Мазду", в которой теперь весь салон провонял духами "Little Black Dress", а из колонок постоянно завывает сладкоголосый Сереженька Лазарев, сменивший героического "Раммштайна".
Вова, напевая в такт мелодии из колонок приёмника, варил кофе и втихую воровал у меня нарезку карбоната из холодильника, думая, что я не слышу мощного чавканья челюстей.
Песня закончилась, вновь затараторил диктор, я заполнил форму доверенности и отправил её на печать. А всё-таки интересно, за что сняли с наряда Черепанова? Как уедет, надо будет позвонить дежурному по части и поинтересоваться.
- Мляяя, это же "Апраксин", броненосец епта,- заорал с кухни Черепанов и вприпрыжку забежал в зал. Схватил трубку городского телефона и начал набирать какой-то номер.
- Щас я приз отхвачу офигительный, вопрос на радио простейший,- проорал он мне.
- Ччёрт, занято,- сказал Вова через несколько секунд и снова набрал номер. Вскоре бессмысленное занятие ему надоело, и он, допив кофе, схватив доверенность и ключи от машины, выбежал из квартиры, послав мне "горячий воздушный поцелуй".
- Вали-вали,- напутствовал его я, не забыв напомнить про бензин и мойку автомобиля.
Номер дежурного был у меня забит на кнопках быстрого набора, поэтому нужды набирать не было. Пошли короткие гудки. Я положил трубку и через несколько секунд нажал кнопку повтора вызова. Пошли длинные, и только я открыл рот, чтобы поприветствовать нового дежурного по части, в уши мне ворвался радостный вопль, причем этот вопль шел из колонок.
- Алло, здравствуйте, вы в эфире, итак, представьтесь!!
Что за ерунда? Куда я попал, в какой эфир? По-моему, я попал на то самое радио, которое ведет викторину и куда безуспешно пытался дозвониться дон Черепанов. Наверное, в первый раз я тоже нажал не ту кнопку и в результате повтора вызова попал в прямой эфир на радио.
Я откашлялся и громко внятно представился, словно на строевой смотре, даже хотел сказать, что жалоб и заявлений не имею, но передумал.
- Итак, мы продолжаем, - орал ведущий, - и наш вопрос, для чего впервые в практических целях была использована беспроводная связь?
- Для спасения броненосца "Апраксин", затертого во льдах, - насмешливо ответил я, вспомнив крики Черепанова.
На мгновение ведущий замолчал и тут эфир взорвался фонограммой аплодисментов и бравурной оркестровой музыкой.
- Мы вас поздравляем! - завопил ведущий, - вы выиграли наш главный приз!! А какой приз - это сюрприз, и это вы узнаете только при получении, не вешайте трубку, наш администратор расскажет вам, как вы сможете получить выигрыш.
Меня "выключили" из эфира и томный женский голос рассказывал мне несколько минут, где и как я смогу получить данный приз.
Вот оно как! Приход Черепанова неприятностей не принес, даже наоборот, я на халяву, не затрачивая даже умственных усилий, отхватил приз от местного радиоканала. Надо срочно ехать получать. Блин, но машина-то уже у Черепанова! Ладно, ничего не будет, если он на пару часов вернет "дым в трубу, дрова в исходное и разлепит пельмени". Я схватил трубку сотового и начал вызывать Вовочку.
- Я еще даже с гаража не выехал, - заверещал в трубке Черепанов,- вот она твоя бескорыстная помощь, как ты можешь так со мной поступать, я ведь тебе на выход в Чечне две пары чистых носков давал, вот она человеческая благодарность, я..
- Да успокойся ты, не забираю я машину, я же пива выпил, просто сейчас срочно в одно место сгонять надо, дел на двадцать минут,- оборвал я рыдающий монолог.
- О, чё за тёлка? - сразу же переключился с рыданий на заинтересованный тон Вова, - я её знаю? Эта та блондиночка с "Китайской кухни" или Ленка переводчица с армейского КРЦ?
- Вова, блин, не тарахти, сейчас оденусь, спущусь, подгоняй к подъезду и смотри там, в гараже на полках большая клетчатая сумка китайская лежит, закинь её в багажник, едем за честно выигранной добычей!!
- Йо, - сказал Вова и отключился.
Узнав о том, что едем на радио за призом, выигранным мной в викторине, дон Черепанов немедленно потребовал свои пятьдесят процентов, так как по его мнению я сам бы ни за что не догадался про броненосец. По дороге сторговались до тридцати процентов. На улице было тепло и солнечно, и Вова постоянно вертел грозившей оторваться головой и восхищенно вопил:
- Оооо, крошка, о-о, мадам, о-о, ледиии...
- Ооо, сээр, о-о, кошка, о-о, собака, - добавлял я, подкалывая любвеобильного майора.
Так весело с шутками и прибаутками мы доехали до искомой улицы. Вова ждать меня в машине отказался и решил направиться вместе со мной, мотивируя это тем, что я "жлоб ещё тот и могу обмануть чистого душой и доверчивого как ягненок майора Черепанова".
Пока он куда-то звонил, сообщая о непредвиденной задержке и ставил машину на сигнализацию, я подошёл к проходной, и предъявив охраннику паспорт, рассказал о цели своего визита. Бритый наголо детинушка под два метра ростом, обвешанный различными нашивками и грозно поигрывавший дубинкой, довольно скоро с кем-то созвонился, и меня пропустили внутрь. Следом за мной, буквально сметая охранника с поста, ворвался Черепанов, сунув тому под нос визитку какой-то сауны, и грозно рыкнув:
- Спецназ ГРУ бля нах... Оперативная необходимость!
Охранник спрятался в свою будку и решил не "отсвечивать".
Побегав по коридорам, мы наконец-то нашли нужную дверь и по-джентльменски постучавшись (я рукой, а Вова ногой), вошли. За кучей телефонов и пультов сидела дама лет сорока, строгая как школьная учительница.
- Ооо ледии,- прошептал мгновенно очарованный Вова.
- Добрый день, чем могу помочь, молодые люди?- проскрипела "леди", окидывая нас ледяным взором поверх очков.
- Здрасти, мы тут по поводу приза, вот мой паспорт, - пробормотал я, сунув документы под нос "хозяйке заведения".
Дамочка, скривившись, двумя пальцами взяла мой паспорт, сверила данные с какой-то бумажкой, потом достала бланк, черкнула на нем пару строк и отдала вместе с документами.
- Идите к звукорежиссеру, это ваш приз, можете быть свободными.
Я схватил бумаги и короткими скачками начал пробираться к выходу, таща за собой Черепанова, начавшего строить глазки дамочке.
В коридоре, отдышались от столь холодного приёма, начали читать бланк.
"Одно поздравление с неограниченным количеством слов и выбором песни в любое время". И всё?
- И всёё? - хором заорали мы с Вовой.
На хрена тогда, спрашивается, мы тащились с китайским баулом через полгорода?
Время только зря потратили. Мы тут же стали отдавать друг другу свои пятьдесят процентов. Так незаметно подошли к табличке с надписью "Звукорежиссёр".
- Эх, вот облом так облом, - сказал опечаленный Вова, - хрен с ним, давай бланк, пойду закажу что-нибудь на прямо сейчас, в машине послушаем.
Он выхватил у меня бланк и толкнул ногой дверь.
- Ваууу, - восхищенно прошипел он, - все, иди-иди в машину, не мешай.
Мне было уже абсолютно ничего не интересно, да и пиво давало о себе знать, и я помчался искать "удобства". Каково было моё удивление, когда минут через десять уже более-менее отойдя от разочарования и посетив заведение с грифом "М-Ж", я вышел на улицу.
Черепанова в машине не было. Пришлось прождать еще минут пятнадцать, пока не появился сияющий Вова.
- Слышь ты, что так долго, я уже домой хочу, да и у тебя до "боёв местного значения" времени ни столь много осталось.
- Бои сегодня переносятся на другую территорию, ох и звукорежиссёрша, Вика зовут, голосок - закачаешься, но без головы совсем и по форме тащится, как меня, героя трех командировок, увидела, так и в осадок выпала, у нее смена через два часа заканчивается эхх, даже в гражданку переодеваться не надо..., тащится девка по брутальным мужикам!
- Слышь, брутальный, отвези меня домой и не забудь машину помыть, а бланк с призовым заказом куда дел?
- Дык я все-таки песенку заказал, - начал лыбится Вова, правда не себе, да не переживай, я её на время послеобеденного развода заказал, после праздников услышишь..

Послеобеденный развод длился вот уже минут десять. Мы стояли на передней линейке перед комбригом и его заместителями и откровенно скучали. Сперва начальник штаба долго и со смаком рассказывал о каких-то недостатках в работе подчиненных штабов, потом заместитель по вооружению оправдывался перед командиром бригады за то, что командирская "Волга" не пришла, и полковнику пришлось добираться на службу на такси.
- Ну что я могу поделать, - печалился вооруженец и разводил руками.
Над плацем ненавязчиво летали мелодии радиотрансляции.
И вот взял слово заместитель по воспитательной работе. Стоявший сзади меня Черепанов буркнул что-то нелицеприятное себе под нос. Сейчас Вову начнут песочить за наряд. Началось. Мне стало интересно, за что всё-таки отстранили майора от несения службы, пришлось вытянуться и вслушиваться в каждое слово. Динамики на клубе почему-то сами по себе увеличили громкость, и воспитателя слышно было не очень хорошо.
- Блин, ну не слышно же ни хрена,- пробормотал я, выглядывая из-за одеревеневшей спины ЗНШ по службе войск.
И тут краем периферийного зрения стали заметны округлявшиеся в геометрической прогрессии глаза сослуживцев. Даже главный воспитатель, стоявший перед строем, замолчал и только открывал рот. А из динамиков на весь плац доносилось:
- Нашего милого шалунишку, бравого полковника, лучшего воспитателя спецназа,- вещал бархатный женский голосок,- поздравляет и нежно целует его лучший дружок и соратник Сережка М., такой же бравый и милый полковник, Сережка говорит, что пусть крепнет и множится наша суровая мужская привязанность. Для двух милых друзей звучит композиция в исполнении Николая Трубача и Бориса Моисеева...
- Аааааа!!! - бешено заорали в один голос зам по воспитательной и зам по боевой и со всех ног кинулись к клубу.
ЗНШ, стоявший впереди меня, начал тихонько приплясывать при первых аккордах музыки.
- О, куда это они?- удивленно спросил очнувшийся от ступора комбриг.
Черепанов нервно хихикнул.
- Спалились, голубцы,- хрипло резюмировал откуда-то сзади лейтенант автоматизатор, частый посетитель интернетовского сайта "Удафф.com"

Горец 02
История взята: http://artofwar.ru/z/zagorcew_a_w/text_0770.shtml

ИСКУССТВО ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ

Сразу предупреждаю, что это конкретная байка ПВ. Причем очень старых лет, и ходила она по всем округам когда-то. Хотя, как не бывает дыма без огня, так не бывает и баек без... огня...
Уже 10 лет как хотел ее тиснуть куда-нить, но тут Михалыч Покровский с «Расстрелять»... Подозреваю, конечно, что в разных родах войск нечто этакое тоже было, поэтому просто попытался привести к более-менее нормальному бою именно пограничную байку из нескольких предложений в рассказ, засим и выношу на ваш суд.

- Мужики, ну что? Сделаем? У нас застава именная и по всем показателям впереди планеты всей. На хрен мне отморозки эти, которых на восстановление системы* присылают? Сами бы управились, так нет... Пролетчиков сейчас навезут...
- Тащ капитан! Да конечно сделаем! Нам самим интересно. Главное, чтобы не очень больно было.
- Чайники... Что ж я совсем дурак? Своих лучших бойцов до смерти убивать? Давайте еще раз отработаем. Чтобы сбоев не было...

Этот не совсем понятный нам разговор происходил в канцелярии заставы.
Перед подтянутым капитаном стояли двое: сержант и ефрейтор. У сержанта на грудине «крест», а у ефрейтора «щит»**. Отглаженные ПШ со стрелками и аккуратная подшива явно выдавали в них дембелей.

...- Ладно, мужики. Пойдет. Похоронную группу я уже проинструктировал. Самую грязную подменку найдите, а то когда хоронить поволокут, придется извазюкаться. Дот уже приведен в порядок. Барахло перенесите прямо сейчас. Баню я уже организовал. Удачи, Матросовы хреновы.
- Есть!
- Есть!
- Свободны, мужики...
- Есть!

***
Отпустив сержанта и ефрейтора, капитан занялся совсем уже непонятным делом.
Вынув из ящика стола два патрона от пистолета, он очень осторожно плоскогубцами вывернул пули. Аккуратно высыпал порох на тетрадный листок и отодвинул его в сторону.
Затем достал стирательную резинку и другим, уже отстрелянным патроном набил из нее два кругляша диаметром ровно 9 целых и 2 десятых миллиметра. Потом на свет появился стержень от ручки с красной пастой, из которого капитан и выдул эту пасту в маленький стаканчик с несколькими каплями одеколона.
- Кажись, консистенция нормальная, - констатировал капитан и принялся за главное.
Отсыпав в каждый патрон по нескольку крупиц пороха, он накрепко запыжил их резинками, затем сделал еще бумажные пыжи и залил в патроны «консистенцию».
Освободив магазин, вставил в него оба патрона «уф...» сказал, дослал патрон и пошел на ужин.

***
- Тащ капитан! Там этих привезли, дембелей из отряда, которые у нас на системе будут работать. Три человека.
- Ааа... Появились, голубчики... Сюда их...

В канцелярию вошли трое рядовых. Разрешение на вход они не запросили. Просто вошли и все.
- Я не понял? Товарищи пограничники, а вас что, не учили входить к старшему по званию?
- А нам пох... Капитан, мы уже давно домой готовимся, - нагло ответил широкоплечий детина с рыжими усами и огненной шевелюрой. - Где тут твой дембельский аккорд? За неделю управимся и чао-какао.
- Ах... Вот как... Ну, понятно тогда... Я тут это... Мужики... Вы около стеночки вон там постойте. Мне тут кое-какие дела надо завершить, а то завертелся я уже совсем. Двоих корифанов тоже надо на дембель собрать. Дежурный! Дежурный!! Давай сюда пациентов!

***
В канцелярию дежурный по заставе ввел двух изможденных, с отвесившимися как у бабуинов и грязными руками бойчил. Лица у них были чумазыми, а волосы всклокоченными. Фуражки они как зэки держали в руках. Ну, типа шапки ломали перед барином.
- Ну чё, дембеля? Как служба? Домой сегодня? Хе-хе... - Капитан встал и подошел к обормотам.
- Нет уж, ребятки... Нервов вы мне много попортили, а я и так нервенный. Тут вон еще троих долболомов прислали, которые думают, что домой поедут скоро «чао-какао». Никуда вы не поедете. Здесь и останетесь. Помещение для вас уже есть. Как раз на шестом участке, где Скалу*** нашу снесло. Секрет**** ямку выкопал дивную. Пилюгин, я тебя сколько раз предупреждал, что в канцелярию входят со словами: «Товарищ капитан, разрешите войти? Рядовой Пилюгин по вашему приказанию прибыл!»? А ты? Ну, как ты ко мне, так и я к тебе! А ты, Руденко? Ты у меня на заставе всего три недели, но уже умудрился украсть у повара дрожжи и сахар и нажраться с этим Пилюгиным! Хрена лысого вам.
С этими словами капитан вынул из кобуры пистолет и приставил его ко лбу Руденко.
ПАХ!
Выстрел в замкнутом помещении канцелярии прозвучал особо громко, и на лбу Руденко образовалось красное пятно. Руденко отлетел к сейфу НЗ и тяжело осел на пол. Полетели какие-то ошметки. Обалдевшим новоприбывшим дембелям показалось, что это разлетелись мозги бедняги Руденко.
Пилюгин упал на колени и что-то пытался закричать, но НЗ хладнокровно произвел выстрел. Выстрела не произошло. В актерском запале НЗ забыл, что отдачи от столь малого количества пороха не произойдет и ПМ повторно не взведется.
Впрочем, начальник заставы доиграл свою роль до конца, так сказать, уже экспромтом:
- Хех.. Ну что ж... Повезло тебе Пилюгин. Два раза не расстреливают. Поможешь нашим бойцам закопать это дерьмо, и чтобы духа твоего не было на заставе. На! Вот твои документы на увольнение. До трассы дойдешь сам, 25 километров для бешеной собаки не крюк. Буду я еще машину гонять с тобой. Пошел вон! Дежурный! Двух бойцов ко мне! Пусть вынесут это падло отсюда! А с этими господами я еще поговорю! - НЗ нервно передернул затворную раму, и выскочившая при этом гильза доказала засранцам, что всё было «по-честному».

***
Пилюгин выполз из канцелярии на ватных ногах постоянно оглядываясь на лежащего без признаков жизни Руденко.

***
А Руденко действительно было плохо.
НЗ не рассчитал количество пороха, ибо делал это на глаз, но и тех крупиц хватило, чтобы вывести сержанта в нокаут простой ученической резинкой. Он даже не очнулся, когда «похоронная команда» не очень вежливо, за ноги, протащила его через порог канцелярии, а потом и через всю заставу.

***
- Ну что, товарищи бойцы... Эй, ты! Рыжий! Ко мне!
- Товарищ капитан! Рядовой Шульга по вашему приказанию прибыл!
- Другое дело. И смотри мне. - НЗ поводил перед веснушчатым носом Шульги пистолетным стволом. - Сейчас вас покормят и спать уложат. Завтра нас ждут великие дела по восстановлению шестого участка электосигнализационного комплекса С-100. Свободны!
Шульга смотрел побелевшими глазами, а два других пролетчика непроизвольно встали по стойке «смирно».
- Свободны, я сказал!.. То-то, салобоны... Дежурный! Ко мне!

***
- Ну что там с Серегой?
- Да нормально все, тащ капитан, очухался уже. Они сейчас с Сашкой в бане отмываются. Шишига под парами. Вещи мы из дота уже вытащили и загрузили. Парадки в баню принесли. Эти козлы ничего не заметили вроде. Только очень Серега с Пилом на вас матерятся, что обещали «не больно», да и лоб у Руда... эээ... того... красный совсем, хрен отмоешь... Нормально впечатали вы ему!
- Ладно, пойду попрощаюсь с мужиками. Иди уж, службу неси.
- Есть!

***
... Воровато оглянувшись на дверь, НЗ достал из сейфа кусок ваты и бутылку со спиртом, ткнул ее за брючной ремень и пошел в баню.

...- Ну, и чего надулись на меня? Ну не рассчитал, прости, Серега... Дай я тебе лобик спиртиком помажу... Ну вот, все и отмазалось. А синяк пройдет. До свадьбы заживет. Серега, на свадьбу-то позовешь? Да не дуйся ты на меня, сержант! Искусство требует жертв, тем более, что Станиславский был бы вами доволен. Уж больно видок у вас был хороший, да и роль Пилюгин исполнил как положено опосля твоего расстрела, Серый! Верю! А вот эту бутылочку уложи в дипломатик свой. Учтите, черти, что здесь чистый. Не дай-то бог нажретесь в поезде, тогда точно расстреляю. Хотя, чего я вас тут уговариваю, орденоносцев, блин... Всё, мужики, давайте... С Богом! Мне было приятно служить с вами, за что и спасибо вам огромное... Машина готова, кардан***** в кабине. Застава уже вышла, а отморозки спят праведным сном агнцев. Удачи, мужики!

---
* Система электросигналиционный комплекс на Государственной Границе;
** "Крест" и "Щит" расположение нагрудных знаков на кителе,ПШ, или ХБ;
*** Скала название электросигнализационного комплекса (см. выше);)
**** Секрет вид пограничного наряда;
***** Кардан шутливое название водилы-шофера.

Допрос

(Передаю слово в слово, а посему множество брани. 1994 год. Допрос подозреваемого осуществлялся молодым следователем УВД одного из городов N-ой области (стаж 2 месяца) с применением видеозаписи. Опускаю начальную стадию допроса, где идет запись анкетных данных допрашиваемого и ознакомление его с правами).
Цель следственного действия: научить следователя-стажера осуществлять допрос с применением видеозаписи.
Суть дела: из больницы поступила телефонограмма, что к ним доставлены гражданин Ш-в с химическим ожогом гениталий и гражданка С-ва с аналогичным ожогом. По подозрению в совершении преступления задержан гр-н П-ов.
Действующие лица:
С - молодой следователь (всё интересно, романтики полные штаны, в глазах ненависть к преступному миру).
П - подозреваемый (36 лет, рабочий на ж/д станции, IQ как у сурка).
Н - наставник молодого следователя, сидящий в стороне (мудрый мастодонт, до пенсии год, во сне видит себя в окружении детей на даче с граблями в руках).

С: Судимы или привлекались ли вы к уголовной ответственности? Если да, то где и когда?
П: Не-а, только в трезвяк раз девять попадал.
С: Состоите ли вы на учете в НД и ПНД?*
П: Чё?
С: Состоите ли вы на учете у врачей нарколога или психиатра?
П: А, нет...
С: Были ли у вас травмы головы и позвоночника?*
П: До#уя!
C: Не выражайтесь. Какие именно травмы у вас были?
П: Да чё я помню! В детстве с велосипеда нае@нулся...
С: Я же просил...
П: Извините. С велосипеда упал и об пенек раскроил затылок.
С: Зашивали?
П: Зачем? Я же ничего не порвал.
С: Швы на рану накладывали?
П: Не помню.
С: Еще травмы были?
П (уставился в потолок): Еще...? Ну в школе с крыши упал... А-а-а, в армии!!!
С (не служивший в ВС, с сочувствием): Что, старослужащие избили?
П: Да нет, батя одной бабы заставлял меня жениться на его дочери, которая от меня залетела.
С (недоуменно): А причем здесь травмы головы?
П: Так ногами пытался в ЗАГС загнать. Он у нее сварщиком был, у нас около части трубы клал.
С: Долго в госпитале лежали?
П: Я не лежал, а он - не помню.
С: А он причем?
П: Ёб#тыть! Я же не хотел жениться на этой курице. Молодой был... Вот и сопротивлялся!!!
С (из чистого интереса, что-то отмечая в протоколе): И чем дело закончилось?
П (опуская в пол глаза): Женился... Старшина убедил. А хули, если он с ее отцом вместе ханку жрали по выходным в гараже!
С: Значит, эта супруга и является потерпевшей по настоящему уголовному делу?
П: Боже упаси, с той я развелся 8 лет назад. А с Галкой я сожительствую около года.
С: Так, а травма-то какая была у вас после драки с будущим тестем?
П: Он мне нос сломал и часы разбил, сука.
С: Ладно, с этим все ясно. Расскажите, что произошло 18 июля сего года примерно в 19 часов?
П: Да ничего особенного, просто дал пи#ды...
С (стуча ладонью по столу): Вы опять?
П: Вырвалось, б@я...
Н: Да пусть говорит как хочет, ты, главное, смысл его слов в протокол занеси. Видишь, тяжело пролетарию без лексики вспомогательной.
С: Продолжайте, но подробнее и с самого начала.
П: На учете у врача...
С: Нет, об этом уже не надо. Расскажите о том, что произошло 18 июля?
П (вздохнул): Шли мы с друганом моим Ромкой с работы и заглянули в парк. По дороге взяли пузырек. Постояли, пропустили по стаканчику, потрепались и двинули на остановку автобуса. Возле дома я еще взял бутылку и цветы для Галки.
Н: Что-то мне не верится, что ты еще и цветы купил.
П: Я и не покупал!!! Я ведь в этих, как их (заглянул в протокол следователя и с расстановкой по слогам) в ЭН-ДЭ, ПЭ-ЭН-ДЭ не состою... Нарвал на клумбе за школой.
С: Понятно, продолжайте.
П (бубня под нос, потупив взор): Чё продолжать-то...
С: Погромче можно?
П: Захожу в квартиру и... хоп! (бьет ладонью по столу, отчего из кофейной чашки на стол падает чайная ложка). Здравствуй, ж@па - я сирень!!! Мент мою бабу упер в подоконник и пялит. А эта, шлюха, еще и удовольствие получает...
С: А с чего вы взяли, что это был ме... м-м-м... сотрудник милиции?
П: Да чё я нашего участкового не знаю? Все мозги мне уже про#б по поводу пьянки, а сам бухает до розовых медуз.
С: Вы и расстроились, увидев, что сожительница вам изменяет?
П (смотрит секунду недоуменно на следователя): Нет, б@я, обрадовался. Конечно, я о@уел от такого натюрморта и сначала хотел просто убежать... Но сами понимаете, водка (хлопнул пальцами по горлу). Приревновал стерву. Захожу в туалет, беру банку с серной кислотой и направляюсь к ним.
С: Откуда кислота в доме взялась?
П: С работы принес.
С: Для каких нужд?
П: Да х@й его знает. В хозяйстве пригодится.
Н (еле слышно): Ну вот и пригодилась.
С: А они разве вас не заметили?
П: Кто?
С (с надрывом): Сожительница с любовником.
П: А ты..., а вы что, когда бабу трахаете, по сторонам смотрите? Там такие стоны стояли, что они сами себя не слышали.
С: Ну и?
П: Подкрался и выплеснул содержимое по стыку их (показывает себе в область паха) прелестей.
С: И?
П: Что?
С: Дальше что?
П: Ничего. Заорали и в ванную побежали.
С: А вы?
П: А мне зачем, я на работе помылся.
С (раздраженно): Что вы стали делать?
П: А-а-а. Да ничего, откупорил бутылку и стал пить на кухне.
С: А за что вы ударили сотрудника милиции по голове?
П: Я не бил.
С: А откуда у него шишка на лбу?
П: Так это врач его.
С: Это как?
П: Приехала «скорая» и врачи стали обрабатывать им их му... (задумался, подбирая слова).
С: Гениталии.
П: Да. Галка тихо поскуливает, а этот брыкается, верещит что кабан и пытается у лепилы шприц выхватить.
С: Зачем?
П: А я е@у, у него и спросите. Наверное, «белка» приходила. Короче, достал он врача, ну тот не выдержал и зарядил участковому в бампер.
С: Кстати, а кто «скорую помощь» вызвал?
П: Я. Галка попросила. Вызывай, мол, козлина, а то от моей... (задумался, подбирая слово). В общем, от нее ничего не останется.
Н: А по глазику Галку твою тоже доктор успокоил?
П (улыбаясь): Не-а, это я. За козлину ответила.
Н: Аргумент.
С (подвигая протокол допроса): Читайте.

Забывают выключить камеру, запись продолжается.

П: А что мне за это будет?
С: В соответствии с действующим законодательством виновным в нашей стране человек признаётся только по приговору суда.
П: Чё?
Н: Ты ему еще Ницше процитируй.
С: Пока не знаю. Если потерпевшие отделаются легкими или средней тяжести повреждениями, то получишь условно.
Н: А если прелюбодей лишится члена, то сядешь.
П (возмущенно): За что?! Он мою жену (бьет ладошкой по кулаку), а мне в тюрьму.
Н: П-ов, ты му#ак или дурака включаешь? Ты моли Бога, что кислота не концентрированная оказалась.
Подозреваемый читает. Следователь курит. Так проходит пара минут.
С: Прочли?
П: Угу.
С: Замечания, заявления, дополнения есть?
П: Пока нет.
Н: Я тебе дам «пока»!
С (протягивая ручку): Пишите. Протокол мною прочитан, с моих слов записано верно. Написали?
П: Ну чё, мне в камеру?
С (протягивая небольшой лист): Распишитесь. Это подписка о невыезде. Из города не уезжать.
П: Куда?
С (устало морщась): Свободен.
П: Чё?
С (вскакивая со стула): В ОЧЁ!!! ДОМОЙ ИДИ, РОГОНОСЕЦ!!!

* - такого рода вопросы необходимо задавать с целью дальнейшего принятия решения о назначении судебно-психиатрической экспертизы.

ВСТУПЛЕНИЕ

Уважаемые коллеги! Воодушевленный вашими положительными отзывами на цикл рассказов «Будни АГП», я решил претворить в жизнь свою давнюю задумку - написать повесть о курсантской жизни. И написал. Хочу представить на ваш суд несколько отрывков из нее - остудите мой графоманский пыл, пока не поздно, ибо в случае вашего одобрения я постараюсь ее в следующем году издать.

ОТРЫВОК 1 (УТРО)

- Смирно! - самозабвенно вопят в гардеробе у входа в казарму, гулко бухают сапоги дежурного. - Товарищ полковник, во время моего дежурства происшествий не случилось, дежурный по курсу младший сержант Голосов!
Из гардероба доносится львиный рык - это черной молнией, сметая все на своем пути, в расположение курса врывается наш железный начальник, неустрашимый татарин Расым Ахметович Ишкаев. Появляясь утром на курсе, он, прежде всего, ошарашивает нас каким-нибудь необычным высказыванием, затем доводит до общего сведения какой сегодня день недели, а потом приступает к «разбору полетов» за прошедшие сутки.
На курсе воцаряется гробовая тишина.
- Товарищ Голосов, у вас на курсе до порядка так же далеко, как до Луны! - рычит Папаша и, подумав секунду, добавляет. - Хотя до Луны ближе, согласно новому Уставу!
Курсовой Леандр Юра Присяжнюк в первой шеренге закатывает глаза и тихо подвывает от восторга - он коллекционирует Папашины изречения. Теперь должен последовать второй акт Марлезонского балета - доведение до нас текущего дня недели.
- Здравствуйте, товарищи курсанты! - молодецки приветствует нас Расым, появляясь в центральном коридоре - смуглый, жилистый, гладко выбритый, фуражка лихо заломлена на левое ухо.
- Здравия желаем, товарищ полковник! - грохочем мы в ответ, грудь колесом, вид «лихой и слегка придурковатый», как завещал нашему брату Петр Первый.
Папаша выходит на середину строя, пожимает руку старшине Харламову, обводит нас орлиным взором черных татарских глаз и сообщает:
- Сегодня вторник, товарищи курсанты!
Строй тихо стонет от удовольствия, командиры учебных групп начинают озабоченно оглядывать свои отделения - сейчас Папаша должен перейти к раздаче слонов, и сержанты усиленно припоминают прегрешения своих людей.
Юрка Савченко, командир нашей группы, стоит с каменным лицом - он предчувствует, что сегодня мишенью будем мы. Вчера в кухонном наряде ребята из отделения Вовы Важкого где-то раздобыли картонный ящик сухого льда и во время обеда курсов развлекались, бросая ледяные осколки прямо в борщ. Борщ дико бурлил в бачках, извергая клубы белого морозного пара и брызжа свеклой и капустой на манер гейзера. Глумливая попытка накормить этим борщом «пиджаков» однозначно будет припомнена нам сегодня. Савченко укоризненно смотрит на Важкого - вот, мол, что творят твои уроды! Расстроенный Вова собирается переадресовать упрек Лосеву, бросившему кусок замороженной углекислоты в очко столовского туалета, но тут Папаша, расхаживающий перед строем взад-вперед, словно лев в клетке, внезапно замирает у первой группы.
Командир первой группы Юра Самко, более известный как «Северный Олень», слегка опешив, недоуменно смотрит на него - в чем, мол, дело?
Расым обводит Юрину группу пронзительным взглядом:
- Товарищ первая группа! Товарищ старший сержант Самко! - Папаша темнеет лицом и начинает расходиться. - Вы собираетесь сдавать зачет по технике безопасности?! Так вот, товарищ старший сержант, я вам докладываю, что вы его не сдадите! Вы все сдадите его на два балла!
- Это еще почему? - в свою очередь заводится Северный Олень.
- А потому! Потому, товарищ сержант, что ваша группа занимается расхищением учебно-материальной базы кафедры эксплуатации! И кафедра уже доложила начальнику факультета! - Папашина речь помаленьку теряет связность. - Где сапоги?! Вы проводили утренний осмотр?! Товарищ Самко, у вас не группа, а банда мародеров! Где сапоги, я вас спрашиваю?!
Папаша выдыхается и останавливается перевести дыхание. Я начинаю, наконец, понимать, в чем дело, вокруг тоже понимающе ухмыляются. Как пить дать, Юрина группа вчера разула Иван Иваныча, центральную фигуру тренажера по «откачиванию мертвого человека» на кафедре эксплуатации.
С одетого в солдатскую форму резинового Иван Иваныча курсанты всех факультетов постоянно стаскивают новые сапоги, заменяя их своими стоптанными бахилами и показывая чудеса сноровки, отвлекая внимания проводящих занятия инженеров. Первая группа, как следует из возобновившихся криков Папы, проявила в этом деле небывалый цинизм, сымитировав обморок у курсанта Боцвы, вызванный якобы жутким видом манекена и необходимостью дуть ему в раскрытый рот. Минутной отлучки капитана за нашатырем было достаточно, чтобы в очередной раз переодеть Иван Иваныча в просящую каши подменку.
- А вас, товарищ Боцва, я вылечу! Я вас отправлю на гауптическую вахту! Товарищ Самко, предупреждаю - сколько веревочке не виться, а конец все равно будет!
Это немного разряжает обстановку, по строю прокатываются смешки - нам нравится, что «конец» все равно будет.
Сопровождаемые Папашиными угрожающими напутствиями, спускаемся в третью столовую, где сегодня на завтрак нас ждет «синяя птица».
На Красного Курсанта гулко бухает большой барабан, сопровождаемый заливистой дробью своего младшего собрата. Стройными рядами идут коробки. Не доходя метров тридцать до генералитета, начальники курсов рычат: «Курс, смирно! Равнение на-право!» Сержант из первой шеренги рявкает: «Счет!», и печатающий шаг монолит строя дружно откликается: «И-и-раз!», одновременно поворачивая сотню голов направо. Где-то у Барочной, забросив работу, прильнули к окнам фабрики «Красное Знамя» юные ткачихи, отмечая озорными возгласами каждое курсантское «И-и-раз».
Корпуса Можайки, раскинувшиеся на несколько кварталов, вбирают в себя курсантские колонны, напитывая опустевшие на ночь коридоры и аудитории. Печатают шаг бравые младшие курсы, спешат из общежитий и от молодых жен отягощенные тяжелыми портфелями старшекурсники, упругим шагом идут офицеры-преподаватели, с достоинством шествует профессура. Наш курс под уханье барабана длинной лентой вползает в институтские ворота и бодро шлепает по лужам к серому кирпичному корпусу третьего факультета, где у нас сегодня первой парой лекция по матанализу.
Легко взлетаю на третий этаж, приветствуя знакомых. Народ спешит забрать конспекты и другие учебные причиндалы из личных сейфов. Сейфы нашей группы - серые железные шкафы четыре на четыре ячейки каждый - стоят в коридоре кафедры радиоэлектронной борьбы. Они уже окружены нашими ребятами, которые щелкают замками, извлекая учебники и конспекты. Вокруг спешат по аудиториям третьекурсники, двое тащат тяжелый осциллограф, кто-то, чертыхаясь, несет учебные плакаты - бедлам!
Открывая сейф, с удивлением обнаруживаю рядом с собой преподавателя кафедры майора Каторина, невообразимо задравшего правую ногу прямо на верхушку сейфа и делающего растяжку. Вот какие кремни несут нам высшее образование! Каторин - известный на факультете каратист. Без всякого сомнения, он выбрал для тренировки это неудобное место с целью укрепления своего конзе. Мы уважительно здороваемся с Каториным, и факультетский сенсей доброжелательно кивает в ответ. Проходящий мимо профессор Посохин с любопытством лицезреет это зрелище - не подозревал, какие оригиналы служат на родной кафедре!
Скоро звонок, коридор постепенно пустеет, наши уже рассаживаются по местам в аудитории - пора и мне. Захлопываю сейф, подхватываю сумку с конспектами - и внезапно слышу позади жалобный голос:
- Товарищ сержант! Товарищ сержант! Помогите, я за сейф зацепился!
Это Каторин, геройски державшийся на людях, обессиленно обмяк и обвис на своем сейфе с высоко задранной ногой. Я сразу понимаю, в чем дело - каблук его сапога зацепился за металлический выступ, идущий по верху сейфа. Сколько же он провисел здесь, бедняга? Не в добрый час потянуло его помахать с утра ногами около сейфов!
Хватаю Каторина за ногу и дергаю ее вверх. Освобожденный каратист падает на паркет, бормоча слова благодарности. Поднимаю полевую сумку и, довольный собой, бегу к аудитории. Настроение приподнятое - мы, младшие сержанты, любим, когда нас называют просто сержантами, да и майоров не каждый день спасаешь!

ОТРЫВОК 2 (ДЕНЬ)

Воскресное утро сияет ясным солнышком, теплый ветерок приятно гладит стриженые затылки. Счастливо избегнув участия в «спортивном празднике» и благополучно пройдя проверку у дежурного по факультету, увольняемые нашего курса весело разбегаются от КПП красных казарм в разные стороны. Мы с Истоминым шагаем к «Петроградской» и, вынырнув на свет божий у Технологического института, трясемся на трамвае до Дерптского переулка, в котором прячется старое общежитие Технолужки.
У дверей в общагу веселая компания из трех местных девиц и молодой человек в черных брюках и бушлате, очевидно курсант военно-морского училища. Хотя нет, кантики на погонах красные - значит из Военно-медицинской академии, и в этом случае мы его хорошо знаем. Подходим к компании, и Игорь хлопает морячка по плечу:
- Слава советской медицине! Здравствуйте, девочки!
- Горячий привет доблестной академии Можайского! - церемонно приветствует нас морской медик, а это никто иной, как Валька Домбровский, воздыхатель одной из здешних второкурсниц. Он, как и мы, примелькался в Переулке, и давно нас знает. Учится Валька на третьем курсе и поэтому пытается держаться с нами покровительственно, но мы его быстро осаживаем. Ну, понеслось.
- Девчонки, слушайте загадку, - с воодушевлением заводит Валька. Он сворачивает кукиш и поднимает его дулей кверху. - Что это такое?
Подруги ответа не знают, мы с Игорем тоже помалкиваем, ожидая подвоха. Когда курсанты в зеленой форме встречаются с курсантами в черном, без взаимных выпадов не обойтись. Так положено, и освященные веками традиции мы свято соблюдаем, хотя и относимся друг к другу с уважением.
- Это курсант строительного училища - вот голова, а это плечи: одно больше другого, чтобы стройматериалы носить! - радостно поясняет Валька и, не дожидаясь реакции публики, видоизменяет свой кукиш, оставляя с каждой стороны дули симметрично по два пальца.
- А это курсант ВИФКа - вон какие здоровые плечи!
Студентки выражают одобрение - про ВИФК знают все.
Валька бросает на нас лукавый взгляд, сжимает кулак и показывает его слушательницам.
- А это курсант Можайки. Вот голова, - показывает на кулак. - А внизу все остальное!
Девчонки сдержанно улыбаются, искоса поглядывая на меня с Игорем. Нас они не знают, но чувствуют, что анекдот рассказан неспроста. По-моему, тупой анекдот, ну да чего еще ожидать от Айболита, переодетого во Врунгеля!
Надо отвечать, но в голову, как назло, ничего остроумного не приходит, Игорь тоже в затруднении. Можно, конечно, проигнорировать гнусную Валькину рассказку, но мы не привыкли оставлять за соперником поле боя, и я начинаю:
- Два курсанта-медика лечат больных на стажировке, проверяющий смотрит, чему их научили в академии. Приходит мужик, жалуется на головную боль. Один курсант - другому: «Вася, выпиши ему пурген!» У следующего болит нога. «Вася, выпиши ему пурген!» Подползает больной с кашлем. «Вася, выпиши ему пурген!» Проверяющий не выдерживает: «Товарищи курсанты! Почему вы всем прописываете слабительное?!» Те в ответ: «Так ведь всем помогает, товарищ майор! Вон приходил мужик с кашлем - а теперь стоит в сторонке и кашлянуть боится!»
Студентки смеются - про волшебные свойства пургена химики наслышаны. Домбровский тоже заливается - не знал этого бородатого анекдота, да и нет там, в принципе, ничего обидного. Положенный по традиции обмен ударами состоялся, и можно снова дружить.
На втором этаже распахивается окно и оттуда, привлеченная общим хохотом, выглядывает стриженая под мальчика незнакомая мне девица. Некоторое время она молча созерцает нашу компанию, потом меняется в лице и издает пронзительный вопль:
- Можайка приехала! Скажите всем!
Рядом с ней появляется еще одна студентка и машет нам рукой:
- Привет, ребята! Мы вас ждали!
Одновременно выглядывают из соседнего окна, с третьего этажа тоже слышен треск раздираемых рам и приветственные возгласы.
Заносчивый Валька потрясен нашей с Игорем популярностью, я тоже несколько ошарашен, поскольку никого из этих девиц вроде бы не знаю, а на третьем этаже у меня уж точно никогда знакомых не было. Настораживает и фраза «скажите всем» - это каким таким «всем»? Замешательство разрешает стриженая, которая просяще вопрошает:
- Мальчики, когда своим матан сделаете, поможете нам? У нас по практике завал!
Ну, все понятно. Похоже, сегодня придется решать задачки не только нашим знакомым, но и всем, кто сядет им на хвост. Я открываю дверь в общежитие, Истомин задерживается, чтобы сказать Домбровскому:
- А ты приходи в период месячных, может, и твои таланты потребуются!
- Пошли вы в жопу, - бурчит Валька, уныло плетясь за нами.
По крутой лестнице поднимаемся к вахте. На Дерптском замечательная вахта - дежурство попеременно несут бравые старички, питающие явную слабость к военным и пропускающие нас в общежитие беспрепятственно. Сегодня дежурит бодрый лысый дед, доброжелательно глядящий на нас из-за стола. Я ему козыряю по всей форме, и морщинистое лицо расплывается в улыбке. Снизу подтягиваются Игорь с Валькой.
- Заждались вас девчата, - сообщает нам дед. - Проходите скорее!
С вахты выходим прямо в общий коридор второго этажа, спугнув чахлого молодого человека со впалой грудью, видимо, представителя немногочисленной мужской части населения общежития. Похоже, местные дохляки не имеют большого успеха у своих сокурсниц - вылетевшая откуда-то рыжая девчушка метеором проносится мимо своего невзрачного соседа и с восторженным визгом прыгает на шею Вальке. Радостно хохочущий Домбровский кружит ее в воздухе, развевается халатик, летят в стороны тапки, сияют глаза! Сделав ручкой ободрившемуся Вальке, расходимся - я сворачиваю к ближайшей двери, Игорь направляется дальше - комната его ненаглядной Эли находится в самом конце коридора. Хорошее имя «Эля», теплое такое. Жаль, что со временем оно неизбежно превратится в какую-нибудь Эльвиру или Элеонору.
Таня открывает, едва я прикасаюсь к двери - уже оповещена о нашем прибытии. Мы шутливо тремся носами. За время моего долгого отсутствия она как-то неуловимо изменилась - повзрослела, что ли - хотя на ней хорошо знакомый халатик в горошек, а лицо горит всегдашним румянцем.
- Пришел пропащий Ветер - значит, снова поцапался со своей Мариной, - проницательно определяет Танюха и затаскивает меня к себе.
Комнаты на Дерптском большие и светлые, с высокими побеленными потолками. Кровати и нехитрая мебель студенток, прижавшиеся к стенам, сиротливо теряются на фоне такого простора. Положение несколько спасают наклеенные почти до потолка плакаты с лохматыми обезьянами и похожими на них волосатыми рокерами - «грязными битлсами», как выражается наш зам генерал Широков. Танькиных соседок нет - грешно торчать в общаге в такое чудесное воскресенье - и я вальяжно разваливаюсь на чьей-то кровати, пока Таня накрывает на стол.
С некоторым сожалением отрываю зад от мягкой кровати, но тут же взбадриваюсь - на столе появляется круглая жестянка дефицитного индийского кофе, с глянцевого бока которой мне подмигивает веселый пузан с явно излишним количеством конечностей. Литровая банка сахарного песку, батон и кусочек сыра довершают картину предстоящего праздника желудка. Урча от сладостных предвкушений, сбрасываю китель и галстук.
Танька между делом объясняет, что на кофейной банке вовсе не веселый пузан, а, скорее всего, индийская шестирукая богиня смерти Кали. Свистит, конечно, какой дебил нарисует богиню смерти на пищевом продукте? Никто ж покупать не будет! Шумно отхлебнув смертельного кофе из большой треснутой чашки «Олимпиада-80», собираюсь изложить свои соображения, но не успеваю - в дверь нетерпеливо стучат, и на пороге появляется давешняя стриженая студентка. В руках у нее подношение - тарелка с половинкой вафельного торта «Арктика», под мышкой конспект, а за спиной еще кто-то. Освобождаю место на столе, Танька смеется, девицы вваливаются в комнату - ну, понеслось!
Два часа пролетают незаметно. Чувствую, как начинает затекать спина, несмотря на периодические потягивания, деревенеют пальцы. Красны девицы из Технолужки вьются вокруг с нежным воркованием, подсовывая очередное задание и жалобно хлопая ресницами. Практически никого из них я не знаю, что, впрочем, не мешает им приятельски чмокать меня в щеку и фамильярно называть Ветром. Матанализ, физика, аналитика - интегралы, сантистоксы, миноры - голова потихоньку начинает идти кругом. Откладываю очередную тетрадку, исчерканную формулами, и обреченно гляжу на вновь распахивающуюся дверь. На пороге возникает девица в белом и плачущим голосом причитает что-то про «образ...» и «лап-лап...». Ну что за наказание - кто-то ее назвал образиной и облапал - мне теперь и с этим разбираться? Танька пододвигает очередной стакан смертельного кофе, а чья-то рука в фенечках подкладывает новую тетрадку с сомнительной надписью «Анал», очевидно по аналитической геометрии.
Девицу в белом оказывается никто не обзывал образиной и не лапал - просто у нее задача на преобразование Лапласа, которую я быстро решаю. Прекрасное окружение с тихим восхищением взирает на меня, отдавая должное военной математической школе. Возвращаю последний конспект и устало потягиваюсь - все! Подруги радостно галдят и благодарно меня тискают. Уходить, похоже, никто не собирается - повеселевшие студентки, оживленно болтая, расположились на всех стульях, подоконниках и кроватях.
Лениво прислушиваюсь к разговору, и благодушие меня быстро покидает - беседа принимает опасное направление. Рыженькая девчушка на смятой кровати взахлеб описывает прошлогоднюю масленицу, на которой мы с Игорем водили компанию дерптских первокурсниц в ЦПКО кататься на финских санях. Сходили мы тогда действительно чудесно - катались на санях по тихому белоснежному парку, слушали композитора Гладкова, исполнявшего нам с холодной эстрады песню про эскимоса, играли в снежки и целовались. На выходе из парка к девчонкам привязались два хулигана, на свою беду не заметившие нас с Игорем. После короткой рукопашной один из них сбежал, напутствуемый пинками, а второй был сброшен с низкого мостика прямо в замерзшее озеро. Вид торчащего по пояс изо льда хулигана привел наших подруг в неописуемое возбуждение - увести их с мостика стоило немалых усилий. Достойным завершением похода стала посиделка в пышечной на Технолужке. Рыженькая, видимо, была тогда с нами - кое-что путает, но в целом рассказывает верно.
Я уже предчувствую, к чему такие разговоры приведут - умиротворенных красавиц однозначно потянет на приключения. Настроение портится. Не то чтобы я не хотел пошляться по Ленинграду в обществе десятка веселых студенток - вовсе нет. Просто прогулки с девицами по городу предполагают покупку им мороженого и воздушных шариков, кормление пирожками, оплату проезда и аттракционов. А я сейчас совершенно пустой - конец месяца все-таки, какие уж там прогулки! Потерянно ерзаю на стуле и затравленно оглядываюсь. Предложить красавицам самим платить за проезд и развлечения у меня язык не повернется - не только потеряю лицо, но и брошу тень на курсантов как класс. Но что же делать?
Девицы между тем входят в раж:
- Давайте в Пушкин! В Камероновой галерее выставка костюма!
(Боже ты мой!)
- Поздно туда ехать, да и Ветру неинтересно будет...
(Точно, точно!)
- ...лучше погнали в Парк Авиаторов на чешские аттракционы!
(Кошмар-то какой!)
- А давайте голышом искупаемся в ЦПКО - откроем сезон!
(Какая здравая мысль!)
- Да ну, холодно еще, лучше покатаемся там на катамаранах!
(А все так хорошо начиналось!)
- Может, просто купим портвейна и посидим у Тани?
(Ну почему нам так мало платят?!)
Лицо у меня, должно быть, отражает эти мысли - краем глаза ловлю лукавый Танин взгляд. Перегнувшись через стол, шепчу ей на ухо:
- Таня, выручай, у меня финансово-сексуальный кризис (Это когда лезешь в кошелек за финансами, а там - х...й! Прим. автора).
Танюха тихо кивает и незаметно исчезает из комнаты - у меня появляется надежда, настроение улучшается, и я благосклонно откликаюсь на поступающие предложения, время от времени бормоча: «Да-да» и «Точно-точно». Физически ощущаю, как тянется время. Интересно, у Истомина такая же ситуация?
Трах! Дверь с грохотом распахивается от мощного пинка, и на пороге возникает здоровенный мариман с красной повязкой на рукаве - патруль! Он обводит комнату свирепым взглядом и тычет в меня пальцем:
- Вы арестованы! Следуйте за нами в комендатуру!
В проеме двери виден Истомин, которому крутит руки второй патрульный, держащийся к нам спиной. Девицы потрясенно молчат, и я медленно поднимаюсь с трагическим выражением лица:
- Прощайте, девочки, жаль, что так получилось...
Времени, кстати, терять нельзя - ошеломление продлится недолго - хватаю китель с фуражкой и выскакиваю в коридор. Тут уже вовсю причитают Таня с Элей, обзывая «патрульных» уродами и сатрапами. Игорь вопит: «Прощайте, товарищи!», Валька Домбровский картинно выворачивает ему руки, стараясь держаться спиной к торчащим из двери девчонкам - на рукаве красная повязка с вызывающей надписью «ДНД» - умора!
Притихшие красавицы потрясены разыгрывающейся перед ними трагедией и не решаются выйти из Танькиной комнаты. «Патруль» волочет нас к выходу, еле сдерживая хохот, дед на вахте тоже улыбается - видимо, в курсе происходящей спасательной операции. Благодарно целую Таню на прощание и с видом мученика машу выглядывающим в коридор подругам.
На улице еще видно солнце, мы почти бежим за угол ближайшего дома, задыхаясь от смеха, пришедшие в себя девчонки вопят из окон общаги проклятия «патрульным». Под истошный крик «Козлы!!!» забегаем за дом и разражаемся хохотом, к которому присоединяются подбежавшие Эля и Валькина девчонка. Здоровенный мариман оказывается первокурсником из Ленкома, которого Таня перехватила прямо на улице, а план нашего спасения придумала Эля. Она же достала реквизит - повязки местных дружинников.
Мы прощаемся. Игорь с Элей идут к остановке, Домбровские возвращаются обратно в общагу, первокурсник ложится на прежний курс, гордый, что помог старшим товарищам. А мне пришла пора подумать о достойном завершении столь плодотворно начатого дня, поэтому, дошагав до Московского проспекта, направляюсь к ближайшей остановке и мчусь к Парку Победы, откуда совершаю марш-бросок к СКК. Сегодня здесь выступает группа «Пудис», бесспорно лучшая немецкая группа со времен «Чингисхана». Билета у меня, конечно же, нет, зато есть фактор внезапности и красная нарукавная повязка, которую я по-рассеянности утащил с Дерптского. Нахально надавив на контролеров, я имею реальный шанс прорваться на концерт под видом патрульного, отставшего от начальника патруля и имеющего законные права здесь находиться для поддержания порядка. Кстати, вот и серебристая шайба СКК, патруль - на выход!

ОТРЫВОК 3 (ВЕЧЕР)

Булочная-кондитерская на пересечении Чкаловского проспекта и Большой Зеленина почти пуста. За окнами синеет вечер. Хлебный отдел уже закрыт, там темно, и только в маленьком кафетерии у столиков стоят запоздалые курсанты, запивая песочные полоски и сдобные булочки горячим кофе с молоком. Бабулька-продавщица за стойкой с философским спокойствием взирает на последних посетителей, она давно привыкла, что курсантская мафия околачивается здесь и до и после закрытия заведения.
Выхожу на Чкаловский с приятным чувством сытости и тепла. Моих монеток хватило на кофе и две полоски - последние радости прошедшего увольнения. Прорваться на «Пудис» не удалось - непреклонные контролерши у входа в СКК доходчиво объяснили, что на сегодня лимит хитрожопых курсантов с различного рода повязками и значками исчерпан. А тех, у кого на повязке написано «ДНД», вообще надо гнать подальше поганой метлой.
Не спеша бреду по направлению к красным казармам третьего факультета, на каждом шагу приветствуя знакомых. Нас много в этот час на Чкаловском, Зеленина и Пионерской - это наш район. Из Музыкантского переулка навстречу вываливает толпа распаренных девчонок и курсантов - закончились танцы, и я как будто вижу, что сейчас происходит в клубе. Ансамбль уже попрощался и собирает инструменты, в гардеробе давка, и лишь последние пары в нерешительности стоят на лаковом паркете танцевального зала, не желая прощаться с праздником, не веря, что все уже закончилось. И как чудо, с оркестрового балкона вдруг доносится тихое постукивание палочки, задающей ритм, и музыка вновь врывается в зал, отражаясь от белых колонн:

Вот, новый поворот,
И мотор ревет - что он нам несет?

И девчонки, как сумасшедшие, сбрасывают туфельки и пускаются в самозабвенный пляс в одних колготках, и огонь горит в их глазах, и в этот момент я их всех люблю! Сколько раз я сам летел с ними по пустому залу!
Сторонюсь, пропуская танцоров, и закоулком срезаю угол на Пионерскую. Маленький скверик у памятника вредоносным пионерам, подносившим в революцию снаряды для обстрела нашей казармы, полон народу - здесь тихо шепчутся перед расставанием влюбленные пары. Друг друга никто не стесняется, здесь все свои. На другой стороне улицы яркие лампы освещают плац третьего факультета за красным кирпичным забором, черная железная дверь КПП распахнута настежь, открывая проход возвращающимся увольняемым. Беззаботность службы обманчива - в тени двери притаился дневальный по КПП, зорко следящий, чтобы на плац не юркнул посторонний.
Дневальным сегодня стоит Сашка Франков из первой группы. Он не одинок - приблизившись, замечаю, что Франка сзади нежно обнимают за шею, не давая пропадать воскресным вечером. Видимо дежурный по факультету куда-то отлучился, не то бы вмиг разогнал эту идиллию! Поздоровавшись с Франком и его подругой, ныряю в дежурку, где за столом усталый помдеж Ясинский с четвертого курса контролирует прибытие увольняемых и отмечает увольнительные записки. Меня он приветствует вялым кивком, не отрываясь от телефонной трубки, и быстро ставит на записку время прибытия с росписью. Выскальзываю обратно, не мешая помдежу - его окружают многочисленные родители и девушки, упрашивающие вызвать на КПП своих многочисленных сыновей и возлюбленных. Замученный Ясинский, сладкая мечта всех Оленек и Светочек из секретной части факультета, самоотверженно старается выполнить все заявки, не упуская при этом бразды правления факультетом - в раскрытую мною дверь он замечает творящееся на КПП безобразие и рявкает на Франка:
- Ну-ка, хорош там лизаться! За входом смотри, как следует!
Осторожно прикрываю дверь в дежурку, присоединяюсь к ребятам, и Франк делится последними новостями.
Оказывается, сменившийся дежурный по институту был очень беспокойным человеком, решившим взять за зад всех самоходчиков со старших курсов, проживающих в общежитии на Белоостровской. Ничего не подозревающие самоходчики после проведенной по комнатам вечерней поверки как обычно нарядились в гражданку и исчезли навстречу упоительной ночи. Подвоха они не ждали, но хмурое утро встретило неприятным сюрпризом - дежурный по институту, собрав и факультетских дежурных, приехал в общагу и установил кордон у вахты, злорадно поджидая гуляк, возвращающихся помыться и переодеться. Предупрежденные самоходчики, сгруппировавшись за мусоросборником напротив входа, лихорадочно искали выход из положения, офицеры дежурной службы спокойно ждали, зная, что тем некуда деваться. Затянувшееся ожидание было внезапно нарушено ворвавшимся со двора всклокоченным курсантом, который, распахнув дверь, обвел столпившихся на вахте офицеров диким взором и отчаянным голосом прокричал: «Вы вот здесь стоите, а там человек полез на десятый этаж и разбился!» Похолодевший полковник со свитой бросились наружу и, обежав общежитие, увидели беднягу, для которого это утро оказалось последним - неестественно вывернув руку и раскидав ноги в тяжелых ботинках, он нелепым ворохом одежды ничком распластался под балконами. Дежурному по институту стало плохо с сердцем, и он осел тут же у стены, остальные в ужасе кинулись к искалеченному трупу, надеясь на чудо и отлично понимая, что чудес в жизни не бывает.
Но этим утром чудо все-таки произошло. «Покойник» внезапно принял упор лежа, взял низкий старт и, не оглядываясь, вприпрыжку припустил через дорогу к подошедшему сороковому трамваю! За спинами оцепеневших дежурных гулко хлопнула тяжелая дверь - последний из самоходчиков исчез в глубине общежития. Потрясенное молчание сменилось облегченным хохотом офицеров, оценивших выполненный маневр - в этом месте Франк не выдерживает и тоже прыскает вместе с нами.
Дежурный по институту красоты маневра, однако, не оценил и доложил о происшедшем начальнику института генерал-полковнику Холопову, в результате чего на службу после обеда были вызваны все начальники курсов - контролировать воскресные миграции курсантов в своих подразделениях. Оказывается мы, уволившиеся в город с утра, и не подозревали, как нам повезло - после трех заявился Папаша, злой как зверь из-за испорченного воскресенья, и на курсе начались нескончаемые построения, проверки и уточнение расхода личного состава, вконец отравившие жизнь тем, кто сегодня не попал в увольнение. Раззадорившийся Папаша даже самолично сходил на стадион «Петровский» на Ждановке - проверить, играет ли в футбол большая группа любителей спорта, смотавшаяся туда по рапорту, подписанному старшиной Харламовым. Самоходчиков он, разумеется, не нашел и в гневе кинулся обратно на курс организовывать их розыски, однако за время его отсутствия на курсе написали новый рапорт, заменив стадион «Петровский» на стадион «Балтика» и мастерски подделав подпись Харлама. Разъяренного Папашу удалось убедить, что он ошибся, а второй раз, да еще на «Балтику», расположенную у черта на рогах, Расым не пошел.
Франк ждет, пока мы немного успокоимся, прежде чем продолжить - оказывается, это еще не все! Папаша пробыл на курсе до ужина, после чего, ко всеобщему облегчению, ушел. Облегчение, однако, продлилось недолго - уже сделав нехилый крюк по Красного Курсанта, Музыкантскому переулку и Пионерской, и добравшись до факультетского плаца, на котором стоял его желтый «Жигуль», Папаша внезапно вспомнил, что забыл в канцелярии свою папку. Зайдя к дежурному по факультету, он принялся названивать на курс, чтобы дневальный принес ему эту самую папку, однако безрезультатно - телефон курса был железно занят. Сначала наивный Расым не придал этому особого значения и даже обсудил с дежурным по факультету тонкости уборки закрепленной территории в надежде, что телефон вскоре освободится. Однако время шло, а просвета все не было. Папаша стал нервничать - перспектива тащиться обратно на курс, да еще и подниматься на четвертый этаж, радовала мало. Но выбора не оказалось - прождав полчаса, взбешенный Расым рысью кинулся назад, взлетел по лестнице и остановился как вкопанный, потрясенный открывшимся перед ним зрелищем. У тумбочки дневального стоял дежурный по курсу сержант Ермолаев в черных очках и пел в телефонную трубку: «...to say, I love you...», подражая слепому американскому певцу Стиву Уандеру, а дневальный со штык-ножом на заднем плане изображал чайку, добиваясь особенного сходства с популярным видеоклипом. Увидев Папашу, Ермолаев в замешательстве застыл со злосчастной трубкой, похожий в своих очках на кота Базилия, а дневальный еще успел по инерции пару раз взмахнуть руками и выкрикнуть: «Курлы-курлы!». Этого Папаша вынести уже не смог - он издал леденящий душу вопль, обежал три раза вокруг тумбочки дневального и умчался как дикий человек в неизвестном направлении, забыв от ярости снять Вовку с наряда, не говоря уже о злополучной папке.
Франк рассказывает в лицах, то сбивая набекрень фуражку, то прикладывая к глазам «очки» из большого и указательного пальцев, я задыхаюсь от хохота, девица тоже близка к истерике - у нас не соскучишься!
Бдительный Сашка тем временем прерывает рассказ и внимательно оглядывает очередную посетительницу, несмело заглядывающую с улицы на КПП. Это совсем юная пэтэушница, маленькая и полупьяная, как все пэтэушницы в воскресный вечер, на милой мордашке - застенчивая улыбка. Она оглядывает нас чистым взглядом подведенных глаз, хлопает чудовищно накрашенными ресницами, пошатывается и полушепотом произносит:
- Мне бы Юру! - улыбка при этом становится блаженной, а глаза начинают закатываться, словно одно это имя доводит ее до экстаза.
Мы переглядываемся - это что еще за чудо? Франк терпеливо объясняет гостье, что Юр в институте пруд пруди, и чтобы заполучить конкретного Юру хорошо бы знать с какого он факультета и курса, а в идеале - его фамилию.
Девчушку это не смущает - она снова покачивается и туманным взором впивается в круглую крепостную башню, темнеющую в глубине плаца.
- Он живет вон там, в башне, на четвертом этаже! - замирающим от волнения голосом сообщает она о своем принце.
Вообще-то у нас в этой башне туалет, и жить там ее принц мог бы лишь в случае хронической диареи, но мы ей об этом не говорим, а пытаемся выяснить хоть какие-нибудь приметы этого Юры, который, похоже, все-таки с нашего курса.
- Он... красивый! - выдыхает малышка, приваливаясь к стене, словно ноги отказываются держать ее при одном воспоминании о прекрасном Юре.
- Вот, к примеру, тоже Юра, и тоже красивый! - поддразнивает ее Франковская подруга, показывая на меня.
Пэтэушница смотрит на меня, и в ее раскрашенных глазах мелькает ужас. Она даже слегка отшатывается, потрясенная нашим святотатством.
- Нет! Мой Юра взаправду красивый! Он... как солнышко!
Франк понимающе кивает и идет в дежурку вызывать Присяжнюка, я прощаюсь и выхожу за ворота - пора идти на курс. На душе легкая досада - неужели я выгляжу НАСТОЛЬКО хуже Присяжнюка?!