Уважаемый КБ. На сайте www.korova.ru натолкнулся на историю которая мне очень понравилась. Автор поста к сожалению не указан.
С уважением Консультант.

Собственно история:
Ещё одна история об особенностях национального авиационного менталитета. Преамбула. В автомобилях, как и в самолётах, существуют привязные ремни. И я как дисциплинированный человек всегда пристёгиваюсь как за штурвалом, так и за рулём. Естественно, тот, кто сидит рядом, тоже должен пристегнуться.

Не помню, по какому делу, собрались мы, трое пилотов из одной эскадрильи проехаться куда-то недалече. Все трое имели собственные автомобили "Москвич" разных моделей. Моя машина была совсем новая, поэтому поехали на ней. Я, разумеется, за рулём. Справа от меня - Володя (по праву старшего по возрасту и должности, а был он командиром самолёта), сзади за ним - Гриша, тогда ещё второй пилот. Так вот, пришлось Володе пристегнуться, и он с интересом начал рассматривать новомодные в то время инерционные ремни безопасности. Это сейчас такие стоят на каждой "Таврии", а тогда были редкостью. Да, подтверждаю я, очень удобные, ты только щёлкнул застёжкой, а ремни тебя сами притягивают. Видимо, слово ПРИТЯГИВАЮТ подтолкнуло Григория на хохму.

Как только я тронул автомобиль с места, Гриша начал из-за сиденья натягивать Володин ремень. Чем больше скорость, тем сильнее тянет. Я смотрю на дорогу и ничего не замечаю до тех пор, пока Володя снова не похвалил ремни: хорошо, мол, притянули. И тут боковым зрением вижу, как сидящий сзади клоун уже ногой в переднее сидение упирается, и тянет ремень от души. Тут я тоже подыграл и сказал, что сила натяжения зависит от скорости: для пущей безопасности. Ободрённый тем, что в шутку включился второй балбес, Гриша тянет ремень со всей мочи, а лётчики - народ не хилый, как известно. И хотя Володя тоже парень здоровый (напомню, командир самолёта), но он начинает потихоньку задыхаться в объятиях ремней. Уже несколько посинев, он с меньшим энтузиазмом отозвался о техническом совершенстве моего автомобиля, а также высказал предположение о неверной регулировке этой автоматики. Когда же он и вовсе скис и попросил ехать помедленнее, мы не выдержали и стали ржать как кони. Володя всё понял, когда Григорий от смеха отпустил ремень.

Хорошо, что Володя - человек отходчивый, да и побить нас сразу у него уже не было сил. А сердиться на нас он перестал даже раньше, чем сошли синяки от ремней.

Вывод: хорошо, что в самолётах ремни не такие, как в автомобилях, а самые обыкновенные. А то скорости там, сами понимаете?

Тополя.

Гирченко Юрий

Служил я как-то в одной специфической воинской части. Находилась она в лесу. До ближайшего населённого пункта (небольшого села) семь километров.
Жил я в ДОСе (доме офицерского состава). Соседом по площадке у меня был один майор. Мужик - начитанный, грамотный. В общем - офицер толковый! За плечами у него Афганистан и Южная Осетия.
А я - капитан, и тоже в горячей точке побывал... Одним словом, дружили мы с ним.
Как-то утром идём мы вместе на службу. А ветер такой сильный дует... Поздняя осень!
Тут догоняет нас на велосипеде один прапорщик, который жил в нашем - же доме.
Ну, а майор в шутку говорит: ''Вот деревья, блин, качаются и ветер нагоняют!'' И рукой показывает на стоящие рядом четыре высоченных тополя.
Прапорщик посмотрел на деревья и говорит: ''Спилить их надо, твою мать, и всё!''
Мы с майором, было, подумали, что у прапора чувство юмора тонкое и сильно развито...
А вечером идём со службы. Смотрим: прапор уже спилил два тополя, и к третьему приступил... И ветер, как раз утих!
А прапор нас увидел и говорит: ''Давно их спилить надо было, а то зимой от ветра холодного спрятаться негде!''
Армейские будни!!!

Уже кажется было в другом варианте.Но честно утащено с "Отлично.ру".Прошу без нарядов вне очереди.
Я, конечно, отсижу,но желательно в июле, и желательно в Крыму.
У людей в разное время суток меняется не только точка зрения по разным вопросам, но и вообще изменяется само зрение... Конечно, это открытие не принадлежит мне, и совершено оно гораздо ранее хирургом Павловым, который в Виннице ещё в прошлом веке кидался на собак с ножом (ставил опыты, одним словом). ГринПиса тогда ещё не было, а организации по защите животных тех времён были довольно жалкими - гринпис у них был довольно маленький, меньше чем у кролика... Вот и кидался доктор Павлов на животин бедных с кинжалами разных размеров.
Так получилось, что сей широко известный образованной публике факт я выяснил для себя опытным путем. И было это так:
После того, как я имел честь уснуть на полит. занятиях (те, кто служил в армии до Перестройки, меня поймут: офицер бубнит что-то, а солдаты, опираясь на ручку или карандаш, пытаются что-то накорябать в тетради-конспекте о руководящей и направляющей роли партии), меня определили на ночные работы в автопарке. (По уставу наряды на работу были не положены, тем более ночные - но это было лучше, чем мыть гальюн или чистить плац зубной щёткой). С техникой я знаком с детства, не то что те двое узбеков, которые работали в автопарке до меня - они умудрились покрасить бронемашину вместе с фарами, залить краской смотровые триплексы, но главное - бронемашина стала несколько больше в объёме из-за вылитых на неё 3-х вёдер краски. Что взять с узбеков? Они тоже люди, но телевизора первоначально пугались очень сильно...
Одним словом, краску до меня как-то смыли с грехом пополам. Мне предстояло при дежурном освещении в ангаре только обезжирить корпус и покрасить бронемашину заново. Всего-то часов пять работы, а поспать можно и завтра ночью, если на картошку не пошлют (на что я очень надеялся, ибо чистить полуразложившуюся картошку позапрошлого урожая для всей учебки было форменным самоубийством). Красил я старательно, попасть на картошку не хотелось - это могло кончиться плохо (мало кто успевал начистить необходимое кол-во этого корнеплода, поэтому получал или несколько дней маршировки по плацу в качестве наказания, или попадал на гарнизонную губу - военную тюрьму на 10 дней минимум). Когда стало светать, я уже мыл руки растворителем, затем направился в казарму - надо было хотя бы 2 часа поспать...
Разбудил нас резкий вой сирены - тревога! Все сыпались с трёхъярусных коек в узкий проход и пытались быстрее одеться, затем галопом неслись в оружейную комнату за автоматами... Через пять минут наша группа из четырёх рот уже стояла на плацу, а со стороны автопарка доносился рёв техники - за нами шли бронемашины. Уже основательно рассвело.
Офицеры зябко ёжились, поправляя портупеи на жирных животах. Колонна бронемашин приближалась. Все стали смеяться - последней шла абсолютно розовая, как птица фламинго, бронемашина. Я ещё не понял что произошло, но где-то внизу живота почувствовал неладное...
Дежурное освещение в ангаре было фиолетового цвета. При таком свете розовая краска кажется зелёной (и какой дурак притащил в ангар целый бидон розовой краски, когда всё там защитного зелёного цвета? Единственный розовый предмет - это морда вечно пьяного дежурного офицера).

НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ, ПРОРВАЛО!

А вот я вам такую байку подгоню. Ехали мы, значит, ехали. Куда, - не важно, потому что не помню. А не помню - потому что уже дедушкой совецкой армии был. Ну и трали-вали, - трое суток в вагоне - размочить тоску полагается. Замок-замком, положение, вроде, выпивать не обязывает со всякими там подчинёнными. А хочется. И люди хорошие, душевные. Вон, у аккумуляторщика, рожа какая душевная! А сколько мольбы во взгляде! Шесть тонн мольбы.
Идёт себе поезд, тюхает, просторы СССР, хвостом виляя, прошивает. Вагон - последний, плацкартный, за ним только аэродинамическая тень и пол-Сибири. В заднем тамбуре у меня часовой расставлен(стекла там не было), и в переднем. Тоже часовой. Но, млять, глупый. Но, млять, компанейский. Типа, под свово пацана всю дорогу косил. Бунявский, или Буневский, или Бунхрензнает, короче, не помню фамилие. Мои коллеги непогоды боялись, окна позакрывали. А я как-раз от старшины шёл, с процедур. Дверь к нам открыл, - мама моя ридная, - в нос меня каааааак шибанёт духом алкогольным. Я кааааак дам только сальтишко назад. И не одно. Два, а может три. Потому что портяночным духом оттуда тоже пахло. Нууу, думаю, ни хера такая конспирация не пройдёт.

На народ поорал немного, окошки пооткрывали, проветрили жилище и сели. В конце, в самом последнем "купе". Пару-тройку складных стаканчиков положили под язык, похорошели. Мозги аж, прям, на глазах чётче работать стали. И чую я, мысль ко мне в тыл заходит. Стоит, затылок мой сверлит. Потом обходит с фланга и маваши, млин, гери мне прямо в мозжечок.

-Спалимся мы, товарищ старший сержант, - говорит левое полушарие мозга правому.
-Млин, точна, спалимся, - соглашается правое. (Редкое единодушие, надо заметить)
-А давай, переднему караульному скажем, чтобы если что, чтоб, ну, вообщем, это, ...предупредил, если что.....(тут полушария на стаканчик отвлеклись и про КАК? "предупредил", мысль недоговорили).

А я, пока, вистибубмлятьфу, слово-то какое. В общем, пока ноги носят, дёрнул я к переднему дневальному, про товарищество напомнил.

Тот заговорщически кивнул,
-Бу сде, тащ страшлнт (тоже млин, словоиспускание).
-Смотри мне, - указал я на прощанье и направил стопы в своё адмиральское купе, руководить утренником. Дверь в вагон открыл, носом потянул. Вроде, амбре улеглось. Главное, - вовремя ёмкости зашхерить при подаче условного сигнала.

И понеслась. Четвёртая, пятая, потом сложнее, двузначные числа пошли. Потом я девке какой то, что на перроне в носу ковырялась, в любви признавался и впал в романтическое, по всем признакам, настроение. Я это настроение за полверсты чую. Как только руки к гитаре тянутся, - всё, романтика явилась, сливай воду, затыкай уши. И затянул я песнь. Про флот Стеньки Разина, и особенности навигации по простору речной волны. Допеваю первый куплет, уже на припев построился, и вдруууг...... скрежет, визг, тарарам, все на полу лежат. Постели, шинели, люди, скотина, багаж. Всё лежит. И Антошка, рыжий. Лежит в проходе, почти у тамбура переднего. С юга на север простирается. А в вытянутых руках,- пузырь наша. Целёхонькая. Стоя. Мне аж захотелось обнять его, друга сердечного. Как он её! Не пожалел живота своего, проехался на ём вдоль вагона, а самогонку спас.
-Вот какие воины у нас, - подумал с гордостью и на правах старшего по вагону направился выяснять.

А в тамбуре Буневич(явский?) стоит, грудь выпятив.
-Чё случилось?
-Предупредил, как просили, товарищ старший сержант! - ответил часовой, кивая на комвзвода, озадаченно докуривавшего в предыдущем тамбуре.

Вот он, какой находчивый. Только дальше ехали расконтрившись.

А пломба? - спросит привередливый. Что пломба? По составу пролетели, ещё парочку кранов сорвали. И пусть в затылке чешут.

Не удержался, упер с анекдот.ру.


... отчитывает замполит связистку:
- Ты что ж, Маша, всего месяц, как у нас появилась, а всех уже мужиков в
части перепробовала, так не пойдет дело, я за этим следить поставлен.
Так что, давай уже, определяйся - жить у нас можно только пока с одним,
чтобы это блядством не называли. Ну, давай, решай, с кем, но чтоб с
одним. Решила? С кем?
- ... с дежурным по части...