Про ценных специалистов...


На лагерном аэродроме Тацинская был у нас штатный руководитель полётов, если не ошибаюсь, подполковник Лушников. Кладезь интересных историй. Больше мне запомнилась следующая.
Как известно, все самолёты периодически перегоняют на ремзаводы для проведения регламентных работ. Перелёт осуществляют полковые летчики. Прилетают на завод, достают фуражку и парашют, который принадлежит полку, и едут в гражданский аэропорт, что бы лететь домой.
И вот, как-то раз, стоят военные лётчики, прошедшие регистрацию в накопителе аэропорта, ожидают посадку. Выпили пива, весело. А все в лётной форме и с парашютами.
- Хорошо быть военным лётчиком.
- Да, Родина нас любит.
- Да, и заботится.
- Вот и парашюты, на всякий случай, нам выдали!
- Ну, ведь мы же ценные специалисты!
- Да, да...
И тут от толпы пассажиров отделяются двое и идут к какому-то аэропортовскому начальнику.
- Я руководитель крупного предприятия, а это наш главный бухгалтер!
- ???
- Мы очень ценные специалисты! И мы требуем, что бы нам тоже выдали парашюты!

НЕПОБЕДИМЫЙ

Майор Богоявленский получил очередную медаль. Ничего особенного, как у всех, награда ни за что, "За безупречную службу" 2-ой степени, по-простому - "За тупость". Третья степень, "За глупость" у него уже была, а первую, "За песок", при удачном раскладе еще предстояло получить. Ирония этого награждения состояла в том, что "безупречной" службу Богоявленского назвать было никак нельзя. Геноссе был ярчайшим представителем той части советского офицерства, о которой в характеристиках пишут: "Уставы ВС СССР знает, но не всегда ими правильно руководствуется". Проще говоря, был он пьяницей и бабником. Лист учета его взысканий представлял собой шедевр военно-канцелярской мысли. Графа "За что наложено" поражала исключительным разнообразием содержания. Особенно выделялся "Строгий выговор за организацию пьянки среди старших офицеров"; за унылой формулировкой "Выговор за нарушение формы одежды" скрывался совершенно феерический случай. Капитану Богоявленскому срочно понадобились деньги, и он, как всегда, решил взять их со сберкнижки. Сберкнижкой у него назывался балкон, заполненный до перил пустыми бутылками. Набив две авоськи "пушниной", он прикинул, что должно хватить, и отправился в приемный пункт в форме, где и был схвачен "баранами". Что делал комендантский патруль в пункте приема стеклопосуды, осталось загадкой.
Несмотря на губительные для строителя коммунизма привычки, Богоявленский был грамотным инженером и артистично читал лекции. Правда, случались и плохие дни, когда его организм томился после вчерашнего и напрочь отказывался стоять у доски. Тогда дневальный приносил в аудиторию стул, и Гена читал лекцию, сидя перед амфитеатром, иногда, как смертельно раненый боец, подползая к доске, чтобы начертить очередную формулу.
Но вот, случилось маленькое чудо. Военно-воздушная фея взмахнула Наставлением по службе штабов, и капитан Богоявленский превратился в майора. У старших офицеров учет взысканий, как известно, начинают вести заново, и Гена, внезапно оказавшись безгрешным, как новорожденная овечка, обрел медаль.
Медаль, несомненно, следовало обмыть. Проблема, однако, состояла в том, что наш тогдашний шеф готовился к перебазированию в высокие штабы, и, опасаясь малейшего залета подчиненных и крушения собственной карьеры, употребление на кафедре запретил начисто.
Пришлось пить на улице.
В "гражданке" на службу тогда ходить было нельзя, поэтому награжденный и все примкнувшие были в форме. Зашли за трансформаторную будку, кое-как разгребли и утоптали снег, сделав из него бруствер для бутылок и стаканов. Хлеб был заранее нарезан, но на морозе его прихватило, и он хрустел, как суворовские сухари. Томат, в котором плавали обезглавленные бычки, тоже замерз, и каждую рыбку приходилось выламывать из банки стынущими пальцами.
Выпили по первой.
Первая пошла хорошо. Закусили бычками. Потоптались, хрустя снегом, покурили.
Выпили по второй.
Вторая прошла вообще "на ура". Стало веселее. Кто-то поинтересовался, "А ваще, сколько взяли?" Мероприятие явно шло в гору. Стали разливать по третьей.
- Мужики, - вдруг сказал Гена, обведя присутствующих затуманенным слезой взглядом, - а ведь мы непобедимы! Не, ну правда, ну сами подумайте, ну где еще, в какой армии старшие офицеры, зимой, по яйца в снегу будут за трансформаторной будкой пить водку?!
Осознав свою пассионарность, мы гордо прикончили третью и незаметно перешли к четвертой. На морозе никто не пьянел. Напротив, всем было тепло и весело, каждый ощущал свое неоспоримое превосходство над вероятным противником, как моральное, так и физическое.
Стемнело. Пугая прохожих, мы выбрались из-за будки, кое-как отряхнулись и двинулись к метро. Добравшись до станции, я понял, что последняя была все-таки лишней. В теплом метро нашу страшненькую компанию мгновенно развезло, причем хуже всего пришлось Гене, который на правах "орденоносца" пил больше всех, а закусывал, наоборот, меньше. От выпадения из реальности его спасал только железный организм, закаленный упорными и длительными тренировками. Подавляя противное головокружение, я вошел в вестибюль и тут же на время ослеп из-за запотевших очков. Как всегда, переложить носовой платок из кителя в шинель я забыл. Пришлось зажимать "дипломат" между ногами, расстегивать шинель и вообще чесать правой пяткой левое ухо. Между тем, в вестибюле определенно что-то происходило, слышались невнятные крики и какое-то странное хлюпанье и царапанье. После того, как очки были, наконец, протерты, я все понял.
Коллеги пытались затащить Гену на эскалатор, но не тут-то было! Природа все-таки взяла свое, и его душа потребовала подвига. Его внимание привлекла уборщица, которая щеткой толкала снежную кашу к канализационной решетке.
- Мать! - завопил Гена, - я вот так же! В училище! Четыре года! Дай мне! Хочу вернуться... Ощщу-тить!
Он схватил щетку и с пьяным усердием погнал грязный, мокрый снег вдоль перехода. Из-под щетки летели брызги, пассажиры, посмеиваясь, уступали дорогу.
- Бля, везет вам, летчикам, завистливо сказал кто-то у меня за спиной. - Вот, к примеру, нажретесь вы, так вам в метро и место уступят и фуражку поправят, и разбудят, когда выходить надо. А я, если в форме под этим делом еду, только и слышу: "У-у-у, гад, на#бенился; наверное, опять взятку пропивал!"
Я обернулся. Рядом со мной стоял старший лейтенант милиции и задумчиво наблюдал, как майор Богоявленский заканчивает уборку вестибюля, сопровождая радостным гиканьем каждый взмах швабры. Ему вторило гулкое эхо пустой станции.

Сага об олимпийском мятеже

Олимпийские дела... Я в то замечательное лето служил бригадиром аварийно-ремонтной бригады сантехническиой службы гостиницы "Россия", вспоминаю с удовольствием - 37 выговоров за 45 дней.
Тогда из Москвы выселили за 101км весь неблагонадежный и непрезентабельный элемент, а московских студентов поголовно впрягли обслуживать Олимпиаду - инязы всякие переводчиками, строителей - строителями и так далее, вплоть до студенческого отряда горничных, среди которых попадались и вьюноши весьма богатырского размера, как, к примеру, наш герой - Теша.
Еще до начала Олимпиады Теша, будучи горничным... нет, как же это по-русски? А, вот! Коридорным он был! Так вот, готовил он с сотоварищами некое опустевшее общежитие под заселение зрителями - со всей страны по профсоюзным и комсомольским путевкам стекались счастливцы, а нормальные гостиницы, которых и так было небогато, уже заполнились под завязку журналистами. комментаторами, шпиёнами, спортивными функционерами етс. Многое тогда делалось впервые - опыта прошедшего еще в 1957 году Фестиваля молодежи и студентов явно не хватало. Сильно опасались всяких провокаций (Афган тока-тока начался, бойкот и прочее), даже нам, сантехникам, сообщили, в какой номер в "России" стучаться в случае чего. Ну и коридорных-горнишных из студентов тоже натаскивали - враг не дремлет, будьте бдительны!
Итак, в одно прекрасное утро Теша был оторван от своих коридорных занятий (общага, прошу заметить, стоит еще пустая и запертая, в Москву пока никого не привезли, все начнется через 5-6 дней) странным гулом во дворе. Он пошел к окну, глянул в него и остолбенел: во дворе буянила тулпа человек в 300, обутых в ватники с чужого плеча, драные треухи, тельники и прочее, тому подобное. Сегодня мы бы назвали это зрелище "бунтом бомжей".
Обомлевший Теша замер и в прострации наблюдал, как толпа придвигалась к общаге с явно недобрыми намерениями.
Но тут из-за угла вышли два патрульных милиционера, оглядели происходящее и один из них что-то буркнул в рацию. Минут через пять, когда толпа уже явно собралась бить окна, к каждому из которых прилип тешин клон из числа студиозусов, подкатил ЛиАЗик и из него посыпалось невиданное до тех пор в Москве воинство - бравые молодцы в пластиковых касках, со щитами и дубинами, каких любил показывать в выпусках "Международной Панорамы" каждый уважающий себя обозреватель, рассказывая о массовых протестах в мире капитала и о жестокостях полиции.
Молодцы, числом человек в 30, шустро построились клином и ринулись в толпу. Сверху, с Тешиной точки зрения все это до ужаса напоминало кадры из "Александра Невского", когда рыцарская "свинья" врубалась в русский строй. Грохнули щиты, замелькали дубинки, еще минут через 10 вся толпа была уложена носом в асфальт и тут из автобуса вылез милицейский полковник с мегафоном:
- Так, товарищи, на исходную! Толпа - крепче сцепление, не давайте себя разорвать на части! Атакующие - резче, резче, врубаться на скорости!
Стороны разошлись и повторили Ледовое побоище... Теша перевел дух, но ненадолго. Часа через два в общаге появился надзиравший за их районом представитель из органов и поинтересовался:
- Тренировку видели?
- Да! Мы даже поначалу подумали, что это по-настоящему...
- Тогда почему не позвонили КУДА НАДО????

Суперпозиция.

Ну вот не везёт мне по жизни. Карма фиговая, bad luck как говорят Англичане. Ну да занимался я боксом, был грех. С 12 лет и аж целых два года и даже на Чемпионате Севастополя в первом круге мне морду ну очень красиво набили, когда 14 стукнуло. Так что и было то у меня за плечами всего то третьий юношеский да 7 боев—пять из них выиграл а вот последние два....Ну вот и на хрена спрашивается я этот разряд указал при поступлении, вот меня то он этот разряд и достал через столько лет и зим.

Ошибка? Конечно ошибка!! А вот когда поверх этой ошибки ещё одна накладывается? Ну тут уж метафизика полей—принцип суперпозиции, то бишь вектора складываются и в результате такая сумма получиться может, что лучше бы и не было. 1981 год, Ноябрь и всё КВВМКУ празднует открытие новейшего спорткомплекса—и ведь действительно хорош. Ну а как отпраздновать то? Естественно училищной Олимпиадой!! О Спорт!! Ты Мир!! А вот хрен-с два. Мир там, дружба и главное участие а не победа. Ну вот и поучаствовал я в плане интернациональной дружбы.

Я то вначале скрывался и вот пока я скрывался то все хлебные места то во всяких там футбольных и воллейбольных командах то и забили. А чё не скрываться то—у меня зачёт по корабельной автоматике висит грузом тяжелейшим....Ну и вызвал меня Кэп, вычислил то есть, зашёл я к нему в клетку.
--Ты,--палец мне в грудь,--почему не сказал что боксом занимался?!!
--Да я, товарищ капитан-лейтенант второго ранга, давно ещё, и так, любительски совсем. А в башке—щас захомутает гад а жребъёвка сегодня, эх не дотянул...
--Сегодня жребьёвка а у нас всего девять боксёров а надо десять. Вам что!!! Честь роты не дорога?

Да дорога то она мне и очень даже, а морда то дороже, но, правда, он меня уговорил, в смысле намекнул, что если мол не того то ваще я могу и свет белый позабыть. Ну согласился я из патриотического порыва, а он мне и пообещал, что круг первый фигня, посеют меня с каким нибудь таким же чайником, помахаю руками три раунда, даже проиграть могу а вот уже галочку то поставят, что значитца то 12А рота как бы и обеспечила то явку. Ну ладно, драться завтра, и хрен с ним. Выделили мне в секунданты Тихона. Тихон вице-чемпион Украины, чемпионом ВМУЗ стал на первом курсе. Ну и мне он тоже мол да ты не волнуйся, завтра разберёмся. Боксёрки свои дал—классные, высокие белые я так приоделся в зеркало глядь—а ничего выгляжу очень даже профессионально и так меня кураж охватил, что прям я в бой рваться начал прям накануне.

На следующий день идём в спорткомплекс с Тихоном. У меня драчка ориентировочно в 16 30, Тихон то мне и говорит мол пойдём к 16 00 прям перед боем, дабы тебя волнение не пересилило и ты не перегорел. Ну приходим. В зале с рингом народищу, шум-гам, кто то кого то на ринге убивает. Все факультеты присутствуют. Ну пошли переоделись и идём значитца к доске на которой списки висят. Начинаем моё ФИО искать и находим: сперва я написан а вот напротив меня какой то Гонзалес пропечатан—явно Кубинец. Тихон так немного побагровел и грит ты мол постой здесь минутку я поду узнаю и пошёл. Ну я стою, жду. Тихон отутствовал некоторое время потом подходит а сам несколько беловато выглядит и так мне осторожненько мол ты знаешь ошибочка на кафедре Физической Культуры и Спорта вышла, как то у них жребъёвка плохо прошла, вообщем, говорит, ты можешь отказаться.

Ну здрасьте, приплыли!! Отказаться а потом в позе бегущего оленя до конца года быть, ну уж нет—умерла так умерла!! И выходим мы на ринг, вернее выхожу то я с этим Гонзалесом, Вовка то Тихон он у угла меня секундирует и там консультации перед боем даёт и всё как то дёргается лицом. Ну начали меня по микрофону объявлять—вот значитца в синем углу я, третий разряд, участвовал в Чемпионате Севастополя и ваще боец знатный. Ну приятно, а как же и боксёрки Тихона классно сидят и трусы свои мне он отдолжил чемпионские, атласные. Ну похлопали мне и тут они начали этого Санчеса объявлять.

125 боёв, 108 побед, 17 из них нокаутом, Чемпион ВС Кубы, участник пан-Американских игр, бронзовый призёр и так далее, а мне чувство нехорошое начинает в душу западать и как то потянуло меня за канаты, обратно, на ту сторону ринга. А зал взревел. Вот она ошибочка то блин и вижу тут НачКафедры тоже ко мне и мол, слушайте мол точно ошибка то, мол давайте мы это дело щас и прекратим сразу и тут меня как прошибло. Знаете, говорю, я вам, что Арлекин какой то—вот погибну, вот пускай тады комроты, гад, себя всю жизнь и клянёт—а мы, говорю, смерти всегда в лицо прямо смотрели, так вот героически ответил и пошёл в центр ринга этому Паскуалю перчатки жать. Гонг!!

Я между прочим первый раунд классно держался. Я ему по корпусу пару раз очень хорошо провёл, жаль вот в морду не попал. А он всё осторожничал гад, ну думаю присматривается и точно—присматривался, поелику, видать, такой клоунады чай на Пан-Американских играх то не бывает. Ну отпрыгали мы первай раунд и снова разошлись по углам, перерыв значит. Мне Тихон чёто на ухо там шепчет, мол ты держись, уходи там и чёто руками он мне там показывает и в конце—ну ты мужик молодец, блин, у меня за тебя гордость прям подымается. Гонг.

Выбегаю я так в центр ринга, в стоечку высокую уже и типа, щас я тебя, Сервантеса, ещё по корпусу пару раз то...БАХ!!! Звёзды!!! И бабушка на крыльце дома стоит а вокруг курочки бегают. Пинк Флойд Тайм с этими будильниками звучит а я так бабушке своей, ты мол не волнуйся, я ещё в увольнение приду. А Пинк Флойд всё громче и громче и курочки всё быстрее так и быстрее бегают....Стоп! Какие курочки и крыльцо дома—мы Бакинцы коренные, всю жизнь в городе и в квартирах жили, а курочки—что за бред?!!! Пинк Флойд удаляется в пустоту с будильниками и я слыщу гонг, часто так часто звенящий. Я выныриваю!!! Зал—рёв до небес, тыща народу беснуется. Я сижу в углу ринга, лицо Тихона на до мной и женщина в белом и тут я прихожу в себя. Вся майка в крови и женщина засовывает мне бинт в мою левую ноздрю. Блин, метра два уже точно засунула. Нокаут!! Нет говорят сам дошёл до угла, не упал. Я вылажу под канатами в беснующийся зал и ко мне подходит Мануэль, или Санчес, или Гарсия, или Хемингуэй и обнимает меня и я криво, с тампоном из бинта выглядывающим из моей ноздри, левой, улыбаюсь ему в ответ.

Мы дошли с Тихоном до роты не переодеваясь—мылся я и переодевался уже в роте. Кэп какой то притихший был а часов в 20 00 вызывает меня из класса к себе. Вы, говорит домой на ночь не хотите сходить? Да какой домой то, у меня зачёт на носу (а нос мой к тому времени размером со старинную литую дверную ручку стал и посинел) да и самоподготовка и прочее. И ваще второй курс по увольнениям в рабочую неделю не ходит. Он про нос как услыхал, его аж повело. Он мне синюю увольнительную книжку так через стол бросил и говорит:”Я старшинскому составу сказал чтобы вас по нарядам до конца года не ставили, увольняться можете и в среду теперь и во все выходные сквозняком!! А теперь идите...”

Уже в автобусе на пути домой подумалось, а что, ничего, вот она суперпозиция то. Сумма то нулевая, а может даже и положительная вышла!! То есть вектора то складываются. Зачёт я на четвёрку сдал в конечном итоге то, а в увольнения по средам не всегда ходил—не хотелось. Вот только нос болел и вспухший был долго, да и сегодня левая ноздря у меня еле дышит, всё правой норовлю. А всё из за этого Идальго и кармы плохой...Суперпозиция...

Специфика поставленных войскам ПВО задач заставила создать некую "точку", состоящую из четырёх жилых вагончиков, парочки кунгов(на кирпичах), постройки для генераторов, навеса для УАЗика и одиноко стоящего сортира-кукушки. Точка была равноудалена от Устава, города, начальства и цивилизации. В город можно было съёздить, начальство тоже изредка, но появлялось, цивилизация давала знать о себе по телевизору и только до Устава было вечнодалеко, как до Северного полюса через Южный.

Хозяйством посменно командовали четыре офицера. Один из лейтенантов, по имени, ну скажем Артур, был человеком относительно новым. Из-за специфики службы (славное словосочетание) на точку попадали в основном молодые младшие офицеры. При появлении капитана расслабившийся личный состав срочников (пятеро) мог от неожиданности получить нервное потрясение и выйти из строя войдя в благоговейный ступор. Потому офицеры выше старшего лейтенанта появлялись там только в особых случаях. Жизнь на точке и тонкая вязь отношений между бойцами и командирами были достаточно удобными для всех заинтересованных сторон. Маяки работали, территория чистилась, провизия регулярно подвозилась, а большего никому ничего от службы и не надо было. Об отдании чести солдатики (в основном старослужащие) в принципе не беспокоились. Старались не запускать на всякий случай щетину и регулярно чистили сапоги. Рай в отдельно взятом подразделении войск ПВО да и только.

Васёк выделялся среди бойцов-срочников тем, что был водителем. Единственным на точке. К тому-же дедушкой, многое повидавшим и обо многом молчавшим. С господами офицерами у него сложились достаточно доверительные отношения, которые оплачивались поездками во внеурочное время в город с различными поручениями. Ну, например, свозить тёщу на рынок. Или, например, транспортировать цветной телевизор Рубин из магазина в жилгородок. Или, например, смотать на явку и взять ящик Токайского. Или смотать на явку, например, и взять ящик Токайского, например, впридачу к девочкам, например. Один из вагончиков, стоявший на отшибе был оборудован под рабочий кабинет - оборотень. Грубо говоря, товарищи лейтенанты (и холостые и женатые), пользуясь неким удалением этого вагончика от центра событий предавались там любовным утехам с городскими девочками и сладким возлияниям. Чтобы окончательно принять Артурчика в свою кампанию и повязать его порукой, лейтёхи-старожилы решили подкатить женатому новенькому смазливую девочку.

В тот дождливый вечер Васёк был бесцеремонно отогнан от телевизора и снабжён деньгами и инструкциями. Всё шло гладко, как обычно, и стараясь успеть к очередной серии "Семнадцати мгновений весны" Василий гнал лошадей на пределе. Пока лошади не сдохли. Три девочки, так счастливо щебетавшие на заднем сиденье умолкли вместе с двигателем и в растерянности разглядывали из запотевшего окошка хмурый дождливый ночной пейзаж. Настроение в машине упало ниже нуля и одна из бутылочек Токайского пошла на его поднятие. Расчувствовавшись от винца Васёк журил девочек за занятия блядством, призывал их опомниться. Потом забил и принял решение пробиваться с боем. До точки всего три километра, но все они - в гору. Надежды на попутку совсем мало - эта дорога вела (кроме точки) в отдалённый колхоз, где асфальт и следы разума бесцеремонно исчезали. Скатив машину с дороги в глубокий кювет водила глубоко вздохнув взвалил на плечо ящик с вином, призывно махнул рукой и караван несколько растянувшись в темноте пошёл в гору.

Слегка подвыпивший Васин тёзка, гордый колхозник в зимней тельняшке тоже гнал лошадей. Раздолбанный КАВЗ подлетая на ухабах и виляя как пьяный лось пытался штурмовать подъём. Мотор ревел во второй передаче, пассажиры-колхозницы, смена с птицефермы, мирно дремали в салоне, пропахшем индюшачьими фекалиями. Вдруг свет фар выцепил из темноты странный караван.
- Ну, прям этот, из Белого солнца пустыни, с любимыми жёнами, - захохотал ещё один Вася, ветеринар. -Тормози штоль - видишь, неувязочка у людей.
-Да ё, тормознул бы. Да только потом не тронемся, ручника НЕТУ, мотор ДОХЛЫЙ, подъём КРУТОЙ,- начал было скандировать со слезами водитель.
-Тормози, тормози, Вася. Жалко людей, - потребовал Вася - ветеринар.

Завывая мотором и отчаянно дымя автобусик завис около машущих руками ночных путников.
- Мерседеса подана - заорал в открытую дверь Васёк-водила-колхозник, стараясь перекрыть завывания усталого автобуса.

В мгновение ока солдат с гаремом на тонких шпильках залез в салон. Поблагодарив уселись. Тут же, как буд-то освободившись от всяческих обязательств ливанул дождь. Автобус потихоньку переходил в режим автономного плавания.

Лейтенант Артур в который раз глянул на часы, отпил остывший ячменный напиток, сплюнул осадок и снова стал думать о предстоящем мероприятии. Вроде как всё нормально, вино, девушки. Да скребёт заноза. Дома - жена, хорошая жена, умная, красивая. Он, Артурчик никогда в жизни жене не изменял. Не то чтобы боялся, просто не думал об этом, повода не было. А тут коллеги все уши прожужжали, по плечу похлопывали, шутили, мужиком призывали стать. И хотелось Артуру и кололось Артуру. Колебался Артур. Артур был уверен, что его умная жена сразу его расколет. Но отступать уже было некуда.
-Ладно, махнул в душе рукой офицер, машинально в которы раз нащупывая в кармане ленту презервативов, выданных коллегами.
Васёк всё не возвращался, до конца смены 15 минут. Думы о супружеской верности опять тёмными тучами спускались на голову Артура. Где-то глубоко в подсознании он желал, что-бы что-то случилось, чтобы Васёк баб не достал, или что-бы..... Ну что-бы этого не произошло. Полил дождь, казалось что крыша прогибается под тяжестью потоков воды. Под окнами захлюпало, деревянное крыльцо у входа глухо ухнуло под сменщиком, хлопнула дверь. Накинув плащ-палатку Артурчик выходил из "кабинета", когда у входа на территорию остановился грязный жёлтый автобус. Дверь автобуса открылась и солдат-Васька отчаянно размахивая руками орал оттуда что-то о девочках. - Приехали, - подумал офицер и сердце его упало. - Придётся, - подумал офицер и побежал к автобусу.
-Тащ лейтенант, боевая единица блядей по назначению доставлена - рапортовал Васёк. Давайте, под накидкой вашей по одной перетащим. Кивнув головой в знак согласия Артурчик стоял внизу, приготовив для ценного груза плащ-палатку. Первый нокдаун лейтенант получил от комплекции.Второй - от острого запаха птицефермы, которым отдавала персона очутившаяся у него под "крылом". Потом был НОКАУТ, когда персона повернула к нему испитую иссиня-красную физиономию предпенсионного возраста. Испуганно втолкнув "девушку" обратно в автобус Артурчик нещадно матерясь побежал к спальному вагону. Артур чувствовал себя как будто проглотил большую коричневую жабу, сплошь покрытую бородавками и запил киселём из меню пионерлагеря. Васёк что-то кричал ему вдогонку, но лейтенант ничего не слышал и не хотел слышать, ступая прямо по глубоким лужам быстро шагал в своё жильё.

Колхозница отошедшая от тяжёлой дрёмы поняла свою ошибку, поняла что ещё не её остановка, прыжком вернулась обратно, в салон и грузно уселась. Настоящие девочки таки слезли, молодые офицеры таки хорошо повеселились. И только Артур сохранил верность жене к великому неудовольствию остальных лейтенантов.