Джек

История, которую я хочу вам рассказать, произошла в далеких восьмидесятых годах, когда наша пока еще великая, но уже начинающая разваливаться страна успешно боролась с алкоголизмом и пьянством, перестраивалась и стремительно катилась под откос.
Наша воинская часть часть, в просторечье «учебка», в которой я имел честь или несчастье служить, располагалась на территории одной братской социалистической республики, которая теперь уже не социалистическая и далеко не братская. Основной нашей задачей было готовить кинологов для Внутренних войск, задача сама по себе трудновыполнимая, так как половина личного состава не понимала русский язык, а другая половина делала вид, что не понимает. Впрочем, все к тому, о чем я хочу вам рассказать, это никакого отношения не имеет...
Итак. Откуда он взялся, каким шальным ветром его к нам занесло, толком никто и не понял. В силу нашей специфики вокруг нашего питомника постоянно околачивалось много бродячих собак, кого-то манил свежий ветер приключений, кого-то запах, исходящий из кормоцеха, но проникнуть на территорию никто не решался, прекрасно понимая все печальные последствия такого необдуманного решения. Поэтому появление Джека, правда, Джеком он стал гораздо позже, стало полной неожиданностью. Он вылез из-под летней каптерки, позевывая и почесываясь на ходу, всем своим видом показывая полное безразличие ко всему происходящему, как бы говоря: "Я давно здесь живу, и что вам от меня надо?"
И пока я стоял, застыв от такой наглости, он деловито обнюхал мои сапоги и сделал вокруг меня небольшой круг, попутно обдув все значимые по его мнению углы.. Для меня до сих пор остается большой загадкой, как он смог попасть на территорию охраняемого объекта, окруженного двухметровым бетонным забором. Что касается его внешности, то природа тут явно перестаралась, слепив его, как говорится, из того что было, не обращая внимания на потраченные материалы. Признаться, я до сих пор не видел ничего смешней и забавней: маленький, криволапый, с большой нелепо посаженной головой, с торчащей во все стороны шерстью, он всем своим видом напоминал сбежавшего рецедивиста, а еще был удивительно похож на тогдашнего руководителя компартии Узбекистана. В начале девяностых я приобрел отлично иллюстрированый «Атлас всех пород собак мира» и к своему удивлению в каждой породе, а там их было более двухсот, я находил черты, присущие исключительно только Джеку, из чего сделал заключение, что своим появлением на свет Джек обязан всем собакам мира!
Но вернемся к хронике последующих за этим событий. На следующий день появление Джека стало основной темой всех разговоров на всех уровнях армейской иерархии, от командира части полковника Бивнева до рядового Тухладжанова, основной задачей которого было возить на старом, запряженном в тележку ишаке отходы из столовой, он же и первый дал Джеку характеристику состоящую из двух слов: «Карош собак», но главные споры по поводу дальнейшей судьбы Джека разгорелись в штабе. Тут, как водится, двух похожих мнений не существовало... Кто-то был за то, чтобы оставить Джека, кто-то считал, что ему не место в строевой части, причем каждый из оппонентов с надеждой посматривал на полковника Бивнева, надеясь уловить одобрение своим словам в его глазах. Бивнев сидел нахмурившись, мучимый глубоким похмельем, и делал вид что внимательно слушает, косясь при этом одним глазом на сейф, в котором еще с вечера была припрятана бутылка водки, долгожданная встреча с которой откладывалась на неопределенное время из за какой-то дворняжки. В конце концов, то ли под воздействием не изгнанных еще из головы винных паров, то ли в предвкушении вечернего неприятного объяснения с женой, со всей силой грохнул по столу кулаком: «Хер бы с ним!!! Пускай живет!» Итак, судьба Джека была решена. Джек остается!
Часть вторая.
Мы часто думаем, что наша жизнь и судьба всегда складывается в силу определенных обстоятельств, главное, вовремя оказаться в определенном месте и в определенное время... примерно так же думал и Джек, лежа под сараем, старательно выгрызая из под хвоста блох, за этим нужным и важным для него занятием его и застала благая для него весть - он остается, правда, пока довольно с туманной и непонятной для него перспективой, но во всяком случае важно было одно: жильем и питанием он на ближайшее время обеспечен.
А жизнь в питомнике в это время текла, как водится, своим чередом, подчиняясь раз и навсегда установленному порядку, с утра до вечера бесконечные построения, занятия с личным составом, занятия с собаками, что в принципе одно и тоже, выполнение всяких глупых приказов и распоряжений, обильно сдобренных для придания скорости отборной матерщиной, короче, каждый день один и тот же сценарий. Но самое удивительное, как быстро Джек нашел свое место в этом нескончаемом калейдоскопе ежедневных событий. Я уже твердо знал, что где бы и что ни случилось, первым, кого я встречу, будет Джек, он один непостижимым для себя образом умудрялся присутствовать одновременно в разных местах, везде, куда бы я ни пошел, мелькала его хитрая лохматая морда. Он всегда, словно репортер какой-нибудь провинциальной газеты, первым оказывался на месте происшествия, даже тогда, когда это происшествие еще только намечалось.
Правда, было два места, куда Джек предпочитал не совать свой нос, это казарма и солдатская столовая, очевидно, запахи, доносящиеся оттуда, вызывали в нем стойкое отвращение. Зато здание кормоцеха, в котором готовили корм для собак, пробуждало в нем какой-то благоговейный трепет. Он мог часами сидеть, не двигаясь, не обращая внимание на мух, которых было великое множество, облепивших его нос, завороженно наблюдая, как разгружают продукты, как разливают по бачкам готовое варево, но признаться, честно никто не помнит, чтобы он чего-нибудь украл.
Еще у него были две отличительные черты: самая главная из которых - поразительное умение ловить крыс, великое множество которых постоянно обитало возле свинарника. В этом деле ему не было равных! Он каждый день ловил их десятками, чем закономерно заслужил покровительство зам. по тылу, которому больше всего нравилось, что Джек каждое утро складывал свою добычу под окно жены замполита, чем это вызвано, трудно объяснить, но всем нам доставляло истинное удовольствие слышать, как визжит и орет благим матом эта дура.
Другой чертой Джека было время от времени исчезать надолго куда-то, причем на две, а то и на три недели. Где он был, где пропадал все это время никто толком не знал. Но надо отдать ему должное, каждый раз он возвращался исхудавший, весь ободранный, но на вид вполне счастливый. Постепенно к этому все привыкли, но однажды он вернулся не один...
Часть третья.
Как известно, в жизни не бывает случайностей, ибо в любой случайности уже заложена своего рода закономерность, способная в корне изменить дальнейшую судьбу. Порой кажется, что все складывается на редкость удачно, жизнь входит в привычную колею и нет казалось бы причин для дальнейшего беспокойства, но почему-то именно в этот момент и появляется какая-то ранее неведомая сила, способная повлиять на этот процесс...

Но вернемся к Джеку... Как я уже писал, из своего последнего загула он вернулся не один... Я еще издалека увидел возле летней курилки группу солдат, которые что-то громко обсуждали. Подойдя поближе, я увидел следующую картину - в середине круга сидел Джек, сильно исхудавший, весь в каких-то репьях и еще не пойми в чем, а рядом с ним сидела маленькая рыженькая сучка и весело помахивала хвостом, причем у обоих был такой безмятежный и довольный вид, словно они только что вернулись из свадебного путешествия и впереди их ждет долгожданный медовый месяц... Хотя по внешнему виду Джека было видно как не легко досталось ему эта победа на любовном фронте, одно ухо основательно погрызено, морда покусана и на первый взгляд местами не хватало шерсти... Ну а что касается его избранницы ,то она всем своим видом старалась показать, что она имеет законное право на все то, что связано с Джеком, а в первую очередь на все его имущество, которое, правда, состояло из старой помятой кастрюли и дырявой подстилки, а также и на часть жилплощади под сараем. Как бы читая мои мысли, сержант Бобков из-за моей спины с сарказмом произнес:
- Все бабы такие!
Что касается меня, то в моей голове как назойливая муха жужжал извечный русский вопрос "Что делать?" и как решать эту новую, свалившуюся как снег на голову проблему, причем мельком взглянув на слегка округлившийся живот новоиспеченной супруги Джека, я с горечью понял, что проблема будет не одна...
Но как уж водится, проблема возникла совершенно с другой стороны, откуда ее не ждали. Дня через три, в то время когда я сидел в канцелярии и готовил план мероприятий в преддверии очередной проверки, раздался звонок с КПП:
- Тут вас какой то бабай требует, - доложил дежурный.
- А что ему надо?
- А хрен его знает, орет чего-то...
Пришлось, мысленно матерясь и по дороге проклиная все на свете, отложив все дела тащится на КПП. Где я к своему изумлению застал следующую картину: возле входа меня ждал какой-то местный абориген в засаленном халате, подпоясаном куском какой-то грязной веревки. Причем он был не один, его окружало, по видимому, все его многочисленное семейство, начиная от грудного ребенка, задумчиво сосавшего палец, сидя на руках его жены, кончая каким то древним дедом, с длинной, почему-то зеленой бородой, причем все это семейство отчаянно и громко голосило во всю глотку, за исключением деда, который сидя на заранее принесенном коврике без конца повторял одну и ту же фразу: - «Сарбаз ямон, русс ямон». Понадобилось где-то около получаса чтобы наконец понять, что они хотят. Как оказалось, приведенная Джеком подруга принадлежит им, и по их словам, была наглым образом похищена прямо со двора их дома и пусть вора покарает всевышний! При этих словах все семейство начинало дружно вопить, как бы подтверждая правоту всего сказанного. На все мои доводы, что их собаку ни кто не крал и что она сама прибежала к нам в поисках лучшей жизни, и что от наличия ее на территории воинской части зависит обороноспособность нашей необъятной и горячо любимой родины, хозяин бил себя кулаком в грудь и пытался доказать, какая это хорошая собака, но из уважения к советской власти и ее доблестным защитникам готов уступить ее почти даром, называя при этом сумму, сопоставимую по цене с новым паровозом. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта дискуссия и чем бы она закончилась, если бы не проходивший мимо замполит. Он, мгновенно вникнув в суть проблемы, вынес свой вердикт: - Собаку вернуть!!! Долго рассказывать, как в течение почти двух часов пытались вытащить ее из-под сарая под отчаянные вопли Джека, пытавшегося грудью защитить свою любимую, как наконец вернули ее хозяину и тот, нацепив ей на шею грязную веревку, поволок ее домой..., как пытался вырваться из рук Джек, чтобы бросится за ней вдогонку... Вы когда-нибудь видели, как плачут собаки? А я видел... видел, как плачет Джек... Он долго лежал на газоне, положив голову на лапы, и столько нескрываемого горя таилось в его умных и потускневших глазах...
А под вечер он убежал, и мы думали, что он уже не вернется, но каково было мое удивление, когда утром я увидел две довольные морды, усталые, но счастливые видимо от того, что снова вместе, это был Джек и его вновь обретенная подруга. Они лежали, плотно прижавшись друг к другу, и она лизала его мохнатую морду, как бы благодаря за столь чудесное спасение.. Внимательно присмотревшись, я заметил на шее у нее обрывок перегрызенной веревки, и все понял... Понял, куда бегал ночью Джек...
Но, как говорится, счастье не вечно... Ближе к обеду опять пришел хозяин и забрал ее, и вновь история повторилась, утро они встречали вместе, уютно устроившись под сараем, а потом все снова повторилось, пришел бабай... и вновь увел и так продолжалось несколько дней. Уже тогда в моей душе зародилось какое-то мрачное, нехорошее предчувствие, и я отчетливо понимал, что все это добром не закончится. Так оно и случилось... В очередной раз убежав, Джек под утро не вернулся... Не вернулся и на следующий день. Мы долго по собственной инициативе искали его, пока не нашли возле старого заброшенного арыка. Он лежал в серой пожухлой траве с перебитой спиной, уже остывший, маленький и беззащитный, в его уже навеки застывших зубах был зажат обрывок перегрызенной веревки...
Джека похоронили там же, под раскидистым тополем, очевидцы рассказывали, что потом еще долго по вечерам к нему на могилу прибегала маленькая рыжая сучонка, и глядя на темное южное небо, тоскливо подвывала, наверное пыталась, среди многочисленных звезд найти Джека...
Но это еще не конец истории. Прошло месяца два или три, я, проходя мимо какого-то забора, увидел, как мне навстречу выскочила куча щенков, удивительно похожих на Джека... Жизнь продолжалась...
P.S. Прежде чем написать этот рассказ, я долго думал, стоит ли это делать? Меня часто спрашивают, способна ли собака испытывать какие-либо чувства подобно человеку, любить, ненавидеть и т.д ... Поэтому, прочитав мой рассказ, пусть каждый попробует найти ответ на этот вопрос.

ДОРОГА ДАЛЬНЯЯ

И психиатры, если они честны, знают, как мало они знают...
Владимир Маканин

Конец восьмидесятых годов прошлого века. На шестой части суши бушует перестройка и рулит гласность. Страна стоит раком, а в войсках жизнь идёт строго по уставу и плану боевой подготовки. План же в конце каждого учебного года предусматривал армейские командно-штабные учения.

947-й зенитный артиллерийский полк из небольшого украинского города Смела, к таким учениям привлекался регулярно. Как на войне без зенитчиков? Без нас ни пехота, ни танкисты много не навоюют. Вот и в тот раз штаб полка и батарея управления готовились к выходу в поля. Штабные офицеры с писарями заранее склеивали огромные карты, чертили схемы, разрабатывали планы, точили карандаши. Батарея управления готовила к выходу технику - больше десятка специальных машин и прицепов. От них не отставали тыловики и ремонтники, без которых не обходился ни один выход. В полковой колонне всегда следовал бензовоз, полевая авторемонтная мастерская и походная кухня.

Учения начинались утром. От зимних квартир до полигона примерно триста пятьдесят километров. Командир полка полковник Биндус принял решение на совершение ночного марша. Его многолетний командирский опыт говорил, что по ночным дорогам это расстояние преодолевается успешно и в срок.

Полковая колонна готова и выстроена в парке. В голове «Газ-66» с радиостанцией, в хвосте - машины тыла и технического замыкания. Руководство маршем принял начальник штаба подполковник Швец. Это был бывалый офицер, руководивший полковым штабом не первый год. Задача на марш, поставленная командиром, для него сложности не представляла.

Поужинав, зенитчики двинулись в сторону Гончаровского полигона. Колёса машин начали наматывать первые километры. Вскоре показались огни большого города. То сияли родные и знакомые каждому Черкассы. Именно там, в самом центре города, стояли основные силы сорок первой танковой дивизии, в состав которой входил полк.

Черкассы проехали уверенно. Затем одолели длиннющую дамбу через Днепр, объехали городок Золотоношу, миновали Борисполь, прошли Бровары. Ночь заканчивалась. До места назначения оставался последний город - Чернигов.

На нашу беду старший колонны в этом славном городе не ориентировался. Где только не носила армейская судьба нашего начальника штаба, а вот в Чернигове ему бывать не приходилось. Но разве такая мелочь, как незнание дороги, остановит бывалого подполковника?
- Боец! - обратился начальник штаба к водителю, - ты когда-нибудь через Чернигов ездил?
- Никак нет! - бодро ответил водитель.
- И я нет. Что ж, поедем по карте.

С такими словами подполковник ввёл колонну в большой незнакомый город. А Чернигов крепко спал, встречая военных тёмными окнами домов и безлюдными улицами. Ему абсолютно не было дела до какой-то колонны какого-то зенитного полка.

Очень быстро улицы и перекрёстки перестали соответствовать командирской карте. Это и не удивительно, ведь она была не того масштаба. По ней хорошо вести войска на большие расстояния, но пробираться по городу, обозначенному на карте небольшим коричневатым пятнышком с редкими прожилками крупных кварталов, было невозможно.

Одним словом карта не помогла, местные жители на пути не попались, знаки с указанием направления на полигон отсутствовали. Знаменитое русское «авось» категорически не работало.

Подполковник понял, что заблудился. Понял, но колонну не остановил. Тяжёлые машины по-прежнему ревели моторами на тёмных улицах. Швец, казалось, ждал чуда, и оно явилось в виде мелькнувшего вдалеке большого армейского автомобиля.
- Товарищ подполковник, впереди какие-то военные! - радостно возбудился водитель.
- Давай за ними! - возбудился в ответ начальник штаба, - это, похоже, ещё какая-то часть на полигон торопится.

Водитель прибавил ходу, стараясь не отстать от чужой машины.

Через тридцать-сорок минут бодрой езды за незнакомцем и к водителю, и к начальнику штаба одновременно пришло смутное ощущение, называемое в психиатрии «дежавю». Мимо мелькали смутно знакомые перекрёстки и светофоры. Казалось, что они по этим улицам уже проезжали...

Возбуждение в кабине сменилось нервозным молчанием. Когда на одном из светофоров наши герои вплотную приблизились к машине, за которой долго и упорно следовали, то боец с подполковником поняли, причину своих нехороших предчувствий. Перед ними мерно урчал мотором «ЗИЛ» с номерами родного полка! Вышло так, что головная машина догнала свою же машину, шедшую в хвосте. Колонна замкнулась в кольцо и кружила черниговскими улицами! Сколько кругов сделали зенитчики, сколько бензина сожгли - не знает никто.

Марш прервался. Офицеры вышли из кабин, закурили, провели военный совет.

Выручил подвернувшийся под руку таксист. Он то и помог заблудившимся военным выбраться на нужную дорогу.

Несмотря на дорожное недоразумение, колонна в район учений прибыла вовремя. Вскоре история о ночных приключениях зенитчиков в Чернигове стала известной всем. О ней долго трепались в курилках. Какое-то время начальника штаба за глаза пытались называть Сусаниным, только это прозвище к уважаемому и авторитетному офицеру не приклеилось.

Сам Швец через несколько месяцев ушёл в запас. Став пенсионером, он купил новенького «Жигулёнка» и оказался в числе первых частных таксистов Смелы. Что интересно, за свои услуги с однополчан денег никогда не брал. Да мы и не злоупотребляли.

А ещё через пару лет наш славный полк расформировали. От него, как и от сотен других полков Советской Армии, осталась лишь память да несколько подобных баек.

Кривой Рог
16.11.2020

Чувствительность

Непьющий подозрителен, к нему нужно присмотреться.
... Пьющим легче управлять - он всегда виноват.

Александр Покровский

В армии пьют. Пьют кто меньше, кто больше. Кто чаще, кто реже. По поводу и без повода. Под закуску и без неё. Самое печальное, что пьют все, ибо в здоровом армейском коллективе не пьёт либо больной, либо тот, кто закладывает.

Пьют в армии не просто так, а по правилам. Правило №1 я узнал ещё до присяги. То, что услышал от своего взводного командира, врезалась на всю жизнь: «Пить, товарищи курсанты, - говорил в курилке старший лейтенант Чегликов, - нужно, чётко представляя себе три вещи: где пьёшь, с кем и когда».

Правило №2 открылось незадолго перед выпуском. Оно гласило: «Пить с подчинёнными нельзя нигде и никогда!».

Когда пришёл в войска, узнал отличие между культурным мероприятием и пьянкой. Оно несложное: если застольем руководит замполит, ты участвуешь в мероприятии. Замполита нет - ты пьянствуешь. Можешь выпивать с полковым комсомольцем, парторгом, начальником дома офицеров и даже с самим начпо - всё это пьянка. Но участие замполита любого уровня волшебным образом превращает пьянку в мероприятие.

Пьянство в войсках каралось, искоренялось, выжигалось калёным железом, но не сдавалось. С ним не справились даже в горбачёвскую антиалкогольную эпоху. Командование решительно боролось с пьющими, пьющие проявляли чудеса народной смекалки. Борьба шла с переменным успехом.

В нашем пятом отделе служил майор, обладавший удивительным чутьём на предстоящие неприятности. Саша (так звали майора) точно предсказывал внезапное появление командира части.

Появилось у нас как-то в конце рабочего дня желание пропустить грамм по двести. Скинулись, послали гонца, как Саша заявляет:
- Пацаны! Вот не сегодня. Чует моя задница нехорошее.

Не послушали. Сели-таки за стол. А зря! Не успели выпить по второй, как в дверь кабинета постучали. Мы напряглись и замерли. Стук повторился. Сидим как мыши. И тут началось! Из-за железной двери отдела (мы размещались в бывшей оружейной комнате) раздался разъярённый голос командира части:
- Открывайте, алкоголики! Открывайте, вашу кочерыжку, пока я тут вам не это!!!
И грохот, бесконечный грохот двери и топанье командирских ног!

Принесла нелёгкая...

Открыли. Разве командиру не откроешь! Полковник Свинаренко вихрем влетел в кабинет, обозрел обстановку, втянул в себя воздух и сделал выводы. Долго потом наш шеф отдувался! Долго ещё на собраниях и совещаниях склоняли бывший лучший воинский коллектив. А ещё командир всех нас лишил премии. И всё потому, что, дурачки, Сашу не послушали.

Пришла весна. Шло очередное обслуживание техники. На стоянке красота! Вокруг машин и пушек зеленеет майская травка, в небе звенят жаворонки, между пушками жужжат шмели да пчёлки. Птички любятся, вьют свои гнёздышки и прямо на технике. Открываешь другой раз капот «Урала», а там, в развале двигателя, гнездо сойки и в гнезде кладка яиц. Закроешь тот капот, опечатаешь и до тех пор, когда птенцы не вылетят, не трогаешь.

И работается в мае легко, с настроением. А как работа заканчивается, уходить не хочется. Бойцы с песней на обед, а офицеры сходятся на площадке между пушек, достают тормозки, и прямо тут, на природе, обедают.

Однажды, во время такого обеда, решили употребить. Начали собирать денежку, как наш Саша заартачился:
- Пацаны! Не сегодня! Чует моя задница неладное.
Думаете, мы его послушали? И в тот раз желание выпить победило коллективный разум. Махнули рукой и гонца-таки послали. А зря!

В самый разгар обеда из-за крайней пушки вышел командир. И понеслось!
Что мы в тот день про себя только не услышали! Каких только оборотов русского языка не узнали! Стоят майоры да подполковники, головы в плечи вжали, и тонут в словесном потоке командира, как курсанты-первокурсники. И да, в том месяце весь наш отдел предсказуемо остался без премий. Пахали, пахали, а на выходе одно расстройство.

Саша долго ещё не уставал злорадно напоминать:
- А я предупреждал!!!

Как понимаете, два случая - это уже не случай, это закономерность. Третьего допускать нельзя.
Выпивать отдел не перестал, только теперь шеф, прежде чем дать команду «К бою!», лично интересовался у оракула:
- Саша, что сегодня твой нежный прибор чувствует? Наливать или как?
Майор делал значимое выражение лица, выдерживал паузу и говорил:
- Наливать!
Если же Саша говорил, что его чувствительная задница выпивать не советует, шеф давал команду «Отставить!».

Не поверите, пророчества сбывались на все сто! Коллектив регулярно употреблял, а залёты прекратились. Вся часть не могла понять причины прекращения залётов в пятом отделе.

Постепенно отдел снова стал передовым, получал премии и даже почётные грамоты. Командование думало, что мы вняли. Но не знало командование про Сашу и наш общий секрет. А мы секретом ни с кем делиться не собирались.

Сегодня я не пью. Последняя рюмка выпита больше десяти лет назад. Знаю, что и Саша после выхода на пенсию стал абсолютным трезвенником. Со временем, после перенесённого инсульта, завязал и наш шеф.

Пить вредно, ребята.

Кривой Рог,
02. 12. 2018

Васька

Вы, конечно, удивитесь, почему я, ярый «собачник», вдруг решил поведать вам историю не про собак, а про кошку, причем даже не про кошку а про кота, ладно был бы какой породистый, а так простой, серенький, с полосатой спинкой. Дело в том, что многие из нас помимо собак держат у себя в доме этих хвостатых мурлык, поэтому было бы как-то несправедливо обойти их стороной. Эта история произошла на фоне серых армейских будней, и для некоторых, принимавших в ней участие, имела далеко идущие последствия. Итак, если вы не против, то начнем.
Начальник штаба майор Хряков ранним осенним утром возвращался на службу после бурной и продолжительной ночи, проведенной в женском общежитии местного спиртзавода. Его физическое и моральное состояние можно было бы выразить одним словом - не очень. С одной стороны, пикантные воспоминания прошедшей ночи приятно теребили измученную алкоголем душу, а с другой его уже начинала тяготить не очень приятная перспектива возвращения домой, где его ждала жена, дама не только строгих моральных устоев, но и внушительных физических параметров. Молча выслушав доклад дежурного, он подошел к двери своего служебного кабинета и долго пытался дрожащей рукой попасть ключом в замочную скважину. Наконец дверь открылась, он сделал шаг и мгновенно застыл, было такое ощущение, что в него попал метеорит. На его служебном столе прямо на ворохе различных бумаг, большинство из которых было с надписью «секретно», вальяжно развалился большой серый кот, который умиротворенно мурлыкал и ритмично постукивал хвостом по бюсту Владимира Ильича Ленина, подарок какой-то местной пионерской организации. Через минуту майор, придя в себя, разразился мощной тирадой, в которой наглядно продемонстрировал все богатство русского языка. Как потом рассказывали очевидцы, его крики - «Твою мать!!!» и «Какого х...?!!!» были слышны далеко за пределами части, при этом кот только презрительно щурил зеленые глаза и всем своим видом как бы спрашивая:
- Чего ты орешь и какого хрена ты сюда приперся?
Далее события развивались стремительным образом. Хряков ловким движением выкинул обнаглевшего пришельца в окно, не обращая внимания на его возмущенные вопли, и быстро провел свое собственное расследование. Как выяснилось, кота притащили штабные писари, мотивируя это тем, что в штабе завелись мыши, которые с завидным упрямством сжирали припрятанные в шкафах различного рода припасы. Несмотря на то, что все эти доводы не показались ему убедительными, уже уставший к этому моменту майор ограничился тем, что строго предупредил всех виновных, что если опять увидит в штабе кота или еще какую-либо живность, то примет самые строгие меры по отношению к нарушителям, на этом все и закончилось. Все разошлись по своим местам, а начштаба с чувством выполненного долга, убедившись, что обороноспособности страны никакие коты больше не угрожают, удалился в свой кабинет, где как бы в награду за перенесенный стресс нашел под столом случайно забытую с вечера бутылку пива, которая и помогла ему вернуть утерянное душевное равновесие.
Казалось бы, на этом вся эта история должна была бы и закончиться, но жизнь внесла свои коррективы.
На следующий день майор Хряков в весьма бодром настроении, несмотря на заклеенную пластырем щеку, результат вечернего объяснения с супругой, прибыл в штаб. Сходу обматерив всех, кто попался ему под руку, что соответствовало уже давно сложившейся традиции, уверенным шагом вошел к себе в кабинет, сходу бросил свое тело в кресло и принялся разбирать сваленные на столе бумаги и вдруг почувствовал как его пальцы наткнулись на что то липкое и вонючее, одного взгляда было достаточно чтобы быстро понять, что это такое. Исходящий специфический запах не оставлял никаких сомнений, что это продукт кошачьей жизнедеятельности, в просторечьи кошачье г-но. Взревев как раненый зверь, майор пулей вылетел в коридор, на ходу пытаясь стряхнуть с пальцев то, что к ним прилипло. Я думаю, нет смысла долго рассказывать, что произошло дальше, тут как водится, комментарии излишни. В конечном итоге прозвучал строжайший приказ: «Если в течение часа кот не будет найден и ликвидирован, то всем причастным к данному инциденту предстоит сложная хирургическая операция в виде отрывания определенной части тела, причем без наркоза». В самый разгар поисковой операции, во время которой все наличные силы были брошены на поиски нарушителя, майора срочно вызвали к командиру полка.
- Разрешите войти? - произнес майор и, не дожидаясь ответа, смело перешагнул порог кабинета. То, что он увидел, повергло его в шок и надолго лишило дара речи. Командир полка полковник Кузнецов сидел в своем кресле, а на коленях у него лежал вчерашний кот, которого в этот момент все так искали. Вид он имел весьма довольный, весело мурлыкал в ответ на ласковые почесывания за ушком и с упоением терся мордой об командирский китель, кося при этом одним глазом на майора, как бы говоря, «Ну что, поймал? А вот и хрен тебе!!!»
- Что застыл? Проходи, садись, - произнес командир - А я тут, видишь, утром прихожу, а у меня на кресле этот красавец спит, пригляделся внимательно, вылитый мой Васька, у меня в детстве кот был, Васькой звали, такой умный был, век не забуду. При этих словах полковник уронил на стол слезу и громко высморкался:
- Пусть и этот будет Васькой!
Последняя фраза прозвучала как приказ и твердо обозначила, что с этой минуты кот Васька обрел неприкосновенный статус и грозного покровителя в лице командира полка.
- А кстати, ты кошек любишь? - спросил он майора, на что тот судорожно сглатывая слюну и чувствуя, как холодный пот ползет по спине, с трудом выдавил из пересохшего горла:
- Обожаю.
- Ладно, свободен, - произнес командир.
- А кстати, что там за беготня в коридоре, ищете, что ли кого?
- Да нет, товарищ полковник, это так, порядок наводим, - поспешил ответить майор.
- Разрешите идти?
- Иди и передай, чтобы кота срочно покормили!
Правильно говорится, что жизнь - это, прежде всего, лотерея, где не каждому дано вытащить счастливый билет, но в данном случае Ваське повезло. Чудесным образом судьба перенесла его, простого бездомного кота, на самую вершину власти, и он поспешил не упустить связанные с этим привилегии. Спал на мягком кожаном диване, сытно питался, передвигался по территории части и вне, сидя на задней сидушке командирского уазика и как водится в таких случаях, толстел и наглел одновременно. Часто расположившись на подоконнике, он, завидев в окно своих бывших соратников, снующих возле помойки в поисках объедков, презрительно отворачивался и делал вид, что их не знает.
Так продолжалось чуть больше года, полковника Кузнецова перевели куда-то с повышением, и уходя, он забрал кота с собой. Что с ними стало дальше, я честно не знаю.
Вот так закончилась эта, на первый взгляд, необыкновенная история. Большое спасибо всем, кто нашел время и желание прочитать мой рассказ. Жду ваших комментариев.

Об истории развития антисемитизма

Часть 1

Объяснять можно на самых разных уровнях - бытовом, этнологическом, филосовском, эсхатологическом - каждый раз модель будет все более более формализованой...
Для затравки можно сказать так.
1. Чужаков не любят везде и всегда. Чужаков - значит, "не таких, как я" не только и не столько на уровне осмысленного восприятия, сколько на несовпадении адаптационных комплексов, впитаных с молоком матери - как физических, так и этических.
2. Неприятие может иметь разную степень накала - от насмешек типа "лягушатники" VS "колбасники" до полномасштабной резни.
3. Все сложившиеся на сегодня границы этнически однородных государств в мирной Европе сложились в результате 1000-летней взаимной резни и этнических чисток
4. Для этнического меньшинства, оказавшегося в положении "чужых" есть три пути
а) ассимиляция (хотя и при возможном сохранении некой нац.идентичности)
б) аннигиляция
в) бегство (по возможности - к соплеменникам)

Теперь об евреях.
Распространение евреев по Ойкумене на рубеже нашей эры обусловлено тем, что они "держали" Великий Шелковый Путь (ВШП), если не весь, то значительную часть его. Рахдониты водили караваны от Китая до Британии. Их преимущество перед конкурентами парфянскими, римскими, египетскими и пр. состояло в том, что им не надо было возить с собой наличность. По записке, выданой в Риме можно было получить необходимые суммы в любой точке Пути.
Натурально, местное население относилось к еврейским общинам скверно. Тем более что сужая местных правителей деньгами, еврейские купцы получали разнообразные преференции. В результате периодически происходило вырезание общин. Что вело к разрыву Пути и довольно быстро исправлялось. Уцелевшие бежали, чтобы потом вернуться.

...Ситуация для евреев резко изменилась к худшему после поражения в иудейских войнах и практической ликвидации государства. Общины лишились тыла, началось Рассеяние. Грубо говоря, бежать при нужде стало некуда. Так, общины византийские были совсем не рады беженцам из Персии после поражения Маздака...
Второй удар - принятие Римом Христианства. Евреи считали христианство ересью, а христиане, особенно те, первые, неистовые, хотя и принимали Ветхий Завет, евреев желали крестить. В позднем Риме, а затем в Византии, были серьезные ограничения, существенно усложнявшие торговлю.
Плюс - войны с Рима с Парфией / Византии с Персами. От общин, естественно, требовалась лояльность, но они же использовались для тайной дипломатии. Соответсвенно, в глазах населения евреи были потенциальными (а часто и реальными) изменниками. Что любви к ним не прибавляло.
Тем не менее, они продолжали держать Путь и снабжали своих сюзеренов наличностью и красивыми девушками. Что поддерживало их влияние.
Этакий античный вариант Закулисы...

...
Итак, к 7му веку еврейское рассеяние имело место быть вдоль Пути. Общины жили так же, как любые нац. землячества в те времена. Параллельно шел и процесс ассимиляции, особенно в больших городах. Хотя отношение к еврееям в целом было хуже, чем к остальным чужакам, но качественного отличия все-таки не было. Ну, громили, ну, резали - так все друг друга громили и резали - время такой был...
В 7м веке на историческую сцену выходит Ислам.
У Мухаммеда с евреями сложились довольно интересные отношения. Именно евреи укрыли его, когда он был вынужден бежать из Мекки в Медину. Но те же евреи отказались признать его пророком и выступили против него. И - были истреблены. После ожесточенного сопротивления.
Впоследствии Мухаммед пришел к выводу, что Бог Ветхого Завета - не Господь, а один из огненных демонов ада, вероятно, сам Иблис, который обещал евреям мировое господство за покорность и службу. Но эта идея не нашла понимания у современников и была забыта до 2й трети 20 века, когда выдающийся гений аяталлы Хомейни вдохнул в нее новую жизнь.
Самое интересное, что подобные же идеи приписывались и Блаженному Августину, были обсуждены Соборами и признаны еретическими.
Поскольку Ислам - "религия воинов и торговцев", то евреям пришлось уступить главную роль на южной ветке Пути арабам и персам. Но совсем отказаться от них было невозможно, поскольку мусульманам было сложно вести торговлю в Византии и Европе. Евреи платили "налог на веру", особый налог за право заниматься торговлей и продллжали водить караваны и финансировать эмиров.

К этому же периоду относится попытка взять под контроль северную ветку Пути.
Это - взлет и падение Хазарского Каганата, столкновение с Русью и Византией, кончившееся изгнанием евреев из Киева в 1113г.
...
За тысячу лет Европа успешно переварила множество народов, от сирийцев до норманов. Все они стали христианами арианского толка, более-менее ассимилировались. Конечно, сицилийские норманы для потмков лангобардов не были родными и даже германцы немецкие не любили германцев французских. Но - все-таки они ощущали свое единство перед лицом Мира Ислама и Византией.
Был лишь один народ, который все это время жил в "закосервированом" состоянии, чужой и чуждый своим соседям. Кроме того, слова "Распни его! Кровь его на нас и детях наших" висели над ним смертелным проклятьем. В этой ситуации было уже неважно, например, действительно ли евреи наводили норманов на европейские города, чтобы потом покупать у них рабов по дешевке...
Короче говоря, шансов на выживание у еврейских общин Европы не было. Тем не менее, они уцелели...
Следует понимать, что в те времена - все - считали "иных" хуже грязной скотины. И все друг друга при случае резали. Особенность евреев в том, что они эту резню пережили - во многом потому, что им особо некуда было бежать. И за тысячу лет этой резни выковался тот самыя тип "хорошего галутного еврея", который приучен прикидываться ветошью и надеется, что если он будет хорошим и полезным - его, может быть, и не тронут.
...
Штука еще в том, что в ранне-средневековой Европе было очень мало денег. Именно - золота и серебра, звонкой монеты, на которую можно снарядить войско, купить шелковую одежду,перец итп. То, что осталось от разграбления Империи постепенно расходовалось, уплывало на Восток...
Деньги были у купцов, а купцы были - евреи. И европейские феодалы охотно брали их взаймы, обещая расплатиться - торговыми преференцями!
Так, еврейские купцы финансировали поход Вильгельма в Англию, получив в награду монополию внешней торговли. У Айвенго были серьезные причины защищать старого Исаака и дочь его, Ребекку...
К этому же времени относяться первые эдикты государей о запрете евреям покупать землю, заниматься ремеслами итп. Разрешалось - торговать и ссужать деньги в рост. Государям был нужен устойчивый источник наличности.

Начинается 1-й крестовый поход. Блаародные рыцари идут освобождать Гроб Господень. И заодно - установить контроль итальянского купечества над восточной частью Пути. Венеция и Генуя готовы платить. При этом они совсем не против, чтобы их конкурентов немножко придушили. И хотя евреи, как и раньше, профинансировали вооружение, на этот раз вышла осечка. Немецкие крестоносцы прошли вдоль Рейна уничтожая еврейские общины. Евреям предлагался выбор: крещение или смерть. Часть крестилась, часть погибла. Евреи, жившие в Палестине, также были истреблены. Итальянцы стали монополистами.
Но очень скоро оказалось, что немецким феодалам неоткуда более брать денег. И евреев позвали обратно, обещав защиту.

...
В ходе 4го крестового похода рыцари взяли Константинополь. Европейскому рыцарству достались гигантские сокровища. "Скрипач не нужен"((С) Кин-дза-дза)

С 13го века начинается период изгнаний. Евреев последовательно изгоняют из Англии, Франции, Италии, Германских княжеств. Нарождающаяся национальная буржуазия избавляется от конкурентов со всей силой тоглашнего Пиара - как белого, что и черного.
Как всегда, часть крестится, часть выбирает изгнание. Кто-то мечется между европейскими государями, кто-то бежит на мусульманский Восток, кто-то - на восток европейский, в Речь Посполиту.
Финал-апофеоз - изгнание из Испании и Португалии и, практически в то же время - тотальная резня, устроенная Томасом Мюнцером.

Теперь у нас есть три возможных параллельных направления
1. Евреи Польши, ставшие впоследствии обитателями местечек.
2. Западно-европейские "цивилизованые" евреи (идея Закулисы рождением своим обязана "цивилизованому" европейскому еврейству.)
3. Евреи мусульманского мира