Где живет дьявол

Майор Николаев недовольно откинулся на спинку компьютерного кресла. Проклятущий «Пэтриот» никак не хотел подавляться. Ладно, - подумал он, - попробуем поиграть коэффициентами. Для начала здесь и здесь. Он внес изменения в длинное, как железнодорожный состав из разномастных вагонов, основное уравнение РЭБ и нажал Enter. За спиной что-то негромко хлопнуло.
Николаев крутнулся вместе с креслом и обнаружил у себя за спиной немолодого, полноватого мужчину, похожего на наркома иностранных дел Георгия Чичерина. Мужчина был облачен в хороший костюм, крахмальную сорочку и ленинский галстук в горошек. На залысом лбу красовались рожки.
- Черт... - пробормотал Николаев.
- Именно, именно, молодой человек, - доброжелательно ответил незнакомец, - это именно он, то есть я. Черт, дьявол, иблис, сатана, анчутка беспятный и всё такое. Кстати, Локи - это тоже я.
- Так он... ну то есть вы... един?
- Сущность одна, - покивал гость, - а это так... - он глянул на компьютер, - скины. Кстати, сигаретой не угостите? А то нам только «Кент» завезли, а у меня от него адский кашель. Уж и не знаю, что эти бесы в табак мешают...
В состоянии тихого обалдения Николаев протянул дьяволу пачку.
- О, «Ява» явская, совсем другое дело! Дьявол ловко выбили сигарету из пачки, добыл из указательного пальца огонек, прикурил и с удовольствием затянулся.
- А хорошо тут у вас, уютно, - одобрительно сказал он, осматриваясь.
- Ну, да, неплохо, вроде, - ответил Николаев. Ему рабочий кабинет казался давно привычным и совсем не уютным, но спорить с гостем по пустякам он не стал. - Нас тут вообще-то четверо, но уже поздно, все разошлись, а я вот никак задачку решить не могу, ну и задержался. Да, кстати, скажите, а как вы сюда попали?
- Так вы же меня сами вызвали!
- Я?!
- Вы. Помните афоризм «Дьявол живет в мелочах»? Народ мудр. Вы же сами изменили коэффициенты в уравнении вызова, и вот я перед вами.
Николаев обернулся к компьютеру. Формула на экране монитора мягко светилась, периодически стреляя зелеными искорками.
- А вы молодец, - похвалил дьявол, - другие, бывает, со страха в обморок падают, истерики закатывают. Совсем не боитесь?
- Так вас же не бывает! - не подумав, ляпнул Николаев.
- Дайте угадаю, - не обиделся гость, - коммунист?
- Так точно. С 1982 года. Научный атеизм учит, что дьявола нет. И вообще, у меня партбилет в сейфе, сейчас как достану, покруче святой воды будет!
- Не сработает, - поморщился дьявол, - партвзносы-то за восемь лет не уплачены, маны не хватит, хе-хе. Но в целом - да, позиция, уважаю.
- Так вы что, душу мою покупать будете? - поинтересовался Николаев, закуривая в свою очередь, - дешево не продам, предупреждаю!
- Что вы, молодой человек, зачем мне ваша душа? Да и потом, подумайте сами, ну какая у коммуниста душа, сплошной протокол партсобраний! Ну-ну, не обижайтесь, я пошутил. Есть у вас душа, есть, вон, аура красная с голубым кантом по виду Вооруженных Сил. Оставьте себе. С душами у нас давно проблем нет, девать некуда. Наш мир стар, очень стар, люди умирают часто, а все души к нам, куда же еще?
- А... туда? - Николаев наугад ткнул в потолок.
- У них-то как раз с посещаемостью проблемы... Но там и складские территории не в пример нашим, рассчитаны только на праведников, а их раз два и обчелся. Так что пусть уж за вашу душу они сражаются. А я, с вашего разрешения, просто немного отдохну, уставать я что-то стал в последние столетия, шумно у вас на земле, суетливо, нет гармонии сфер.
- А может, коньячку по чуть-чуть? - спросил Николаев, - у меня бутылка в сейфе есть, не «Хенесси», понятно, но все-таки армянский. Только вот с закуской проблемы...
Дьявол небрежно повел рукой с дымящийся сигаретой и перед ним возник столик с хрустальными рюмками и коньячной закуской.
Выпили по первой, закусили лимоном.
- Неплохо, неплохо, - сказал дьявол, закуривая вторую сигарету.
- Скажите, - поинтересовался Николаев, - а вы только закуску можете... вот так? А скажем, водку или коньяк?
- Нет, - с сожалением ответил гость, вертя в руках рюмку, - крепкое не могу, только воду в вино. И все время получается древнееврейская кислятина, за две тысячи лет надоела до чертиков. Не живет вино столько времени.
- Надо же, - удивился Николаев, - и у вас граничные условия... А вообще... как там?
- Бардак! - коротко ответил дьявол, разливая коньяк. - На правах гостя предлагаю тост: За ВВС!
- Спасибо, - поблагодарил Николаев, - а можно спросить...
- Во многия знания многия печали! - проявил знание первоисточников дьявол. - И вообще, не торопитесь вы, со временем сами все увидите. По вашим меркам еще очень не скоро, - уточнил он, поймав испуганный взгляд Николаева, - но увидите. Ощутите на себе, так сказать, дар людям Илуватара.
- А Илуватар... тоже он?
- Таки да, - усмехнулся дьявол, но не в том смысле. Ладно. Раз уж я у вас в гостях, попросите у меня чего-нибудь.
- Ну... я даже не знаю... - растерялся Николаев... - у меня как-то... вот разве, чтобы дети не болели...
- У вас же нет детей? - поднял брови черт.
- Ну, я вообще про детей... про всех... Или про всех нельзя?
- Про всех нельзя, - вздохнул черт, - такие уж на земле порядки, не нами установлены, не нам менять. Ладно, давайте так, я вам сейчас карму подправлю...
- Карма же у буддистов вроде... - удивился Николаев.
- Не умничайте, молодой человек! - Дьявол положил сигарету в пепельницу, вытянул руки, что-то нащупал в воздухе и слегка помял.
- Всё, теперь порядок.
- А эти... ну, как их, чакры?
- А это, товарищ майор, есть голимое суеверие, - едко усмехнулся дьявол, - поменьше эзотерические книжки читайте. Ну, по посл... по крайней, и я двину. Спасибо за коньяк. Снимайте заклятье.
- Перекреститься что ли, или возгласить: «Изыди, сатана?»
- Escape нажмите, идолопоклонник, - поморщился дьявол.
Николаев повернулся к компьютеру и нажал клавишу, за спиной раздался легкий хлопок.
***
Николаев вышел из метро, надвинул козырек фуражки на лицо и побрел в торговый центр, чтобы купить себе что-нибудь на холостяцкий ужин. На улице валил мокрый снег, наметая на погоны шинели сугробики. Огромный аквариум торгового центра дышал теплом, время было позднее, большинство касс супермаркета уже не работало, а у оставшихся толпились покупатели с наполненными тележками. Стоять в очереди из-за упаковки сосисок и батона хлеба не хотелось, и он завернул в компьютерный салон. На витрине стояла игрушка - чертенок с вилами. Чертенок покачивался на пружинке и улыбался. Николаев засмотрелся на него, вспоминая своего сегодняшнего гостя, и вдруг услышал:
- Товарищ майор, может быть, вы нам поможете?
Николаев обернулся. Перед ним стояла девушка в черных джинсах и короткой пушистой шубке, она весело улыбнулась Николаеву и пояснила:
- У меня сегодня погорел ноут, срочно нужен новый, а я не могу выбрать, менеджер, - она кивнула на девушку-продавщицу, - похоже, тоже не в курсе...
***
Через час Николаев сидел за рабочим столом в квартире своей новой знакомой. Старый ноут лежал на диване, новый тихо шуршал на столе кулерами, слева лежала стопка компакт-дисков, а на экране ноута щелкал процентами инсталлятор Фотошопа.
За окном, готовясь ко сну, ворочался, подмигивая автомобильными фарами, уставший от дневной сутолоки огромный город, не переставая, валил снег, куда-то спешили, обходя лужи, люди, а в комнате было тихо и тепло. Хозяйка возилась на кухне, позвякивая посудой, иностранный запах нового компьютера смешивался со слабым запахом незнакомых духов.
В комнату вошла девушка, посмотрела на экран и сказала:
- Скоро будем ужинать.
Потом присела на диван, помолчала и спросила:
- А вы уже с Кузьмой познакомились?
- Нет, а кто это?
- Кузя, а Кузя, - сказала девушка, - у нас гость, а ты прячешься, - нехорошо, иди сюда, будем знакомиться. Вот негодник... Не идет... Сейчас. Она отошла в тень и вернулась, неся на руках черного кота.
- Знакомьтесь, это Кузьма, Кузя, - она поставила кота на стол. Большой, пушистый черный кот с белой манишкой и кисточками на ушах подошел к ноуту, внимательно обнюхал его, шевеля усами, посмотрел на экран с бегущей линейкой прогресса, потом сел, обернув лапы хвостом, повернул мордочку с янтарно-желтыми глазищами к Николаеву и подмигнул ему.

Циркуляха

Осевой насос циркуляционной трассы всегда вызывал у меня уважение. Здоровый такой, двухскоростной, рабочее колесо - лопасти огромного вентилятора. Постоянно находится в тесном общении с враждебной забортной средой, непосредственно перекачивает куски моря и выбрасывает обратно слегка подогретыми. Да и главному конденсатору с прочими маслоохладителями ГТЗА без него труба. Короче, важный агрегат. Приняли мы нашу ядерную красавицу в агониях перестройки. Гегемон с судостроительных предприятий табунами ещё не бежал, но к возможным направлениям побега присматривался, дичал, активно внедрял шильнотоварные отношения в прозаику повседневной жизни. Военная приемка под воздействием ветра перемен теряла хватку.
На швартовых испытаниях в Неве и ходовых в Белом море наша правая циркуляха вела себя смирно и ничем свой гадский дефект не проявила, в отличие от других честных механизмов, сразу показавших гнусную сущность их строителей и монтажников. А месяца через два зашумела, засвистела (особенно на «больших обмотках»), так что её голос выделялся в рабочем шуме совсем не тихого турбинного отсека.
После проведённого замера виброакустических характеристик словечко ВАХ стало самым популярным на экипаже (по крайней мере, у механиков).
- В моря пойдем?
- ВАХ, ВАХ, ВАХ, не знаю!
Короче, выдаваемыми децибелами циркуляха наша соревновалась с реактивным истребителем на крутой глиссаде и совсем не способствовала главному качеству подводной лодки - скрытности. Мои поползновения влезть в подшипниковый узел круто
пресекались начальством. Техника канолевая. Всё под пломбами, на гарантии. Пусть промышленность со своими косяками разбирается. Начали им помогать - искать крайнего. Подняли формуляры. Все чётко. Даты расконсервации, установки, печать, подпись военпреда. К сожалению, фамилию его память не сохранила. Нашел бы - всё сказал, что о нём думаю, а лучше даже сделал бы физическое замечание. Зато фамилию русского конструктора ИНТРИЛИГАТОРА избирательная память хранит прочно. С прибывшими контр-агентами установили, что циркуляха геройски пахала с консервирующей смазкой К-17 вместо любимого литола в подшипниковом узле. Пахала пока могла, а потом заревела, как раненный в жопу бегемот. Замените, суки, роликовый подшипник! Всё бы хорошо, но для подъема на метр электродвигателя (для обеспечения фронта работ) пришлось разобрать пол-отсека, демонтировать участки трубопроводов гидравлики и прочего ВСД.
НЭМС кап.1 ранга Григорьев, способный по диэлектрическому лому ЛО-1 до академии
сделать 18 замечаний, а после - 36, стал часто навещать наш отсек. А нам со старшиной Валерой Горякиным настоятельно рекомендовал в нём жить.
Дефицитные торцевые уплотнения, протекторы, прочие красномедные прокладки мы
ещё в заводе перевели в возимый ЗИП, а вот подшипник циркуляхи не додумались. И как оказалось, зря. Базовый ЗИП складировался в трехсоткилограммовых ящичках под открытым небом. Страна богатая, подводных лодок много, на всех навеса не напасёшься. Как мы с четырьмя матросами работали подъёмным краном, бульдозером и экскаватором одновременно, опускаю. Тем более, всем это до боли знакомо. Главное, нашли гада (подшипник, стало быть), как он ни прикидывался ветошью в неправильно промаркированном ящике ЗИПа ранее прибывшего экипажа. Наш трогать не дали: то ли ещё не пришел, то ли слишком молодой, не настоялся, сок не дал.
Хоть в Росту не послали, и то спасибо.
Дальше веселее. Сажается подшипник нагорячую. Разогрели родного в паровом шкафу на камбузе второго отсека.(хорошо, что не в масле как по инструкции, но это другая история). Бережно завернули в асбестовое полотно. Предварительно расставленные у каждой переборочной двери и грамотно проинструктированные бойцы, проявляя чудеса ловкости, передавали горячую эстафету. Тогда-то я и осознал, почему флотские иногда сдают нормативы по челночному бегу. Доставленную с пылу с жару игрушку бережно насадили на пылающий в ожидании вал. Но оргазма не получилось, как ни помогали работяги его приближению бронзовыми болванками. Сел на полпути, остыл, гад, и дальше не лезет. Не выходит, сука, каменный цветок у Данилы-мастера. Преждевременное извержение. Повторный половой акт не проведёшь. Штатный съёмник можно установить только в положении полного удовлетворения обоих участвующих сторон. Начали мозговать. Если что-то нельзя нагреть, то что-то можно охладить. Гениально. А чем?
Снега со льдом навалом. Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка. Севера
всё-таки. И тут Валеру озарило: на санпропускнике замечательный углекислотный
огнетушитель. Он его и доставил. Дальше дело техники. Циркуляха ещё долго пахала, слегка вибрируя потёртым валом.

Мы были...
Киноповесть
(продолжение)

Голос из прошлого

После второго курса мы впервые увидели наши будущие корабли. Когда автобус въехал на горку, с которой открылся вид на губу Ягельную с прислоненными у пирсов черными тушами ракетоносцев, я, наверное, впервые понял, что за профессию избрал. И еще я понял, что это моё, и что ученые, наверное, не врут про гены. И как мне думается, я осознанно стал подводником именно в тот момент, когда увидел в окно автобуса громаду ракетного подводного крейсера 667БДР проекта. Эти гиганты были красивы, как красиво бывает любое оружие, доведенное умелой рукой мастера до совершенства. И мне захотелось быть один из тех, кто держит это могучее оружие в своих руках.

Картинка былого. Гаджиево
Борт РПК СН «К-424»

- Так, кадеты, слушай меня... Я комдив раз капитан 3 ранга Гришин Вячеслав Петрович. Честно говоря, вы для меня как чемодан без ручки: дали - неси, и выбросить нельзя, а потому слушайте и запоминайте. Руками ничего не трогать! В кают-компанию заходить только с разрешения старпома. И вообще, лучше бы вас эти пять суток никто вообще не видел. Ясно? Сидите по отсекам как чекисты в засаде!
Курсанты стояли вчетвером, столпившись у входа на пульт ГЭУ, и внимали словам командира дивизиона, который, одной рукой смахивая со лба пот, другой что-то писал в журнале. Пульт был набит народом битком, и было очень жарко.
- Кадеты, вас помоха уже расселил?
Мы утвердительно кивнули.
- Тогда слушай боевую задачу. Вы двое, - комдив указал на Юрку и Славу, поступаете на время выхода в море в полное распоряжение командира 10-го отсека старшего лейтенанта Белова. И чтобы оттуда не выползать! В конце морей буду принимать зачеты по знанию отсека и матчасти.
- Вы, - комдив махнул рукой оставшимся двоим, - поступаете в распоряжение командира турбогруппы капитан-лейтенанта Конопелькина с тем же диагнозом! По местам прохождения практики бегоооом марш!!! Да... стоп! У кого почерк хороший?
Десятый отсек был совсем небольшим, и как потом оказалось, самым маленьким на корабле. Всё приготовление к бою и походу Слава с Юрой просидели возле токарного станка, стараясь не попадаться под снующих туда-сюда матросов. От новизны обстановки ребята даже пропустили тот момент, когда корабль оторвался от пирса и начал неспешный проход через шхеры к выходу в открытое море.
- По местам стоять к погружению! Осушить трюма, цистерны грязной воды, продуть баллоны гальюнов. Вынести мусор!
К моменту, когда прозвучала эта команда, в отсеке наконец собрались все. Командир отсека, старшина отсека и четыре матроса.
- Учебная тревога! Для погружения подводной лодки!
Трель звонка заставила ребят немного напрячься. Это было все-таки их первое погружение.
- По местам стоять к погружению! Клапана вентиляции и аварийные захлопки на дистанционное управление!
Пока матросы занимались приготовлением, старшина отсека, мичман со скуластым азиатским лицом, переглянувшись с командиром отсека, залез куда-то за ВСУ и вернулся через несколько минут с большим плафоном из-под светильника.
- Задраен верхний рубочный люк! Перейти на таблицы подводного хода.
Командир отсека, старший лейтенант Белов, до этого момента занятый переговорами с ПУ ГЭУ и прочими делами и не обращавший на ютившихся где попало курсантов никакого внимания, взял у мичмана плафон, и взвесив его в руке, изрек:
- Ну, что... литра полтора будет. Голландёры... как погрузимся, будем в подводники посвящаться... старым, древним и традиционным способом. Надеюсь, в курсе?
Естественно, что и Слава и Юра, да и все курсанты прекрасно знали, что обряд посвящения прост и непритязателен. Надо просто в свое первое погружение выпить в присутствии всех плафон забортной воды. Но чтобы вот так, как-то обыденно и просто, в окружении простых матросов...
- Принят главный балласт, кроме средней! Осмотреться в отсеках! Провентилировать главную осушительную и трюмную магистраль, - пророкотал «Каштан».
- Юр... есть у меня сомнения, что я такой вот бокальчик опрокинуть смогу...
Слава вертел в руках плафон, пытаясь устроить его в руке поудобнее.
- А я и думать не буду. Выпью! Раз положено, так положено!
Слава ухмыльнулся.
- А куда я денусь?... Интересно, просремся-то сильно? А то ведь я устройство гальюна только в теории представляю...
- Глубина 50 метров! Осмотреться в отсеках!
Как только «Каштан» изверг из себя этот окончательный диагноз, командир отсека, забрав плафон у Славы, протянул его матросу.
- Андреев, сгоняй в трюм. Набери у помпы. Сольешь немного, чтобы почище была, и сюда!
Через пару минут матрос вернулся.
- Ну что, господа гардемарины, так сказать, будущие пенители глубин.... я тоже плафончик забортной влаги в свое время употребил, да и в большем объеме. Давай, давайте... не позорьтесь перед матросами... покажите севастопольскую закалку!
Командир отсека протянул плафон, до краев заполненный соленой забортной водой Горелову. Тот, приняв его обеими руками, непроизвольно облизнул губы, вызвав общие улыбки присутствующих.
- Давай, курсанта, настоящим подводником становися...- с ехидной азиатской улыбкой понапутствовал Юрку старшина отсека мичман Алик Ташбаев. Горелов поднес плафон к губам.
Он пил большими глотками, словно торопясь и боясь, что у него отнимут этот сосуд. Он пил давясь, но настойчиво и без остановки, как будто точно знал, что это одно из тех важных и необходимых испытаний, без которых невозможно стать равным, со всеми в этом отсеке.
- Молодец, кадет! Достойно... поздравляю!
Командир отсека протянул Горелову руку и крепко пожал его ладонь. Вслед за ним руку Горелову начали жать все присутствующие в отсеке.
- Прошу к нашему шалашу! А теперь второй кандидат...
Командир отсека протянул услужливо принесенный матросом уже наполненный плафон Соколову. Тот взял плафон. Покрутил его в руке. А потом неожиданно широко и задорно заулыбался.
- Эх! Помнится, я кружку пива на скорость выпивал секунд за семь... А этот напиток, наверное, повкуснее будет!
И держа плафон одной рукой за дно, он задрал голову и начал лить прямо в горло непрерывной струей зеленоватую забортную воду. Он ни разу не поперхнулся и не закашлялся, и долив в себя все до капли, опустил голову и с пару секунд помолчав, выдал:
- Забориста... ё-моё...
И неожиданно приняв строевую стойку, замер перед командиром отсека.
- Товарищ старший лейтенант! Устройство корабельного гальюна не было изучено нами практически. Прошу в самом срочном порядке ознакомить нас с правилами его использования в море... а то боюсь, что обделаемся мы тут скоро с Юркой...
Тут уже захохотали все, в один голос. А командир отсека, протянув Славке руку, с насмешливым уважением произнес:
- А ты силён... Слава, кажется? Поздравляю!
И повернувшись ко всем лицом, неожиданно строго отдал команду:
- Так! Представление закончилось! Начать малую приборку! А вы, друзья, пошли со мной до гальюна, а то вдруг и правда припечет вас до ветра... подводники...

Голос из прошлого

На третьем курсе Юрку назначили старшиной нашей роты. Это было не совсем в традициях училища. До 4-го курса старшины рот были со старших курсов, но нашему командиру в виде эксперимента дали «добро», и Юрка получив погоны главного корабельного старшины, вместо бескозырки надел мицу. К этому времени он уже был кандидатом в члены КПСС, уверенно и целеустремленно шел к красному диплому, и вообще числился в самых первых рядах. Это, правда не мешало ему в увольнении употребить вместе со мной стаканчик другой портвейна «Приморский», но Юрец был очень аккуратен, и никогда и никому не попадался. Меня же все время заносило куда попало, и спасали меня видимо не столько родственные связи, а то, что учился я тоже очень хорошо, и тоже как и Юрка шел на «красный» диплом. Наши отношения с ним к этому времени стали еще более крепкими и почти братскими. И даже после заводской практики в Горьком мы сначала поехали вместе со мной на дачу отца в Подмосковье, где несколько дней без родителей парились в бане, отдыхали и нежились в обществе моих старых московских подруг, а уж потом он поехал к себе домой.

Картинка былого: Московская область
Поселок Старая Купавна

Дача Славкиного деда располагалась в подмосковной Старой Купавне, затерявшись между озерами местного рыбхозяйства. Революционный предок Соколова в быту был скромен и непритязателен, что хорошо было заметно по его дачному хозяйству. Домик был небольшим и скромным, гораздо меньше дач других обитателей местной госсобственности, и отличался от других лишь большущей русской баней, которая была даже больше самого дома. Дед обожал парную, и рассматривал саму дачу не как место комфортабельного загородного отдыха, а скорее, как непритязательный угол, в котором можно отдохнуть после нескольких часов настоящей русской парилки.
В Москве друзья оказались после заводской практики в Горьком, где на заводе «»Красное Сормово» они целый месяц постигали азы строительства подводных кораблей и познавали вкус местного пива и прелести нижегородских красавиц. По окончании практики их распустили по домам, и Славка без особого труда уговорил Юрку задержаться на несколько деньков на их даче в Подмосковье, чтобы не спеша и со вкусом отметить их переход на 4-й курс и обмыть новенькие мицы, которые теперь они уже надели с полным на это правом.
Уже к обеду этого же дня силами мобилизованной служебной машины отца друзья прибыли на дачу, укомплектованные ящиком «Славянского» пива, купленного где-то в Измайлово, двумя килограммами мяса и с сумкой дополнительной снеди, реквизированными Славкой из родительского холодильника.
На улице стоял тот самый чудный летний день, в который хотелось только лениво валяться в тени, отмахиваясь от надоедливой мошкары, и предаваться неторопливой беседе обо всем и ни о чем. Труба бани неторопливо дымила в ярко синее небо, а друзья, развалившись под яблоней на расстеленном покрывале, не спеша потягивали пиво из запотевших бутылок.
- Буржуй ты все-таки, Славка... Не успели до дома доехать, уже все на товсь, провиант в наличии и «Волга» под окнами сигналит...
Соколов, лежа пытаясь нащупать свалившиеся куда-то за спину сигареты, беззлобно парировал друга.
- Да ладно, Юрец... нашел буржуя... вон там, за забором дачи настоящих буржуев, а мы просто слуги «государевы»...
- Ну да, слуги... Я когда к тебе домой зашел, просто офонарел... Я такого еще в жизнь ни у кого не видел... Разве только в музее флота...
Славка, наконец нашедший сигареты, прикурил, и также беззлобно ответил:
- А ты что думал? Дед, кстати, три войны прошел... или даже четыре. И мечи те самурайские, и сабли немецкие не на барахолке покупал... Помнишь, у нас в гостиной глобус деревянный? Ну старинный такой... с одной стороны немного обожженный? Так вот, его деду сам Рокоссовский подарил! Дед говорит, из самой Рейхсканцелярии! Что тут буржуйского? Да и отец для страны, думаю, немало сделал...
- Да ладно, я это так... не обижайся... просто языком треплю...
- Я и не обижаюсь. Знаешь, тут у предков «НЗ» зашхерен в доме. Мы после баньки под шашлычки его черноплодную настоечку продегустируем...
Уже начинало темнеть, когда друзья, распаренные, замотанные в простыни уселись за огромный, сделанный из грубого дерева стол под навесом у бани. На столе дымился шашлык, по глиняным мискам были разложен овощи и зелень, а венчала это живописнейшее зрелище батарея пивных бутылок во главе с большой емкостью с наливкой. Ребята были уже немного под хмельком.
- А я обязательно адмиралом стану... всем назло... отец надо мной все издевается... мол, зачем тебе это надо... со свиным-то рылом, да в калашный ряд.... А я всем докажу...
Юрку, распаренного и осоловевшего после пива и «адмиральской» настойки, несло на откровенность.
- Понимаешь, Слав... вот у тебя, хочешь ты - не хочешь, а все впереди уже ясно и понятно. Ты внук и сын адмиралов. Флотская династия. Практически «голубая» кровь ВМФ... Ты даже если ничего делать не будешь, тебя до капраза под ручки доведут и в Москву... только не залетай никуда, и всё...Ведь верно? А я? Меня никто наверх не потащит... Только я сам! Только сам! Ты не подумай... я не завидую... это простая кон-ста-тация фактов!
Соколов пыхтел сигаретой, исподлобья рассматривая безостановочно вещающего Горелова.
- Слышь, Юрка. Вот я заметил, ты, как поддашь, так сразу какую-то хрень несешь... Обиженный такой, дальше некуда...Это я тебя, дурня тверского, знаю... поэтому и не обижаюсь... а вот другие могли бы и по сопатке надавать за такие слова... Ну да... и дед мой адмирал, и отец. Ну и что? Это мое дело, как мне служить и зачем! И где... заметь! Хватит нести чушь, бл... давай лучше еще по одной. За то, что мы теперь из «веселых ребят» плавненько перетекли в отряд «женихов и невест»!!!
Славка осторожно разлил из бутыли в стаканы темно-бордовую жидкость.
- За нас.... хотя, стоп! Какой тост? Третий? Тогда за тех, кто в море, на вахте и гауптвахте!
Ребята выпили, не чокаясь. Слава смачно хрустнув огурчиком, неожиданно резко поменял тему.
- Кстати, о «женихах и невестах». Ты, Юрка, может, свой монаший обет-то снимешь? Я, конечно, понимаю... «в связях порочащих его, замечен не был...», но ведь отсохнет!!! Представляешь: адмирал без члена! Это же как милиционер без свистка!
И заржал во весь голос. Уже сильно захмелевший Горелов, не уловивший юмора, поднял голову от стола.
- Что... что отсохнет? Зачем?
И тут Соколов неожиданно вскочил на ноги и ухватил руками простыни, точь в точь как держал себя за края жилетки Владимир Ильич Ленин в десятках фильмов.
- А вот тут вы, батенька... непргавы... непргавы... Орган, котогый вы собигаетесь умегтвить, не ваше достояние, а респубглики! Нет... нет.. завтрга же звать баргышень из пергвопрестольной... Завтрга же! Будем спасать товаргища!
И неожиданно уронил простынь на землю. Слава так смешно скопировал растиражированный кинообраз вождя пролетариата и с таким неожиданным финалом, что оба еще долго смеялись, и больше у этот вечер ни о чем серьезном не вспоминали.

Голос из прошлого

В первом же увольнении на четвертом курсе я познакомился с Ларисой. Она стояла у парапета рядом с нашим пирсом, а курсанты огромной толпой валили из нижних ворот училища, направляясь на заказанный курсантам паром. К нам всегда приезжало огромное количество девушек, кто в поисках потенциального мужа, кто в надежде найти настоящую любовь, а кто и просто приятно и хорошо провести время, благо, голландёры, в отличие от нахимовцев, снобизмом не страдали и имели репутацию весельчаков и просто душевных парней. Но эта одинокая девушка разительно отличалась от всех, кого до этого я видел у нас на танцах. Она была просто другая. Она стояла одна у поручней набережной, и ветер раздувал ее простенькое светлое платье, невзначай обнажая красивые загорелые ноги. В этом простеньком сарафане и босоножках, без цепочек и сережек, не накрашенная, с красивейшей грудой черных волос, спадающих по плечам, она почему то выглядела королевой на фоне проходящим мимо нее отрядов наряженных девиц. Она была как будто не из этой жизни, а скорее явлением из очаровательных фантазий Александра Грина, таинственным, загадочным и неприступным. Она была до такой степени несовременна, что казалась сказкой...

(продолжение следует)

Мы были...
Киноповесть

(продолжение)

Картинка былого. Севастополь.
Портпункт Голландия.

Славка и Юра шли к катеру чуть позже всех остальных. Пока Юрка, как старшина роты докладывал начфаку и дежурному по факультету о чем-то, Слава ждал его в стороне, и теперь опоздав на паром, они неторопливо шли к пирсу на рейсовый катер. И тут оба одновременно увидели девушку одиноко стоявшую у парапета.
- Ух...! Юр, смотри какая нимфа...
- Да уж...хороша...никогда ее здесь не видел...
Слава неожиданно сбавил шаг.
- Юрец...я хочу с ней познакомиться.. я должен с ней познакомиться...
- На катер опоздаем, Казанова...
- Успеем!!! Ты погляди какая она...Подойди страшно...отошьет и останешься навсегда в сомнениях по части собственного «Я»....
Славка, не отличавшийся робостью к женскому полу, проговорил это таким восторженным шепотом, что Юрка от удивления остановился, и ухмыльнувшись пробурчал:
- Ну, ну....давай....подожду уж...ни пуха...
- К черту!- бросил не оборачиваясь Славка, и решительно направился к одиноко стоящей девушке.
Вероятно, девушка уже отбила за последние полчаса не одну «атаку» любвеобильных курсантов, поэтому на приближавшегося явно к ней еще одного четверокурсника, смотрела взглядом почти уничижительным, заранее ставящим на место этого еще одного ретивого и назойливого представителя мужского рода. Но даже она, не могла предположить, что выкинет этот широко улыбающийся симпатичный кадет. А Славка, примерно шагов за десять, неожиданно перешел на четкий строевой шаг, делающий честь нестроевому инженерному училищу, и не дойдя до девушки метра полтора, замер, приложив руку к козырьку мицы.
- Товарищ девушка!!! Прошу разрешения познакомиться, и пригласить Вас куда только Ваша душа пожелает. Главный старшина Станислав Соколов доклад закончил. Коленопреклонно и нижайше жду Вашего решения!
И лихо сорвав с головы фуражку и положив ее на сгиб левой руки, опустился на одно колено перед девушкой. Та не ожидавшая, столь военного подхода, и приготовившаяся явно не к этому, беспомощно огляделась вокруг. Вдали, метрах в ста виднелась приближающаяся толпа курсантов 3 факультета, спешившая к катеру. Туда же торопились и простые люди, с любопытством, оглядывавшиеся на странную парочку.
- Да вставайте же...хватит кривляться!!! Я ухожу...
- Никак нет! Я ведь за Вами на коленях пойду, даже на катер!
Девушка, моментально подрастерявшая свой неприступный вид, торопливо затараторила:
- Хорошо, хорошо...вставайте же быстрее...
Но Слава не торопился подниматься с колен.
- Ваше имя?
- Лариса...ну вставай же, дурень!
Слава начал было подниматься, но неожиданно притормозил процесс.
- А Вы Лариса, не сбежите сразу же?
- Сбежишь тут...как же... вы же как банный лист...
И резко схватив Славку за руку, с удивительной для девушки силой дернула того наверх, да так, что ему, чтобы остаться на ногах, пришлось вскакивая, просто навалиться на девушку, заключив ее в объятья. Их лица на несколько мгновений оказались очень близко друг от друга, но и их хватило, чтобы Слава почувствовал невероятно свежий аромат ее кожи и ощутил руками тепло ее упругого тела.
- Отпускай...не вешалка..
Слава отпустил Ларису, и сделав шаг назад надел фуражку, щегольски щелкнул каблуками.
- Я в вашем распоряжении Лариса... кстати, можно на «ты»?
Девушка уже пришедшая в себя от случившегося, ехидно улыбнулась.
- Слава богу, товарищ курсант, хоть не в постель сразу... Можно. Вольно!
Слава широко улыбнулся. Подозвал рукой Горелова.
- Лариса, разреши представить тебе моего друга Юру. Самый скучный товарищ во всей роте. Целеустремленный отличник и женоненавистник...короче мне не конкурент, потому и не боюсь знакомить...
Подошедший Юра скупо улыбнулся.
- Юрий. Лариса, а вы ждали кого-нибудь? Этот сумасшедший вам не помешал?
Девушка неопределенно махнула рукой.
- Я подругу ждала, Маринку...а она видимо не смогла...Так, что раз уж прилип...точнее прилипли...то ...давайте быстрее...на катер опоздаем...там разберемся!
И вся троица побежала к пирсу.

Голос из прошлого

Мы стали встречаться с Ларисой. Она очень нравилась мне. И я видел, что нравлюсь ей. У нас были странные отношения. У нее не было телефона, и о встречах мы договаривались через ее подругу Марину. Мы гуляли по городу, ходили в кино, сидели вечерами под акациями на Графской пристани, но хотя она и жила напротив училища через бухту, на Троицкой, я всего один только раз, и то, только через месяца три смог, почти насильно, проводить ее вечером до дома. Она была немногословной и гордой при всех, становясь мягкой, податливой и нежной, только когда мы были вдвоем. Она никогда не говорила про свою семью, и как-то, когда я выразил желание познакомиться с ее родителями, резко отказала мне, в ультимативной форме потребовав, чтобы я и не думал об этом. Лариса могла, обидевшись, на совсем безобидную фразу уйти домой, а потом в следующую встречу извиняться за свое поведение так, словно в прошлый раз она сотворила, что-то совсем неимоверное. Она была полна совершенно непонятных мне загадок и тайн, на которые я постепенно перестал обращать внимание, принимая их за данность, присущую ее характеру. Так прошел весь учебный год. А потом мы уехали в отпуск. Свой летний отпуск после четвертого курса. И в какой-то день, я совершенно неожиданно для себя понял, что в первый раз в своей жизни влюблен. И не просто влюблен, а не могу дождаться того дня, когда я вернусь в Севастополь, и увижу Ларису. И естественно в самый первый день, после возвращения, я позвонил ее подруге и попросил ее передать Ларисе мою просьбу приехать...

Картинка из былого. Севастополь.
Косогор училища.

Стояла теплая сентябрьская ночь, та самая крымская ночь, в которую казалось лето, прощалось с людьми, и старалось максимально одарить их своим угасающим теплом. Они лежали на косогоре. На знаменитом косогоре, что спускался от камбуза к заливу, и многие годы давал приют влюбленным парам.
- Представляешь, мы сейчас здесь, а вон там, напротив, видишь? Там мой дом, и я, кажется, даже вижу его огни...
Лариса протянула руку, и лунный свет осветил ее обнаженную красивую грудь.
- Я даже не знал, что могу так соскучиться. Лорка... чудо ты моё... и я тебя никому не отдам...никогда...
Славка приподнялся, и приобняв Ларису за талию, начал нежно целовать ее в шею. Та, улыбаясь, и с удовольствием водила плечами, подставляясь его губам.
- А знаешь, это было совсем не больно... совершенно... Даже совсем наоборот, словно ждешь чего-то, ждешь, боишься, давно ждешь, а потом как будто бы внутри тебя взрывается что-то...и хочется петь и смеяться, просто так, бездумно...от счастья наверное...
Славка оторвался от ее тела. Сел, и схватив ее за плечи, повернул к себе лицом.
- Лариска, давай поженимся? Давай! Да мне никто кроме тебя не нужен! Ты...ты...самая лучшая...давай...
Лариса засмеялась откинув голову назад.
- Славочка, милый мой...ну хватит... На кого ты Юрца своего бросишь? Еще не дай бог, учиться плохо начнешь...
- Ларис...ну что ты? Ларис... я с родителями твоими познакомиться хочу...Ну...ну...
Лариса с силой толкнула его, так что он упал спиной на покрывало. Перекинула ноги через него и села сверху прижав его плечи к земле. Перед лицом Соколова покачивались две изумительной формы груди, с красивыми небольшими сосками. Обнаженная девушка, с распущенными волосами, в лунном свете казалась фантастически красивой амазонкой из древних скифских легенд. Она приложила одну руку ко рту Соколова, и наклонившись прошептала ему на ухо:
- Давай не будем о грустном... Мне никогда в жизни не было так хорошо как сейчас... не сегодня...пожалуйста...
И выпрямившись, легла на Славку, обвив руками его тело, и закрывая его губы своими...
Они любили друг друга, а чуть вдали от них сверкал огнями ночной Севастополь, горели расцвечиванием стоящие у арсенала крейсера «Ушаков» и «Дзержинский», вокруг стрекотала ночная крымская живность и дурманящее пахло лавандой....

Голос из прошлого

В тот день увольнений не было. На флоте объявили какое-то очередное учение со всеми вытекающими из этого военно-морскими заморочками, и город наглухо закрыли для увольняемых. В Севастополе это было явление частое, улицы на несколько дней пустели, а комендантская служба начинала работать в усиленном режиме старательно выискивая самовольщиков. В тот вечер я ждал Лариску, но вместо нее меня у забора ждала ее подруга Марина, которая и рассказала, что Лариску сильно избил отец, за отказ выходить замуж за какого-то соседского парня...

Картинка былого. Севастополь.
СВВМИУ. Помещение 141 роты.

Едва закончилась вечерняя поверка, Славка ворвался в старшинскую.
- Юрец, там Лариска...ее отец избил, и не отпускает... Мне Марина передала. Из-за меня избил! Юр...прикрой меня, пожалуйста... Первый раз прошу! Первый! Если я не приеду сейчас к ней- последним подлецом буду!
Юра сидел за столом. Друг. Старшина роты. Коммунист.
- Слав...не могу. Нельзя сейчас. Учения флотские. Да ты и сам все знаешь... Не могу! Ты нас всех под монастырь подведешь, если попадешься... И меня, и командира и училище все... Понимаешь? Да ведь нас ночью по головам пересчитывать будут!
Славка заиграл желваками.
- Вот именно... тебя подведу, уж точно! Ты мне друг, или как? Ты же знаешь, что Лариска для меня значит... Я за нее...
Юра хлопнул ладонью по столу.
- Слава, всё! Разговор закончен. Не отпускаю, и не прикрываю! Не маленький. Иди, отбивайся...
Слава посмотрел на Юру. Повернулся и молча подошел к двери.
- Не думал я, что ты вот так... Карьеру испортить боишься? Пятно на иконе, да? Козел ты Юрец...
И тут Юра вскочил из-за стола.
- Да!!! Боюсь испортить!!! И не стесняюсь этого!!! Это тебя, папуля с дедом от чего угодно отмажут, а я один... кто за меня слово скажет, а?! Твой дедулька, член Реввоенсовета? Хрена лысого!!! И если уйдешь- я тебя покрывать не буду. Не сомневайся!
Слава как-то неожиданно грустно посмотрел на друга.
- Ты меня моими родными не попрекай. Они свои погоны не на толкучке купили. А не хочешь помочь- не надо. Не было этого разговора. Забудь.
И вышел, закрыв за собой дверь.

Голос из прошлого.

Я вышел от Юрки. Мой спортивный костюм лежал в тумбочке, и я не прячась ни от кого, быстро переоделся и вышел из роты. Было около одиннадцати вечера, и я успел на катер направляющийся, на Троицкую. На мое счастье и у нас и на Троицкой патрулей не оказалось. Я даже не думал, как буду возвращаться, и даже что буду делать, придя к Ларисе. Я просто знал, что обязан прийти. От пирса до ее дома, было, минут пятнадцать ходу, но я пробежал это расстояние за несколько минут, стараясь не пересекать немногочисленные освещенные места.

Картинка былого. Севастополь.
Портпункт Троицкая.

Около дома Ларисы Слава был всего один раз, несколько месяцев назад, и боялся перепутать в темноте с другими. Но видно на этот раз его вело чувство мужчины, женщина которого в опасности. За воротами, у освещенного входа в дом, под нависшим виноградом стоял стол, за которым сидел отец Ларисы в тельнике и здоровенный парень в распахнутой рубахе. На столе была разложена незамысловатая закуска рядом с гранеными стаканами и бутылкой водки.
- Ты...Лёшик не дрейфь! Всё пучком будет...Выйдет за тебя Ларка...Я сказал! Я её...бл...в бараний рог согну прошмандовку...вся в мать пошла...
- Дядя Коля...ты мою будущую жену не позорь при мне...я...еб...может люблю ее с детства...
- Молчи босота! Я лучше тебя знаю, как с этими бабами надо...Дурь сначала выбить...потом, как шелковая будет...
Слава понял, что этот парень и есть тот самый матрос с буксира Ларисиного отца, за которого он обещал отдать ее замуж. Он осторожно обошел ворота, и аккуратно перелез через невысокий каменный забор, обойдя дом с другой стороны. На его счастье в доме не было собаки, поэтому маневр прошел тихо, и не прервал разговор двух собутыльников. На той стороне дома оказалось одно освещенное окно. Слава подошел к нему. За не зашторенным стеклом на диване сидела Лариса. Слава постучал в окно.
- Лариска, Ларис... Это я...
Лариса резко подняла голову и взглянула на окно. Потом быстро подошла и откинула ставни.
- Славка...дурень...уходи...уходи скорее...если они тебя тут увидят, даже не знаю, что будет...
На ее скуле, даже в полумраке был заметен синяк, а в уголке губ запекшаяся кровь.
- Я тебе специально не говорила...не хотела, чтобы ты знал... Славочка, запойный отец у меня...мать забил, так, что из больниц она не выходит...теперь за меня принялся... За Лёшку соседа замуж отдать меня хочет... Как нажрется- сразу за кулаки...Не хотела я, чтобы ты знал всё это...
Слава схватил ее за руки.
- Лара, Ларочка...пошли...вылазь...Сейчас к знакомым моего отца пойдем. Туда твой изверг не полезет. А потом к своим родителям в Москву тебя заберу, и маму твою тоже... Люблю я тебя...и хочу, чтобы ты за меня замуж вышла...давай прыгай...
Лариса, как-то отстранилась от окна.
- Уходи Слава. Знаю я кто у тебя родители. Юра рассказывал. Зачем им невестка такая...дочь пьяницы с больной матерью на руках? Уходи... хорошо мне с тобой было...очень хорошо, но женой твоей не стану...не ровня. Уходи...
Слава подался к окну, протягивая руки к девушке.
- Пошли дурила ты моя...пошли...любой мой выбор- это мой...а не родителей...да и не такие они...
Лицо Ларисы вдруг исказилось.
- Острожнее!!!
Слава от ее крика по инерции оглянулся и присел. Над его головой просвистел кулак, того самого «жениха». Он был изрядно пьян, а потому и удар был хоть и силен, но неточен.
- Дядя Коля...здесь он...сейчас я его...
И Лёша снова замахнулся. Слава и так был физически крепок, а злость и обстановка добавили сил. Он мягко присел и ударил соперника ниже пояса несколько раз. Леха, как подкошенный завалился в кусты, крича от боли.
- Беги Славик...беги...забьют они тебя...
Лариса бросилась от окна в комнату, а Слава, оббежав дома, прямо на освещенном дворе лоб в лоб столкнулся с ее отцом.
- Ааа... бл...попался ублюдок...я тебя сейчас...
Из дверей дома вырвалась Лариса и повисла на руках отца.
- Слава беги уж...он не знает, кто ты такой и откуда...беги...
На миг Слава замер в замешательстве. Но тут отец оторвал руки дочери от себя, и, развернувшись ударом в лицо, кинул ее на землю. Отбросив все сомнения, Слава шагнул вперед.
- Ах ты тварь...что ж ты делаешь...
Под ударам Славы отец сначала несколько раз покачнулся, а потом упал, заорал как-то тонко и по бабьи.
- Убивают! Убивают!! Помогите...забрался в дом и убивает...Милиция!
Слава бросился к Ларисе. Нагнулся и начал поднимать.
- Уходи...быстрее...уходи сумасшедший...прошу тебя, а то он меня просто убьет..
Она поглядела в глаза Славке.
- Хороший ты...Настоящий...но не мой...
И крепко поцеловав, оттолкнула.
-Уходи.
Слава почему-то понял, что возражать и уговаривать девушку сейчас уже не надо и бесполезно.
- Я вернусь Лариса. За тобой вернусь. Верь мне...
И развернувшись, бросился к воротам.
Район, где жила Лариса, был глуховат, а потому ночами патрулировался милицией чаще, чем более населенные места. Наверное, крики привлекли внимание соседей, или просто милиция проезжала мимо, но когда Славка выскочил из двора, перед ними тормозил милицейский «Уазик». Из него выскочили два милиционера с дубинками и направились к нему. Ярость и злость до такой степени кипела в груди Славы, что он, не раздумывая, шагнул представителям власти навстречу.
Неожиданно для самого Славы, тело само вспомнило приемы боевого самбо, которым их пытались учить в училище. Первого милиционера Слава повалил на землю, перехватив занесенную с дубинкой руку на взлете, резко, до хруста вывернув ее. Дубинка второго успела вскользь задеть плечо курсанта, но Слава повалил и его, завершив прием, стандартным завершением майора Галатонова- ударом в промежность. Третьего милиционера, водителя, Слава уложил уже дубинкой подобранной с земли, когда тот только выскочил из машины, Потом он бросил ее и побежал к пирсу на Троицкую. На удивление прошло не более получаса с того момента, как он вылез из катера, но на предпоследний катер Слава опоздал. Немного осмотревшись, он понял, что ему и не надо было в него садиться. В пылу схватки, он и не заметил, что тоже пропустил пару оплеух от кого-то, и из ноздри стекает кровь, и губа опухает семимильными шагами. На пирсе Троицкой никого не было. Слава спустился к воде, нашел на камнях бревно побольше, и раздевшись, спустил его на воду. Оглянулся назад. Где-то там невдалеке горели окна той, ради которой он был снова и снова готов драться с кем угодно и когда угодно. Слава привязал свернутый костюм к бревну и поплыл на ту сторону бухты.

(продолжение следует)

Несколько лет назад, мне предложили написать сценарий фильма про СВВМИУ, выпускников, флот, подводников и все остальное вместе взятое. Я никогда не писал ничего подобного и не представлял себе, как это делается. Но это было очень интересно, и что греха таить, заманчиво. Я написал повесть, которую старался максимально приблизить к моему личному пониманию сценария. Но как оказалось, законы жанра очень далеки от того, как я их понимаю. Причем это не касалось самой формы повести. Первый вариант не подошел по причине того, что, как мне сказали, он был слишком насыщен историко-техническими подробностями, причем правдоподобными, и вообще не содержал ничего того, что привлекает современного зрителя. Я переписал повесть, добавив всего, что мне порекомендовали в тех пропорциях, которые мне казались разумными и достаточными. Но снова оказалось, что мало. Я переписал еще раз, а потом просто бросил это дело, так как не мог себе представить сценарий про подводников, в котором собственно их самих и нет. Ну не мог я представить себе фильм про флот, перенасыщенный фантастическими событиями, современным бизнесом, кровавыми любовными драмами и возникающим то тут, то там сексом... К тому же, к этому времени, сама идея фильма, у заказчика стала неактуальной и заглохла. Недавно я случайно нашел файл с этим, как мне казалось, неудачным опусом, перечитал его, и к собственному удивлению теперь он мне понравился. Я немного переработал его, и вот представляю на суд читателей. Прошу быть снисходительным к этой нетипичной для меня вещи и некоторым вынужденным техническим неточностям. Законы жанра, однако!

Мы были...

Киноповесть


Блаженен тот, кому дано в своей короткой жизни
познать любовь, испить вино, и жизнь отдать Отчизне!

(Шандор Петефи)

Эта история, как и все ее персонажи, от начала и до конца вымышлена и не имеет в своей основе никаких реальных событий и прототипов. Хотя жизнь и могла бы создать в недалеком прошлом, настоящем или будущем нечто подобное...

Лондон. Кенсингтон. Наше время.

Вставать в это утро Кириллу никак не хотелось. Шел уже третий день его законного недельного отпуска, и отоспавшись в первый день и отплясав с Камиллой во второй день на каком-то модном пати, вставать сегодня с кровати спозаранку Кирилл ну никак не желал. Он валялся под простыней в истерзанной постели и подглядывал сквозь прищуренные глаза за сновавшей по комнате Камиллой. Ками, как он ее называл, была чистокровной американкой, но жить предпочитала в Англии, и что самое главное, была начисто лишена столь заразной для западной женщины болезни как феминизм. Она обожала суетиться на кухне, ненавидела полуфабрикаты, с удовольствием принимала цветы и подарки и обожала все, что было несвойственно нормальной уроженке североамериканских штатов. Ками покорила Кирилла раз и навсегда тем, что впервые оставшись у него ночевать, утром, пока он еще спал, приготовила ему на завтрак чисто русское по ее разумению утреннее блюдо борщ. Где и каким образом она научилась его готовить, так и осталось тайной, но борщ оказался на удивление вкусным, и одним им круг ее достоинств не ограничивался. Была она умна, в меру иронична, со своеобразным, но великолепным чувством юмора, чрезвычайно начитана, на жизнь зарабатывала, пописывая статьи в какое-то очень умное историческое издание, с удовольствием учила русский язык и самое-то главное, была симпатична и стройна, не в пример большинству гамбургероносных соотечественниц.
Вот и сейчас, вальяжно развалившись на кровати, Кирилл вполглаза наблюдал за Каминными прелестями, назойливо выглядывающими из-под ее короткой футболки. А ввиду того, что Ками очень энергично перемещалась вдоль стойки кухни, прелести эти в глаза лезли очень даже настойчиво. В общем, зрелище радовало глаз и предрасполагало к миросозерцанию. Неожиданно и как-то не вовремя зазвонил телефон. Кирилл надвинул на голову простыню. Его обещали не тревожить неделю, но появилось какое-то нехорошее предчувствие.
- Кир... это тебя.
Кирилл почувствовал на своем лице вкусное и ароматное дыхании Ками.
- Камюшка... нет меня. Ни для кого нет.
Ками стянула с него простыню.
- Кир, это Брайан. Сказал, чтобы я тебя даже с унитаза сняла, и чтобы ты немедленно включил мобильный телефон. У них что-то серьезное, кажется...
Кирилл сел в кровати.
- Давай.
Ками отдала трубку, и улегшись на ноги Кирилла, начала гладить того по бедру, улыбаясь чему-то своему.
Кирилл поднес трубку к уху.
- Горелов. Слушаю вас, Брайан.
- Кир. Сейчас восемь утра. В десять тридцать тебе нужно быть в нашей штаб-квартире в Сити.
- Бл...! Вы просто охренели! Брайан, у меня же отпуск! Да я и не в форме... Вчера перебрал немного. Еще и...
- Кир! Не пытайтесь оскорбить меня лишний раз своими русскими ругательствами! Никакие отговорки не принимаются. Твоего присутствия требует лично президент «Глобал Оушен инжиниринг». Ты осознаешь степень своей личной ответственности!? К тому же у тебя есть два с половиной часа. Считай себя отозванным из отпуска в связи с форс-мажорными обстоятельствами. До встречи.
На том конце положили трубку. Кирилл с ненавистью посмотрел на свою трубку, зажатую в руке.
- Что такое мой милый Кир, - промурлыкала Ками, уже не очень целомудренно поглядывая на него снизу.
- Чёрт! Мне в половине одиннадцатого надо быть в Сити. Что там такое у них разверзлось? Никаких свободных контрактов нет... у меня все закрыто. Идиотизм!
Ками плотоядно улыбнулась и начала стягивать с себя футболку, упрямо цепляющуюся за торчащие соски...
- У тебя до совещания еще уйма времени, а мы вчера кое-о-чем не договорили... успеешь...

Лондон. Сити.

Штаб-квартира компании «Глобал Оушен инжиниринг»

Совещание назначили на удивление не как обычно в зале заседаний, а непосредственно в кабинете президента, в его личном совещательном зале. До этого дня Кирилл здесь еще ни разу не бывал, и теперь с интересом рассматривал модели кораблей и картины, развешанные по стенам. Все они были этапами в многолетней истории корпорации, и в одной из моделей Кирилл с огромным удовольствием узнал танкер «Йото Мару», после спасения которого в прошлом году он получил премиальные, позволившие ему наконец рассчитаться за лондонскую квартиру.
На совещании присутствовали одни бонзы. Всех их вместе за пять лет работы в компании Кирилл никогда не видел, да и знал по большей части по фотографиям на стенах офиса. Тем более странным и настораживающим было присутствие на этом заседании его, пусть и не самого рядового эксперта, но и явно не той фигуры, которую следовало звать на такие высокопоставленные встречи. Удивительно было и то, что даже его непосредственного босса, Брайана, тоже не позвали, и тот отнесся к этому очень спокойно и понимающе.
Президент компании был высок, седовлас, импозантен, и напоминал трагического актера на заслуженной и обеспеченной негосударственной пенсии.
- Уважаемые господа! Мы собрались здесь ввиду того, что нам предложили выполнить не совсем обычный, но очень и очень ответственный и главное прибыльный контракт. Прошу внимания на экран.
На огромном плазменном экране возникло изображение огромной горбатой подводной лодки.
- Это советский подводный ракетоносец класса «Дельта-3», «К-797». В конце 90-х годов этот корабль в результате аварии на борту и последовавшего за этим пожара затонул в нейтральных водах вблизи берегов Норвегии. Оба реактора были заглушены. Погибло несколько человек.
- Отец, - прошептал губами Кирилл. Президент же продолжал.
- Нынешнее правительство Норвегии, делая ставку на развитие рыболовного промысла в этих водах, обеспокоено наличием потенциальной угрозы для экологии района и всех северных берегов страны в виде этой затонувшей лодки. Норвежцы очень боятся радиации! Но корабль лежит в нейтральных водах и место его гибели официально обозначено на всех картах. Норвежцам пришлось договориться с Россией на разрешение проведение обследования вокруг затонувшего корабля, и те согласились, при условии только внешнего осмотра корпуса и проведения полного экомониторинга района на предмет радиационного фона. Это исследование и будем проводить мы.
Сидевший напротив Кирилла немолодой мужчина с резкими чертами лица, судя по всему, один из крупных акционеров компании, с недоумением в голосе спросил:
- Не совсем понятно, какой интерес компании в довольно рядовом, хотя и более тщательном обследовании просто места гибели корабля? Это могли сделать и сами русские. Эти средства у них имеются. И достаточно современные... Те же «Миры»...
Президент улыбнулся.
- Все дело в том, что если обнаружатся реальные следы угрозы, то русские согласны даже на подъем корабля. А этого они сейчас не могут. Это можем только мы. А это уже большие деньги.
Акционер хмыкнул.
- Да... это меняет дело... очень меняет.
- Русские поставили несколько условий. Одно из них - выбор компании-подрядчика. Это мы. Второе: выбор руководителя проекта. Это наш молодой специалист из России Кирилл Горелов. Прошу вас подняться.
Президент рукой попросил Кирилла встать. Тот, несколько обескураженный и не совсем еще осознавший такой поворот событий, встал и неловко кивнул головой присутствовавшим.
- Горелов - молодой, но уже опытный и перспективный специалист. Все знают его филигранную работу по спасению «Йото Мару» и недавно проведенный подъем затонувшего океанского буксира в Глазго. Но выбор русских был обусловлен еще и тем, что он единственный наш специалист, знающий подводные лодки русских. Не все из присутствующих знают, что Горелов заканчивал в свое время военно-морской колледж в Санкт-Петербурге, готовивший инженеров на корабли этого класса. Так что выбор русских имеет под собой самые серьезные основания. Нам остается только надеяться на высокий профессионализм нашего молодого коллеги.
Президент жестом попросил Кирилла сесть. Тот сел.
- Официальным куратором с русской стороны назначен председатель Конверсионно-технического Комитета при Президенте России вице-адмирал в отставке Соколов Борис. Многие из вас имеют честь быть с ним знакомы.
- Бл... Дед, - снова прошептал Кирилл. Многие из сидящих в зале закивали.
- Сроки, поставленные норвежцами, поджимают. Мистер Горелов, вы завтра же вылетаете в Москву для проведения консультаций с русской стороной. С собой можете брать любого, кто вам необходим, но мне кажется, вы должны остановиться на членах своей прежней команды. Оплата за этот контракт двойная. Наша, а точнее, лично ваша экспертиза, господин Горелов, просто обязана верно и правильно - акцентирую: верно и правильно - обосновать дальнейшее развитие событий с этим контрактом. Готовность выхода наших судов в место гибели лодки трое суток. Ничто не запрещает нам начать промеры глубин и замеры вод до официального подписания контракта и начала работ. Официально бумаги будут подписаны только после экспертной оценки документов, предоставляемых русскими. Так что дело только за вами, господин Горелов. За работу.
После того, как все разошлись, Кирилл вышел на балкон, закурил, и достав телефон, набрал номер.
- Папа, здравствуй... Это я. Да, конечно... Маме привет. Я через несколько дней буду в Севастополе...

(продолжение следует)