Как я перестал заступать Дежурным по кораблю.

Было это летом, под вторые-третьи сходы дембелей. Будучи Дежурным по кораблю, контролировал приготовление обеда. Дежурным коком стоял, считай уже «гражданский», парень из очень далекого угла какой-то южной республики и как герой истории «Столб тринадцатый. Чистополотность» был чистюля и эстет.
Почему я так решил?
Данный персонаж любовно делал себе маникюр, стоя возле открытого бака, где доваривалось первое.
На мой вопрос:
- А если в борщ попадет?
Тот гордо ответил:
- Свиньи все съедят.
На корабле шла приемка-погрузка чего-то (уже не помню), мы готовились к переходу на Север, в общем, текущий момент заедал и было мне не до разборок, но уходя я честно предупредил:
- Смотри, тебе жить, за мной не заржавеет.
- Гражданскому не страшно.
Услышал я в спину, покидая камбузный блок.
Пропускаю дальнейший распорядок и мои действия в нем, перехожу к приему пищи личным составом первой смены.
Всё было как всегда, когда из-за перегородки где сидит БЧ 7 и БЧ 4, раздался все возрастающий шум и ропот. А далее - «Броненосец Потемкин» видели?
Да, та ещё картина маслом: впереди БЧ 4 с матами криками, за ней родная БЧ 7, в центре поднимающейся волны революционного гнева к эксплуататорам, маленький грузин-телеграфист с бачком борща в руках. Остальная столовая команды еще не понимая происходящего, но уже симпатизирует, даже рогатые (БЧ2) из своего закутка выглядывают.
- Спокойно! Что случилось?
- Сволочи! За людей не считают!.....!!!!! и прочая революционная патетика
Ни хрена не понять, беру телеграфиста за загривок смотрю в бачок.
Всё понятно... в окружении лука на капустном листе «специи» плавают.
- ТИХО!
Толпа замерла.
Беру бачек иду к «Службам, бандам и командам»:
- Ну что кок, узнаешь коготки?
- Ну чё, а?!
Данная фраза, сказалась на дальнейшем.
- Не взыщи, как обещано!
С этими словами надел ему бачок на голову.
«Окрасился месяц багрянцем..» красный борщ на белой камбузной фланке и голова в капусте со свёклой - это вам не Сальвадор Дали - сплошной реализм.
Горячий борщ на горячий кров, да г....ный характер - хотел было кок родную Сицилию вспомнить, да видно, что-то в глазах моих увидел, помедлил, а тут уже телеграфист грузин из-за меня произнес:
-Смотри, земеля, ДМБ в опасности
Обвел кок всех взглядом и потух.
Далее согласно устава: коку палубу замыть (под улюлюкание команды), дежурство сдать, к дежурству приготовиться, пришлось «гражданскому» слюжбу вспомнить.
Меня сняли на послеобеденном построении. Если без подробностей: провели беседу, занесли в карточку, так как я извиняться отказался, политорганы требовали крови, но командир решил: Дежурным по кораблю не назначать, только Дежурным по низам. Потом на Севере незадолго до моего ухода стали опять ставить, но это было уже после ГКЧП.
А матросы после того случая кокам иногда говорили:
- Ты смотри, земеля, кто сегодня по низам заступает...

Три истории из жизни вооружённой верхней вахты

История третья, почти невероятная.

Перестройка, начавшаяся в Союзе во второй половине 80-х, коснулась нашего атомохода самым непосредственным образом: его загнали на судоремонтный завод "Нерпа" для проведения среднего ремонта с модернизацией, что, по существу, явилось полной перестройкой корабля. Вот так всё символически получилось...
После года стоянки на плаву нас наконец-то, путём сложных технических пертурбаций, загнали в эллинг - огромный сухой крытый док на берегу залива. И поместились в нём аж целых четыре атомных субмарины, волею судьбы став на несколько лет добрыми соседями.
Вскоре наш борт оброс этажами строительных лесов, из прочного корпуса вырезали всё, что только было возможно, и боевой корабль стал напоминать внутри большой металлический банковский сейф с пустыми отделениями. После этого внимание заводчан переключилось на другие, поджимающие по срокам заказы, и для нас наступил целый год абсолютного затишья. Делать на корабле в те дни было практически нечего, утром экипаж чисто символически собирался на борту на подъём флага, а затем разбредался кто куда. И полноправным хозяином всего железа на сутки становилась дежурно-вахтенная служба, контролирующая доступ на корабль немногочисленного рабочего персонала и обеспечивающая пожаробезопасность редких сварочных работ.
Но боевой корабль должен оставаться боевым кораблём всегда, поэтому вооружённая верхняя вахта неслась на корпусе так же круглосуточно, хотя и в весьма комфортных условиях: тепло, светло, сверху не капает, и раз все авральные работы ещё далеко в будущем, то и ночью практически никто не беспокоит. К тому же сам эллинг охранялся заводской охраной и милицией, так что непосредственной угрозы для корабля не было вообще. Поэтому, согласно мудрого (как и всегда) распоряжения командования, верхняя вахта неслась с огнестрельным оружием, но... без патронов. Боеприпасы бойцам выдавались только на время учений, причём в зашитом и опломбированном подсумке. К автомату же пристёгивался совершенно пустой магазин, в итоге получалась одна видимость охраны и обороны: ничего не стоило подойти к матросику ночью, стукнуть железякой по голове и забрать себе автомат в личное пользование.
Слава богу, в те славные советские времена такие мысли народу в голову ещё не приходили, организованные преступные группировки находились только в стадии зарождения...
Ясное дело, что матросов такие "тяготы" и "лишения" воинской службы сильно расслабляли и подвигали на серьёзные нарушения Устава, а именно: на сон во время ночного несения вахты. Причём спали бойцы внаглую. Боролись с этим отрицательным явлением на кораблях в эллинге как только могли: бойцов инструктировали, стыдили, стращали, постоянно проверяли и наказывали - всё без толку. Матросы маскировались и учились мгновенно просыпаться при внезапном появлении проверяющих.
Открытые комсомольские собрания в экипажах превратились для изнывающих от безделья подводников в настоящее развлечение, своего рода театр, потому что на каждом склоняли очередных провинившихся, пойманных на том, что преступно оставили "боевой атомоход" на произвол судьбы, погрузившись на вахте в объятья Морфея. На собрания для усиления воспитательного эффекта приглашали всех, что порождало в итоге конкурс остроумия: каждый второй считал своим долгом выступить и заклеймить, рассказав между делом пару анекдотов или забавных историй из богатого опыта военной службы.
В итоге провинившиеся дружно каялись и давали "честное комсомольское", что подобное больше не повторится. И поскольку никаких серьёзных последствий у этих проступков не было, да и выносить сор из избы для ухудшения показателей боевой и политической подготовки никто не решался, то дело всегда заканчивалось малой кровью: бойцам ставили на вид, и всё тут же возвращалось на круги своя...
В те незабываемые дни в нашем дружном офицерском коллективе случилось чудо: в электромеханической боевой части (БЧ-5) один офицер умудрился уволиться в запас досрочно по состоянию здоровья. Прямо скажем, случай для тогдашних Вооружённых Сил СССР редкий. Хороших специалистов-подводников всегда держали на военной службе до предельного возраста, не обращая особого внимания на болячки и жалобы. В данном случае поданные на увольнение документы давным-давно пропали без вести в долгих блужданиях по инстанциям и такого благоприятного исхода от них никто уже не ожидал.
Поэтому на исходе того дня, когда в экипаж доставили заветную выписку из Приказа Министра обороны, в каюте счастливчика стихийно образовалось общественно-полезное мероприятие под названием "дружная офицерская пьянка" под почётным предводительством механика, то есть командира БЧ-5. Пригласили и старпома, но тот в данный период исполнял обязанности командира лодки и намеревался в ближайшем будущем занять эту вакантную должность, поэтому из соображений субординации на мероприятие не пошёл. Однако спирта механику налил без разговоров и поручил, раз нельзя предотвратить, то возглавить это безобразие.
Счастливый виновник торжества, получив от механика банку, срочно занялся процессом облагораживания напитка: "шило" нам в те месяца выдавали гидролизное, настоящую гадость со вкусом и запахом резины, поэтому его сначала взбалтывали с марганцовкой и активированным углем, потом фильтровали, сразу разбавляли водой в нарушение старых флотских традиций (где каждый наливает и разбавляет сам, как ему нравится) и добавляли ароматного сиропчика. Это организм усваивал уже без отвращения.
Атмосфера пьянки была самая что ни на есть благоприятная. Уже почти гражданский офицер разливал по рюмкам драгоценную смесь, выслушивал очередные поздравления и пожелания всех благ в цивильной жизни, затем все дружно выпивали, и всё повторялось снова. Когда тема себя исчерпала, застольные разговоры пошли разнообразнее: о службе, о женщинах, снова о службе. Вспоминали разнообразные курьёзы, весёлые и грустные, но в основном весёлые, на которые так богата флотская жизнь.
- Ребята, - взял слово виновник торжества, - Я об этом никому ещё не рассказывал, но теперь можно!
И поведал нам почти невероятную историю.


***
Выходные, рабочих в эллинге почти не видно: тишь да гладь, да божья благодать! В ту памятную ночь наш герой стоял дежурным по кораблю. Произвёл очередную смену вахты, приказал вооружённому верхнему вахтенному бдительно нести службу, охраняя сон товарищей, осмотрел пустые отсеки на предмет взрывопожаробезопасности и устроился, наконец, в удобном кресле в центральном посту с интересной книжкой.
Час, другой пролетели незаметно. Офицер принял очередной доклад вахтенного центрального поста об осмотре подлодки и решил подняться наверх покурить, а заодно и вахту проверить. Тихонько ступая мягкими казёнными кожаными тапочками по перекладинам трапа, он осторожно вылез на верхнюю палубу и осмотрелся: верхнего вахтенного нигде не видно. Обнаружился он позади рубки: удобно устроившись на расстеленном ватнике, боец крепко спал, обнимая во сне любимую девушку, а на деле - старый добрый "Калашников" АКС-74У.
Возмутившись до глубины души, офицер хотел уж было заорать "Подъём!", а затем и всё остальное, но неожиданно передумал. В голову пришла шальная мысль проучить матроса так, чтобы спать на вахте ему расхотелось навсегда. Осторожно, разжимая пальчик за пальчиком, освободил из его объятий автомат; боец заворочался во сне, сделал обиженное лицо и перевернулся на другой бок. Дежурный, усмехаясь, повесил трофей на плечо, отошёл в курилку и подымил в своё удовольствие. А накурившись, так же тихо, как и поднимался, спустился вниз в центральный пост. Поставив конфискованный автомат за кресло, он снова погрузился в чтение и стал терпеливо ждать результатов своей проделки.
Прошло полчаса, час, приближалась очередная смена вахты и офицер не выдержал. Пересев к пульту громкоговорящей связи "Каштан", он решительно нажал на тумблер переговорного устройства:
- Вахта! Наверху!!
- Есть вахта! - тут же отозвался бодрый спокойный голос. Дежурному это не понравилось:
- Ну что, блин? Спим?!
- Никак нет!
- И всё у вас в порядке, дорогой товарищ?
- Так точно, замечаний нет!
Офицер аж поперхнулся от такой наглости. И дал волю праведному гневу:
- Ах ты раздолбай! Моллюск недоделанный!! А оружие твое где, мерзавец?! Где, я спрашиваю?!!
- У меня, - ответил озадаченный голос.
- Что?! Ах ты...! - дежурный сорвался с места и полез наверх.
"Убью негодяя!" - думал он, пролезая рубочный люк. - "Нет, сначала ногами, а потом точно убью!"
Выскочив на палубу разъярённым львом, офицер бросил гневный взгляд на верхнего вахтенного... и ему вдруг стало как-то нехорошо. Плохо стало. Потому что бравый матрос стоял перед ним с автоматом на шее. И похоже, что с настоящим!
Невысказанные маты застряли в горле. Не доверяя глазам, дежурный протянул руку и потрогал ствольную коробку.
"Это не мираж!" - констатировал он. - "Но этого не может быть!"
Мысли в голове спутались и образовали полный кавардак: "Как же так? Ведь я только что видел этот автомат в центральном. Я сам снимал его со спящего бойца. Или не снимал? Или мне всё приснилось?"
Тут офицер понял, что если он немедленно не сконцентрируется и не разложит все свои мысли по полочкам, то у него просто-напросто поедет крыша. И уедет далеко-далеко. К людям в белых халатах.
Собрав волю в кулак, дежурный ринулся обратно в центральный пост. От вида стоящего возле кресла автомата его покоробило.
"Думай, думай, думай!" - безумные глаза пробежались взглядом по центральному и остановились на полке с журналами дежурно-вахтенной службы. - "Есть!"
Сверить номер злополучного автомата с записью в книге выдачи оружия было делом одной минуты. Номера совпали.
"Значит так!" - обречённо подумал дежурный, снова вылезая из прочного корпуса. - "Если у второго автомата такой же номер, значит пора мне сдаваться братьям-медикам!"
Осмотрев оружие верхнего вахтенного, офицер наконец-то смог облегчённо вздохнуть: номер, а значит и автомат, был совершенно другой, причём абсолютно чужой. А это значит, что жизнь продолжается, что можно жить и служить дальше. Если, конечно, удастся разобраться во всём до конца, причём немедленно. Потому что такие шутки с оружием могут плохо кончиться. Очень плохо!
Дежурный сграбастал вахтенного за шкирку:
- Ты где взял автомат, сынок? Лучше скажи сам, сволочь, пока я добрый и пушистый! - взглядом удава он уставился в бегающие глаза матроса. И приготовился его бить, возможно ногами, пока не узнает всей правды.
Однако принимать крайние меры не пришлось. Со стороны соседнего заказа, подлодки - близняшки, внезапно раздался жуткий утробный крик. Крик человека, полный боли и отчаяния, и невыразимой тоски по чему-то безнадёжно утраченному.
Дежурный победно усмехнулся. Всё встало на свои места. Перепуганный матрос заскулил и раскололся...
Всё оказалось до безобразия просто. Проснувшись на посту через какое-то время, боец с ужасом обнаружил пропажу оружия. И понял, что обречён. Что комсомольским собранием здесь уже не обойдётся. И что вместо дома ему светит небо в клеточку... К счастью, нервы у матроса оказались крепкие, в петлю он не полез. Он стал действовать.
Интересно, что на дежурного он даже не подумал, был уверен, что пропажа автомата - дело рук какого-нибудь случайно забредшего на борт работяги. Пробежав туда-сюда по строительным лесам, боец понял, что дело дрянь, и что автомата ему не найти. А значит...
Матросская смекалка не подвела, мысли приняли нужное направление. Выход один: нужно срочно достать любой автомат, пусть даже чужой, с другим номером. Лишь бы дежурный сразу не обратил на это внимание, не обнаружил подмену. Главное - смениться с вахты, потом уже трудно будет что-то доказать и предъявить, можно будет попробовать из всего этого выкрутиться.
Так, хорошо, а где же взять другой автомат? Только украсть. На другой лодке. Где наверняка вооружённую верхнюю вахту несёт такой же матрос, как и он. И который так же любит при этом поспать. Всё, нужно действовать!
Боец прокрался на соседний заказ, бесшумно поднялся на верхнюю палубу: как он и ожидал, вооружённый верхний вахтенный у соседей дрых без задних ног. Забрать у него автомат и вернуться на свой пост оказалось делом несложным. Вахта продолжалась, причём теперь неслась бдительно, сна не было ни в одном глазу. Оставалось только смениться. Но смениться матрос не успел...
Разобравшись во всём, дежурный поспешил с чужим автоматом к соседям. Подоспел он вовремя, спас дежурного соседнего корабля от инфаркта. И вахтенного бойца от петли.
Офицеры вместе покурили, обсудили происшедшее со всех сторон, подивившись ещё раз непредсказуемой матросской смекалке. Расставаясь, крепко пожали друг другу руки и поклялись:
- Нигде. Никому. Никогда. Ничего не рассказывать о событиях этой ночи. Во избежание...
Матросы были соответственно проинструктированы. С угрозой применения физической силы. И с доходчивым прояснением очевидной истины: узнают посторонние - сядут оба. И дежурный, и верхний вахтенный. Выбора не было. И все молчали. До сегодняшнего вечера. До дружной офицерской попойки.

***
История произвела на слушателей неизгладимое впечатление. Вдоволь посмеявшись, офицеры призадумались. О жизни, о службе, о том, чем она иногда может закончиться.
Молчание нарушил механик. Презрев субординацию, он лично наполнил всем рюмки, поднял свою и торжественно произнёс:
- Товарищи офицеры! Предлагаю тост: за охрану и оборону наших ядрёных субмарин!
Все дружно подняли рюмки и выпили. До дна...
Вот так!

Бандурин В. Е.

г. Санкт-Петербург.
8 июня 2005 года.
http://zhurnal.lib.ru/b/bandurin_w_e/3history.shtml

Навеело историей по «юных техников»

Командир отделения радиометристов ст 2 ст Зураб Горгадзе начинал на 61-м проекте, очень серьезный и надежный был товарищ, отличался во всех делах детальной основательностью.
Стук в дверь каюты:
- Тащ сташлэйтант, ТО проводить?
А у меня промышленность печень клюет: за то что благодаря моим 5 (пять!) особым мнениям при приемке системы "Требование" (а точнее - категорическая не приёмка), данная система выведена в опытную эксплуатацию. Да ещё вечером на ракетную стрельбу идем.
Уважаю Зураба, но не до него и не до распорядка дня, отвечаю, только чтоб отстал:
- Да, начинайте без меня.
Дискуссия продолжается, с матом и без него - обсуждаем условия гарантии и снабжения.
Опять стук в дверь:
- Тащ сташлэйтант, надо шило на протирку!
Эх, Зураб, как ты не во время:
- На, бери.
Прерванная дискуссия продолжается:
- Сельсины когда доработаете?
- Ну, вы понимаете..
- Нет, не понимаю!
Стоп, из Инструкции и согласно сетевому графику «протирка плат, производится при полной разборке прибора N..», ПРИ ПОЛНОЙ - полный пушной зверь...
- Промышленность, ЖДАТЬ, я сейчас.
Лица вытянулись, но... я уже в коридоре, прыжок вниз на трап и в БИЦ.
Представьте на минуту, что ваш младший сын разобрал вашу машину (BMW, MB, Ford, Lada, Volga, Moskvich и т.д. - нужное подчеркнуть) на винтики. Не на составляющие, на винтики!
Остались только пустые станины приборов, ЭЛТ и внутренняя проводка.
Всё аккуратно и последовательно разложено по посту. Над этим всем корпит расчет БИЦ и сам его командир, в посты можно не ходить: там такая же картина маслом «Вскрытие трупа в Роттердамском театре». Увидев мои глаза, Зураб спокойно, опережая все вопросы и реакции, отвечает:
- Заканчиваем протирку, затем начнем сборку, все согласно графика. Тащ сташлэйтант, не волнуйтесь.
Понимая, что ничего уже не изменить, киваю головой и иду в каюту, ждать концовки ситуации. Через некоторое время, все согласно графику, в каюте появляется Зураб с банкой не использованного шила. С промышленностью к этому времени уже покончено, они взяли тайм-аут. Шило в сейф, вместе со Старшиной в БИЦ, связываюсь с Дежурным по кораблю:
- Дай команду «На мачтах и надстройках не находится».
Как только команда прошла по трансляции:
- Сигнальный - БИЦ, посмотри.
- БИЦ - Сигнальному, все чисто.
И уже своим:
- Отделение, по местам. Станцию включить, антенные посты - на проворачивание, на высокое не выходить.
Все ближе момент истины, а возможно, и тот зверек, в голове пульсирует: «Вечером ракетная стрельба».
Прошли доклады, пока всё нормально, ну и ГЛАВНОЕ:
- Станцию на высокое.
Экраны вспыхнули зеленым, рисуя картинку.
Проверили режимы - норма, я счастлив.
- Высокое снять, всё в исходное.
Уже в каюте:
- Зураб, ты же устройство всей станции ещё не знаешь?
- Тащ сташлэйтант, знаете, как меня мой комод гонял, я ещё русского языка не знал, а обслуживал технику так, что меня инженер БЧ хвалил? А эта новая - просто сказка.
- Зураб, ты всё-таки следующий раз меня позови, когда чего-нибудь будешь разбирать, мне тоже интересно.

Гусарская баллада.

Разговором с Дацаном и Сапёром навеяло...

Гусары... Сколько легенд связано с этим словом. Какой бы ты ни был закостенелый прагматик и меркантильный человек, а и у тебя вспыхнут на мгновение глаза при этом слове. Гусары... Задиры, гуляки, отчаянные храбрецы, скандалисты и фаты. Такая концентрация отрицательных качеств должна была сделать их грозой и пугалом обывателя. А ведь, поди ж ты... Никто не пользовался таким уважением у мужчин и такой любовью у женщин, как маленькие, дерзкие кавалеристы лёгкой регулярной конницы. Гусары... Герои легенд и анекдотов... Один из них я вам сейчас расскажу.

Разведка ворвалась в деревню с ходу, нахрапом, едва не затоптав порскнувших в разные стороны кур. По всем канонам, правилам и уставам так делать, конечно, не положено. Но тот, кто соблюдает правила и уставы, тот может попасть в историю. Но в легенды ему не попасть никогда. В историю нашим героям попадать было не интересно. Они её делали и история была для них рутинной работой. Про легенды они тогда тоже не думали. Просто молодая кровь бурлила, жизнь была чертовски хороша, всё было просто и понятно, более того - весело и хорошо. Были они разведчиками по призванию, складу характера и профессии. Она так и называлась... Впрочем, начнём по порядку.

Буровой отряд геологоразведочной партии N... выдвигался в новый район работ. Большинство из прочитавших эту строчку, просто скользнуло по ней глазами. Название партии не сказало им ровным счётом ничего. Тогда это название не говорило ничего ещё большему проценту населения. Но те немногие, кто разбирался в вопросе, сразу понимали: партия 1-го ГЛАВКа. Уранщики. Если бы слово «элита» не было так замызгано лощёными хлыщами и педерастами различных видов, можно было бы назвать их элитой. Но не будем оскорблять хороших людей. Просто скажем, что 1-й ГЛАВК, это была серьёзная контора. Едва ли не любой работяга там имел 4-ю форму допуска. Самый мелкий техник-геолог 2-ю. А уж допуски маломальских начальников были украшены многочисленными нулями. Кадры туда отбирались отдельно, по критериям, туманным и непонятным. За полгода до выпуска, не дожидаясь защиты дипломов, в техникум, где учился один из наших героев, приехал невысокий седоватый человек, посидел у заведующего отделением, попил чайку, поговорил. Потом заведующий отделением, сияя как медный самовар, лично поднялся наверх к аудиториям, отловил кандидата и шепнув: «Я тебя рекомендовал», проводил его вниз в свой кабинет. «Покупатель» посмотрел на мордастого, вихрастого, рыжего, конопатого и мелкого кандидата и, отчего-то сразу подобрев, прямо спросил: «К нам работать пойдёшь?» Куда «к нам» тому по дороге, конечно объяснили. Рыжий напустил на физиономию приличествующую моменту серьёзность, сглотнул и сказал: «Ага». Больше он сказать ничего не мог - впал в ступор. Это было... Это было... Ну как бы это сегодня объяснить... И сравнить-то не с чем. Ну, вот, скажем, приводят выпускника школы милиции в кабинет, а там стоит командир группы «А» и спрашивает, не хочет ли юноша у них послужить? Нет, по нынешним временам слабо. Лучше, например, приводят выпускника экономического ВУЗа к декану, а там сидит Абрамович и говорит, дескать, освободилась у них вакансия олигарха, не желаете ли занять? Ну, где-то так. Про ГЛАВК я потом отдельно напишу. Скажу только одно, как основал его Лаврентий Павлович, так и работал он как часики до, и даже после крушения Союза. Этакий был сюр: кругом всё рушится, валится, страна разлетелась в клочья, а посреди всего этого бардака стоит налаженная машина и исправно тикает. Самое интересное, что при таком уровне секретности кураторов там вовсе видно не было. А первый отдел был представлен дамой необъятных габаритов и с наганом, которая занималась только выдачей и сбором секретных документов. Никаких политбесед, разговоров «по душам» и прочего контроля не было. Самое смешное, что никаких прав, льгот или красных книжечек с золотым тиснением не выдавалось. Но менты не забирали даже рабочих! Потому что в любом состоянии, любой самый распоследний работяга ГЛАВКа вёл себя с таким достоинством, будто он минимум наследный принц крови. Шут его знает, то ли манеры там выдавались вместе со спецодеждой, то ли аура какая была, только выделялся народ здорово. В деревне, в которой располагалась база партии жизнь била ключом. Снимались художественные фильмы, двор детского сада был украшен резными деревянными скульптурами, горками, грибками, песочницами, качелями. Работал детско-юношеский клуб. Пацаны деревенские ходили в походы, сплавлялись по рекам, занимались борьбой. С них строго спрашивали за успеваемость в школе, помогали готовиться к поступлению в ВУЗы Свердловска. И всё это было на общественных началах. Как-то само собой. Народ в основном был степенный, женатый, но с шилом, пардон, в жопе. В хорошем, правда, смысле этого слова. Но была в партии и молодёжь. Жила она на отшибе - в вагончиках, стоящих на краю огромного выпаса, рядом с партийной баней. А баня была, скажу я вам, ещё та! Отличная была баня. Парилка была сделана с любовью. Высокий полок, стены обшиты деревом и два выхода. Один - в моечное отделение, а второй в бассейн с холодной водой. Причём, вода внутри ходила струями. Сейчас такое называют «джакузи». Так вот, контингент этот, живший в том вагончике, назывался гусарами. И были они всеобщими любимцами. Многое им прощалось и сходило с рук. Хоть и стоял вагончик на отшибе, но иной раз слышно было ночью в семейных домах женский визг, пение, музыку, и всякие другие безобразия и шалости. Гусарит молодёжь, - говорили мужики с каким-то оттенком зависти. Женщины ничего не говорили, а просто вздыхали и шмыгали носиками. Кстати, ключи от бани формально хранились у истопника. Реально ими владели гусары. И даже сам начальник партии, когда желал попариться, вежливо интересовался, не помешает ли он? Не занята ли сейчас парилка? Хороша была гусарская жизнь. Красива. Но помимо красоты были в ней и обязанности. Простые и немного: просто работа должна была всегда быть сделана в срок, качественно и немного больше, чем положено. А когда сделана своя, надо было посмотреть кто нуждается в помощи и помочь, если таковой находился. Так же было моветоном вспоминать про конец рабочего дня и прочие буржуазные предрассудки. Тем более что день был официально ненормированным. Никто ни за кем не следил, но окна в керноразборке горели часто и допоздна. Ну а уж в поле... В поле гусары вообще из седла не вылазят. Только успевай поворачиваться. Вот и сейчас, когда буровой отряд геологоразведочной партии N выдвигался в новый район работ, когда длинная колонна передвижных балков, крытых буровых и машин техобеспечения двигалась по дорогам Зауралья, гусарский отряд был уже далеко. Их задачей была разведка и рекогносцировка. На сутки впереди основных сил, табун коней под капотом «Трумэна» ревёт и мечется, кунг болтает на ухабах... Передвижная геофизическая лаборатория несётся вперёд. В кабине трое: водила, техник-геолог и Андрюха. Андрюха кадр специфический. Отслужил срочную, остался на сверхсрочную, послужил прапором, потом уволился и пришёл к геофизикам. Какая у него была должность история умалчивает, но было ему года 23-25 и он был соседом геолога. Была у него ещё одна весьма отличительная особенность, но это в другой раз. Не при дамах. Геолог (техник-геолог, но мы будем писать коротко) только после техникума. Ему 18, впереди армия и весь мир лежит у его ног и жизнь хороша необычайно. Водиле лет 20. Итак, машина несётся по просёлкам, музыка орёт, гусары горланят песни. Вот так, с ходу, нахрапом, едва не потоптав кур и ворвалась разведка в деревню Косолапово, что в 10 километрах от казахской границы. Тогда почти символической. Почти, потому что всё же два мира она делила чётко. В России водка тогда была по талонам, да и то не купишь, а Казахстан, в силу своей вековой отсталости, о таких достижениях цивилизации, как талоны и не подозревал. И водки там было - залейся. Но это уже совсем другая история.
Итак, ворвалась разведка в деревню. Работа уже сделана. Место лагеря осмотрено, подходы-подъезды, ЛЭП, родник... Сеанс связи с начальством. Мы на месте, всё в порядке, к приёму отряда готовы. Вымылись, переоделись в цивильное. А теперь гуляем! Деревня наша на целые сутки! Суббота, танцы... Бабки, где клуб?! В клубе глаза разбегаются. Женское население от 15 до 40 в полном составе. Все разодеты, в боевой раскраске и стрельба глазами стоит такая, что даже гусары под таким перекрёстным огнём сперва стушевались. Да и было отчего. На весь этот цветник всего два кавалера. Лет 15-16. Вид гордый - не подступись. А остальные где? Ну ясно, борзый въезд не остался незамеченным. Сейчас ребята самогонку допьют и придут разбираться с визитёрами. Надо их опередить и объяснить, что главные силы на подходе. А там чуть не двести буровиков, шоферов и рабочих. Ребята все простые, большей частью тоже деревенские, грубого физического труда, отслужившие. Мало не покажется всему Целинному району области. Подходят они к этим двум ребятишкам и деликатно интересуются, мол, а где же все местные парни? Ответ повергает в шок и трепет: «А вот они мы!» Мужиков моложе 45-50 лет в деревне нет! После армии никто не возвращается. А деревня большая... Дальнейшее было совершенно неописуемо. Приехавший отряд был просто поглощён бесследно. Сначала балки по ночам пустовали. Только геологи оставались на таборе, потому что работали от зари до зари. Потом вернулись буровики. Они работали 8 через 16 и не успевали восстановить силы если не спали. Да и печень начала пошаливать. И только геофизические рабочие держались чуть дольше других. Потому что ухитрялись дрыхнуть на работе. Растянули «усы» на 3 километра и кемарят, пока операторы свои волны пишут. Их начальник собирал их утром на краю деревни, лежащих в ряд, выписывал очередной выговор и накалывал его на гвоздь. Сначала гвоздь был сотенный, потом полуторасотенный, потом двухсотенный, потом он это дело бросил. Надо отдать должное работягам: чтобы утром быть на работе они начинали выдвигаться из деревни заранее. Часов в 12, не позже. Но деревенская архитектура Западной Сибири играла с ними злую шутку. Дело в том, что там дома и заборы образуют сплошную стену вдоль улицы. И вот выходит он, сердешный, из окна и начинает движение к табору. Для удобства передвижения держится за стену. Доходит до окон следующего дома, оттуда появляются нежные женские ручки и втаскивают героя внутрь. Через некоторое время он выходит уже из этого окна и движется дальше. Но движется уже медленней. Видать устал. История повторяется ещё и ещё раз. Ближе к концу улицы он уже ползёт на четвереньках. Потом по-пластунски. И только когда его голова пересекает невидимую черту, силы покидают его и он теряет сознание рядом со своими товарищами. Приходи, начальник. Все собрались. В общем, через неделю-две все жили на таборе. А в деревню делали набеги, тщательно прорабатывая пути отхода, силы прикрытия и эвакуации. Из деревни, правда, тоже набеги делали. В полон угоняли. Но ничего, приноровились. Ходили потом своих отбивали. Так и жили. То те набегут, то эти налетят. Одно слово - Дикое Поле.
А потом... Потом они ушли дальше. И опять гусары, как им и положено, шли впереди. Но такого постоя больше у них не было. И хорошо. Уж больно печень потом ныла. Вода там что ли нехорошая была? Но легенда о деревне Косолапово жива до сих пор. Да и там, думаю, жива легенда об эскадроне гусар летучем. Редки они нынче, эскадроны-то гусарские. Да и обыватель не тот пошёл. Но было, было - пересеклись во времени и пространстве тот эскадрон и та деревня.:)))

Три истории из жизни вооружённой верхней вахты

История вторая, поучительная

Вооружённая верхняя вахта - это не только охрана и оборона, это ещё и постоянная головная боль для командования подводной лодки. И матросы всегда делали всё, чтобы эта головная боль не утихала никогда.
На всех флотах, на всех проектах подводных лодок вооружённые верхние вахтенные с завидным постоянством роняют за борт, в солёную, как слёзы командиров и начальников, морскую воду доверенные Родиной оружие и боеприпасы.
Последствия таких потерь всегда дурно сказывались на карьере офицеров. Наказывали всех: дежурного по кораблю (за то, что не уследил за бойцом), непосредственных начальников (за то, что плохо готовили подчинённых к несению вахты с оружием), замполита, в будущем - заместителя командира по работе с личным составом (за то, что плохо воспитывал), старпома (по должности положено) и, конечно, командира лодки (должен отвечать за всех). Могли получить на орехи и начальники ступенями повыше. А непосредственный виновник происшествия получал очередной выговор и через положенное время уходил на ДМБ (т.е. демобилизовывался, уезжал домой и думать забывал о дурдоме под названием "Военно-морской Флот").
Главный способ избежать наказания - вовремя доложить об устранении. На моей памяти, для поиска и подъёма утерянного автомата в губе Нерпичьей "Акулу" перешвартовали к другому пирсу, за несколько дней работы загубили две дорогущие дистанционно управляемые подводные видеокамеры и изрядно попортили нервы водолазам. Представили себе масштабы задействованных сил и средств?
Слава богу, автоматы тонут не так уж часто! Чемпионы по нырянию - снаряжённые боевыми патронами магазины к автомату Калашникова, их теряют чаще всего. Происходит это как при заряжании-разряжании оружия при смене вахты, так и во время её несения, когда шаловливые ручонки матросов не находят ничего лучше, как поиграть с оружием.
И как только ни боролось с этим явлением командование: заставляло производить заряжание-разряжание оружия в центральном посту или в ограждении рубки, затем во избежание несанкционированной стрельбы (и такое случалось!) переносило этот процесс на пирс; магазины начали крепить к автоматам цепочками и ремешками...
Итог один: магазины с патронами как булькали за борт, так и продолжают булькать. Похоже, что этот процесс так же естественен, как восход и заход солнца, как смена времён года, как рождение и смерть...
И выручить всех в такой ситуации может только одно: неприкосновенный запас (НЗ). Тот самый, который "карман не тянет". Горький опыт не проходит даром, поэтому весь экипаж подлодки точно знает, к кому обращаться в таких случаях, причём быстро, пока процесс замалчивания происшествия не вышел из под контроля, т.е. пока не пошёл доклад на верхи.
Так откуда же берётся этот пресловутый НЗ? Да всё просто. На каждом корабле есть лица, ответственные за учёт, хранение и выдачу стрелкового оружия и боеприпасов. Это представители ракетной боевой части (БЧ-2) на ракетных подлодках и минно-торпедной боевой части (БЧ-3) на торпедных (многоцелевых). Речь в нашем повествовании пойдёт о последних. При проведении очередных учебных стрельб на гарнизонном стрельбище эти люди всегда мужественно припрятывают пачку-другую патронов на чёрный день, благо собрать на стрельбище в один день сразу весь личный состав практически невозможно. Командир БЧ-3 или подчинённый ему командир торпедной группы (в обиходе - "минёры") расписываются в ведомости за отсутствующих, составляя затем акт о полном израсходовании боеприпасов.
Уголовщина? Конечно, самая настоящая! Но проводимая при явном негласном одобрении командования.
- Минёры, НЗ сделали? - неизменный вопрос командира (старпома, замполита) по окончании стрельб.
- Так точно, как всегда!
Удовлетворённо кивнув, отцы-командиры сразу делают отсутствующее выражение лица: мол, ничего не видели и не слышали... Всю негласную ответственность берёт на себя командир БЧ-3.
А пустые магазины осторожно вымениваются в Службе вооружения Флотилии за "шило" (корабельный спирт), причём наливает его старпом на эти цели без всяких возражений и расписок. Вот вы попробуйте в обычный день выпросить у него хотя бы 200 граммов на обслуживание заведования! Мгновенно получите от ворот поворот, причём это в лучшем случае. А в худшем вас растопчут на месте, вытрут о получившийся коврик ноги и выбросят за дверь с парой крепких флотских выражений вдогонку.
Итак, в тот удивительно тёплый для северного лета день, о котором дальше пойдёт речь, на одной из подлодок 671 РТМ проекта упал за борт очередной магазин. Пробив на мгновение густую маслянистую плёнку на поверхности бухты, изогнутая стальная коробочка ушла на дно по нисходящей спирали, похоронив среди многочисленного металлического хлама 30 красивых блестящих патронов к автомату Калашникова. К сожалению, нашлись посторонние свидетели, слух быстро долетел до командования дивизии, откуда незамедлительно прибыл заместитель комдива по режиму (ЗКДР) и развернул на борту бурную деятельность.
Дело в том, что поднять "по горячим следам" со дна моря утерянный магазин - дело практически безнадёжное, но попытки сделать это не прекращались никогда. В таких случаях дежурный по кораблю шёл на поклон к метристу, тот доставал из ЗИП корабельной РЛС магнетрон, то есть, попросту говоря, большой магнит, его привязывали к бросательному концу и, опустив за борт, целенаправленно выгребали со дна кучу бесполезного металлолома. Магазин с патронами на моей памяти таким образом не находили никогда, но, по слухам, такое случалось. Если, конечно, магазин был из стали (старого образца), а не дюралевый, как сейчас.
Пока ЗКДР возглавлял и организовывал этот самый процесс, дежурный по кораблю, просидев целый час на телефоне, разыскал наконец командира БЧ-3 и в нескольких словах описал сложившуюся непростую ситуацию.
Минёр тоже был немногословен:
- Всё понял, скоро буду!
Через полчаса он уже был на борту со снаряжённым магазином. Поисковые работы на корпусе шли вяло: разморенный непривычно жарким северным солнцем личный состав под командованием помощника дежурного по кораблю, неторопливо передвигаясь туда-сюда по раскалённым чёрным квадратам резинового покрытия палубы, систематично макал в залив импровизированную магнитную "удочку". Вспотевший ЗКДР, стоя сбоку, громко выдавал ценные указания.
Минёр не стал даром терять время: поплакал замкомдиву в жилетку о трудностях списания утерянных боеприпасов, выслушал в ответ лекцию о методах обучения и воспитания "человека с ружьём", а затем принял эстафету руководства работами по очистке акватории от лишнего металлолома, дав начальству возможность немного отдохнуть и расслабиться в спасительной тени рубки.
Улучив момент, когда ЗКДР смотрел в сторону, подводники осторожно вытащили трос из воды. Запасной магазин быстро покинул внутренний карман тужурки минёра и надёжно прилип к магнетрону. Затем его так же осторожно макнули в воду для полной правдоподобности и вслед за этим под восторженные крики вытащили наверх:
- Ура, подцепили! Товарищ капитан второго ранга, нашли!
- Молодцы! Орлы! - довольный ЗКДР подошёл к счастливым морякам, сам отцепил магазин и широкими взмахами руки вытряс из него остатки морской воды. Убедившись по смотровому отверстию, что все 30 патронов на месте, подозвал вооружённого верхнего вахтенного и протянул ему магазин:
- После смены разобрать, вытереть насухо и смазать тонким слоем! И протереть каждый патрон, чтобы блестел! Всё ясно?
- Так точно!
- Всё, магазин в подсумок! И продолжать нести вахту! Я вас, бандерлогов, отучу боеприпасы за борт ронять!!
Всё дальнейшее происходило как во сне. Ошалев от жары и строгости начальства, матрос непослушными руками расстегнул подсумок и попытался впихнуть магазин в тесную брезентовую ячейку. С первого раза не получилось, со второго тоже.
-Ну что вы там копаетесь, товарищ матрос?! - рявкнул ЗКДР и тут же пожалел об этом. Всё заняло несколько секунд. Магазин сорвался с края подсумка, рука бойца дёрнулась вниз и потные пальцы не удержали гладкий тяжёлый металл. Подпрыгнув на упругом резиновом покрытии палубы, изогнутая стальная коробочка отскочила в сторону и благополучно улетела за борт. Повторяя судьбу предшественника-близнеца, она "пробила на мгновение густую маслянистую плёнку на поверхности бухты и ушла на дно по нисходящей спирали, похоронив среди многочисленного металлического хлама 30 красивых блестящих патронов к автомату Калашникова"...
Далее немая сцена, как в "Ревизоре": столбняк и несколько пар изумлённо распахнутых глаз, уставившихся в залив.
Первым, по субординации, опомнился замкомдива:
- Не стоять!!! Быстро магнит в воду!! Пока не утонул! Макайте, макайте!!
- Какое на ... макайте?! Куда макайте?!! - сорвался с катушек минёр, осознав, что второго магазина у него нет и в ближайшее время не предвидится. - Да пошли вы все! Со своими "макайте"!! Знаете куда?!!!
И понеслось... С вытекающими последствиями.
Между прочим, через год ситуация повторилась. С той лишь разницей, что вызванного на борт, с новым магазином, минёра встречал на палубе с распростёртыми объятиями представитель особого отдела. Это лишний раз убедило подводников в том, что особисты заслуженно едят свой хлеб и телефоны местной АТС прослушиваются ими регулярно. К счастью, сожрать командира БЧ-3 с потрохами им не дали. За толкового офицера вступились все, кто имели на флотилии хоть какой-то вес, в том числе и вышеупомянутый ЗКДР. Он был человеком тупым, резким и грубым, но отходчивым, и давно уже простил минёра за ругань. Даже хохотал полчаса, когда сумел по своим каналам узнать все обстоятельства дела.
Вот так!
В. Бандурин

http://zhurnal.lib.ru/b/bandurin_w_e/3history.shtml