Цельнутоянуто из недр виртуальной реальности

Прихожу сегодня на оперативку. Все уже на месте, сидим, ждем Палыча (нашего дражайшего капитана). 10 мин., 15 мин. - задерживается...
Через полчаса после положенного залетает и с порога:
- Вашу мать! Сколько раз вам говорить, чтоб над трупами не издевались!!
После таких слов все в осадке, ниче толком не понимаем. Ну и реплики типа:
"А что случилось? В чем дело?"
Смотрю, Палыч оканчательно озверевает:
- ЕбNNй трактор! Кто вчера в опергруппе дежурил?!!
Встает Кудряш: "Я, товарищ капитан".
Палыч: "Ты на вызов ездил?!"
Кудряш: "Так точно, товарищ капитан".
Палыч: "Подснежника забирал?!" (подснежники - трупы, которые находят после того как снег сходит).
У нас как раз оттепель была...
Кудряш: "Забирал..." (смотрю, задумчивей все Кудряш становится)...
Палыч (с надрывом в голосе): "НУ?!"
Кудряш: "Николай Павлович, ну я ее это... в морг отвез, там сторож один был, мне ее пришлось самому затаскивать" (сторожа в нашем приюте по обыкновению в умат пьяные, все живо представили картину, как Саня затаскивает трупик в зал морга).
Палыч: "Ты дальше рассказывай, лейтенант."
Кудряш: "Ну, в морге мест не было..." (по весне, кстати, обычная картина).
Кудряш: "А она ведь старушка, не мог уж я ее на пол бросить... Ну я ее на стул посадил, а она сползает... я веревкой ее и привязал, а чтоб бумаги не копать, в одну руку ей паспорт положил, в другую постановление на вскрытие..."
К моменту, когда Кудряш закончил, ржали уже все, именно ржали. Невозмутим был лишь Палыч.
Палыч: "Лейтенант, с утра уборщица пришла, тоже бабка, кстати... Еле откачали, лейтенант".
После этих слов началась просто истерика, меня аж слеза со смеху прошибла... Вот такая у нас, ментов, веселая работа.

Жизнь прекрасна

В этом Гоша уверился давно.
Прочитав еще в юности повесть ставшего любимым нафсигда Роберта Шекли «Обмен разумов», Гоша понял главное: не нужно идти к своей мечте по трупам. Достаточно выбрать точку ожидания и не пропустить мечту, которая обязательно пройдет рядом. Только и всего. Такой точкой в значительной мере волею случая, но и не без Гошиной воли, стала подмосковная часть, центральная часть системы.
Ближе к концу прошлого тысячелетия Гошу пригласили на собеседование и в ходе него предложили поработать в раю. Здесь надо пояснить: у Гоши именно в этот момент жизни был выбор: или сразу в самую простую часть рая, или в другие интересные его участки, но потом с неопределенной вероятностью.
Гоша вспомнил Шекли и выбрал сейчас. В начале февраля одного из последних годов последнего тысячелетия с женой, дочкой, кошкой и 320 кг скарба он прибыл в столицу бывшего ранее очень дружественным тропического государства.
Куда мы едем, что нас ждет? Какие страшные болезни и тяготы военной службы уготованы нам? Медкомиссия была очень строгой, советы бывалых настораживали: как там вообще белый человек выживает?
Будучи заранее испуганным строгостью таможенных правил, Гоша рассчитался с таможней встреченным на ура стандартно русским набором (водка, селедка, конфеты, банка красной икры). Пока три таможенницы-мулатки пытались поделить набор, Гоша выкатил четыре тележки, нагруженные невообразимым количеством сумок и коробок. Одна из таможенниц попыталась отвлечься на огромную коробку с надписью TV-Video, но, подумав, махнула изящной ручкой - вали отсюда. Самое ценное - дорожную клетку с кошкой несла жена, уже у самого выхода на свободу наперерез ей выскочил стенающий и причитающий ветконтроль в образе двухсоткилограммовой черной ведьмы. Показалось, что сиамская подруга навсегда останется добычей этой фурии, однако всего одна гигантская шоколадка расколдовала ведьму и превратила ее в добрую толстую фею, бесконечно любящую животных...
На выходе в неизвестность вся компания попала в теплые объятия встречающей стороны. В окружающем пространстве господствовала сухая мягкая зима с температурой около 25 градусов плюс. После минус 18 московских это впечатляло. Пальмы непривычностью форм мозолили глаза. Все Гошины вещи были подхвачены и загружены в автобус. Менее чем через час они уже покоились на каменном полу Гошиной квартиры.
Полы в квартирах тропического государства каменно-плиточные вне зависимости от этажности - другие не выживают. Это Гошиной семье пришлось понять ровно через неделю в период очередного тропического циклона, и еще через неделю - в ходе контрольного выстрела новым циклоном. И это были даже не осенние ураганы! Когда дождик льет в течение нескольких суток горизонтально, а ветер сгибает тридцатиметровые королевские пальмы в низком поклоне, водичку, весело бегущую в квартиру через окна и двери, приходится вычерпывать беспрестанно.
Но в целом зимние тропики встретили с улыбкой - тепло, но не жарко, на стенах квартиры, принимая их цвет, живут ящерки, а в туалете прыгают лягушки, брызгающие на кошку едкой струей. Таракашки с доброго жука-носорога приветливо высовываются из всех щелей: «Человек пришел, нам поесть принес. А мы ему не скажем, что еще и летать умеем». В ножке обеденного стола живет колония термитов, но пока Гоша этого не знает. На улице, посещая квартиры не чаще, чем раз в неделю, ползают милые удавчики и обворожительные мохнатые паучки, размером с ладонь. В бетонном резервуаре, из которого насосом подается в дом вода, разлагаются дохлые скорпионы, лягушки и прочая попавшая туда живность.
Москит. С виду - совершенно обычный комарик-недоносок, маленький и безобидный. Но у него есть одно поразительное умение: точку укуса он высматривает издалека. Поэтому он не прилаживается к дырочке некоторое время как наш комар, он кусает слёту. И пока ты ойкаешь и заносишь руку для смертельного удара, успевает свалить. Причем делать это может много раз. Зуд такой же, как и от нашего комара.
Но самое главное: все бытовые вопросы решены. Квартира, по сути, трехкомнатная со всем оборудованием - холодильник, кондиционер, мебель. Магазины, три - вот они. Бар-кафе-бассейн - пожалуйста. Ребенок устроен в школу. Школа рядом. Жену тоже вскоре обещают взять на работу. Что еще?
Служба рядом. Работы много. Работа интересная и хорошо оплачивается. Чего еще можно желать в жизни? Развлечений? Да сколько угодно!!! Суббота и воскресенье - выезды на море, а для тех, кто свободен и в будние дни - экскурсии, выезды по магазинам, все, что хотите за ваши деньги, совсем, кстати, небольшие. Мешок апельсинов - три бакса.
Лето, конечно, жаркое - 39 градусов в среднем, вроде и не страшно, но влажность абсолютная. Ежедневно 40 минут во второй половине дня идет тропический ливень. Солнышко, стоит под него выйти, бьет кувалдой по темечку. Но в пределах кондиционируемого пространства жизнь (хотел сказать «теплится», но передумал) очень даже ничего.
Все-таки Рай.
Все было великолепно в этой картине, кроме одной мелочи уже в конце Гошиной командировки. Не было ему достойного сменщика. Специалист узкого профиля (что-то там в ядреной триаде), который сможет достойно продолжить работу на Гошином месте, нужен был обязательно. И, в первую очередь, самому Гоше, потому что именно с ним предполагалось теснейшим образом контактировать с «большой земли». На той земле готовых кандидатов никак не находилось, все достойные в раю уже перебывали, оставалось одно: подготовить смену на месте.
Сергея нашли в профильном отделе: капитан, прибыл с далекой, но очень достойной периферии, был близко знаком со спецификой и вполне готов к переходу в новое качество. Первые опыты обучения показали, что парень легко и просто поддается образованию: схватывает на лету, с первичными данными знаком по роду предыдущей деятельности. Глина благодатная. Пошла лепка. Три месяца - и человек полностью готов к самостоятельной работе.
И на этой мажорной ноте неожиданно (как оказалось, только для Гоши) возникает давно сложившийся сексуальный многоугольник в закрытом военном городке, где все всё про всех знают. С женой своей официальной товарищ, как оказывается, не живет уже очень длительное время, еще до начала командировки, перед которой они не развелись только ради поездки. Жена его живет в плохом смысле этого слова с нынешним замом командира части, вполне женатом на другой женщине человеком, отцом двух сыновей. Сам он живет в этом же смысле с вольнонаемной незамужней школьной учителкой, похоже, и не с одной. Пока зам тут, Сережу никто не трогает, но по его убытию семью Гошиного ученика в полном составе в три дня отправляют на Родину - решать свои сексуальные проблемы самостоятельно.
Вот такой облом. Ситуация жизненная, бывает.
Через малое время Гоше определяют в ученики только что прибывшего капитана Сашу. Хороший парень. Невысокий, коренастый, немногословный, Гошин земляк. Никаким глупостям еще не обучен. Глина мягкая и качественная - лепи, не хочу.
Саша не был гением и не стремился им стать, но отличался аккуратностью и внимательностью: он все записывал и не проявлял лишней инициативы. Его коньком был учет, что тоже очень немало значит в нашем деле. В общем, стало понятно, что с этим человеком очень даже можно будет иметь дело в будущем - когда Гоша будет сидеть на другом конце телефона. И потому он все же решил в него вложиться.
Саша отрабатывал вполне достойно. Сидел ночи за Гошу, когда Гоша спал дома, а не урывками на жестком топчане, отвечал по телефону старым полковникам так, чтобы у них не возникало желание срочно услышать кого-нибудь другого. Он брал на себя даже с некоторым мазохистским удовольствием учет - самое тяжелое и нудное дело после периода звонкой эйфории громких операций. За месяц он поднял все запущенные Гошей талмуды.
Вдвоем им работалось легко и в удовольствие. Но недолго.
Саша по старой славянской традиции любил крепко выпить, а после этого еще выпить, а после этого еще до тех пор, пока выпить не останется нигде ничего. И все было бы не так плохо, если бы у Саши не оказалась еще одна незаурядная способность - находить выпить уже после того, когда выпить невозможно найти просто нигде никогда!
Первый раз Гоша со товарищи его маленького, но плотного и жилистого после отдельских посиделок спеленали и доставили домой, сдав на поруки жене. Но он все же не успокоился и пошел искать приключений. Естественно, нашел. Был с позором осужден на офицерском собрании, в абстинентной трезвости принял все обвинения и скорбно замолк. Командир части сам был не чужд славянской традиции, поэтому к залетам на этой почве относился с уважаемым пониманием. Саше дали шанс.
Трезвым и даже слегка выпивши, Саша был совершенно адекватным - слова лишнего не допросишься, но стоило ему перебрать незримую норму, и человек уходил в мир иной. В мозгу перещелкивалось реле, разум отключался и появлялась тупая непробиваемая упертость: найти и выпить.
Второй раз Гошу вызвали ночью его успокаивать через дежурную смену. То есть все всем стало уже известно. Гоша нашел его в давно закрытом баре. Если безобразие не удается прекратить, его следует возглавить.
Саша поднял местного сторожа кафешно-бассейнового комплекса. Оказалось, что на почве взаимного ночного алкоголизма он с ним был уже давно и очень близко знаком. Сторож открыл бассейновый вагончик, в котором он днем по совместительству работал барменом, и вечер уже на троих продолжился до утра...
После ночи пьяных откровений Гоша понял, что с Сашей ничего не получится, но начальство все же решило иначе, дав молодому специалисту последний шанс.
Две недели прошли тихо. На исходе второй Саша выломал входную дверь в собственную квартиру и попытался зарезать жену. Жена закрылась на балконе и попыталась выброситься с четвертого этажа, оповестив об этом весь городок, потом передумала и погасила конфликт, стукнув мужа по голове чугунной сковородой. Назавтра все трое вместе с семилетним сыном собирались домой.
Гоша снова остался один со своими «носителями ядреных боеприпасов». Срок командировки закончился, по просьбе командования ему продлили ее еще на полгода. А вскоре прибыл Дима. Он явил собой розовощекого старшего лейтенанта, что для того места по тем временам было редкостью. Должности в отделе начинались с капитана, майор или даже подполковник на капитанской должности считались не зазорными. Но Дима действительно был умницей. Золотой медалист, москвич, папа полковник не где попало. При всем этом Дима жаждал дела - есть такая категория офицеров, которые, отлично понимая свое положение, не гнушаются никакой черновой работы. Они зарабатывают погоны своим умом, потом и кровью, тем не менее, понимая, что за спиной стоит надежный подъемный кран. На всякий случай.
Гоше с ним было очень легко. Он понимал, что для Димы эта работа лишь этап в карьере - они это совершенно открыто обсудили, но и этот этап будет пройден вполне достойно, принесет обоим удовлетворение, а Родине пользу. Для пущей уверенности Гоша познакомился с его семьей, а на отдельской посиделке воплотил эксперимент по проведению молодого специалиста по всем стадиям алкогольного наполнения. Дима оказался примерным семьянином, а в алкогольном эксперименте офицерской чести не уронил.
Ну не может же снаряд трижды попадать в одну и ту же воронку!
Дима с нуля, но очень споро набирал обороты в неизвестном ранее деле, перестал стесняться телефона ЗАС и погон на том конце трубки, сам зарабатывая авторитет своей фамилии; хорошим своим языком стал писать телеграммы; вместо Гоши сначала робко, а потом все увереннее отвечал на вопросы командования на совещаниях.
Все складывалось как нельзя лучше. И Гоша сидел на чемоданах, готовясь убыть на Родину и оставить дело в достойных руках, когда снаряд повышенной мощности попал рядом, но накрыл все.
Приехавший будто бы для плановой инспекции большой генерал закрыл Центр. Просто и незатейливо, объявив об этом как обычно на общем совещании офицеров, просто объявив.
Гоша и генералы улетали одним бортом. Гошу в связи с недогрузом обрадовали 30-ю килограммами документации по выводу части. Пачки секретных бумаг на миллиарды рублей и тысячи судеб шли простым багажом. Девочка-мулатка отметила 18 кг перегруза, взглянула в провал Гошиных глаз, на полковников-генералов и махнула шоколадной ручкой: «Normal».
Центр условно просуществовал еще почти год. Дима, благодаря папе, застал последнюю волну «отправленцев». Работы, конечно, никакой не было, но деньги платили. Хоть это хорошо.
Рая не стало, но жизнь все равно прекрасна.

В этом году мне удалось опять подлечиться в госпитале ветеранов войн.
Народ в соседних со мной «камерах» подобрался разнообразный, но дружный.
Почти все рода войск, и даже бывший кэп с ТОФа, лечили здесь благоприобретённые, за время службы Родине, болячки.
Как водится, начались вечерние посиделки с «травлей» всевозможных армейских историй и баек.
И вот эту историю рассказал нам однажды Олег, бывший танкист.

«Капитан Серёга»

Несмотря на маленький рост, по-кавалерийски кривые ноги, и лицо, добродушное, как у солдата Ивана Бровкина из одноименного кинофильма, капитан Серёга всю свою сознательную службу в мотострелковых войсках гордо носил звание - «Отличник боевой и политической подготовки».
О сдаче нормативов по физподготовке даже речь не заходила.
С курсантских лет Серёга легко держал «флажок» на любом вертикальном шесте, или трубе. На перекладине вертел столько подъёмов переворотом, что проверяющий уставал считать прежде, чем Серёга уставал их вертеть.
Остальные предметы УБП давались ему столь же легко.
Его рота, которой Серёга командовал в капитанском звании вот уже семь лет, все эти семь лет подряд ходила в «отличных», и была местом «паломничества» проверяющих любого ранга - вплоть до инспекторов МО.
И не было ни одного раза, чтобы Серёга, несущий в груди бульдожью смесь упорства, упрямства, стремления к победе и безоглядной отваги, упустил из рук Жар-птицу победы.

Но была в нём старая добрая червоточинка - прикладывался Серёга к чарке с попеременным успехом. Иногда появление в расположении роты «подшофе» сходило ему с рук, иногда он «залетал по-крупному». Вся служебная карьера его напоминала движение кораблика по бурному морю-окияну - то медленное вскарабкивание на волну, то быстрое падение вниз.
Кульминацией «падения» стало его вступление в ряды КПСС.

Когда однажды океан Серёгиной жизни перестал штормить, и, таким образом, усыпил бдительность политорганов, его быстро-быстро приняли в «ряды», благо, что по формальным показателям службы это уже вполне можно было сделать.
И вот, пройдя необходимые процедуры по вступлению «в ряды» здесь, в части, был Серёга направлен в политотдел дивизии, получать партбилет. Ему доверили возглавить группу таких же «счастливцев», среди которых были и солдаты, и прапорщики.
Поезда в направлении политотдела и обратно ходили через ближайший маленький полустанок всего лишь три раза в сутки. Посему поезд, проходящий здесь в седьмом часу вечера, весь полк ожидал с плохо скрываемым напряжением, не расходясь, как обычно, после службы, по домам.
Когда в седьмом часу вечера группа «молодых коммунистов» не замаячила на горизонте, все ожидающие с облегчением вздохнули - их ожидания оправдались. По правде говоря, никто и не ждал ничего хорошего от этой поездки - сами же Серёгу и послали!
Следующий поезд прошёл через полустанок только в половине первого ночи. Дежурный по гарнизонному КПП с удивлением наблюдал, как группа вымазанных в грязи, качающихся вояк, с великим трудом протащила через «вертушку» КПП такое же грязное, бесчувственное «бревёшко», слегка напоминающего славного командира роты Серёгу.
Назавтра встал вопрос об исключении Серёги из «рядов».
Получив в карманы заветные красные книжечки, молодые коммунисты, уверенно ведомые Серёгой, посетили в городе местный ресторан. Затем, по пути домой, ликование продолжилось в вагоне-ресторане пассажирского поезда.
Свою станцию проехать группе, к их счастью, не удалось, но сил идти сразу в гарнизон, после бурного ликования уже не оставалось.
Прилегли они отдохнуть прямо на полу пустого здания станции, в результате чего на некоторых лицах коммунистов, в том числе и Серёгином, остались ссадины от острых краёв и углов напольных кафельных плиток.
Потом, как племя папуасов несёт добытую свинью на шесте, так верные партийцы тащили неверной походкой, на плечах и руках, Серёгу по тёмной деревенской улице.
Пару раз его роняли в неизбывные сельские лужи, с трудом нашаривая потом в темноте не отзывающееся на невнятные зовы «тело».
Поэтому, по совокупности «заслуг», и ходил Серёга столь долго капитаном.

Но плохое забывается быстро, и считал Серёга, что его незаслуженно обходят в назначениях на очередную, «майорскую» должность, вот уже который год подряд.
Жена, верная боевая подруга, крепкотелая Любаша, не едножды по случаю бивавшая его дома, считала так же.

Наконец в его жизни состоялось то самое, памятное всему полку, подведение итогов за год.
Начальник штаба, прочитав итоговый приказ, произнёс привычные для всех слова: - лучшая рота - ....., лучший командир роты - .... Но Серёга в этот раз никак не отреагировал на дружеские похлопывания по плечам дежурно поздравляющих его коллег.
Пришёл после окончания подведения итогов к себе в кабинет, налил из «дежурной» бутылочки стакан водки, и выпил. Немного посидел, рассматривая рисунок на внутренней стороне фуражки. Там шутники - сослуживцы нарисовали чёрной шариковой ручкой котяру - «вид сзади».
Кот стоял, широко раздвинув ноги. Облезлый хвост торчал вверх, покрытые редкой шерстью яйца, напротив, свисали вниз. Перечёркнутое «очко» смотрело Серёге прямо в душу.
«Жизнь повернулась жопой» - подумалось Серёге. Он встал, взял из сейфа ключи от оружейной комнаты, и, пока ещё твёрдой походкой, вышел из кабинета.
Один ПМ, заряженный полной обоймой коротеньких медноголовых патронов, он всунул в висевшую на ремне портупеи пустую кобуру. Второй - в левый внутренний карман кителя. Накопившаяся, застарелая обида, неожиданно для него самого, вместе с алкоголем тяжёлой волной ударила ему в голову.

Решительно и быстро перейдя пустынный плац, Серёга вошёл в здание штаба полка, и поднялся на второй этаж, к кабинету командира. Тот сидел за столом вместе с НачПО, и, увидев вошедшего без разрешения Серёгу, недовольно спросил - ну, чего тебе? Я занят.
Серёга аккуратно прикрыл дверь, и, вынув из-за пазухи пистолет, опустил вниз флажок предохранителя и передёрнул затвор. Командир хотел было схватить трубку телефона, но мигом вспомнил Серёгины оценки за стрельбу из штатного оружия.
НачПО оторопел.
- Ну что, с-с-суки! Где моё представление? Сколько можно его держать?
Серёга говорил, и не слышал своего голоса.
- Серёженька, ну что ты, что ты? Ну, положи пистолет, Серёженька - запричитал умевший работать с личным составом НачПО.
Представление - на стол! - рявкнул Серёга.
Начальник штаба! Представление на капитана ... - ко мне на стол! - рявкнул в трубку телефона командир.

Серёга положил пистолет на стол, и пододвинул его поближе к НачПО.
Потом спокойно сел на стул и устало стал смотреть, как НачПО лихорадочно выщёлкивает патрон за патроном из обоймы в свою, лежащую на столе, фуражку.
Начштаба принёс, наконец, представление, положил перед командиром, и вышел. Никто не проронил ни слова. Все актёры этой мизансцены сидели, ошеломлённые произошедшим, и каждый думал - а что же дальше?

Первым дар речи вернулся, как и положено, к НачПО. Он схватил бумаги со стола, подскочил к Серёге, и стал перед носом у него рвать их на мелкие кусочки, злорадно и визгливо вскрикивая при каждом рывке - а вот к-к-куй тебе, к-к-куй тебе, к-к-куй тебе, а не представление!
Серёга спокойно смотрел, как падают на пол остатки его надежд. Когда на пол опустился последний клочок, он произнёс горько, с сожалением: - Я так и знал!

Достал из кобуры второй пистолет, опустил флажок предохранителя и передёрнул затвор.
Апрель 2010 г.

Рассказ (не)моего знакомого:

В юные годы учился я в Ленинградском нахимовском училище. Успехами в учебе не блистал, но в области изготовления и использования шпаргалок был признанным авторитетом.

Начальником кафедры физики был у нас в то время кап. 2 ранга Аркадий Александрович Е. Человек очень оригинальный в своем роде. Долгое время прослужил командиром роты в нашем же училище, а потом закончил пединститут и его назначили начальником кафедры. Никаких иллюзий по поводу нашего страстного желания изучать его предмет он не питал, зная нас, как облупленных, поэтому за шпаргалками смотрел в оба и карал нещадно. А получив двойку, по любому предмету, можно было сразу прощаться с увольнением в выходные дни.

Написание контрольных и самостоятельных работ у Аркадия Александровича проходило по одному и тому же сценарию. Раздав задания, он садился за свой стол и делал вид, что происходящее в классе его нисколько не волнует. Уткнувшись в классный журнал или в конспект он спокойно делал какие-то записи. Через какое-то время в классе начиналось легкое оживление, шорохи и шелест страниц. Народ начинал потихоньку вытаскивать учебники, конспекты, шпаргалки. А. А., не поднимая головы, продолжал писать и старательно изображал слепоглухонемого. Потом, как всегда неожиданно, следовал резкий возглас "Але!!!" с одновременным пристальным взглядом из-под бровей. Слабонервным достаточно было лишь слегка дрогнуть мускулом, как у них тут же отбиралась шпаргалка или учебник и "пара" сразу же проставлялвсь в журнал. Сколько раз использовался этот трюк, столько раз очередная жертва попадала его в сети. Не буду утомлять подробностями, но получилось так, что он меня три раза подряд отловил со шпорами, в том числе два раза при переписывании годовой итоговой контрольной. Вопрос стоял остро - могли на фиг отчислить по неуспеваемости!

А. А. решил дать мне последний шанс. Я должен был один, в облегченном варианте, т. е. с пустыми карманами, без тетради и ручки, придти к нему на кафедру. Надо сказать, что он не поленился меня тщательно обыскать - даже ботинки и носки заставил снять. Только что в трусы не заглядывал. Успокоившись, он выдал мне листок бумаги и свою ручку, усадил в пустом классе за стол и закрыл дверь снаружи на ключ, пообещав прибыть ровно через 45 мин. К его приходу у меня уже все было написано, все задачи решены и я, с чувством выполненного долга, протянул ему свою работу. А. А. тщательно прочитал мою писанину, сверил ответы задач и внимательно посмотрел на меня. "Признайся как списал, я тебе все равно хорошую оценку поставлю!"
- Да что вы, А. А.!!! Вы же меня всего обыскивали! Дверь на ключ закрыли! у меня же ничего с собой не было - все из головы написал.
Зная мои успехи в изучении физики и мою репутацию, он чувствовал подвох, но не мог понять, как мне это удалось. Но работа была написана, деваться было некуда, оценку надо было ставить. До самого выпуска, при каждой нашей встрече он просил меня раскрыть мой способ списывания для предотвращения использования будущими поколениями "питонов", но я был тверд. В день выпуска, я все-таки рассказал ему, как это было.

Да, действительно, у меня с собой ничего не было и дверь он запер, но не учел, что класс соседствовал с кабинетом начальника кафедры, т. е. его, а в этом кабинете был внутренний телефон. Далее все было делом техники: набрать номер дневального своей роты не представляло труда. Мне быстро продиктовали все прямо с учебника, а лучшие физические умы нашего класса мгновенно решили все задачи!

Главное - не сдаваться и всегда верить в свои силы!

...После выпуска я, молодой лейтеха, направлялся к месту постоянной и непрерывной службы через столицу нашей Родины. Вид - как положено, парадная форма, все отглажено, блестит, рубашка белая, фуражка новая - первый класс. Решил я в последний вечер (вещи уже были на вокзале) заехать к своему однокласснику, да вот беда - дома его не оказалось, матушка ласково объяснила, что бедному студенту приходится подрабатывать - мыть вагоны метро на станции Преображенская (тогда она была конечной). Приехал я в депо, нашел кореша, тот, конечно, обрадовался, но смотаться с работы не смог и говорит: "Давай я пока буду мыть, а мы поболтаем". Поболтали мы очень хорошо, одна бутылка точно ушла, про другие не скажу.
Ну, вроде, все он закончил, я ему и говорю: "Ну что, поехали?" - Куда на хрен, поехали - время уже 3 утра!
Денег на такси тоже было как-то немного, но друган сбегал куда-то и говорит:
- Вон тот поезд завтра в отстое, пойдем там покемарим, а с утра я тебя на вокзал провожу.
Пришли мы в вагон, он улегся на диван, а я задумался:
- Если я при всем параде здесь спать завалюсь, то в каком виде завтра по городу идти буду?
Короче, снял брюки, повесил на поручень (тот, который сверху, точно не помнутся), фуражку под голову, кителем накрылся - и отрубился.
Проснулся от того, что в вагоне вроде как свет врубили. Глаз приоткрыл,смотрю - напротив мой приятель храпит, как бы все в порядке, но тут кто-то громко так говорит: "Осторожно, двери закрываются, следующая станция Комсомольская..."
Никогда в жизни так быстро не одевался. Время было часов 7 утра, вагон был набит как банка с селедками, только напротив нас никого не было - пассажиры вот уже третью остановку берегли покой молодого советского офицера, который с болтающимися на поручне штанами тихо дрых на диване.
Хотел бы я увидеть того гада, который наш поезд по ошибке из отстоя с утра выгнал... и не просто увидеть.

http://anekdot.ru/an/an0312/jxftacoe031221,10.html