Батяня - комбат

Командир отдельного батальона связи подполковник Остроухов не пользовался любовью подчиненных. Офицеры между собой называли его Ослохуевым или 'Ноль - восьмым', имея в виду плотность дуба. Офицерские жены комбата тоже не любили, однако, стесняясь неприличной клички, звали его Машкой. Остроухов имел бабью фигуру, маленькие пухлые ручки и характерное лицо вдохновенного идиота. Каким-то чудом ему удалось получить под командование отдельный батальон, имея за плечами всего-навсего среднее училище. Матчасть он не знал, в решение конкретных технических вопросов старался не вмешиваться, но очень любил работать с людьми и, особенно, контролировать, как он выражался, 'процесс боевой учебы'.
На рабочем столе в его кабинете всегда лежали только две книги: 'Общевоинские Уставы' и 'Законы об ответственности за воинские преступления'. Другими книгами Машка не пользовался. Проводя разъяснительную работу с очередной жертвой, он, подобно хунвэйбину на митинге, потрясал то одной, то другой книгой, и произносил одну и ту же фразу: 'Вот! Ничего кроме этого я от вас не требую!' Ответа от пытуемого не требовалось, так как говорил всегда Ослохуев. Говорил долго, не менее 30 минут. 'Я, товарищи офицеры, - как-то самодовольно заметил комбат, - могу два часа говорить без 'Боржоми'. И говорил, сволочь! В любую погоду. На ежедневном утреннем построении и на ежедневном подведении итогов дня, на партийных, комсомольских и строевых собраниях. На профсоюзных собраниях и заседаниях женсовета он тоже говорил. Долго, нудно, с упоминанием классиков марксизма-ленинизма и передовицы позавчерашней 'Правды'.
А еще он учился. 'Бычий глаз', как пепел Клааса, стучал в его сердце, да и в верхних штабах намекали, что, дескать, нехорошо без образования-то людьми командовать, может, перейдете на равноценную должность без личного состава?
- Нет! - отвечал Ослохуев, - свой пост я не оставлю! Я - с людьми!
Машка замахнулся сразу на академию, однако не учел, что на таких дураков ее программа все-таки не рассчитана. Поэтому, чтобы как-то столкнуть очередную сессию, приходилось давать взятки. Выписывая наряды на машины со стройматериалами, убывавшими в район станции Монино, тыловики понимающе переглядывались: 'Опять Машка экзамен завалил, ети его!...А ежели он, к примеру, в академию Генштаба подастся, что ж, кирпич придется эшелонами отгружать, что ли?'
И вот, однажды ночью у 'Ноль восьмого' случился острый приступ служебного рвения. Любой нормальный офицер в таких случаях гасит возникший избыток энергии с помощью водки, секса, рыбалки, ремонта личного автомобиля или комбинации этих традиционных развлечений русского человека, но батяня-комбат был не таков! Кипучая, но предельно дурная натура занесла его на узел связи в надежде кого-нибудь проконтролировать.
Побродив по темному ночному помещению и задумчиво подергав запертые двери, Машка вдруг вспомнил, что на посту спецсвязи два бойца несут круглосуточное дежурство и, просветлев лицом, отправился туда.
Пост спецсвязи, как положено, находился за стальной, надежно запертой дверью. Комбат позвонил. В комнате завозились. Через несколько секунд стальное окошко открылось и на свет божий выглянул взъерошенный сержант.
- Товарищ подполковник! За время моего дежурства происшествий не случилось!
- Откройте, товарищ сержант, - приказал Машка. Он всегда разговаривал с солдатами строго на 'вы'.
- Э-э-э,- замычал сержант. В комнату имели право входить всего несколько человек, среди которых комбат, к сожалению, значился. Сержант это знал, но дверь не открывал.
- Ну! Что там у вас?! - сорвался на визг комбат. Он, когда злился, всегда начинал визжать.
Замок щелкнул. Машка влетел в комнату и замер.
На полу, рядом с телеграфным аппаратом на шинелях лежал голый солдат - оператор и также совершенно голая телеграфистка. Оба были настолько пьяны, что даже не пытались прикрыться, тупо рассматривая свалившееся на них чудо. Собрав последние силы, телеграфистка вяло махнула рукой: 'Уйди, противный!', после чего выпала из реальности.
Сержант, который открывал дверь, был одет частично: выше пояса все было в порядке, а вот ниже пояса... Ниже пояса отчетливо виднелись внешние органы репродуктивной системы, готовые к исполнению обязанностей по боевому предназначению.
***
Через полчаса в кабинете комбата собрали экстренное совещание. Заспанные офицеры тщетно пытались вникнуть в суть Машкиной гневной речи. Наконец, зампотех взял слово:
- Товарищ командир, из-за чего сыр-бор разгорелся-то? Ну, вы#бали телеграфистку, подумаешь, делов-то, их все время е#ут, для того и держим.
- Вы с ума сошли, товарищ майор, - взвился Машка, - на посту спецсвязи! В святом месте! Пьяные!!!
- Что пьяные, - это нехорошо, - согласился зампотех, - ну, посадите их суток на пять и всех дел.
- Да?! А на телеграфе ты дежурить будешь?! - сразу же зацепился командир роты связи, - у нас допуск по форме 'номер раз' только у этих двоих!
- А еще у кого?
- А еще у командира и у меня!
- Да-а-а: Тогда что будем делать, товарищ подполковник? Наказать-то их надо...
Машка задумался. Мыслительный процесс у него всегда сопровождался своеобразными, вероятно, болезненными реакциями, он старательно морщил лоб, отчего тот стал напоминать гофрированный шланг от противогаза ГП-4У. Зампотех отвел взгляд.
- Так, товарищи офицеры! Мы недооцениваем силу партийного слова! Необходимо провести комсомольское собрание, на котором следует подробно разобрать случившееся и дать принципиальную оценку этому вопиющему факту! Ответственный - замполит!
Представив себе подробный разбор случившегося, замполит потерял дар речи, однако спорить с Машкой не решился, ограничившись тем, что настучал в политуправу дивизии.
Собрание провели, а через месяц Машку сняли. Говорят, с уникальной формулировкой: 'За глупость'.

HAPPY BIRTHDAY TO YOU!

Знаете нашего Блондина? Ну это старший - вернее, тогда еще просто мичман - Витя Гончарук, ему тогда двадцать семь стукнуло, юный был совсем еще. Шучу, шучу. Так знаете или нет? Ну это тот самый, который у себя в сарае с помощью спичек определял, что это там в погребе разлилось. Вспомнили?
Так вот, был у Блондина день рождения. Дело было в субботу, времени было мало, а потому начали в пятницу с вечера. Мало кто вспомнит, как проходило чествование, поскольку шила в гарнизоне было - залейся. И чистый медицинский, и технический - ГОСТ 18300-72 - и знаменитая бербазовская "торпедуха", которая убивает все нервные окончания в носу и вкусовые сосочки на языке своим непередаваемым резиновым ароматом. Пробовали "торпедуху"? Ну-у... Прежде всего она попадает в рот - про это я уже говорил. Потом сжигает глотку вместе с пищеводом, добирается до остатков головного мозга и меняет местами полушария. Разводить водой ее бесполезно. С таким же успехом можно пытаться развести для внутреннего употребления этилированный 93-й бензин или ацетон. И, кстати, примерно с таким же внешним и внутренним эффектом.
Пардон, я отвлекся. Итак, народ приходил и уходил, вернее, уползал, место одних поздравляющих занимали другие, павших с почетом уносили по домам и поминали. Из бесчисленных резервов скромного гарнизона поднимались новые ряды бойцов. Спирт, как врагов, никто не считал - его пили.
Сложнее всего было имениннику. Когда он начинал подавать признаки жизни, его дружно поднимали, прислоняли, наливали и желали многая лета. Блондина, надо сказать, уважали не только у нас. Толковый был спец, и человек отзывчивый... Короче - рядовая грандиозная пьянка, с участием даже политработников.
Все закончилось часов в семь утра понедельника - за два часа до построения. Блондина принесли на службу не верные ноги, но руки надежных друзей. Построение в понедельник - штука святая.
- Рррравня-айсь! Смирна-а!!! Равнение на!.. пррава!
- Здравствуйте, товарищи!
- Здра-жла-тарищ-тан-пер-ранга!!!
- Вольно! Проверить наличие личного состава и доложить!
Главное - быть в строю. Главное - ты пришел. Пришел, приехал, прилетел, приплыл, принесли - какая, в сущности, разница?! Ты есмь, и ладушки. Блондин, с позволения сказать, "стоял" во второй (она же последняя) шеренге своего архисекретного подразделения. Перегаром от него не пахло. Витя источал стойкий и убедительный аромат пережеванной и переваренной черемши (неужели Кристиан Диор до сих пор не знает об этом дикорастущем камчатском чесноке?!), бревном опираясь на соседей справа-слева-спереди. Изредка он тихо во сне икал.
- Товарищи! Вчера, а точнее, в субботу у нашего боевого друга мичмана Гончарука был день рождения. Позвольте мне от вашего имени сердечно поздравить Виктора Степановича с его праздником, пожелать успехов в службе, долгого семейного счастья, благополучия и вручить наш скромный подарок. Мичман Гончарук, выйти из строя!
Тут Блондин должен был легонько шлепнуть по плечу стоявшего перед ним. Кто-то сдуру сделал это за него. Далее сработал воспитанный строевым уставом рефлекс, и стоявший в первой шеренге сделал положенный шаг вперед, а потом - вправо. Возможно, Витя даже слышал кое-что из речи командира, потому что его порыв удержать не смогли. Он сказал "Ы-ы..." (видимо, "Есть!"), и его отпустили, потому что приказ начальника - закон для подчиненного.
Блондин - ж-ж-ж-буммм! - ничком выпал из строя, и так остался лежать, уткнувшись лбом в крашеную дощатую палубу. Двадцатисекундную тишину нарушало только задумчивое сопение спящего позавчерашнего именинника. Командир с начальником штаба озадаченно переглянулись, но проявили недюжинную выдержку.
- М-да, - сказал командир, почесав щеку. - Вручим позже. Мичман Гончарук, встать в строй.
Из строя протянулись две надежные заботливые руки. Примерно так же выполняется строевой прием - когда поднимают лежащее на земле оружие. Блондина встали в строй. Стоящий спереди сделал шаг влево, шаг назад и встал, таким образом, на свое место.
Дальше служба пошла своим чередом, согласно распорядку дня. К вечеру Блондина вылечили.

В семидесятых годах было принято устраивать соревнования дружественных армий. Служил я тогда в артиллерии и однажды довелось мне присутствовать на первенстве, которое проводилось между нашей частью и братской немецкой, имевшей на вооружении такие же пушки и тягачи.
Кроме общевойсковой беготни и стрельбы, в программу входило следующее упражнение: тягач, выехав с исходной и проехав 50 метров, должен развернуться, чтобы пушка смотрела в сторону противника, расчет соскакивает с тягача, отцепляет орудие, расчехляет, разносит опорные станины, наводит на цель, заряжает, производит выстрел, которым должен поразить мишень. Норматив на все - 45 секунд. Рубеж для выполнения этого упражнения один, поэтому выполняли по очереди, кто быстрее - решал секундомер. По жребию, сначала немцы, потом наши. Оба подразделения присутствуют, болеют за своих.
Секундомер щелкнул. Немцы пошли. Действуют четко, залюбуешься.
Тягач отработанно выскакивает на позицию. Офицер стоит в сторонке с биноклем, ни во что не вмешиваясь. Сержант отдает команды, солдаты действуют как автоматы, станины разнесены, чехлы сняты, снаряд в стволе. Выстрел. Мишень поражена. 41 секунда. У немцев ликование. На 4 секунды норматив перекрыли! результат отличный.
Теперь наши. Тягач вылетает на позицию, пушка чуть не опрокидывается при развороте, встает на одно колесо, мгновение раздумывает - падать на бок или обратно в рабочее положение. Пронесло - упала как надо. Расчет толпой бежит к ней. Сержант раздает пинки, офицер схватился за станину, уронил бинокль, который в суматохе раздавили, мат-перемат, заряжающий почти споткнувшись, в падении каким-то чудом посылает снаряд в казенник, выстрел!
Цель поражена. 17 секунд.
Вот тогда я понял, почему немцы войну проиграли. Не способны они на сверхусилия в экстремальной ситуации. А у нас вся жизнь - экстремальная ситуация, а сверхусилия - норма поведения на войне. Дурость генералов всегда компенсируется героизмом солдат. Не обеспечили продовольствием - так мы и в мирное время к этому привыкли. Танки прорвались? А мы под эти танки разведроту бросим. Некому в разведку идти? Разведчики под танками погибли? Добровольцы - два шага вперед! Вот такой он русский стиль боевого искусства.

Содрано с http:/www.vrazvedka.ru/main/artlyt/ryazancev.shtml

Песнь о рабочей карте

Спросим себя: что для пехоты при подготовке и проведении учений является самым главным и сами же ответим: Рабочая карта командира! Нет, конечно, я не спорю, есть и другие существенные элементы: очень важно, например, чтобы растяжки у палаток были строго параллельны, опять же - дерновка дорожек: биркование: все это важно и полезно, но карта! Нет, не так: Карта! Даже - КАРТА !
Рабочая карта командира есть альфа и омега боевой работы штаба, особенно, в период проведения учений. Хорошо и красиво отрисованная карта - это 50% успеха учений. Еще 25% кладем на то, чтобы руководитель учений сумел ее прочитать, разобраться в нарисованном и уяснить, а кто, собственно, победит-то? Ну, а маневрирование войск, всякая там стрельба это так: оставшиеся проценты, брызги:
В начале 80-х годов теперь уже прошлого века высокие штабы почему-то решили, что в крупных учениях должны принимать участие не только строевые части, но и всякие учреждения Вооруженных Сил, вроде ВУЗов, приемок и бог знает еще чего. Последствия этой странной идеи мне довелось испытать на своей, так сказать, шкуре.
В тот год генералы выкопали учебный томагавк летом, и на нашу контору свалился нежданный подарок в виде разнарядки на учения.
Престарелые полковники, которые давно забыли, что они, в сущности, еще военные, с кряхтением полезли на антресоли. Оттуда были извлечены тревожные чемоданы, полевые сумки, плащ-накидки, курвиметры и другие странные предметы.
Бриджи, которые в авиации называли 'кривыми штанами', в отличие от брюк навыпуск, которые именовались 'штанами об землю', почему-то оказались тотально малы, хромовые сапоги ссохлись и больше напоминали любимое пыточное орудие испанской инквизиции, умение нашивать подворотнички оказалось начисто утрачено:
- Скажите, коллега, а 'повседневная для строя' - это как?
- Видите ли, батенька, боюсь ошибиться, но выше пояса, как у вас, а ниже пояса: э-э-э, ну, как у того молодого человека: , ну да, дежурного по факультету: гм:, правильно:
- А полевая - это тогда как?!
На следующее утро раздолбанный ЛАЗ высадил десант избранных представителей военной науки в районе проведения учений.
Построились. Дежурный генерал, оглядев прибывшее воинство, которое, наподобие военнопленных, почему-то полезло в строй с вещами, ухмыльнулся и скомандовал:
- Товарищи офицеры! Поздравляю вас с прибытием в район учений! Задача на сегодня - максимально отдохнуть!
И пошлО! Каждый день в отсутствии боевых задач лучшие представители военной авиационной науки неумело напивались, стремительно теряя человеческий облик. В свою очередь, представители строевых частей абсолютно не представляли себе, где и каким образом использовать специалистов по теории эксплуатации авиационной техники: Больше всех повезло секретарю партбюро. Он где-то умудрился стащить красную папку с тисненой надписью 'На доклад командующему'. С этой папкой он бессистемно бродил по гарнизону, периодически хмуро поправляя очки и неодобрительно посматривая на окружающих. В столовой он клал эту папку на стол и обедал в одиночестве. Пару раз, правда, к нему подсаживался местный контрик, бледный от собственной отваги. В папке у хитрейшего из хитрейших лежали авторучка, сигареты 'Ява' и запасные очки, как главные орудия политработника.
Наконец, в районе полуночи в нашу палатку влетел порученец и заполошно заорал:
- Товарищи офицеры! Срочно на ЗКП!
На ЗКП нас уже ждал знакомый генерал.
- Поступила вводная! Нужно срочно рассчитать и нанести на карту зоны подавления ЗРК противника! Исходные данные получите у начальника разведки!
С трудом прогоняя непривычное чувство похмелья, полковники взялись за дело.
И вот - карта. Громадная, длиной в несколько метров искусно нарисованная карта учений. Карта еще лежит на полу на особом помосте, специально обученный прапорщик наносит на нее последние штрихи. Лицо у него вдохновенное, как у Микеланджело, завершающего роспись Сикстинской капеллы.
Самый смелый из нас с фломастером приближается к карте, чтобы нанести так называемые 'яйца', т.е., зоны подавления.
- Стой, б#я, куда?!
- Так зоны подавления нанести:
- Карту помнешь!!!
- А как же:
- Стой, тебе говорю! Хамракуллов! Гусев! Ко мне!
Из темных глубин ЗКП выскакивают 2 бойца со строительными носилками. Ручки у носилок непривычно длинные. Прапорщик, подобно турецкому султану, усаживается в носилки, а бойцы искусно имитируют каретку плоттера, перенося его над картой.
- Ну, - снисходительно вопрошает прапор, - где вам зону нарисовать?

Афоризм комбата 53 отборного танкового:
Друзья необходимы для твоего выживания - они дают врагу альтернативные цели.