Идеальный солдат

Сейчас в армии все не так. Сейчас у строевых офицеров нет сапог!!! Офицерам старой формации в это трудно поверить и еще труднее понять, как может не быть того, что, как бы это ни звучало банально, являлось зеркалом души любого офицера вообще, а строевика в особенности.
«Зеркало души» - не преувеличение. Именно в сапогах, как в зеркале, отражалась вся суть строевого офицера, его настоящее отношение к службе и жизни вообще и, несомненно, все перспективы его карьеры. Хорошему начальнику достаточно было лишь взглянуть на сапоги подчиненного, чтобы понять о нем многое.
У хорошего офицера сапоги должны были быть ВСЕГДА начищены и блестеть как... (ну, в общем, сами придумайте метафору в меру своей распущенности). Чистый хромовый, блестящий на солнце сапог радовал глаз начальника и отвлекал его мозг от желания тут же наказать офицера или хотя бы настоятельно предложить ему выполнение какой-нибудь срочно-немедленной задачи. И кажется мне, что ни один идеально начищенный ботинок или берц не может справиться с этой задачей лучше, чем справлялся с ней хромовый офицерский сапог.
Ну, да ладно. Речь все же о тех временах, когда сапоги на лейтенантах были, причем были они значительно чаще любой другой обуви, включая домашние тапочки. Старшие офицеры и младшие в возрасте владели неизвестными лейтенантам приемами поддержания сапог в идеальной или близкой к идеальной кондиции. Во-первых, сапог у них было несколько пар; во-вторых, высота положения не всегда требовала находиться именно в сапогах; и, в-третьих, опыт, конечно. У Гоши не было второй пары сапог и не было опыта - откуда ж ему взяться за малым еще сроком офицерской службы? Зато у Гоши в подчинении был взвод разгильдяев, которых беспрестанно требовалось обучать премудростям военной службы, представлять на бесконечных построениях и строевых смотрах. Гоша был молодым неженатым лейтенантом - командиром взвода.
В понедельник планировалось посещение подмосковной части, где служил лейтенант Гоша, каким-то очередным высокопоставленным начальником. По издревле устоявшейся традиции первым номером в культурной программе визита стоял строевой смотр. Такие начальники любили посещать Гошину часть: она была недалеко от Москвы, на хорошем счету и рядом с ней находились начальницкие дачи. Вместо сидения в тесном пыльном кабинете Главного Штаба, где звание «полковник» не гарантирует спокойной от начальства жизни, можно было вспомнить командирскую молодость и, кроме того, за один раз поставить галочку в графе выполнения важнейших задач, послушать концерт строевой песни, отпить и откушать в кабинете командира части, где за рюмкой-другой решить насущные вопросы не только неуклонно-дальнейшего повышения боеспособности инспектируемого объекта, но и обустройства своего дачного участка.
В пятницу вечером комбат собрал всех офицеров батальона и в свойственной ему предельно краткой, но образной форме, используя широкие возможности русского языка, поставил каждому персональную задачу по приведению формы одежды к состоянию, которое бы исключило возможное нарушение душевного спокойствия высокого начальства. Гоше достался ремонт слегка стоптанных каблуков его первых лейтенантских хромовых сапог. Собственно, никакой проблемы в этом Гоша не видел. Выходные как по заказу намечались свободными от дежурств и нарядов, мастерская в городе работала, лейтенантской зарплаты тех времен хватало, в отличие от времени, с избытком на все.
Субботним утром Гоша сдал сапоги в мастерскую рядом с железнодорожной станцией. В мастерской ему обещали их сделать через пару часов, но Гоша не стал ждать и уехал в Москву отдыхать и по делам, разумно рассудив, что может забрать сапоги и на обратном пути. Мастерская работала до шести вечера. Гоша ввел цифру 18 в память, причем попытался сделать это так, чтобы даже в случае крайнего алкогольного ступора (которого, впрочем, не намечалось) эта цифра на автомате привела бы его к мастерской до момента ее закрытия. На кону, если Гоша правильно понял комбатовское наставление, стояла офицерская честь, карьера и вообще...
В Москве Гоше не отдыхалось. Уже вторая кружка пива отказалась разливаться благостью по организму, натолкнувшись на несговорчивость осознанной необходимости «во что бы то ни стало». Не забранные сапоги висели над ней дамокловым мечом. Гоша решил сократить программу отдыха и уехать домой на час раньше. И дом и служба находились в городке по железнодорожной ветке Тульского направления, с Курского вокзала - меньше часа езды, а из Царицыно - и всего-то пол. Не будучи слишком частым гостем столицы, Гоша пока не успел обременить себя расписанием движения электричек, благо ходили они, исключая дневной перерыв в будние дни, очень часто, а останавливались на Гошиной станции все, за исключением каких-то двух в сутки, или тех, кто до нее не доезжал. Проблемы в этом не виделось - расписание с графиком остановок Гоша всегда успевал посмотреть на станции до посадки.
Выбравшись на свой перрон из вокзального подземного перехода, Гоша услышал: «Осторожно, двери закрываются...» Привычный советскому принципу «Кто не успел, тот опоздал» организм сработал раньше мозгов, бросив себя в ближайшую дверь, которая судорожно дернулась, но все же пропустила его внутрь. Осмотрелся. Не слишком заполненный народом вагон электрички навевал мысли о ее недалекости.
- Какая электричка? - спросил Гоша ближайшего пассажира.
- Подольская.
«Недолет, - понял Гоша. - Но это не страшно. А даже и хорошо!» Хоть его станция и находилась дальше конечной, зато в вагоне были свободные места. Помните загадку тех времен: «длинное, зеленое, пахнет колбасой»? Вот это как раз о тех электричках, которые во второй половине дня выходных, особенно по субботам, уходили из Москвы в области. Подольские ввиду близости к Москве пахли колбасой значительно меньше.
«Не буду вылезать и пересаживаться по дороге, доеду с комфортом до Подольска, а там и пересяду на следующую, там до дома всего пара остановок, можно и в тамбуре», - рассудил Гоша и плюхнулся на свободную скамейку.
Выйдя в Подольске, Гоша услышал звук очередной приближающейся электрички. Но ёшкин же кот!!! - его электричка остановилась на отстойном пути, а новая прибывала на другой, до которого вроде и не далеко, но напрямую не добраться - только через подземный переход, который во-о-о-о-он там вдалеке...
Гоша не привык сдаваться. Гоша дружил с королевой спорта вообще и с королем военного спорта в частности - забегами на разные дистанции в максимально неспортивной одежде с самыми разнообразными препятствиями. Спурт на 300 метров, и он в последний момент все-таки успевает втиснуться в тамбур переполненного вагона...
Двери закрылись, электричка тронулась. Стоя у стенки тамбура, Гоша отдышался и впал в привычную для поездок в электричках полудрему, лениво пережевывая сонные и потому корявые философствования о перипетиях судьбы, которая ведет нас неизвестно куда. Нет, все-таки, если очень стремиться к своей цели, то, наверное, судьба будет, конечно, играть какую-то роль, но, наверняка, не самую определяющую. И вообще: как безыдейна и не наполнена глубоким смыслом жизнь неженатого лейтенанта - и на службе нет радости, и дома тебя никто не ждет... Эх, а где ж найдешь ее - ту, одну-единственную?
Скромные философские экзерсисы Гоши прервало смутное подозрение: от станции последней посадки до Гошиной - всего ничего да пару остановок, электричка и разогнаться-то не успевает, а эта мчит как скорый поезд, причем делает это безостановочно и давно, а пейзаж за окнами как раз напоминает Гошину станцию. Фьють, - и она пролетает, оставаясь в прошлом, а пахнущая колбасой электричка продолжает нестись в неизведанное далеко...
- Извините, - предчувствуя правильный ответ, обращается Гоша к мужичку в тамбуре, - А что это за электричка?
- Тульская.
- А какая у него следующая остановка?
- Столбовая.
Об этой станции Гоша знал только то, что она есть на этой линии, а мозг, не отвлекаясь на нецензурные сетования, тут же начал просчитывать варианты решения этой не совсем приятной ситуации. Она не выглядела безнадежной, ведь время в запасе еще есть, лишь бы обратной электрички не пришлось ждать слишком долго.
Ждать ее не пришлось совсем. Когда Гоша выходил из «туляка», она как раз приближалась по встречному пути. Благо, на этой станции не было множества платформ и подземных переходов - Гоша просто спрыгнул со своей и успел пересечь встречный путь перед носом громко возмутившейся его поступком электрички. Рассмотреть у нее на лбу пункт назначения Гоша не успел, да, впрочем, ему бы это навряд ли помогло, потому что встречались тут такие, что шли на другие концы Московской области, и бог его знает, что там могли быть за станции. Вероятность попасть на очередной «туляк» была меньше, чем застрять здесь, ожидая следующую. Впрочем, времени серьезно поразмыслить у Гоши все равно не было: электричка почему-то у высокой платформы не остановилась, а проехала немного дальше. Пришлось и тут сделать очередной короткий интенсивный бросок. «Прикольные тут у них в провинции порядки», - думал Гоша, оглядывая совершенно пустой и очень древний вагон изнутри. Сиденья были из покрытых лаком деревянных планок, такие Гоша видел последний раз лет пятнадцать назад, в детстве. Кроме него в вагоне был только один пассажир, вернее, пассажирка - девушка, сидевшая к нему спиной в другом конце вагона.
Электричка тронулась и понеслась... И стала плавно удаляться в сторону от путей Московского направления, унося Гошину надежду успеть до закрытия мастерской в совершенно неизвестном направлении. Когда поезд после ухода вправо стал закладывать плавный вираж налево, Гоша, наконец, окончательно осознал, что едет не обратно, а по какой-то древней ветке, перпендикулярной нужному ему направлению. Для того чтобы хоть сориентироваться в пространстве, Гоша пошел в народ. Собственно, спрашивать кроме девушки было не у кого, и Гоша вежливо обратился к ней:
- Добрый день, прошу прощения, а куда идет эта электричка?
Девушка оторвал взгляд от книги и подняла на Гошу глаза. В них, серых и бездонных, читалось то многое, чего наш герой, к сожалению, тогда не умел видеть: вся боль России; терпение и уверенность, что все будет хорошо; такая редкая для всех времен и мест интеллигентность, и что-то еще, не очень явное и туманное, что, собственно, и отличает Россию от Нашей Раши.
Не война, не проблемы и трудности, не беды и горести делают нас мужчинами. Только женщины, только они.
- Она идет в ...., - девушка произнесла название, которое Гоше говорило только о том, что с сапогами оно никак не совместимо.
- А когда обратная электричка? - попытался сопротивляться настырный ум лейтенанта.
Девушка еще раз взглянула на Гошу тем самым туманным:
- А сегодня это последняя, обратная только завтра.
«Пи...ец», - смекнул Гоша, вспомнив известный анекдот про гранату в окопе и солдатскую смекалку, но верить в него отказался. В уме пронеслись варианты поиска сапог на стороне. Вариантов откоса от строевого смотра не проносилось.
- А может...
- А вы знаете... - девушка с последней надеждой встретила Гошин сосредоточенный взгляд и не сумела соврать: - Следующая остановка будет в этом же поселке, только с другой его стороны. На ней никто никогда не выходит и никто никогда не садится, но остановка существует - я не знаю, для кого...
«Она существует для меня и для других таких же идиотов, которые садятся в эту электричку по ошибке!» - решил Гоша, когда электричка начала торможение.
Поезд действительно остановился в чистом поле, двери открылись в никуда, и Гоша выпрыгнул в с удивлением принявший его высокий, пропитанный пылью, временем и железнодорожным креазотом бурьян - столько лет никто в него не прыгал, ни одному идиоту не приходило в голову выходить в чистом поле, чтобы полкилометра идти до поселка...
Глаза девушки и сама она смутно тревожили Гошино сознание, но не до такой степени, чтобы думать об этом в момент решения его, как он полагал, будущего. За полем с бурьяном угадывалась извечная периферия цивилизации в виде гаражей, и Гоша рванул к ним, ибо больше рвать было не к чему. Как далеко до станции, пока было не понятно, автоматом включился экономный режим: бежать не быстро, размеренно, рассчитывая на долгую дорогу.
В гаражах встретился мужичок, сообщил, что до станции «вот туда где-то пару километров, плюс-минус пять, если ехать по дороге, или бежать напрямую». Гоше понравился второй вариант, и он, примерно осознав направление, снова побежал.
Когда на исходе третьего дыхания он подбегал к станции, навстречу ему по уже установившейся традиции шла электричка. Куда она идет, рассмотреть снова не удавалось, но судьба к этому времени, видимо, уже потеряла к Гоше интерес. Он вскочил в вагон, проехал несколько остановок, вышел на своей и подошел к обувной мастерской, когда время на его часах показывало 18.15.
Мастерская была безнадежно закрыта. Обитая железом дверь кичилась неприступностью, в темном, маленьком закрытом железной решеткой окошке издевалась надпись: «Просьба не стучать. Двери крепкие, до утра выдержат». Гоша по старой русской традиции надписи не поверил, подошел, уперся в дверь лбом и стукнул: сначала кулаком три разу сверху, а потом ногой два раза снизу, для надежности, на всякий случай.
Пароль оказался верным. По той же старой русской традиции за дверью отозвались. Внутри что-то глухо бумкнуло, кто-то матюгнулся, лязгнули засовы, дверца отворилась, мутное лицо попыталось сфокусировать взгляд и понять то, что представилось ему в фокусе:
- Не, это не Колян. А ты хто? Тебе чаво?
- Сапоги...
- А-а-а... Вона куча - выбирай свои...

Вот, собственно, и конец истории, которая могла бы научить страждущих науки главному: к благой цели следует идти, не видя преград. И был бы этот конец счастливым, если бы не глаза...
Долгие годы Гоша много раз забывал и снова вспоминал взгляд девушки из той пустой электрички. Вспоминал тогда, когда распадался его очередной брак, или угасала очередная беззаконная любовь. И тогда ему казалось, что она смотрела на него со все возрастающей укоризной. Он не узнал ее имени и адреса, та мимолетная, казавшаяся случайной встреча этого не предполагала. И только много позже, когда жизненный багаж помимо нескольких адюльтеров составляли три брака и две взрослые дочери, Гоша смог понять этот открытый бесхитростный взгляд, который будто кричал ему: «Я верила, что ты меня найдешь».
И та короткая, почти мгновенная встреча казалась ярче всей прожитой жизни. Он понял, как не хватало ему в жизни этих глубоких глаз. Их было немало - нежных и зовущих, самоуверенных и оценивающих, но таких ясных и чистых не было. Возможно, он стал слишком идеализировать эти глаза. Но чем дальше уходила в Лету та случайная встреча, тем чаще в памяти возникало лицо девушки из электрички, а в голове появлялся отчетливый монтаж несостоявшегося, который сопоставлялся с эфемерно-радостным, призрачным и малопонятным термином «счастье». И пришло, наконец, ощущение иллюзорности победы над коварными обстоятельствами судьбы. Она играла с ним, бросая с платформы на платформу, а затем ткнула носом, как маленького щенка, в этот древний пустой вагон с одной единственной пассажиркой...
Но он выбрал иное. Он видел цель и победил обстоятельства.
Идеальный солдат всегда стремится выполнить поставленную задачу, невзирая на трудности, тяготы, лишения и даже как бы случайно возникающие препятствия и козни, которые строит ему судьба на этом пути.

С ЧУВСТВОМ ВЫПОЛНЕННОГО ДОЛГА

9 мая 1993 года наш корабль отмечал одновременно три праздника. Так сказать, «три в одном». Во-первых, как и вся страна, День Победы. Во-вторых, 9 мая у нас День корабля, «ежегодный корпоративный праздник». А так как это был уже вышеназванный 93-й год, у нас был первый корабельный юбилей - пятилетие крейсера. В тот богатый на события день автор этих строк заступил на вахту помощником дежурного по низам. Вся наша вахта прекрасно понимала, что тройной праздник просто не может пройти без приключений. После отбоя гулянье медленно перекочевало в «подполье» - «большой зам» (заместитель командира корабля по воспитательной работе), вооружившись баяном, в кают-компании офицеров с приехавшими шефами из одного заполярного города распевал песни; офицеры и мичманы уютно уединились по ранжиру и группам в каюты; «сверчки», годки и наиболее «борзые» матросы по разным корабельным «шхерам» - постам и прочим заведованиям. Так как советский и российский военный моряк отличается отменной подготовкой и планированием, то «шило» и «закусь» были заготовлены заранее и ждали в укромных местах своего времени. Время это пришло аккурат с корабельной командой «Ночное освещение включить!» После этой команды вся наша вахта стала ожидать происшествий, в душе все ж надеясь, что пронесет. Не пронесло...
Меня команда «Человек за бортом!» застала около часа ночи при обходе корабля где-то в 22 коридоре. Первое, что пронеслось в голове, как такое может быть, что человек оказался за бортом, мы же у причала? Да и качка не наблюдается (даже сначала не сообразил, что и стоя у стенки, можно умудриться окунуться, но для этого постараться надо сильно). Бегом в рубку дежурного, выяснять, что случилось. Какой человек, и за каким бортом, если левым мы стоим у стенки. А оказалось вот что. В одной из кают по левому борту (именно по тому, который обращен к причалу, то бишь, к стенке) группа лейтенантов мирно отмечала праздники. Вдруг, по словам одного из них, все услышали сильный всплеск воды. Несколько минут обсуждали варианты, что же это могло быть. Самого любопытного не убедила версия, что коки с камбуза сбрасывают за борт отходы (какое счастье, что все же эта версия не прижилась в лейтенантских умах!), и он, высунув голову в иллюминатор, стал в темноте вглядываться в мутную воду между причалом и бортом крейсера. Еще через несколько минут он все же смог разглядеть, что какое-то тело барахтается около кранца. Офицер позвонил в рубку и сообщил, что «кто-то купается в весенней водичке Кольского залива Баренцева моря и распугивает чаек». В рубке на тот момент оказались только горнист и рассыльный, так как вся вахта была на обходе крейсера на предмет возможной ловли шатающихся после отбоя нетрезвых матросов. Горнист принял самое правильное решение: связался с тем офицером вахтенной службы, кто был на тот момент ближе, а именно, с вахтенным на трапе. Старлей не стал вдаваться в подробности, а просто по громкой связи, как учили в училище, звонками дал команду «Слушайте все!» и крикнул в КГС «Человек за бортом!!!» После этого пришлось вспомнить известную русскую народную сказку про репку. Все стали тянуть. Дежурно-вахтенная служба корабля, закинув бедняге шкерт, вытягивала его с крейсера, а на причале, прикрывая своей могучей грудью от любопытных взоров с соседнего корабля, потерпевшего вылавливал «большой зам», явно расстроенный, что пришлось прервать веселое общение с шефами, и очень опасаясь, что если пойдет молва по эскадре, то от комиссий и рапортов не будет отбоя. «Репку» вытянули, ей оказалось замерзшее (хоть и май месяц, но явно погодка не для купания), полупротрезвевшее, испуганное матросское чудо. Получив «на орехи» от зама прямо на причале, чудо было срочно эвакуировано на корабль под прикрытием прибывшей группы офицеров и мичманов и отправлено в медпункт, где ему была оказана первая помощь путем полного растирания и наложения шва на голень ноги (полет оказался не совсем удачным). На следующий день чудо по имени Вася поведало свою версию произошедшего ЧП.
Матросская кровь, разбавленная праздничным «шильцом», ударила в голову так, что пилотка подпрыгнула. В сознании полетели живописные картинки: дембель, весна, цветущие деревья и поющие птички, родная деревня, а также девушки, девушки, девушки... Выйдя подышать на верхнюю палубу свежим майским североморским нордом, Вася, вздыхая, стал вглядываться в сотни манящих огоньков столицы Северного флота. Вот он, город, совсем рядом, только сопку перемахнуть, а там девушки, девушки, девушки... Молнией Васю осенило - срочно в город, чего бы это не стоило. Праздник и вечерняя темнота помогут. Но как попасть на причал, стартовую дорожку к тем манящим огонькам? Через трап не пройти - бдительный вахтенный заметит. И Вася решился. Осторожно, в позе макаки, ползущей по лиане за спелыми бананами, он стал спускаться с борта крейсера по одному из швартовочных концов. Для непосвященного читателя стоит подчеркнуть, что при большом желании и свежем уме можно было просто перелезть через леер и спрыгнуть с борта, не сильно оттолкнувшись, и миновав всего метра два (в диагонали), приземлиться на причал - не слишком комфортный, но все же более простой и надежный путь. Наш герой пошел другим. «Синусоида» швартовочного каната провисла, и Дон-Жуану в робе пришлось сначала спускаться в темноту, а потом, в перспективе, если спуск пройдет удачно, подниматься вверх на причал. Спуск прошел не слишком удачно, и Вася полетел в мутную, грязную, в мазутных разводах воду между бортом крейсера и причалом. А дальше пошло фартить: хорошо, что придумали кранец, и тяжелый корабль не прижимается своей броней к причальной стенке; хорошо, что праздник не заставил всех спать, и лейтенанты услышали шлепок о воду; хорошо, что все же май месяц, и водичка по северным меркам не совсем ледяная; хорошо, хорошо, хорошо...
А спустя несколько месяцев, когда ярко светило солнце, ласково пели птички и зеленели деревья, Васина мечта осуществилась. Не знаю, как он улизнул с крейсера, воспользовался трапом или более удачно сполз по канату. Но я очень хорошо помню: Васю под руки из города ведет патруль по причалу на корабль, а лицо его просто излучает радость, блаженство и эйфорию. Как говорится, с чувством выполненного долга!

Друзья! Смею предложить вашему вниманию пару историй «на пробу»... часть текста уже была в «обсуждении», я только чуть-чуть доработал напильником. Жду советов - продолжать дальше (ну и тапками тоже можно : )...

Флот

В продолжение «о бабуинах». Часть 1

После утреннего поднятия флага, Старпом* приведя экипаж подлодки в команду* «натягивает на форштевень»* мичмана-баталера*:
-Так-растак* тов.мичмАн, это похвально, что вы между расхищением и уничтожением имущества ВМФ ещё и делом пытаетесь заниматься! Вот не прошло через корабль и трёх призывов, а вы уже моё распоряжение о покраске подволока* коридора в кубрике* выполнили...
НО! За каким ершом вы поналяпали кругом ещё и надписей «НЕ ВЛЕЗАТЬ -ОКРАШЕНО»??? Глубина до подволока - 4 метра, и не воды, заметьте, а совсем наоборот - воздуха! Ну, отвечайте, что вы молчите, как ветчины в рот набрали???
МичмАн немного отдышавшись, вопросительно:
- А что такое? Надписи да, сделал, чтоб не топтали...
- ПОДВОЛОК??? А теперь идите и посмотрите, что ваша затея удалась - ВЕСЬ подволок утоптан отпечатками рук, ног, и не к ночи будет сказано - задниц!
А матросы как бабуины теперь ходят с белой ж... кхм, кормою, заметьте -вместо положенного, уставного! Так-растак! ВСЁ переделать - надписей подбивающих не ставить! Матросов отмыть, всех наказать! Выполнять!
(МичмАн ещё долго бегал «кобаньчиком» по палубе кубрика с криками:
"Хенде хох!" - искал «вредителей», дабы «припахать» к устранению «косяка»...

Старпом - СПК
СПК - Старший (некоторые расшифровывают - страшный) помощник командира. На старпоме держится всё (говорят, даже Земля, а уж корабль на воде и под водой - точно).
Команда - так называли помещение экипажа нашей подлодки в Усть-Двинске. Здание отстроено немецкими военнопленными, поэтому всё было монументально и надёжно (кстати, это единственное уцелевшее и используемое сейчас здание из Рижской базы ВМФ).
Натягивать на форштевень - должностная обязанность любого ВМФ начальника. Некоторые (видимо от наличия присутствия должного служебного рвения) делают это чаще, применяя смекалку, особый цинизм и местами не побоюсь - извращения...
Мичман-баталер - хранитель несметных сокровищ корабля - от наволочек до красной, по-другому - «баклажанной» икры.
Так-растак - вступления в речь любого начальника. Эмоциональная увертюра по-другому (образцы - у Покровского).
Подволок - находится у моряков почти всегда там, где у остальных обычных людей прикручен потолок.
Кубрик - иначе «жилое помещение», оно же «спальное помещение» или «команда».

Часть 2. Также в "Пособие по Изучению флотских бабуинов вообще"

На подлодке у нас появился новый «движок» (Командир группы движения БЧ-5 ДПЛ). Лейтенант молодой, с юмором и любознательный. Освоившись на корабле и сдав на «самостоятельное управление», «движок» начал разбираться со своим хозяйством. При осмотре заведования у него в ЗИПе нашлась "примочка" (ЗИП -ящик такой с запчастями инструментом и приспособлениями). "Примочка" - любая фигня, название которой не известно, не изучено да и всеми забыто вообще. Словом, это была небольшая коробочка с кнопочкой, пускателем и счётчиком срабатывания (применялась для фиксации пусков любых электродвигателей). "Движок" пускатель выбросил, коробочка была покрашена в устрашающе красный цвет, красная кнопка была прикрыта специальной крышкой, не менее устрашающей была сделана надпись: "НЕ НАЖИМАТЬ!!! ОПАСНО!!" Коробочка была прикручена к носовой перегородке 4-го отсека ПЛ (старшинские каюты в аккумуляторном отсеке).
Ну и И? - спросите вы...
НУ И: При отсутствии явных "бабуинов" на лодке и, конечно, посторонних - каждый месяц движок проверяя коробочку - считывал семь-восемь "запусков".

Часть 3

Неся вахту в выходные дни, при отсутствии команды на подлодке вахтенные ЦП скрашивали «трудности и лишения воинской службы» тем, что поднимая командирский перископ, разглядывали окружающее подлодку пространство... «Движок» очень негодовал по этому поводу - это был дополнительный расход электроэнергии и амортизация гидронасосов. Поэтому он строго-настрого запретил поднимать «выдвижные» во время вахт. А зная, что любой запрет для «бабуинов» как банан, установил на перископы наглазники, пропитанные какой-то милицейской дрянью, которая при контакте с кожей через пару часов даёт радикально малиновый цвет. Прибыв к подъёму флага, движок осмотрев нижних вахтенных - не мог удержаться от смеха - они выглядели феерично: у кого один малиновый круг вокруг глаза, у кого на обоих! Правда, вахта тоже не осталась у «движка» в долгу - в то время, когда он отдыхал в своём отсечном «пенальчике», вахта, срезав его пуговицы с шинели и кокарду с фуры, заменили на подобные, но «железнодорожные». Утренние «рулады» и «трели» Старпома по поводу «расхлябанности и развездяйства» молодого лейтенанта лили бальзам на сердца и души обиженных бабуинов...

Часть 4

На подлодках в каждом отсеке есть «НЗ» в виде металлического рундука, надёжно прикрученного на видном месте. Содержимое предназначено «на чёрный день» для того, чтобы жители отсека, не имея возможности выхода из него по аварийным причинам, поддерживали свои силы. Набор продуктов стандартен и высококалориен: сгущёнка и тушёнка в банках, шоколад, печенье, галеты... Наверное, все догадываются, что такая «халява» (да ещё и висевшая на видном месте, даже принимая во внимание хорошее снабжение подплава в 80-х) - многим не давала покоя, а уж о восстановлении печатей и пломб на крышке, служившим наверное рассказывать не надо (существует, наверное, тысяча и один способ). Ежеквартальная проверка обычно показывала, что отсутствует пара-тройка банок (баталер возмущался, но легко восстанавливал «усушку»). Но неожиданно пошла «полоса» - при проверках «НЗ» (особенно в кормовых отсеках, где при нахождении в базе обычно никого не было), стало выясняться, что продукты «усыхают подчистую». Увещевания, уговоры и угрозы командования не действовали. «НЗ» исчезало с постоянством утреннего поднятия флага...
Дело принимало серьёзный оборот. Самое интересное, с такой прорвы левой жратвы у сладкоежки должна уже лопнуть передняя часть лица, но утренние осмотры экипажа Старпомом не смогли выявить подобных мутаций. Подобные действия пахли уже «крысятничеством» и бросали тень на весь экипаж. Подловить осторожного зверька всё никак не удавалось, и наш Док (лейтенант медслужбы) решил взять дело по выявлению сладкоежки - в свои натруженные «гиппократовы» руки.
Поколдовав в отсеке с медприпаратами, он вывел зелье с весёлым побочным эффектом - при принятии внутрь пациент через пару часов покрывался сыпью, причём которая любила больше лицо, что в принципе самое то. «Зарядив» всю сгущёнку в рундуках, Док стал ожидать почестей и славы... Но удивительно - продукты также исправно исчезали, а «краснож....рожих бабуинов» не наблюдалось. Док уже хотел умыть руки (может даже спиртом), но получая однажды свои пилюльки в госпитале, услышал там жутчайшую историю про непонятную эпидемию, которая красит целыми семьями жителей в непосредственной близости военной гавани. Дальше уже было дело техники - опросить «заболевших» и выяснить «морду лица» матроса, который по демпинговому курсу менял у жителей на водку дефицитные продукты.
Всё закончилось благополучно: крысятничество прекратилось, того матроса списали на «консервы», где он продолжил «повышать квалификацию» и через полгода получил свои два года дисбата за кражу с законсервированной ПЛ - комплектов водолазного снаряжения. Сладкая жизнь, говорите? : )))

А это для «Разного»

«День Революции»

Поехали мы как то в ноябрьские праздники с друганом Пашкой в его деревню. Пашкина маман нас встретила с радостью, набросала на стол всякой деревенской еды, выкатила «шкалик» самогонки литров на 10. Когда мы «слегка» выпили и закусили с дороги, Пашкина мать завела разговор: - Паша, вы бы не могли поросёночка зарезать? А то конюх Василич в «небольшом загуле» ещё с майских праздников, и некому даже порося зарезать. А к празднику я бы вам «свеженинки» сготовила и картошечки со шкварками.
Пашка, хотя кроме мух и офисных тараканов никого ещё не убивал (да как и я тоже), но выпитое уже сработало и он начал храбриться: - Поросёнка? Да легко! Давай, Серый, ещё по одной «для храбрости», да и завалим поросёнка!
Приходим к сараю, открываем двери -там стоит и на нас пялится «поросёночек» центнера на два с гаком, причём этот «гак» тянет ещё на центнер и в его нахальных поросячьих глазах явно читается, что ещё нада посмотреть, кто кого завалит.
- Даа, тля, -протянул Пашка, разглядывая свой ножик чуть побольше перочинного - тут нужно посерьёзнее саблю! И для храбрости явно нужно добавить!
Выпиваем, храбреем, возвращаемся. Пашка забегает с ножом в сарайчик к поросёночку, через три секунды вылетает оттуда головой вперёд в кучу ботвы.
- Ах так? Ну всё! Он меня рассердил! - молвит очухавшийся Пашка. Серый, пойдём к соседским братьям, их шестеро, и у них ножи большие и ружьё есть - с обидой на «порося» в своём голосе говорит Пашка. Взяли ещё «шкалик». Пошли к соседям. Там под «первач» разработали стратегию и уточнили тактику...
Возвращаемся к сараю, «поросёночек» нас уже ждёт у входа. И хотя наш отряд, обильно вооружённый ножами размерами с турецкие сабли, верёвками, топорами и ружьями, огнемётами и стаканами - «поросёночек» не струхнул похоже, лишь только бросил жевать Пашкину новую шляпу.
- План «А»!- кричит сосед. Забегаем, опутываем порося верёвками, младший брательник стреляет поросю в лоб, слышен визг рикошета «жакана» от поросячего лба, визг порося, топот, матерки братьев. Видна пыль от убегающего вдаль «подранка», который утаскивает (по расцвеченной праздничными флагами улице) вместе с верёвками двух младших братьев. Старший говорит:
- Слы, Паша, пока поросёнок истекает кровью и умирает, пошли ещё накатим, а братья порося притащут! Пошли - накатили, возвращаемся к сараю - боров живой, целый, зло жуёт чью-то кроссовку в сарайчике, братьев - нет.
Старший брательник (хватая топор) с криками - План «В»! Порешу нна! - забегает в сарайчик. Молча вылетает из сарайчика топор, потом (уже с матерными криками) вылетает брательник, по накатанной уже траектории влетает в кучу ботвы.
Тут как раз вернулись исцарапанные и побитые младшие братья, и мы перебрали все планы по алфавиту и всю, которую знали, ненормативную лексику. Причём боров умело и успешно держал оборону, и поэтому тычки ножами, пинки сапогами и выстрелы доставались в основном членам «группы захвата». Когда обессиленные и обескровленные очухивались мы в куче ботвы у сарая и уже у маман кончилась самогонка, бинты и зелёнка с йодом, Павел выдал: - а ведь мусульмане правильно поступают, что не жрут эту свинину! Пойдёмте, пацаны, мамка яиц поджарит на маргарине. Ну иё нна, эту свинину!
Боров в сарайчике, устало похрюкивая, доедал кепку одного из «брательников»...
Вечерело...
-А где про «День Революции»??
Ах, да:
Наступал 65 год Великой Октябрьской Революции...

Лейтенантские истории 6

Как я спирт получал.

В танковом полку спирта нет. То есть он, конечно, должен быть. Но его нет. Не используется спирт при обслуживании танков. Жалкие пять граммов в год на обслуживание радиостанций можно считать величиной настолько малой, что и принимать во внимание не будем. Самый богатый (по спирту) в танковом полку - это оркестр. И то только зимой. Ну положено им в трубы зимой спирт заливать, что бы клапана не замерзали. Хотя мы были свято уверены, что оркестранты спирт не в трубы, а в себя заливают. Технически это правильнее. Воздух из лёгких выходит уже насыщенный парами спирта. Спирто-воздушная смесь, проходя по всем изгибам трубы равномерно, тонким слоем покрывает все внутренности музыкального инструмента. Вполне логично.
Правда, оркестр к боевой тактической единице, коей является танковый полк, ну никак отнести нельзя. Поэтому ещё раз говорю, что в танковом полку спирта нет.

Но не всё так плохо. Есть одна ма-а-а-ленькая лазейка. Называется эта лазейка - лёгководолазная подготовка.
Разъясню несведущим, почему мы, танкисты, занимались лёгководолазной подготовкой. Дело в том, что танки ходят под водой. При преодолении водных преград танки могут идти по дну этой самой водной преграды. Неглубоко, до пяти метров, но под водой. А вода не является средой обитания человека.
Во время преодоления водной преграды двигатель танка может заглохнуть. Танк может сбиться с проложенного маршрута и провалиться в яму. Танк может снести течением. Да мало ли чего может случиться под водой. В этом случае экипаж танка должен надеть дыхательный комплект, затопить танк, открыть люки, выйти на поверхность и там дожидаться спасателей.
Затопление танка пренеприятнейшее, я вам доложу, мероприятие. Надо вытащить вовнутрь смотровые приборы и ждать, пока вода заполнит корпус. Вот сидишь в полной темноте и чувствуешь, как вода заливается в сапоги, поднимается выше, выше. Доходит до... Ну, в общем, дотуда. И некоторые мужские органы съёживаются, ужимаются и пытаются уйти вовнутрь организма. Вместе с душой, которая бьётся уже где-то возле горла. Самый неприятный момент, это когда вода начинает заливать лицо. Тут уже психика начинает бунтовать в полную силу. Честно скажу. Сохранить выдержку очень трудно.
Вот для этого и проводятся занятия по лёгководолазной подготовке. Всего три упражнения. Это движение под водой, выполнение работ под водой и выход из затопленного корпуса танка (макета).
А причём здесь спирт, спросите вы. А притом. По санитарно-гигиеническим нормам загубники дыхательных аппаратов надо протирать спиртом. По пять граммов на каждое упражнение и на каждого человека. Во-о-от.

В тот день командир роты поставил мне задачу получить спирт на учебную курсантскую роту для проведения показных занятий по лёгководолазной подготовке.
Лёгководолазная подготовка шла по плану боевой подготовки, и первая рота, с которой начинались эти занятия, делала их показными. Ротный готовился к этим занятиям очень тщательно и хотел, что бы всё было строго по наставлениям.
Получить мне надо было полтора литра. И я пошёл получать. А чего там сложного? Начальник ГСМ Серёга Февралёв - мой сосед по лестничной клетке. Во время обеда зашёл к нему и изложил своё дело.
«Никаких проблем», - говорит Серёга. «Бери спирт. Он у меня здесь, дома, в кладовке стоит. Только я тебе выдам его сразу на все девять рот. А ты сам разделишь».
В чём тут прикол, я разбираться не стал. И очень довольный тем, что так легко выполнил поручение ротного, перетащил банки со спиртом к себе домой.
Вечером мы в компании друзей «сняли пробу», а на утро...!!!
Утром в девять часов, как всегда, проходил полковой развод. Вдруг случилось что-то необыкновенное. На плац влетел заместитель командира полка. Вообще-то бегущий майор в мирное время вызывает недоумение, а в военное - панику. А тут именно влетел. Представьте себе паровоз, испускающий пар, дым, искры и гудки и полным ходом летящий под откос. Так вот, это жалкое подобие того, что увидели мы. Подлетев к нам, зам.командира выдал ругательную тираду (мне доводилось в более поздние времена слышать полную версию «большого морского загиба Петра Великого». Где-то сопоставимо) и, обращаясь ко мне, заорал:
- Ты!! Бл....!! Муд...!! Зачем спирт получил?
- Товарищ майор, - отвечаю - командир роты поставил задачу получить спирт для проведения занятий. Я его и получил.
- Бл...! Почему ты получил спирт на весь полк?!!! Кто тебя уполномочил?!!!
- Не знаю, - говорю. - Начальник ГСМ выдал, я и получил. Весь спирт у меня. Могу вернуть.
Тут у него от сердца, видно, отлегло. «Вернуть всё», - буркнул он и ушёл. Это сейчас я его понимаю. Какой-то лейтёха мог запросто пустить в дело весь стратегический запас командования.

Спирт я вернул. Весь. За исключением полутора литров, принадлежащих нам по праву. Эти полтора литра мы потом, после занятий, употребили «.. во славу оружия российскаго..».
А загубники протирали сложной смесью из одеколона, марганцовки, йода и воды. Ни одного случая стоматита или, спаси Бог, отравления не было.

Лейтенантские истории 3

Из рассказов моего приятеля командира взвода Володи Сорокина

Бочка

Став сверхсрочником, я служил в техчасти полка помощником начальника бронетанковой службы. Сами понимаете - сержант, сверхсрочник, холостой. В штабе полка это во все дырки затычка. Вёл я формуляры на всю бронетехнику, выписывал путёвки, считал километраж. Даже на складе бронетанкового имущества была у меня каптёрочка для особо дефицитных материалов. Там я себе оборудовал лежак для послеобеденного отдыха.
Однажды в пятницу, уже после обеда, вызывает меня начальник бронетанковой службы и говорит:
- Володя, тут с товарной станции позвонили. Вагон на нашу часть пришёл. Непонятно кому, но в/ч наша. Бери дежурную машину, поезжай расквартировывать.

- Нашли, блин, крайнего, думаю. Сами уже отдыхать намылились, а меня посылают за шестьдесят километров. Но делать нечего. Вагон-то расквартировывать надо. За простой вагона ЖД быстро деньги сдерёт. Несмотря на то, что этот вагон неделю потом может на этих путях стоять. Да и дедовщину в армии никто не отменял. Самый младший всегда впереди.
Взял доверенность, взял машину, четырёх бойцов для разгрузки и поехал. Самое непонятное то, что за имущество пришло. Нигде не указано.
Приехали на товарную станцию. Оформил документы. Открываю вагон. А он совсем пустой. Нормальный железнодорожный вагон, с документами, под пломбой и пустой. Уже совсем стемнело, поэтому взял у железнодорожника фонарик и посветил по углам. Смотрю, в углу стоит небольшая, литров на сто, деревянная бочечка. На поддоне, притянутая проволочными стяжками. И больше ничего.
Делать нечего, время уходит. Загрузили мы это бочку в кузов машины и поехали в часть. В части сгрузил я её в свою каптёрку. До понедельника, думаю, достоит, а там разберёмся, где чьё.
В субботу засвербил меня какой-то червячок. Дай, думаю, пойду посмотрю, что там такое подвалило, пока начальства вокруг нет. Пришёл в свою каптёрку, осмотрел бочку. Бочка как бочка. Деревянная. Отверстие в дне пробкой забито. Надписей никаких нет. Взял стамеску, молоток и выковырял пробку. Внутри какая то тёмная жидкость. Понюхал. Бля-я-я. Не может быть!!! Сунул в отверстие палец. Облизал. Бля-я-я-я!!! Бля-я-я-я!!! Не может быть, но точно. Коньяк. Тут я и прихерел. Сто литров коньяка. Сто литров!!! Это ж по цене как новая «Волга». Нет у нас полку человека с такими деньжищами. Но бочка-то с коньяком вот передо мной. Забил я назад пробку, и очень сильно озадаченный вернулся к себе в общагу. Ночь промаялся и решил. Ничего никому не говорить. Пускай бочка стоит у меня. Может, кто разыскивать начнёт. Тут я её и отдам. К чужим большим деньгам прикасаться опасно.
Утром в понедельник мой начальник спросил про груз. Это нам, говорю, жидкость для заливки в амортизаторы. На этом и кончилось.
Прошла неделя. Прошла вторая. Прошёл месяц. Никто ничего не разыскивает. Тишина. Я к этой бочке уже и привыкать стал. Прошёл второй месяц. Опять тишина. А бочка уже совсем родной стала. Я даже отлил оттуда несколько стаканчиков. В такой-то бочке никто и не заметит.
Прошло еще время. В бочке уже было отпито сантиметров десять от края. И тут я совсем обнаглел. Стал этот коньячок на вечеринки носить. Дурак лопоухий. Легче шило в мешке утаить, чем коньяк в холостяцкой компании. Тут она, беда, меня и подстерегла.
Вызвал меня к себе начальник особого отдела. «Молчи-молчи» по-простонародному. Ну, говорит, товарищ сержант сверхсрочной службы, не хотите ли вы что-нибудь мне рассказать? Я сначала дурачком прикинулся. Нет, говорю. Никаких проступков за собой не признаю. В политику партии верю свято. С иностранцами не знаком. Ты, говорит особист, лапшу-то не вешай. Давай сразу по делу. Хорошо он к этому разговору подготовился. Профессионал. У него и объяснительные от солдатиков, что на разгрузке были, и от собутыльников моих в папочке подшиты. Делать нечего. Рассказал я ему всё. Вот тут у меня второй шок случился. Я то думал, что они, чекисты, неподкупные. Оказалось -подкупные. Даже ещё как. Сошлись на канистре в двадцать литров. Напоследок он ещё мне посоветовал или не пить с кем попало, или не светить коньяк.
По долгу своей службы начальник особого отдела полка должен информировать командира полка в части касающейся о всём, что ему удалось нарыть.
Через некоторое время и командир, и начальник штаба взяли свою долю. Замполита почему-то кинули.
Финал этой истории получился совсем неожиданным. На ноябрьские праздники начальник штаба собрал все штабные службы к себе в кабинет отметить праздник. Выпили, закусили и разговорились. Тут начальник штаба вскользь и сболтнул про бочку коньяка. Старший помощник начальника штаба по строевой части и кадрам, краем уха услышав это, вдруг оторопел и побледнел. Расспросили его с пристрастием. Он и рассказал, в чём дело. Оказалось, что во время призыва один из молодых солдат, армян по национальности, подошёл к СПНШ и спросил, что надо сделать, чтобы его отпустили из армии. СПНШ в шутку с усмешкой и ляпнул. Ставь, мол, бочку коньяка - отпустим. Бочка коньяка - было чем-то запредельно невыполнимым тогда. А у этого паренька дядька оказался главным инженером какого-то коньячного завода на Кавказе. Для него это бочка так, лёгкий взмах руки. Вот и загрузил он эту бочку в вагон, и отправил на нашу в/ч. Как не помочь племянничку-то?

На этом Володя закончил свой рассказ. Тут уже я (авт.) не утерпел. Ну ладно, говорю, всё хорошо кончилось, коньяк вы выпили, а что с бойцом-то? Коньяком вы попользовались, надо и обещание выполнять. Офицерская честь таки.
А бойца, говорит Володя, через полгода отправили домой. Оформили ему командировку куда-то на дальний учебный центр. Оттуда ещё куда-то по бумагам отправили. Потом вроде как в санчасть оформили. А по окончанию службы военный билет ему почтой послали.
Вот тут-то я и засомневался в правдивости этой истории. А вы, читатели, хотите верьте, хотите нет.