На втором курсе учаги, когда у нас наконец-то пошли профильные предметы, к нам пришел преподаватель робототехники Ефрем Хаймович Тройб. 33 распездолочи встретили его, как и положено встречать всякого нового преподавателя весьма настороженно. Да и чомс он был не подарок, так как на летней производственной практике на ВЭФе кое-кому из нас уже пришлось иметь с ним дело в цехах "Транзистора."
(Кстати, Тройб как раз был из той тройки инженеров, что придумали первый в СССР гражданский АОН - автоматический определитель номера - и даже запустили его в серийное производство)
Первую часть пары Фрэм (а именно такая кличка была у него) бухтел нам про схваты, степени свободы, циклы автоматизированных линий; рисовал на доске схемы, обильно пачкаясь меловой пылью; беспощадно пресекал попытки пиздоболить и крутить вола.
"Вот, бля, мы попали" ? начал зарождаться локальный пэтэушный эгрегор...
Но после перемены, кто-то, не помню уже кто, задал Фрэму провокационный вопрос:
-- Ефрем Хаймович, а вы в армии служили?
-- Не служил, но я старший лейтенант танковых войск. После военной кафедры.
В ответ прозвучало мнение, что "военно-кафедральные" официрен ? фуфло и дурилки картонные и делать ни пса не умеют.
И тут Фрэма как подменили. Из глаз брызнул огонь, грудь выгнулась колесом, он как будто стал выше ростом.
-- Знаете ли вы, что такое танки? Танки ? это ...
И пошло. Мы узнали, что у танков бывает броня обычная и многослойная, а также с кумулятивной защитой. Мы узнали о строении и принципах действия ПТУРСов; узнали, что если танк подрывается на противотанковой мине, то экипаж внутри башни превращается в подобие тушенки и так далее...
...На фоне нашего туповатого военрука, любимым вопросом которого было: "Как правильно пишется -- военачальники или военноначальники?" Фрэм выглядел просто преподавателм академии генерального штаба танковых войск. Стоит ли говорить, что с той поры занятия по робототехнике проходили у нас в течение последующих двух лет по следующей схеме: Фрэм минут за 15 быстренько объяснял нам что-то профильное, мы быстренько конспектировали, потом Хаймович начинал томиться и скучать. И тут с задней парты раздавался вопрос:
? Ефрем Хаймович, а вы вот вчера говорили, что немецкие "Пантеры"...
Фрэм тут же превращался из обычного советского еврея-итээра в грозного танкового командира и произносил:
-- Так вот, эти танки...
Причем произносил он это с такой неподражаемой интонацией, что сейчас попытайся сымитировать это по радио, как тут же отыщутся разбросанные по жизни (и оставшиеся в живых и на плаву) мои бывшие сокурсники и начнут звонить на радио...
...Встретил я его уже году эдак в 94-м. Фрэм собирался вместе с семьей валить в АмериЦу и истово торговал какой-то косметикой "Ньювэйс? Ньюфэйс?". Быть может сейчас он где-нибудь в Бруклине или Вильямсбурге, подвизается на какой-нить эмигрантской ниве. Так и видится: бухтит он с кем-нибудь из "бывших советских" о своем житье-бытье и тут в разговор встревает слово "танк". И Фрэм начинает свою песнь-песней: "-- Так вот, эти танки..."

утянуто у http://www.livejournal.com/users/vitar
(http://www.livejournal.com/users/vitar/456318.html)

Почем информация?

(взято из книги Эндрю Кокберна "Угроза: советскaя военнaя машинa изнутри ", изданной в 1983 г.- "The Threat: Inside the Soviet Military Machine" by Andrew Cocburn)

В начале 70-х годов американских военных и разведчиков очень интересовали малейшие подробности о новом советском танке Т-72. Особенный интерес вызывал вопрос о калибре танкового орудия. Если калибр остался прежним - 122 мм, то это одно, а если он теперь - 125 мм, то это значит, что поставили новую, более мощную пушку, т. е. совсем другое дело.

ЦРУ и прочие агентства потратили ни много ни мало 18 миллионов, но так ничего и не узнали. Не будем, однако, сокрушаться. Выручили союзники-британцы.
Их бравые коммандос сумели проникнуть на территорию ГДР, забраться в танковый парк и не только измерить диаметр ствола, но и даже спереть книжку по устройству данного танка, находившуюся в одной из машин.
Стоимость операции - 400 долларов, включая стоимость замка на воротах парка, взамен взломанного.

Однако и эти жалкие 400 долларов оказались потраченными впустую благодаря друзьям-французам.
Их военный атташе в Москве как бы невзначай сказал знакомому красному командиру, что хотел бы посмотреть на Т-72. Тот с большим энтузиазмом отвез его в танковую часть, провел экскурсию и накормил обедом в офицерской столовой.
Стоимость информации: -1 обед

Рязанская автомобилка. Сентябрь, первый курс только вернулся с КМБ. Им выдали новую форму, и мы их ласково называли арбузами. Дело в том, что все остальные курсы ходили до этого в «песчанке», кто постарше застирывали форму до белесого цвета и ходили как Сухов в пустыне. А тут первакам выдали камуфляж, мы сразу перезрели это нововведение, одновременно радуясь лёгкостью отличия младших курсов от старших.
Но история будет не про это. Чтобы уйти в воскресенье в увольнение, необходимо было пробежать километровый кросс. После бурной субботы это сделать не просто, почки с печенью остались заспиртованными в банке, в казарме, выхлоп драконий, но бежать надо. Никуда не денешься. Стоим мы в конце аллеи возле санчасти, ждём старта. Рядом за всем этим наблюдают начальник училища генерал-майор (Анатолий Иванович) с первым замом полковником (Невдах). Тут такая сцена - один из арбузов, убирающих территорию подходит к полковнику развалистым строевым и говорит: «Тов. старший лейтенант, не подскажите сколько времени!». У нас попадали челюсти, первый зам был с юмором, сразу отмазался: «Не знаю, вон у майора спроси!». Смеялись мы от старта до финиша, некоторые даже уложились в норматив, ушли в увал. А кто не уложился ушли сами, и быстрее и дольше и отмечаться не надо...

В армии, как говорится, «не крадут, а про***т».
Благодаря филологическому образованию служил я «вечным дежурным» в полковом клубе. А так как финансирование частей на всякие там ремонтные работы видимо не осуществлялось, то во время каждого дождя (и днем, и ночью) я вместе с нарядом бегал по обширному зданию с тазиками, ведрами и прочей лабудой. Бегали мы так до тех пор, пока командованию в лице ЗКВР(или замполит полка по старому) не пришла в голову светлая идея дырки в крыше заштопать. На эту мысль его навело появление в нашей части строительного батальона, который обладал всеми необходимыми ресурсами. Как-то: рубероид, бухты нерастопленного гудрона. Это преамбула.
Мне и киномеханику была поставлена задача добыть это богатство. Каким образом- наше солдатское дело. Задача практически невыполнимая, особенно учитывая тот факт, что все это тщательно охранялось днем и не менее тщательно ночью. Прецеденты с публичным и не очень наказанием желающих поживиться появились почти сразу же. Нам этого было совсем не надо. Подходящего момента мы ждали недели две. Как раз опала листва с полувековых тополей и все тропинки были красиво, но не по-военному были украшены оранжево-желтыми красками. Поэтому поступил приказ их убрать. Так родился наш план по хищению госимущества. Днем, когда строители были на обеде, в кучи листвы были спрятаны пятнадцать новеньких, в полиэтиленовой упаковке, рулонов рубероида. Ночью мы их также спокойно перенесли в подвал, где при желании можно спрятать роту солдат. Кипиш был поднят великий, но на нас подозрение так и не пало. Что взять с служителей Мельпомены, Клио и других муз? Осталось добыть смолу. Из котла, где ее топили, ночью можно выскрести остатки- но это грязно, долго и неэффективно. Решено было взять целиком бухту весом не-знаю-сколько(но мне она показалась с полтонны). Предыдущий опыт не научил строителей. Вернее, обломки весом до пятидесяти килограммов они прятали, но не целую бухту, которую поднимали только шесть человек. В час «Х», точнее ночью, мы отправились на дело. Дело пошло как надо. Так как нести мы эту дуру вдвоем точно не смогли бы, то мы ее покатили. Докатить до собственного расположения- дело нетрудное, сделали все быстро и красиво. Но поднять на пять ступенек и спрятать в подвал- задача, достойная Геракла. Но- справились...
...За полчаса до общего подъема мы были разбужены визитом ЗКВР. Он просто вывел нас на улицу и показал на следы преступления. В свете нарождающегося дня были очень четко видны полоски из гудроновой крошки, которые вели к нашему клубу... Выбежавший на зарядку полк был очень удивлен, когда, по- общему мнению «халявщики», дружно, и очень чисто подметали территорию, а небольшие кучки мусора оперативно относились в сторону свалки...
P.S.: ...Строители вновь подняли шум и гам, но следов уже не осталось.
P.P.S.: Но все-таки вплоть до отъезда строителей мы продолжали бегать с тряпками, ведрами и тазиками. Начинать ремонт крыши в соседстве со злыми строителями и ихними же материалами нам показалось не слишком благоразумным.

Однажды в студёную зимнюю пору
Затёрло во льдах один караван или
БЛАГОЧЕСТИВАЯ КНОПКА.

Ледокол был срочно отправлен на выполнение секретной стратегической задачи обратным курсом и осиротевшие кораблики остались в тихом безмолвии. Безмолвие продлится неделю. На гражданских судах - праздники морального разложения, сон по 30 часов в сутки, видики, бары и прочие погремушки. А у нас был боцман. И фамилия его была Лупан. Мы шли порожняком, бесстыдно сверкая ватерлинией в двух метрах над северными льдами. Боцман - существо утончённого вкуса и свирепого нрава (в любом флоте). Наша лоханка, несмотря на гражданское обличье была глубоко законсперированным военным танкером. А потому боцман решил , что глубоко законсперированный танкер должен выгодно отличаться экстерьером от гражданских собратьев.
Качеством покраски, конечно же. Краска густая и неподатливая, на палубе её отмораживают в воде, отогревая корыто паяльными лампами. Операция длительная и безнадёжная, потому что вода то и дело норовит покрыться коркой льда. Но боцману до сраки. Нам тем-более, только холодно. Особенно когда болтаемся в люльке снаружи. Ветерок хоть и несильный но пронизывает до последней косточки. Перерывы в обеспечении тёплой краской сводят с ума. А вот семейство белых медведей. Далеко зашли, шельмы. Медведица с двумя малышами. Это была моя первая встреча с белым медведем в природе. До этого я их видел только в мультфильме "Умка ищет друга", поэтому мне ужасно интересно. Вот мамашка нырнула в случайную лужу. Что-то достала. Два бело-жёлтых комочка тут-же прикатили, рычат, мнут что-то лапами. Мамашка между тем приближается к нам. Жду. Вот она совсем близко. Поднимаемся до уровня иллюминаторов санчасти. ПРОКЛЯТАЯ КНОПКА временами залипает, проехали, ещё пара-тройка попыток, объясняю фельдшеру - медведь, мол, дай что-нить съестного. Получаю несколько печенек "Юбилейного". Ей богу, сам бы слопал, но дикая природа пока дороже. Спускаемся. Цокаю языком, причмокиваю, выпрастав руку с печеньем за ограждение подзываю медведицу. Она тут как тут. Уже слишком близко. Отбрасываю печенюшку подальше. Скармливаю и остальные. Лупан выглядывает сверху, надзирает. Вот, извращенец, нет что-бы запереться где-нибудь в тепле, он вместе с нами гениталии морозит. Боцману интересно, наблюдает за нами. Даёт команду подняться, загружает свою тушу в люлю и едет вниз. По пути останавливается у того-же иллюминатора, получает целую пачку "Юбилейного".
Ты, говорит, ёрзай, ёрзай, (это ко мне), а я зверушку покормлю. Дык, говорю, красить то выше начал. Лупан отвечает кривой усмешкой, промолвив "Аль не знаешь поговорку - чем бы матрос ни занимался, лишь бы заебался?". "Чтоб тебя белые медведи сожрали", - мысленно благословляю его. Давай, - говорю, отвези меня вверх, в сортир хочу. А, ссы здесь, небрежно отвечает говнюк. По-большому хочу - продолжаю.
Ну чё? потерпеть не можешь? Не было команды срать. Но едем наверх, я перелезаю на палубу и неспеша иду отогреваться. Вот, жизнь то собачья - думаю, сидя на гальюне. Промёрз я весь, занимаюсь неизвестно чем, а служить Родине ещё долго-долго.
И ещё этот гад ещё, как будто нЕлюди мы, матросики. Самый злой и жестокий тип из всего комсостава на корабле (может и на всём СФ). Накурил я, открываю малюсенький иллюминатор, и слышу душераздирающий рёв, покрывающий деловитый гул машины. Ей богу, чуть сигарету не проглотил от неожиданности, да сдержался, дефицит, всё же. Кое-как заправившись бегу наверх. Какие то смутные догадки крутятся у меня в голове, мне кажется, что я знаю, кто так кричал.
Вот и корыто. Братики-матросики столпившись у борта смотрят вниз. На льду стоит люлька. В странной позе свернувшись гадюкой на дне её лежит Лупан в луже крови, медведица тащит что-то в зубах, оставляя на снегу тёмные точки змеиной крови. Так и есть, кнопка опять залипла, боцман не смог остановиться на безопасной высоте. "Животное - не матрос срочной службы, нехер дразнить её было", - мелькает в голове. Я потом ещё не раз возвращался мыслями к этому эпизоду. Порой корил себя за малодушие, мне было очень стыдно за себя и свои мысли, порой отбрасывал всё под лозунгом "Собаке - собачья смерть". Я до сих пор, пятнадцать лет спустя думаю об этом эпизоде. Точно я знаю лишь одно - человек без правой кисти руки не нужен и не должен быть на флоте точно так же как человек без сердца. Дослуживать мне и моим братикам по несчастью было гораздо спокойнее. А ту кнопку так никто и не починил...