Как известно, свинью в подсобном хозяйстве просто так заколоть нельзя. Либо плановый убой и мясо в котел, либо акт выбраковки с указанием причины падежа. Акт подписывается,в том числе, дивизионным ветеринаром. Понятно, что если свинью забивают леваком, оформляют падеж. Но тут есть проблема: диагноз должен быть таким, чтоб не было эпизоотии и прочих прибабахов. Так вот, на стол дивизионному ветеринару однажды "умники" положили акт с диагнозом: "естественная смерть от старости"...

С благодарностью к лошадям!
История эта началась примерно через две недели беспрерывных вздрючек в учебке Серахского ПО. В одно прекрасное утро, после завтрака, перед разводом на занятия кусок Пролыгин, в просторечии Прошка, выстроив учебную заставу зачитал перед строем некий список курсантов. После этого добавил: - Это, значится, кавалерия! Ну, кавалерия и кавалерия, мало ли чего не придумают боги-вседержители типа старшины Пролыгина. Но когда после обеда тот самый Прошка прорычал фразу: - Ну что орёлики, сегодня, те кто останутся в живых позавидуют мёртвым! мы все поняли что песец всё-таки подкрался. Я очень долго думал, откуда же Прошка выкопал эту фразу? И наконец, совсем недавно, я её нашел. «Остров сокровищ» Стивенсона помните? Сильвер, попугай, пиастры! пиастры! Во-во, оттуда. Начитан однако был наш старшина учебной заставы. Но это так, между прочим. А в дополнение Прошка сказал что сегодня у нас, кавалеристов, первое занятие по кав. подготовке и что мы прямо сейчас идём знакомиться с лошадьми. Ну, конечно теорию мы уже читали, вчера на самоподготовке. Идея, конечно, хорошая. Типа, вечерком курсанты почитают Наставление, а утром полученные знания успешно и применят на практике. Только промашка вышла - ну кто же вечером читает? Вечером конспекты на Родину пишут или дрыхнут тихонько где-нибудь в бытовке. Вот таким образом теоретически подкованные мы и пришли бодрым строем на конюшню. Для тех кто не знает: конюшня - это такое помещение где лошади. И их много. И стоят они в аккуратных отсеках именуемых станками. И стоят они по обе стороны от центрального прохода попами к проходу. И чтобы войти к лошадке надо стать возле станка и, выбросив правую руку горизонтально вправо, громко скомандовать:- Принять! Если лошадка выезжена хорошо то она отодвигает попу вправо и можно заходить. Прошка раскидал нас по станкам и, показав пример, скомандовал начинать. Как говаривал незабвенный зам. нач. штаба капитан Коломиец основной принцип учёбы пограничника: - Краткий рассказ, образцовый показ и упорнейшая тренировка! Тренировка началась с полётов - некоторые курсанты, не дождавшись пока лошадка отодвинется в сторону решили заходить! Результатом было примерно восемь полётов через весь проход, благо он был достаточно широк! Наверное его делали с учётом таких ситуаций! А всё потому что лошадка, когда неопытный курсант слишком быстро подходил сзади, делала резкое движение левой задней ножкой и запускала молодого пограничника по параболе! Ну, когда все оторжались и отлетались, последовало само обучение. До сих пор помню кличку моей первой лошадки - Верба! Старшина вывел всех на манеж и, резво взлетев в седло, предложил нам сделать то же самое. Примерно тридцать гавриков, проклиная всё на свете, начали карабкаться в седла. Когда все стремена были разобраны и падения закончены Прошка медленно тронул свою лошадь шагом по манежу. А манеж в Средней Азии это совсем не то что вы думаете. Это просто отгороженный колючей проволокой кусок пустыни. Ну, с этим аллюром у нас проблем не возникло - сиди себе в седле да по сторонам поглядывай. Но тут песец подкрался во второй раз - Прошка скомандовал: - Рысью - марш! - и все лошади зарысили по кругу. Этто былло нечто ! Такого хаоса я не видел больше никогда в жизни! Половина курсантов слетело сразу, остальные судорожно хватались за переднюю луку в тщетных попытках удержаться на подпрыгивающей лошади. Нечего и говорить что все курсанты оказались не готовыми к такому повороту событий. А уж когда Прошка прорычал : - Учебной рысью. Марш! тут вообще началось неописуемое - учебная рысь это значит бросить стремя! То есть не опираться на стремена а все движения лошади компенсировать усилиями внутреннего участка ног от колена до бедра называемого шлюсс.(Кстати шенкель - это внутренний участок ноги от пятки до колена). Через примерно пол-часа занятия были окончены. И не потому что время вышло, нет. Просто больше никто из нас не мог держаться в седле. Внутренняя часть ног от пятки до бедра горела огнём. Но самый кайф пограничники Серахского ПО получили увидев нас возвращающимися с занятий! Все, увидев нас, сразу же начинали ржать буквально как лошади! А всё потому что попробуйте на досуге поставить ноги на ширине плеч и, не сгибая коленей, пройти таким шагом ну хоть десяток метров. Попробовали? Ну как? А теперь представьте что таким шагом в ногу идут примерно человек тридцать! Короче, отряд лежал! После осмотра Прошка сразу же погнал большинство из нас в медсанчасть, где нам смазали ссадины зелёнкой, а некоторым особо резвым даже наложили повязки!
На следующий день мы с ужасом читали расписание занятий и там , через день, опять обнаружили эту самую кав. подготовку! Вчерашний кошмар вставал перед глазами. Надо было что-то делать. Что-то предпринимать. И тут я обратил внимание что все кавалеристы отряда из седел не вылезают сутками - и ничего! Не, что-то здесь не так! В первую же свободную минуту я схватил то самое Наставление и углубился в него. Ну конечно! Ну мы и придурки! Всё оказалось очень просто - каждое седло можно подстроить под каждого конкретного человека. А поскольку конструкция седла вырабатывалась сотни лет то подстройка эта очень проста. Окрылённый таким поворотом событий я с книжкой в руках рванул на конюшню к своей Вербе! Сунул ей обеденный сухарь с солью и занялся своим седлом. Дневальный по конюшне удивлённо хмыкнул, увидев меня в такое время, но не сказал ничего. В общем кручу я это седло под себя и вдруг, через десять минут, слышу что дневальный кому-то чего-то докладает. Через буквально секунду передо мной нарисовался сам старшина Пролыгин.
- Чем занимаемся, орёлик? - вопросил старшина.
- Курсант такой-то! Да вот... товарищ старшина...тут...это...вот...
- Ага! До одного через задницу уже дошло! - радостно рявкнул старшина и спросил:
- До отбоя успеешь?
- Так точно! - радуясь что обошлось без вздрючки бодро ответил я.
- Продолжай!
Вернулся в казарму я прямо к вечерней поверке. Закончив перекличку Прошка хитро сощурился и, перед тем как скомандовать отбой , напомнил:
- Орёлики, (это его любимое выражение) завтра у вас кав. подготовка, не забудьте! А чтобы не было так мучительно больно (опять цитата из Островского Николая по моему!) рекомендую обратиться к курсанту такому-то! Он знает что делать! И после всего рявкнул:
- Застава! Отбой!
На следующий день кав.подготовка началась с настройки седёл! Каждого под себя! И как только мы это сделали странным образом у нас стало получаться почти всё - и рысь и кентер и прочие кавалерийские премудрости. А лошадок наших заставских я вспоминаю до сих пор с благодарностью и уважением. Вот по памяти все лошадки заставы Акация - Звонок, Буян, Майор, Орлик, Нрав, Майка, Марта, Белка, Вирта. Мой был Майор - почему такое имя? Очень просто - по традиции лошадников в имени жеребёнка должны быть буквы имён отца и матери. Мама была Майка, папа - Орлик. Майор! Очень просто! И служили мы с Майором долго и с приключениями. Но это уже совсем другая история.

Есть у меня один друган, и служит он в израильском полицейском спецназе. Их, понятное дело, дергают на серьезные дела, типа облав на крупных наркоторговцев, предотвращение возможных терактов, и т.п. Вот он и рассказал:

В один прекрасный день на въезде в один из израильских городов среднего калибра организовали полицейский заслон. То есть перегородили шоссе и проверяют все проезжающие машины: фейс-контроль, откуда-куда-зачем, а у особо подозрительных обыск. Не то поступило сообщение о возможном теракте, не то ловили кого-то конкретного - не в этом суть.

А само шоссе при подъезде к городу проходит по небольшому возвышению, непосредственно за которым и расположился блокпост; и приближающаяся машина видит последний (и становится видна сама) только после "перевала".

И вот, очередная машина, показавшись на шоссе и увидев блокпост, вдруг дергается в сторону и поспешно сворачивает на проселок. А в стороне, в паре километров, есть еще одна дорога (второстепенная), по которой тоже можно въехать в город, и этот проселок как раз соединяет главное шоссе и эту второстепенную дорогу, причем почти перед самым городом.

Разумеется, на этой (второй) дороге организована засада специально для таких случаев. В этой засаде и был мой друг.

По рации им приходит сообщение от блокпоста: ждите гостя. А вот и сам гость: машина с двумя арабами.

Ну, наши выскакивают, блокируют, окружают, мигом разбивают боковые стекла и вытаскивают за уши обоих "красавцев". Это у них специально метОда такая: чтобы не дать им двигаться самим и сопротивляться. Положили обоих мордами в землю, повыбивали немного пыль из ихней одежды - в общем, начало знакомства состоялось.

Дальше уже скучнее: тотальный обыск. Вся одежда, сумки - ничего нет, ни наркотиков, ни оружия, ни даже ножичка. Обыскивают машину, сняли сиденья, уже наполовину разобрали по винтику - ничего нет! А арабы все это время смирненько лежали мордами вниз под дулами, не дыша.

Ничегошеньки криминального нет! Ладно, подняли их с земли, "взбодрили" еще немного, и начали беседу: откуда-куда-зачем; и главное, почему пытались удрать от блокпоста? И тут один из них, зеленый от страха, дрожащим голосом сообщает, что у него уже несколько дней как просрочена страховка на машину! Поэтому и испугались блокпоста!

Примерно 1984 год, мне в это время было всего 7 лет. Зима. Южный Урал. Я с отцом приехал в гости к своему деду, в маленькую казачью станицу. Мороз стоит, мама не горюй. Вчера кончилась затяжная метель, а сегодня на улице ослепительное солнце, на снег смотреть невозможно, настолько он яркий и искрящийся, на окнах огромный слой наледи, и в комнате, на кухне гудит огонь в печке. Представляете себе, как проходит в деревне суббота? Замечательно, я вам скажу, проходит. С утра бабушка идет в магазин, чтобы вечером испечь что-нибудь вкусное, а взрослое население выходит на улицу расчистить снег, занести в дом дрова на вечер, затопить баню, достать из погреба грибочков, солений разных, занести из холодной веранды мороженных пельменей и приготовиться провести роскошный семейный вечер. Целый обряд. В эту субботу сразу все пошло не так. Баню натопили, пельмени осталось только сварить, на веранде стоит бутылка водки, красота. И когда осталось только сесть за стол, за батей зашли его одноклассники и увели куда-то к себе. Бабушке срочно понадобилось уйти к соседке, помощь потребовалась, прадед лег в своей комнате, приболел. А дед остался в гордом одиночестве, и картина провести вечер одному ему совсем не улыбалась. Выход был найден. Позвонил другу, деду Максиму, и начал зазывать в гости, он его и грибами соблазнял, и пельменями с лосинным фаршем, и даже бутылкой армянского коньяка хвалился, дед Максим хоть и жил от нас наискосок метров в пятидесяти, и оказывается, уже оседлал диван и включил телевизор. От бани и угощения отказывался, аргументируя тем, что уж очень концерт хороший, и кино по телевизору будут показывать. Пока они там торговались, я случайно обнаружил в чулане не запертый шкаф и стал перетаскивать его содержимое на ковер спальни. Этим содержимым было: ижевская вертикалка ИЖ-27, два ружья Зимсон, три пневматических винтовки, и две мелкашки. За этим занятием меня и застукал дед. Это был косяк. Во-первых, оружие в масле, и выпачкаю дорогой ковер, а во-вторых, это непорядок. Мощный подзатыльник, отвешанный мне дедом, это подтвердил. Все было унесено на место, а меня отправил он реветь в другую комнату. Перспектива на вечер у деда была далеко не праздничной, никого нет, и внук ревет в голос, да еще и друг идти отказывается. Но вдруг дед, взглянув на мою зареванную физию, заулыбался, подозвал к себе и приказал принести винтовку. Я, еще всхлипывая, притащил ему мелкашку. Спросил: зачем? На что дед уже весело ответил: «Максима в гости звать будем. Смотри в окно». У деда Максима была самая высокая в станице антенна, которой он очень гордился. Я до сих пор не понимал, чему радуется дед, а он, открыв форточку, высунул туда ствол и тщательно целился. Я не успевал переводить взгляд с окна на деда. Что же он надумал? Едва слышный щелчок, и кабель от антенны деда Максима падает на землю. Дед, довольный, убирает винтовку, запирает оружейный шкаф и кричит мне, пора мыть руки и за стол. Сейчас дед Максим придет, ужинать будем. Через минут пять раздается телефонный звонок, дед берет трубку и очень довольным тоном отвечает на вопросы, да телевизор показывает, и пельмени варятся и водочку он уже в графин перелил, и совсем не возражает, чтобы он к нему зашел. А в воскресенье папаня полез прикручивать новый кабель, к самой высокой антенне деда Максима.

Народ на форуме, в основном, с жизненным опытом, поэтому, думаю, большей части форумчан не надо объяснять, что значило в 87 году получить разрешение на покупку ВАЗ 2106. А для молодёжи поясню: тогда машина - это как сейчас... Ну, не знаю, самолёт личный, что ли.
Вот такая радость нежданно-негадано свалилась на начальника строительного участка в/ч 75002 (место расположения - Гремиха) Андрея Р. Конечно, участок был передовым, план выполнялся регулярно, начальник, соответственно, на хорошем счету у командира, но вот так машину - старшему лейтенанту с тремя годами выслуги... Никто из офицеров не мог такого припомнить. Итак, Андрюша собрался в Мурманск за вожделенным транспортом. Но тут была небольшая загвоздка. В жизни Андрея в тот период существовало две особы женского пола - жена и 100-килограмовая сука ньюфаудленда по кличке (честно говоря, не помню, но пусть будет Наташка). И так как первая за неделю до радостного события свалила в отпуск к родителям, то соответственно, вторую оставить было не с кем. Многочисленные знакомые, зная сволочной характер Наташки (большой любительницы грызть домашнюю мебель, тапки, ботинки и т.д.) наотрез отказывались принять её на постой даже на день, не говоря уж о минимально необходимых для визита в Мурманск пяти сутках (сутки - туда, сутки - обратно, ну и три дня там). В конце концов, Андрею удалось договориться со своим другом и тёзкой (чтобы не путать двух Андреев, буду называть по прозвищу - Малина) на следующих условиях: Наташка живёт дома, а Малина дважды в день приходит её накормить и выгулять.
Как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Наташка, возомнив себя единственной хозяйкой квартиры, решила оборонять её «до последнего патрона». Малина, пришедший прогулять и накормить «охранницу», был немедленно атакован и еле успел выскочить за дверь. Штаны (и то, что под ними) были спасены. Но что делать с «подопечной»? Для организации мозгового штурма Малина привлёк весь инженерный состав участка. Не прошло и часа, как решение было найдено. Кормление осуществлялось следующим образом: На лестнице открывалась банка тушенки, дверь в квартиру приоткрывалась (держать приходилось вдвоём), в образовавшуюся щель просовывалась банка тушенки, после чего дверь захлопывалась. Через некоторое время тем же путём отправлялась плошка с водой. Естественно, о выгуливании «хозяйки» не могло быть и речи. Жалобы соседей на лай, грохот (по-видимому, Наташка гоняла пустые консервные банки по квартире) и вонь нагло игнорировались. Особенно настырным предлагалось взять «пёсика» на своё обеспечение.
Вместо пяти суток Андрей проторчал в Мурманске больше двух недель. Сначала не было машины, потом начались проблемы с погрузкой её на теплоход (дорог до Гремихи отродясь не было). И вот, наконец, под звуки торжественного марша новоиспечённый автовладелец ступил на землю родного городка.
Дома его встретили исстрадавшийся «сторож», возмущённая группа соседей, 28 банок из-под тушенки и перспектива капитального ремонта квартиры.

PS. Обещанный литр шила Малина так и не получил.