«О национальной гордости чувашей»

"Шизофрения, как и было сказано»
(кажется, Булгаков)
«Ленин был чуваш»
( М.Иванов)
Все-таки народ поизмельчал нынче.
Это, может, и бурчание стариковское - но, кажется, доля правды в нем все-таки есть.
А к чему я это - да вон, недавно сообщение проскочило, что, мол, матрос с Российского корабля в иностранном порту пропал. Естественно, сразу - измена Родине, предательство... Разобрались, правда, потом - напился, оказывается, попросту в хлам, и отсыпался где-то, за углом валяючись.
Не интересно, в общем.
А что интересно, спросите? А попробую рассказать.
На корабль, в экипаж иногда фигуры попадают прямо-таки странные. У меня, например, был и мастер спорта по карате, и повар из какого-то киевского ресторана - но больше всего, конечно, художники запомнились. То есть нормальные художники, учились после художественной школы в институте заочно, - ну и призвали их. Их - потому что два их было, и оба - чуваши, Иванов и Ильин.
Пришли они ко мне перед боевой незадолго, причем штаб сразу сказал - мол, одного заберем, на боевую не пойдет.
А тут, как не грех, жена, когда сдуру ей ляпнул, что, мол, художники у меня объявились - чуть не с ножом к горлу.
Она в то время в детской неврологии воспитательницей работала - помоги, мол, раз дело такое, у нас там стенка пустая в холле, может, нарисуют чего. В конце концов - чего не помочь? Отправил я их туда, на так сказать принудительные работы... Проходит дней пять - выполнили они социальный заказ, о чем жена и проинформировала.
Только когда информировала - как-то странно на меня поглядывала - будто еще что сказать хочет - и в то же время... опасается вроде чего. Раз такое дело - решил сам посмотреть. Зашел к супруге на работу. Ну-ну. Нарисовали. То есть вроде бы все по-хорошему - птички там разные, бабочки цветные... мишка-медведь опять же с бочонком меда. Нда-а-а-а. Не то что-то с медведем. Вроде все исправно - а не то.
Чувство какое-то странное, при взгляде на роспись эту стенную возникает. Тревога какая-то.
Жена - рядом. Ну и как, мол?... Да ничего вроде... Только вот -
А она.: «Вот-вот» - и - рассказывает, что, мол, когда заведующая этим самым нервным отделением результаты творчества увидела - тоже так себе, похмыкала, и говорит, что, мол, мужу вы (жена то есть) скажите, на всякий случай. Не все у художников этих его ладно. С головой то есть. То есть, если б они помладше были, в детском совсем возрасте, так диагноз «шизофрения» - в самый раз был бы.
Ну а так - люди взрослые, комиссию перед призывом прошли, может, и ошибка....
Ну мне - что делать, похмыкал тоже, в памяти галочку себе поставил - припомнить если что.
...А тем временем - пароход мой к боевой подготовился, вышли на пять с половиной месяцев, а перед выходом - одного художника - Иванова - забрали у меня.
На боевой мой художник, Ильин - ничем особым себя не проявил, служил как все, то есть не лучше и ни хуже. Вернулись мы, через пятнадцать суток - в ремонт в Болгарию ушли. Единственно, что запомнилось - так действительно в бригаде наглядная агитация на недосягаемую высоту поднялась. Крепко оставшийся Иванов поработал.
Из Болгарии я в отпуск ушел, потом в академию поступать уехал - в общем, попал на любимую бригаду месяцев через шесть.
Мне - рассчитываться, а бригада - я, конечно, штаб имею ввиду - вся как пришибленная ходит. Стал пытать, что да как.
А так, отвечают. Художника-то своего, Иванова, помнишь? - Как не помнить - (и сразу медведь этот безумный на стенке в неврологии вспомнился) - ну так вот.....
...Разрисовал этот самый художник бригаду «в петухи»... служба идет... А его погодки - уже в море сходили, колониальными товарами привезенными из-за бугра хвалятся. Ему завидно. Пошел он к любимому непосредственному начальнику - НачПо(начальник политотдела, кто не помнит) в море проситься. Мол, все как люди, моряки, можно сказать, загранзагрёба, боны получают, подарки домой везут. А я, бедный - кроме как «волна выше сельсовета» - и рассказать-то ничего не смогу.
Тот прикинул - а ведь и можно моряка в море пустить. До ближайшего съезда или пленума, когда агитки переоформлять придется - не скоро. Да хай с ним. Пускай в Тунис в док на пару месяцев сходит.
Посадили, конечно, болезного на плавмастерскую - и пошли они, солнцем средиземноморским палимы, в славный город Мензель-Бургибу, родину главы Туниса, президента Бургибы.
...В общем, событие достаточно рядовое, но как верно заметил один флотский остряк-самоучка, всякая флотская беда, как правило, с рядовых дел начинается. Ну например, решили вы просто попить пива после напряженного трудового дня...попили.... И проснувшись на следующее утро с жутчайшей головной болью и общей развинченностью организма в совершенно неизвестном месте, лихорадочно пытаетесь вспомнить, что же было после пива... и трехсот водки... и шампанского... и... - в общем, что рассказывать, думаю, что подобное чувство знакомо многим.
Так вот, возвращаясь к нашим героям - в один из дней, когда желание попить пива еще не созрело, начпо нашего безжалостно выдернули из обстановки благоденствия на фоне неуклонно растущей коммунистической сознательности в народных массах бригады и поставили перед очами главного флотского политбойца.
Надо здесь отметить, что уж не знаю в силу каких обстоятельств, но главный политбоец на флоте(и в войсках) - Членом назывался. То есть были командиры, начальники, флагмана, прочая разная нужная флоту сущность - а этот - Член. И все тут. Это как бы вся суть существовавшего политинститута, сконцентрированная в названии. Ни убавить - ни прибавить.
И вот, начинает этот самый Член - как начпо наш на пороге кабинета появился - исполнять действия, заложенные в собственном своем названии. При этом, учитывая наличие весьма солидного служебного опыта, делал он свое дело весьма виртуозно, и как принято в последнее время говорить - в особо извращенных формах, граничащих - да что там - прямо показывающих на знакомство с высшими степенями посвящения в разделы извращений в этой самой области.
Процесс продолжался весьма продолжительно, и к концу его начпо наш узнал, что с занимаемой должности он снят, назначен с понижением на береговую, а также очень много нового о сексуальной ориентации и наклонностях своих ближайших и далеких родственников.
Когда Член наконец слегка обмяк, кроме изложенного выше начпо уяснил, что известный ему матрос Иванов сделал попытку измены Родине.
....Док, да еще в забугорье, в те далекие времена был явлением весьма желанным. Дело все в том, что в технологию докового ремонта этих самых забугорцев входило обязательное «выведение камбуза». То есть отключалось все на несколько дней, питание экипажа предполагалось в береговой столовой, для чего каждому члену экипажа выдавались ежесуточные пайковые - «всего-навсего» сорок американских рублей в туземной валюте, каковые, как предполагалось, каждый член экипажа и тратит на собственный прокорм.
Думаю, что всем понятно, чем питался экипаж эти десять дней, и на что он тратил валюту.
Но дело-то даже не в этом, а в том, что в эти десять дней от корабля действительно отключают все, на нем нет воды, пожарная магистраль кидается с берега, не пользуются ни умывальниками, ни гальюнами.
То есть, надо тебе справить нужду - пожалуйте в береговой гальюн.
Конечно, в целях недопущения и сохранения, моряки ходили в этот самый береговой гальюн по трое. Но ведь не всегда среди ночи наберется трое желающих...
Что и подвело всю стройную организацию.
Как уболтал Иванов среди ночи отпустить его в гальюн - не ведаю. Но пошел он совершено не в гальюн.
Пошел он - что советскому матросу забор, да еще и без колючей проволоки - прямиком в консульство немецкое...
Это ведь говорится, что города разные, а от Мензель этой самой Бургибы до Бизерты - по нашим, русским понятием - как до околицы деревенской.
Так вот. Двинул он в ФээРГэшное консульство. Пришел, стучит. Там люди вежливые - дипломаты, что возьмешь - открыли ему калитку.
Нашли толмача, тот спрашивает, мол, что привело в наши пенаты, заблудился может, болезный, еще какая помощь нужна? - А он им излагает последовательно, что мол помощь нужна в плане предоставления политического убежища. Я, мол, совершенно не согласный с политикой партии и правительства, и вот, решил.... Те - опешив слегка - а мол кто ты по специальности будешь, дорогой ты наш - А - художник я, говорит. Хочу внести вклад в развитие сумеречного немецкого гения....Те совсем обалдели - но - случай не каждый раз бывает - посовещались - и - отказывают. Ты, говорят, друг, со своими художествами нам не нужен совершенно. Вы, художники - люди подозрительные, вон, мы одного художника к власти допустили в 33-м году - вся планета потом долго икала.... Вот если б к примеру ты связист был. Или еще какой полезной специальности - другой разговор, а так обойдемся мы без тебя.... Ступай-ка во-о-н тамочки - французское консульство. Они там всяких художников собирают.
Тому делать нечего. Пошел к французам. Та же история: он им - Монпарнас, Этуаль - а они ему - да нет. У нас таких монпарнасцев - пруд пруди, как-нибудь без вас, дорогой товарищ.... Не будем мы босоту в Париже плодить...
Конечно, не без того, чтобы побаивались ребята консульские, было бы из-за такого ценного кадра отношения с СССРом портить...
Так что разговоры разговорами, а сами нашим позвонили. Мол, ходит тут один. Политического убежища просит. Заберите его, что ли, от греха подальше.
Наших долго убеждать не пришлось. Прискакали, побрали... и, как водится, давай вопросы задавать... Почему, да зачем... Почему-почему... по кочану.
Конечно, это понимать надо - в консульстве нашем тоже всякие спецы были. И советники всякие. В том числе - по разным наводящим вопросам - типа «А почему и зачем?» Может дело до иголок под ногти и не доходило - а вот яйца в дверь - и медленно кремальеру поворачивать - думаю, вполне могло, учитывая флотскую спицифику города Бизерты. Не зря там наши флот топили....
Так вот, больше всего народ, задававший художнику этому вопросы, смущало то, что нес он на все вопросы одно и то же - несмотря ни на какие ухищрения спрашивающих:
«Все в стране неправильно. Ленин мечтал не об этом. Ленин - великий сын великого чувашского народа. Я тоже чуваш - и этим горжусь безмерно. Надо делать революцию по-новой. По Ленину».
То есть текст до боли «спецам» знакомый - и спрашивающим и медицинским, что смею думать при консульстве были.
Оно конечно. И перестройка уже началась. И все такое, но послушали его, и - готово дело. Диагноз то есть. Шизофрения.
Как уж там дальше события развивались - история умалчивает. Только на пароход бойца нашего не вернули, другим путем в Союз переправили.
Больше мы про судьбу его, да в общем-то, и начпо нашего, не слышали.
Лет пять.
А лет эдак через пять или больше - за временем не помню точно - кладет мне начальник кадров бригады на стол письмо. Мол, обратился к нам и т.д и т.п. господин (уж 90-е на дворе были) Иванов с просьбой... В связи с чем просим направить на него характеристику...
Начальник кадров не виноват, конечно. Но убегал он от меня быстро. А характеристику я сам написал. Постарался пообразнее, впрочем, без особого фанатизма в употреблении ненормативной лексики.
На этом наши взаимоотношения закончились, ... я надеюсь. Только вот когда вести по телевизору из Чувашии - у меня напрягается все... Вдруг знакомую фамилию услышу? В роли борца за светлое капиталистическое будущее, пострадавшего от гнусных сатрапов коммунизма... не дай бог такого. Шизофрения.... Как и было сказано.

Раньше, в застойные так сказать, времена, большое внимание «рабочим династиям» уделяли. Вот и у нас в семье тоже «рабочая династия», только флотская получилась. Скоро век, как мои родственники морю служат. При этом, повторюсь, династия именно рабочая, так как в общем уж очень больших высот в службе никто особенно не достиг, но по полжизни отдавали морю почти все родственники, да и до сих пор отдают....
Мы как-то даже, смеясь, почти целый офицерский экипаж сформировали: и командир был, и помощник, и механик, и связист, и штурман (правда «минус политработник») и даже химик.
И не без того - на боевой в Средиземном встречались иногда.
Но история-то не об этом вовсе, а о КРБГ-5.
Это - корабельный бета-гамма радиометр. Хорошенький такой приборчик, и цена у него тоже хорошая. Вместе с серебряно-цинковыми аккумуляторами на стоимость «Волги» ГАЗ-24 тянул. Но про цену я потом узнал.
К каждому такому приборчику источник ионизирующего излучения прилагался, для тестирования. Ну источник, кто не знает - коробочка пластмассовая, в ней - капелька металла.
Радиоактивного.
Присказка кончилась.
Я обязанности старпома принимал далеко от родной базы.
Не знаю как другие, а для меня эта должность выстраданная и выслуженная была, и ощущал я себя ну прямо как тот молодой старшина из рассказа Конецкого - йогом высшей квалификации. Все могу. Все умею. И все время себя как бы со стороны наблюдаю.
Командиры боевых частей рапортами доложили, старшины отдельных команд - тоже. Вопросов нет. Осталась химия, которая на кораблях второго ранга прямо на старпома замыкается. Тут проблемы оказались. Какая-то там железяка разграбленной оказалась, что-то еще по мелочи. А в самом конце приема химии подходит командир отделения и тихонько так докладывает, что, мол, нету одного источника радиоактивного излучения.
Что? Источник? - А, ерунда. Придем в базу - новый получим (говорю же, йог!).
Принял я дела и обязанности, и закрутилось - задачи сдавать, времени на подготовку нет почти, а нигде конь не валялся, в общем, белка в колесе, задачи, конечно, посдавали, к межфлотскому переходу подготовились, проверки прошли - вышли.
Про этот источник что-то и не вспомнил никто из проверяющих. Ну, и я позабыл: не напоминают - конечно, забудешь.
Пришли в Город, опять отработки, задачи, док, ввод в первую линию - «не до грибов» - по меткому выражению.
Но, в конце концов, вышли на боевую. Служилось - без кривды скажу - в удовольствие. Вот уж сколько лет прошло, а такой радости от службы, причем не только у меня - что бы я смог один сделать - у всего экипажа, от командира до последнего молодого матроса - ни до ни после не было.
Служим. Постепенно, а корабль на эскадре лет шесть не был, привыкают к нам, и оценки нормальные пошли, и все по-хорошему.
Пока телега не пришла. А в ней - все честь по чести, мол, так и так, один незадачливый подчиненный, мечтая насолить начальнику, заправил под обивку стула последнего личнокраденый источник ионизирующего излучения. Вследствие чего начальник госпитализирован с раком простаты. Посему работникам ООКГБ проверить, а командованию допустить к проверке... и т.д.
Вызываю химика. И тут-то он мне и напомнил забытое обещание добыть новый источник... взамен отсутствующего....
Непохорошело слегка.
Как уж мы там решали и крутили, не упомню. Однако ушел от нас товарищ, удовлетворенный полностью. Все источники на месте, хранятся правильно... и т.п.
Но проверка проверкой, а проблему-то надо решать.
А тут как раз по соседству, в точке на одном суденышке братец мой, химик, обретался. Были у нас такие группочки: отделение, командир отделения - офицер, сидели по разным пароходам в точках, для решения некоторых «спицифицких» задачек.
Прихожу к нему. Так, мол, и так, что посоветуешь? Он чуть не в истерику, что, мол, источник этот восстановить нипочем не получится, и вообще, мол, извини, брат - но жопа у тебя. То есть в полный рост.
Н-да. Посидели, чайку попили, и тут мысль военная, то есть по определению парадоксальная, мне в голову приходит. Ладно. Если нельзя восстановить, значит, надо уничтожить. Путем списания.
А можно ли, говорю, брат, к тебе официально обратиться за помощью в ремонте того же КРБГ?
Тот на меня посмотрел слегка недоуменно, в принципе, отвечает, можно. Старшина команды моей - техник по этим как раз приборам. Мастер военного, так сказать, дела. Но толку -.... Проще к сириякам обратиться. Да только кто же даст.
Ладно, говорю. Обращусь - а ты уж будь добр - не отказывай. На том и порешили.
Пришел я на родной пароход, вызвал к себе химика своего. Поговорили мы за жизнь и службу - и -...
Дней через восемь, на докладе по результатам проворачивания химик озвучивает, что, мол, КРБГ из кормовой аварийной партии не в строю.
Доложил я это дело Кэпу, и между прочим, что в группе химиков на соседнем пароходе мастер военного дела есть. В аккурат по этим самым приборам. Может помощи попросим? - Тот дал добро, телеграммой официальной запросили, от химиков тоже добро, привозите, мол, посмотрим.
Спустили барказ, химик мой с рожей серьезной прибор принес, к нему вся трихомудия прилажена в виде инструкций, формуляров, и т.д. и т.п.
Па-а-а-ехали.
Барказ до парохода дошел благополучно, постоял там минут несколько. Крики оттуда вдруг пошли. В основном матерные - пароход-то тот на ветру стоит, хорошо слышно.
Ладно.
Возвращается барказ - химик на трап подымается - в полной прострации.... Вот, мол, хотел как лучше, и не удержал... уронил. Утопил...
Ну, я его конечно, растоптал тут же, принародно. Слова всякие наговорил. И объяснительную писать отправил.
Потом от брата и его химиков тоже объяснительные взяли, акт составили, и - списали бедолагу КРБГ напрочь.
Пришли потом в базу, отдохнули, я химика в отдел отправляю, акты на списание у главного химика утвердить.
Является к вечеру - довольный.
Докладывает. Прибыл, по результатам боевой службы - доложил, сувенир - маску лично из пальмы вырезанную - вручил. Начали акты подписывать. Дошло до КРБГ - и тут начальник отдела - на дыбы. Да знаешь ли, сколько он стоит, да как новая «Волга», да то, да се.
Толку-то. Утоп, блин, на глубине 105 метров вместе с принадлежностями и формулярами. Вот акт. Вот объяснительные.
А начальник - мол, да не может быть, да не подпишу... - и тут химик мой паузу сделал - тут, за столом у него, у начальника - старлей сидел. Вроде - лицо знакомое. Вот этот старлей - и говорит вдруг:
- Товарищ капитан первого ранга. Все при мне было. Я сам видел, как прибор в воду упал... И вообще. Старпом этот - мой брат. Помогите?
Начальник на одного посмотрел, на другого, и подписал.
.........
Но что больше всего с годами меня интересует, куда ж этот самый источник делся.
И не найду ли я его когда-нибудь - по закону подлости и всей прочей диалектики в своем кресле. Ведь, говорят, эта зараза с громадным периодом полураспада...

А то что-то не то последние годы...
То есть еще пока ничего, но...

Это даже не история, так, байка, правда с абсолютно реальными корнями.
------------------------------------------

Было у меня на крейсере два командира БЧ-2, и оба - личности весьма легендарные.
Первый - то есть к которому я и пришел лейтенантом - тонул в лейтенантские порЫ на «Новороссийске», был вытащен на берег матросом. С этим же бывшим матросом, ставшим мичманом, они не расставались почти всю службу.
Даже и уволились почти одновременно.
Ну, а после «Новороссийска» служил мой будущий «бачек» на «Железном Феликсе», там и познакомился с «грозной ракетной техникой», и, заслужив по праву звание первого ракетчика черноморского флота, получил назначение на новостроящийся вертолетоносец, где наши судьбы и пересеклись незадолго до его увольнения по возрасту.
Так что в какой-то мере мы - молодые офицеры-ракетчики, гордились, когда называли его фамилию в качестве своего начальника. Знал его без преувеличения флот, и не раз я слышал восхищенное цоканье языком, что, мол, да, такой и прикроет и с начальством поговорит, если надо. Что и верно - как за каменной стеной с ним жилось, ни разу, ни при провале стрельб, ни при авариях - а было, было, ракету на ракету насаживали, носом в попку - ни один офицер не пострадал. Всегда техника виновата. Умел Шеф пользоваться технической документацией, где на титульной странице, сразу после названия комплекса написано было «экспериментальный образец».
И отдохнуть тоже славно умел. Новоприбывших офицеров БЧ-2 «прописывали» не где-нибудь, а во всефлотско-известной «Козьей жопе» - кабачке под рестораном «Приморский», куда заблаговременно направлялись два техника-мичмана с немалой канистрой шила корабельного с целью «забить» местечко для дружного офицерского коллектива БЧ-2.
Не вру. Меня «прописали» именно так.
Но все хорошее кончается когда-нибудь, и ушел наш Шеф на пенсию. В 47 лет, с должности командира БЧ-2 крейсера, не прослужив за всю свою жизнь ни дня на берегу. Светлая ему память. Сейчас, наверное, таких не найдешь.
Но не будем о грустном - назначили нам на смену Шефу личность вообще легендарную - капитан-лейтенанта Чукина.
Легендой он стал еще лейтенантом, а к моменту назначения был очень толковым офицером - каплеев просто так на должность второго ранга не назначают. Пил, правда. Но об этом я рассказывал уже, а сегодня - как он флотской легендой стал.
Так вот, служил он, как положено лейтенанту, ничем особым не выделяясь, пока не пришло время отпуска.
На флоте, как и везде в Вооруженных Силах, лейтенант узнавал о том, что он со вчерашнего дня в отпуске обычно сменяясь с дежурства или придя из патруля.
Так и здесь, докладывает он о смене с вахты а старпом ему:
-А какого, собственно, хера ты еще здесь? Время - двадцать часов, а с нуля - ты в отпуске...
- А...У....Э...
- Да что ты мекаешь, отпускные - у финансиста. Вот проездные не выписали. Ну, придешь завтра.
Делать нечего. К финансисту. Ну, а тот деньги-то ему выдал, но посоветовал: Ты, мол, мне адрес оставь, куда поехать собрался, я лучше проездные тебе почтой пошлю, если завтра придешь - старпом тебя из отпуска отзовет, есть у него такая практика. Отпуск-то объявлен приказом, а то, что вызвали на другой день -служба...
Совет полезный, как тут не воспользоваться.
Уехал он в отпуск. Отдыхает себе неделю, вторую - нету письма с проездными. Он - телеграмму на корабль. Пришлите, мол, поиздержался в отпуске.
Тишина.
Вторую шлет.
Тихо. Отпуск-то кончается, на пароход надо. Третью, «Молнию».
Старпом в сердцах после двух телеграмм, да еще и «Молнии» - а тут проверки разные, не до лейтенанта - возьми и брякни почтальону -
- Да ответь ты ему - пусть пешком идет...
Моряк оказался грамотно подкованным - и без вопросов телеграммку с текстом «Иди пешком. Старпом» отстучал в места проведения отпуска.
Все, как помянуто, хорошее кончается когда-то, кончился и отпуск у лейтенанта.
Нету его.
Не прибыл то есть в часть.
На всякий случай: начало семидесятых. Дисциплина - ой-ой-ой.
Второй день нет.
Третий. Впору дезертиром объявлять и в розыск.
Не тут-то было.
Приносит почтарь телеграмму старпому.
«Иду пешком. Прошел Тулу. Целую - Чукин».
Немые сцены и другие проявления изумления нервно пьют валерьянку по сравнению с реакцией старпома.
Немедленно нашли деньги и отправили лейтенанту на проезд.
А он так и остался - Целую, Чукин.

Так вот, был у нас комбат Вовка.
Только это кому Вовка, а кому Владимир Иванович.
Мне его показали в первый раз, когда еще лейтенантом на железном крейсере «Первый чекист» вахтил. Смотри, мол, на этого каплея, учись, лучший башнер дивизии.
Башнер - командир башни то есть. Главного калибра соответственно. Ну, тогда, в лейтенантские порЫ, мне это все нафиг и пополам было совершенно - лучший он башнер, или вообще кто. У меня тогда мозги на «грозной ракетной технике» повернуты были насмерть, и офицеров, что с личным составом да железками возятся, я вроде и за офицеров не считал, так, работяги-работягами, о чем с ними говорить, ежели они порядок настройки клистрона в виде постановки клистира представляют, да еще мерзко ржут при этом. Только о бабах....
Потом, по происшествии лет немалых флотских, понял, что такое значит прослыть лучшим командиром башни главного калибра крейсера на дивизии. Снаряд - за 50 килограммов, заряд - такого же веса. И кидать их в элеватор нужно с четким темпом, без задержек, любая задержка - сбой стрельбы. Вот и гоняли морячков-заряжающих вместо физзарядки - тренироваться на матчасти, по учениям всем, тревогам - тренироваться, ...и еще, и еще, и еще, до тех пор, пока у заряжающих не вырастали мускулы, и не переставали они «сбоить» на подаче. А лучшим инструментом при проведении таких тренировок по слухам была палочка стальная, сантиметров сорок длиной и диаметром сантиметра два-три. Для чего? - А ежели не так что-то делает заряжающий - командир башни ему той самой палочкой - по рукам, по рукам. Лучше любых слов и команд доходило. А палочка та - «окончательный выключатель» называлась.... Наверное, догадываетесь сами, почему...
Да, но это отвлекся я слегка.
После классов назначают меня на так сказать «эскадронный крысоносец», и встречает меня там - представьте себе - ВРИО командира БЧ-2 - каплей Владимир Иванович, бывший лучший но опаленный стрелок. И семи лет не прошло, как он из крейсерского комбата до эсминца «дорос». Тут уж что ни говори - а все согласно старинной крейсерской характеристики -
«за время прохождения службы обленился настолько, что перестал пререкаться с начальством. Прошел сложный служебный путь от командира четвертой - до командира первой башни. Как вахтенный офицер - крайне опасен. Пьет много, но с отвращением...»
Видимо, на последнем-то и сгорел «лучший башнер». Жена у него в советской торговле работала, так что проблем со спиртосодержащей жидкостью у него не было совсем.
И оказывалось так, что к обеду Вовка слово «мама» целую минуту заикаясь выговаривал с трудом. Но что бесило больше всего, запаха от него спиртового никогда не наблюдалось. До сих пор не знаю, чем он, гад, закусывал.
Вот и вывел он как-то Кэпа из себя своим заиканием.
Пришли к нам артисты какие-то - или вообще лекторши из общества «Знание» - не помню. Но дамочки преизрядные, прихихикивают завлекательно... А кэп - я поминал об этом, женский пол уважал... Пригласил их к столу на обед, красуется в лучшем виде - куда там павлину, это просто воробей безродный, - несет что-то там.... И вдруг в разговоре с другим моим комбатом МЗА-шным и говорит, что, мол, да, мол, мы почти земляки.... (Комбат из Астрахани был, а кэп то ли отдыхал там, то ли еще чего, сам-то он городской).
И тут у Вовки мысль в пропитых мозгах зашевелилась... Между двумя ложками борща...
- Ага... земляки, б... Две монтировки... по карте... мира... политической...
Стоит ли говорить, что зная свою особенность, Вовка молчал за обедом обычно, так что когда заговорил, тишина установилась. Да и трех минут не прошло, как все это он рассказал. Кэп хоть и порозовел, но сдержался. Проводили в конце концов дамочек, кэп меня - к себе. Эпитеты и прилагательные если убрать, то мысль кэпова основная была, что поручается мне немедленно выяснить, каким это образом Вовка упивается так, что никто понять не может, где и каким образом.
Фигушки. Не выясняется проблема. То есть развод утренний произвели и Вовка - на палубе. В любую погоду. Ходит, личным составом руководит, в каюту - ни ногой. Разве что в гальюн. Ну да в гальюне пить не будешь...
В общем, задача. Бились-бились - никак. Но к обеду Вовка стабильно в канифас, после обеда - спит до доклада вечернего - и по обстоятельствам - то ли на берег, то ли на дежурство.
Кэп наконец мыслями собравшись, с Вовкой беседы стал вести. Крутил и так и эдак, и командиром БЧ обещал назначить - не колется. Только и добился от него Кэп того, что признался он, что в «сходящей» смене 2 бутылки на борт приносит в дипломате, а в «сидячей» - до пяти.
Это ж надо выпить!
Стало быть, не один бухает. И тем не менее, все офицеры и мичманы трезвые вроде... Задачка в общем.
А Вовка тем временем ухмыляться начал да подкалывать, что, мол, вычислите, тащкомандир, пить брошу. Впрочем, поправлялся тут же - не брошу, а на корабле не буду.
И так бы ничего и не выяснили, но случай помог.
Выхожу как-то на правый шкафут из штормового коридора. В нем полусумрак, на улице - солнышко, все-то все отчетливо видно. Ага. Вовка стоит, рядом с рубкой дежурного... руку в иллюминатор протянул... вынул... со стаканом!! Пьет!!! я - бегом назад, да по левому борту, да в кубрик ракетчиков - ах, суки недодранные!!!
Сидят два комода ракетных на рундучках под иллюминатором. Столик малый накрыт - огурчики, хлебушек... бутылка пустая!! А в кружках - не вода плещется....! Вот ведь как Вова наш пристроился. Ходит по палубе, а сам морякам, гад, бутылку выдаст - и по команде они ему наливают, он руку в иллюминатор - принял - погулял - повторил, а остатки - морячиллы добивают вкусно!
Так вот и остановили мы это дело.
Вовка посмурнел после этого, но действительно, больше перед обедом заикаться не стал. Ну, а глядя на такое дело, его и вправду на «бычка» Кэп представил.
А я на другой пароход перевелся...
Но это уже другая история.
_______________________________________
Хоть и ругали меня, что все про алкашей, но кончилось-то по-хорошему...

В чем отличительная черта военных, так это в умении решать поставленные задачи. Причем, как опыт показывает, если человек отслужил, положим, года полтора или чуть больше, то порою и задачи-то ставить не надо. То есть он сам себе и задачу на текущий момент грамотно поставит и выполнит ее, порою преодолевая препятствия самые немыслимые.
Примеров тому несть числа, но заострим свое внимание на классической литературе.
Давайте вместе вспомним, как Швейк решал поставленную самому себе задачу воссоединения с Лукашом..... итак - Будейовицкий анабазис.

Его бы, конечно, не могло случиться в наш век развитых коммуникаций, телефонов, телевизоров, самолетов, машин и так далее - если бы не русская лень к переменам.
Ведь действительно, вон, питерцы - авангард прогресса и демократии на всем постсоветском пространстве - как лихо, в два касания избавились от гнусного - по их просвещенному мнению - коммунистического наследия в виде названия собственного города. Не то что некоторые.
Правда, до сих пор остается невыясненным, избавились ли вместе с этим названием и от звания «город-герой» - а то ведь «Город-герой Санкт-Петербург» звучит несколько, согласитесь, сюрреалистично с одной стороны, а с другой, всех гостей города по-прежнему гордо встречает надпись на гостинице «Октябрьская», что против Московского вокзала, - «Город-герой Ленинград» с третьей же стороны - героя-то присваивали Ленинграду именно, и никакой Петербург тут и рядом не валялся. Верно, что есть нечто странное во всем этом. А уж про адресацию писем «Город Санкт-Петербург Ленинградской области» говорить вообще нечего, глаза начинают немедленно косить в разные стороны, и хочется для приведения в порядок разбегающихся мыслей и глаз - выпить - отчего, наверное, некоторые товарищи, приезжающие в наш чудесный город и ознакомившись с упомянутой надписью немедленно же и делают это. Вследствие чего нахождение в городе над вольной Невой для некоторых - да что там греха таить - почти для всех - превращается в нескончаемую вереницу возлияний, приводящих порою к тому, что придя в себя уже на подъезде к своему городу, ну, Москве, например, народ начинает лихорадочно соображать, а не пригрезилось ли ему все...
Так вот, примерно такой же «заворот мыслей» происходит и в других случаях, которые как раз и связаны с упомянутой русской ленью к переменам. Здесь не лишним, наверное, будет отметить, что эдакий философский пофигизм, явственно проступающий в глубинке, в отличие от северного мегаполиса, считающего себя почти европейцем - накрепко роднит Россию с Азией и ее философическим взглядом на жизнь. И бури всяческих перестроек и ускорений, проносящихся над бескрайней русской равниной, ничего-то не меняют в миросозерцании народа, оставляя за собой разрушенную промышленность и сельское хозяйство, но не трогая сути русской души, которая, поминая опять же классика, продолжает с недоуменным лицом чесать в собственном затылке, задаваясь извечным же вопросом: «Куды гонют?»
Так что в отличие от вечноспешаших мегаполисов, провинция не торопится к капиталистическому счастью, и если бы в конце концов «ветры перемен» победили неторопливое бытие и, к примеру, старинный русский город Вятка обрел бы свое исконное название, эта история никак бы не произошла, но...

- В Москве документы сдашь в РАО ЕС. Вот по этому телефоны позвонишь.
... Это меня коммерческий директор инструктирует... Вообще, он мужик хороший. Поорать только любит - да уж у кого что от воинской службы осталось. Меня к нему привели когда - с виду - не подступись, пиджак малиновый, галстук с ослом американским, ...что, мол, делать умеешь? А я что - за плечами 27 календарей... все умею, если расскажешь, как... А лучше всего умею не копать. То есть можно конечно и копать - но не копать лучше.... - все , говорю, умею... Тот заулыбался - ну - ясно, говорит, школа. Я сам подполковник - тут мне полегчало слегка...
Отвлекся я что-то на воспоминания -
...а потом на поезд - и в Киров. Билеты Ира(секретарша, значит..) заказала.
О чем с директором завода говорить - знаешь, договор готов. Закончишь там все - на поезд и - обратно. На всякий случай - вот тебе мобильник, позвонишь, согласуешь...
... Гля-я-я-я... мобильник дает, только-только фирма игрушку приобрела... Ну, сталбыть надо все с лучшем виде...
...Все понял?
- Да!
...Ну не «Так точно» же отвечать - хотя и тянет.
Чемодан-вокзал-столица.
Уж не знаю, как сейчас в РАО с коммерческими фирмами работают - а уж тогда....В общем, протолкался я между подъездами этого самого РАО весь-то божий день. Устал как собака, ладно - билет есть, вокзал Ярославский, в поезд рухнул - спать...
Утречком, выспавшийся, выползаю. Город-как город. Такси.
- Улица Металлургов, один.
- Нет проблем, командир, поехали.
Едем. Доехали. Вышел. Блин. Завода никакого нет. Таксисту:
- А где тут чугунолитейный завод?
И вдруг Харон мой пропадать из виду начинает. Согнулся я, заглянул в машину - а тот с кресла съехал почти, где-то на педалях валяется, за живот держась.
Просмеялся, и:
- Слушай, ты у меня уже одиннадцатый.
- Не понял?
- Ну одиннадцатый, кто сюда на чугунолитейный завод приезжает. Нету у нас чугунолитейного.
- Это Киров?
- Киров. - и опять в покатушки. До меня доходить начинает. Киров мой вроде в Калужской области должен быть. А вокзал в Москве - Ярославский..
- Киров - какой?
- Киров Кировской области...
Ля-я-я-я-....
Хорошо, мобильный есть. Звоню....
- Да. Я. Докладываю...
Хорошо говорит...
Вот уж точно, коммерческий поорать любит.
Ладно. Выключаем его к едрене фене. Задача нам поставлена - поставлена. Решать надо - надо. Вперед. В Киров Калужской.
На вокзале - никаких поездов до Москвы - нет. А на те, что есть, нет билетов. Та-а-ак. Самолеты? Понял, не летают. Но! Я ж военный. Хоть и бывший. Где у нас тут комендант...
Хорошая у нас служба ВОСО. И в ВОСО. Веселые ребята. Любят над чужим горем посмеяться. Хотя и советы дают. Например автобусом, до Сыктывкара, столицы, блин, Коми. А тамошнему коменданту - он позвонит, посмеются вместе над такой историей, ну и билет до Москвы на самолет закажет.
- Ну как, пойдет?
А что тут думать - вечером в Москве, завтра - в Кирове... Калужском, чтоб ему пусто было.
- Пойдет.
Позвонил он, посмеялись опять же надо мной с коллегой своим, договорились.
Еду в автобусе. Что-то тревожит, чувство какое-то неприятное, а что - понять не могу. Но засыпать стал. Устраиваюсь поудобнее - что-то мешает. А! Мобильный. Включить надо. О, звонит.
- Ты где? - это коммерческий.
- В Сыктывкар еду.
- ...К-куда?
- В Сыктывкар. Оттуда билет на самолет до Москвы забронировал.
- И?
- Утром в Кирове буду..
- Ну...!!!!
Мне потом рассказали - шеф, когда про Киров Кировский узнал - слегка из себя вышел. То есть сначала секретаря Иру пытался папкой с заказами билетов пришибить слегка, но отошел потом, когда увидел, что заказ-то правильный, в Калужский Киров был.
Ну а уж после моего сообщения, что, мол, в Сыктывкар еду, совсем затих. Валерьянки пару стаканов принял - и затих.
Курил только и всех спрашивал - безответно конечно - какой его черт дернул еще одного военного в фирму взять, мол, дури его собственной хватает на всех, а инициативу проявлять в другом месте надо, то есть совсем не в поездках по нашей необъятной стране... Но под вечер все-таки пришел к мнению, что все не так уж и страшно, и хуже бы значительно было, ежели б я в этот самый Киров через Улан-Удэ, к примеру, ломанулся в стремлении выполнить поставленную задачу.
В Сыктывкаре меня, когда к коменданту пришел, нормально встретили. Улыбались только сволочи мерзенько. Ну да не страшно, не такое видели.
Но в самолет-таки посадили, полетел...
...............
Добрался я до Кирова этого в конце-то концов. Туда, вишь, автобус простой ходит, да и на электричке тоже можно. Вопросы порешал, все ладненько., - и в обратный путь.
Звоню, докладываюсь, так мол и так, убываю.
Шеф - ничего, давай, мол... Но маршрутом все же поинтересовался - то есть расспросил, когда, куда и на чем еду.
Полностью понимая, что в общем и целом мое путешествие выглядело несколько необычно для обыкновенной командировки - я, двигаясь утречком на работу, некстати вспомнил «Будейовицкий анабазис».
Некстати потому, что когда я заглянул в кабинет шефа, мечтательно курящего утреннюю сигарету, и произнес - «Осмелюсь доложить, шеф, я опять здесь!»...
...В общем, когда шеф пришел в себя, он оттащил меня к хозяину, чтобы я сам рассказывал свою эпопею.
Видимо, хозяин тоже любил Швейка.
Так что командировочные и проезд мне оплатили.
Только после всего этого в командировки я стал ездить очень редко....