Сержант Платон(ов)* на тактических занятиях

- Фули те ползёшь неправильно!
- Да как неправильно, как неправильно?
- Да двигаться надо туловищем тела, а у тебя движения перильстатические!
______________________________
*В армию попал будучи отчисленным из мединститута, за аморальное поведение, "инцест с куратором факультета"
почему инцест? "Да она нам как мать и отец была"

Один день рядового Денисова (точнее утро)

Охохо, чего ж так холодно? Ну Арбеков сволочь, всё экономия, экономия.. Угля ему жалко.Вот заболел я может, совсем занемог, октябрь чай не май месяц. Отлежаться бы денёк, чтоб не дёргал никто, поспать часиков до полудня, а потом болтаться до боевого расчёта. Телевизор поглядеть, фотки напечатать, опять же постираться не мешало б, вшивничек домашний припахивает вроде...
- Да встаю, встаю, отстань ты от меня Андрюха, холодно вылезать-то!
- Чай горячий?

Колян Денисов отбарабанил уже год, из них без малого десять месяцев на заставе. В залупу сильно не лез, но и очко не рвал, формально числился РЛСником, да какая там РЛСка в горах, пылилась в оружейке "ФАРА", а на учебном пункте только "Кредо" изучали. Так и получилось, что ходил Колька колуном пожалуй чаще всех, ну и конечно всё , что там в распорядке расписано ЧГ, дозорчики, летом поразнообразнее, зимой помонотоннее. Вчера на боевом замполит привычно проговорил: "Денисов - с четырёх до восьми и с двенадцати до шестнадцати". а Денисов привычно ответил "Я есть". Означало это, что весь день опять пройдёт в колунке. Самая дикая смена четыре-восемь, пока темно периметр топтать потом на час-полтора на вышку лезть как рассветает. А рссветает похоже ещё не скоро, ветрище, пасмурно наверно, промозгло. Ну с полудня до шестнадцати ещё ладно, пригревает пока, почитать можно чего-нито, прикорнуть даже, благо днём на заставе никого, все где-нибудь. А там уже пожрать, да если не припашут на хозяйство, жеребца своего похолить, седло к зиме дожирковать, да покурить там в конюшне с пацанами. О! Покурить! Колян приподнялся на локте и сунул руку тумбочку, там лежал грев сурковский, посылку получил сослуживец, открыжыл пачку астры как полагается. На душе сразу похорошело. Так уже обрыдла эта махорка казённая десятилетней давности иной раз палки одни, да анаша беспонтовая, кашель, ни кайфу ни смысла, палево сплошное. Долбанная перестройка, аж полы вскрывали в охоте за бычками.

Колян сел в койке, и ежась и напевая "Если есть в кармане паачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сеегодняшний день, и билет на само..."
-Бля Колямба! ты где? уже без десяти! Там Махмуд околел.
-Иду, иду, Андрсен, снаряди не в падлу магазинчики а?
- Возьмёшь махмудский подсумок, потом в его колодку разрядишься.
- А чего Иваныч приказ ставить не придёт?
- Нет, сказал Аллюра будить, у него жена с сессии приехала, понимать надо!
- Ну хватит уже орать, дайте поспать бараны!
В угол полетел тапок, но попал по дужке.
- Сам баран! как их ЧГ припрётесь дык чуть не на бильярде начинаете играть посреди ночи, спи молча пшенарь!
Не мешало б сходить по нужде, но тащить свою задницу в летний сортир было выше всяких сил, потом схожу, как заступлю.
Денисов схрустом зевая и сощурившись в коридоре поплёлся в сушилку. Там прмо на ПэШа натянул ватники без подклада, свитер чей-то не свой (лень искать), и бушлат. На зимнюю форму официально ещё не перешли, и голове пришлось довольствоваться выцветшей за весну-лето кепкой, с тёмно-зелёно-желтым пятиугольником вместо звезды.
- Всё, я готов, давай весло, буди Аллюра.
На распишись, готов, не забудь у Махмудки магазины забрать.

Из спального помещения вышел сержант, в ультрамариновых трусах, в мурашках. и одном тапочке.
- Какая блядь тапок упёрла? Становись.
Прошёл в дежурку, и взял с ЗАСовской стойки специально для таких случаев валявшуюся там фуру.

Маленькое отступление. Несмотря на обрисованное разгильдяйство, и дружеские отношения, некоторые моменты заставского бытия выполнялись свято. И даже, если была б 200% гарантия того, что проверки никакой не будет, колун выходит вовремя, приказ ставится всегда, хоть это функция исключительно офицерская. На том и стояли. И только возникало малейшее сомнение в надёжности одной из частей этого организма - всё, до свидания, в отряд, в обоз, в ИСапР, вниз. Попрбуй ослушаться старшего в наряде, пусть даже младше призывом, и возрастом. Никто никуда докладывать не будет, но в дальнейшем - отрезанный ломоть. Пафосно, но по существу, у каждого из 18 человек есть в наличии регулярно пятьдесят патронов, какие могут быть разногласия? Одно дело делаем.

- Трищь сержант, пограничный наряд в составе рядового Денисова, для получения приказа на охрану Государственной Границы построен, дежурный по заставе младший сержант Фазлиахмедов.
Здоров?
- Ох нездоров, голоден!
- Меньше дрыхнуть надо, успеешь тогда свой бутыр затолкать. Андрсен, выйдет, плесни ему чаю, пусть там за складами пьёт, от греха подальше. Ладно, хватит ..здеть.
- Рняйсь, срнна!
-Приказываю выступить на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистичскх рспблик, вид наряда Часовой заставы. задача....... форма несения службы.......маршрут движения.....взаимодействие.... связь каждые....доклад......с наступлением светлого времени......на пост наблюдения....... со сменой на месте....
- Вопросы есть?
- Вопросов нет, приказ ясен, есть выступить на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистичскх рспблик, вид наряда Часовой заставы. задача....... форма несения службы.......маршрут движения.....взаимодействие.... связь каждые....доклад......с наступлением светлого времени......на пост наблюде....
- Выполняйте приказ!
- Наряд, нале-во, на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистичскх рспблик шагом марш.

Наряд двинулся в угол плаца к месту для заряжания оружия. Потом ввалился Махмудка, с счастьем в глазах оттого, что его "с нуля до четырёх" уже кончились, и теперь можно неспеша похавать, и спать до десяти утра, а если не припашут, то и до всех одиннадцати, потому, что в полдень в дозор аж до двадцати, восьмичасовой проход по кордонам.
- Трищь сржнт, за время несения службы признаков нарушения Государственной Границы не...
- Пойдем чайковского треснем, передевайся, да Колямбе надо кружку выдать.
Андрюха погромыхав пирамидой вышел с хитрой рожей, и спросил
- Все в курсе что Ольга с Москвы с сессии приехала?
- Ну
- Сюрпрайззз, каждому по пачке дукатовской Явы! Выдаю соответственно!

Жизнь хороша, Махмуду, Аллюру оставалось служить буквально месяц, Андрюха ждал весны, а Колян Денисов, был рад тому, что "экватор" уже позади, и осталось уже меньше чем отслужилось. Вечером он сделает очередную дырку в календарике, и примет участие в испечении торта для Ольги, который хоть и получится несъедобный, но разве кто об этом узнает?

Беглец

Эта история была поведана мне в накопителе аэропорта г. Пекин, человеком, в искренность которого верилось не только после изучения находящихся при нем документов, но и при взгляде на его одежду. Худой, с лихорадинкой в глазах, китель без погон. Привели его к пограничному контролю в сопровождении нескольких китайцев, одетых одинаково серо(явно контора), и двух русских строгого вида мужчин, вне сомнения посольских чиновников, иные за таможенную зону попасть не могут.
Повествование от первого лица.
Родом я из под Сыктывкара, работаю водителем на Целлюлозно-бумажном комбинате. Есть у меня брат, младше на три года, сволочь. Пришел я из армии год назад, женился сдуру почти сразу. Жена комячка, чтоб ей провалиться. Несколько раз уже уходил от нее, да протрезвев возвращался.
Братан мой, студент недоделанный, был отчислен из Питерского горного за неуспеваемость, но там и остался крутиться с прощелыгами какими-то финнам <якобы бензин> по предоплате продавали. А дома его военкомат уж обыскался, и с ментами, и повестками. А похожи мы как две капли, только у меня мозгов меньше. Приехал он домой как-то, в Питере прищучили его, отлежаться значит решил. Вышел за квасом на остановку, тут его и взяли. Облава военкоматовская, он говорит обрадовался, думал уголовка с Литейного. Вечером мать прибежала к нам (живем отдельно), плачет, говорит Ваську в армию отправляют, держат взаперти, завтра отправляют уже в Княж-Погост (сборный пункт). Ну раз такое дело, я взял литр водки, пошел в райотдел наш. Там однокласник в дежурке работает. Отпустить грит не могу, а пообщаться - ради бога. Выделил нам подсобку набитую хламом всяким, там мы и забухали. Кончилась родимая, бежать надо. Деньги дома, ночь на дворе. Там зараза моя вопить начала, не понимает, повод железобетонный, брат в армию уходит. Ну и проваливай вместе с ним! Дверью хлопнул, чего еще делать. А мысль-то засела.. После очередной бутылки начал я ему про армию, как там хорошо последний год, и т.д. А он и говорит, езжай вместо меня, на рожу мы одинаковые, в Княж-Погосте откроешься, мол я не я, по пьянке попутались, отпустят с богом. А мне валить надо вообще. В Польшу братва зовет на заработки, проституток <охранять>. Тут я и поплыл, про жену опостылевшую вспомнил, и решился. Переоделись мы с ним, он еще в ларек сгонял. В общем, утром в военкомат в коматозном состоянии привезли. Мать Васька залечил, слез не было. Выдали мне военный билет подержать да расписаться, и загрузили в автобусы. А там призывники опять с водкой. Пришел в себя я уже за забором в Княж-Погосте. Вокруг все мрачно, нары исписанные, вспомнил себя здесь же три года назад, аж настроение поднялось. Растолкал соседа, надо ж эмоциями поделиться, говорю я уже второй раз еду служить. Он выслушал меня, говорит ни фуя себе белая горячка!. На опохмелись. И дерябнули мы с ним первача полкило вдвоем, я опять обуглился. Потом медкомиссия была. Там ни пульса, ни давления. Врачи в респираторах. Плохо помню, хирург оригиналом обозвал, увидев наколку <ПВО 1999-2001>. А к начальству никак попасть не могу. То я пьяный, то майор кривой, так два дня не мог в себя прийти. Потом покупатель пришел стройбатовский, выкрикнул фамилию мою (его), нашу то есть. Подошел я к нему, объясняю, так мол и так, не я мол это, вот и портачка дембельская. <Знаю я ваши отмазки! > И как двинул по репе стопой личных дел. В автобусе еле спиртом отпоили. В общем, в поезде до Котласа меня связанного везли, как проснусь, начинаю возмущаться, сунут горлышко, опять в аут. Когда в себя пришел, тащили меня в чрево самолета. Здоровый такой бурят, морда как сковорода TEFAL, что теща на свадьбу подарила. Сил не осталось, водка тоже кончилась. Ну, думаю, с работы попрут точно, жена выгонит стопудово, да и гребись оно все. Служить так служить. Летели целую вечность.
К ужасу выяснил, что служить придется в Хакасии, братец мой, мудак, в школе на УПК на бульдозериста выучился и соответственно я теперь дух (опять) стройбатовец!!! , еще и тракторист. Блядь, говорил ему иди на радиодело, как я, сейчас может в свою воинскую часть в Армавир бы ехал. Размечтался, всех там знаю, на три года старше призывом, ротный бы врачам сдаваться пошел, со старшиной вместе, Клюев опять к нам служить попал! Во сказка была б! Опять же повариха Лерка, ммм:. Фантазии мои грубо оборвал бурят пинком по печени: "Деньги, сигареты, часы, кроссовки - мне отдашь. Один хрен отберут. А за это я тебя не сильно потом пиzдить буду, когда карантин пройдешь. Все бульдозеристы у нас в ИСапРе служат, так что вешайся, ты меня по пьяни пиzдоглазым ублюдком называл, да чурбаном забайкальским". Понял я, что дело швах. Надо бежать. А куда побежишь, под крылом зеленое море тайги. Решил в части все сделать. Привезли, в бане помыли, обрили наголо, дали форму. Ну такое все знакомое, только холодно, хоть и июнь. Согнали всех в клуб, я там попытался подойти к подполковнику, но сержантский апперкот вернул меня в строй. Видя это, офицер одобрительно что-то прорычал. Ну все. Попал. В курилке около клуба я замесил на фарш сержанта, потом ремнем отмахивался от пятерых лбов из комендантского взвода. Очнулся уже в санчасти. Из головы нитки торчат тут и там, санитар сказал пятнадцать швов наложили, майору клубному четыре зуба бляхой выбил. Лежи спокойно, сейчас укольчик сделают, потом в Иркутск в госпиталь повезут, в психушку. Комиссуют наверно, если не посадят. Ну посадят-то меня хрен, я присягу не принимал еще, а вот перспектива дурки меня не прельщала. Ночью я сбежал. Снял у кровати дужку, под ее угрозой раздел дежурного по санчасти, прапорские погоны оборвал, связал бедолагу и кляп вставил. Махнул через забор, и на счастье оказался в городе, а не в тайге. Пошел на звук железной дороги. Смотрю вокзал, Абакан. По карманам прошелся, денег мало. Купил чекушку, и огородами на платформу. У меня рожа как после автотракторной травмы. Люди шарахаются. А черт с ним, менты так менты. Подходит поезд, красивый весь, <Пекин-Москва>. Пока проводница лицом щелкала, я просочился в вагон. В тамбуре дверца с гармошкой, там печка какая-то. Затихарился, поехали. Как все успокоилось, дверьми перестали хлопать, я разделся до майки, китель спрятал, вышел в нерабочий тамбур, курить стрельнул у бабы какой-то. Со стороны выгляжу как сильно отпижженый прапор возвращающийся в лоно родного гарнизона. По статистике, половина всех возвращающихся из отпуска прапорщиков в таком виде ездят, так что легенда вполне достоверная. Выходят мужики какие-то, курят. Тут я и рассказал им все. Они веселые, поддатые, челноки в Китай за тряпками едут. Денег дадим, в Иркутске выйдешь, садись на пассажирский поезд, сотню в кассу, сотню проводнику, и без документов до Свердловска доедешь, запросто. А то не в тот паровоз ты сел, направление немного не то.
В общем, пили мы до Иркутска. От проводника да ревизоров наверху прятался, там и спал. В Иркутске один из попутчиков вышел на разведку, говорит: "Шхерься резче, патрули везде, и менты и краснопогонники! Тебя небось ищут". Вспомнив бурятское лицо, я забился наверх. В общем, мы пили и пили. В одно прекрасное утро выяснилось, что проехали границу. Досмотр был <смазан>, челночье везло незадекларированные баксы, и получив свою таксу по прейскуранту, инспектор ничего не замечал, ну а погранцы вообще паспорта собрали, да выдали с печатями через пару минут. В Монголии выходить смысла нет, между Монголией и Китаем вообще бардачный пост. Чувствуя, что пить уже не могу, сел думать. Выручили опять мужики. Поедешь с нами, в Пекине есть такая улица, Ябаолу. Там русские фирмы. Через них выйдешь на дипломатов наших. Приехали в Пекин. Досмотра как такового нет, только проверка паспортов, шлепанье визы, и фейс-контроль. Сунули меня в баул, благо за последнюю неделю весу убавилось, и вынесли меня в общем. Та доля везения, выделенная небесами на промежуток пути от Абакана до Пекина, кончилась. Вжикнул замок, и надо мной склонилось узкоглазое лицо. Челноки мои сделали удивленные рожи, нет, это не наш баул!!!
Конечно, я молчал как партизан, чего людям портить поездку. В участке потребовал предоставить переводчика, потом приехали <крепкие ребята> из консульства, долго допрашивали, номеров воинской части я к счастью не запомнил. Звонили в Сыктывкар, по месту жительства. Дали поговорить с женой. Кантовался в посольстве десять дней. Классные ребята, выпускали меня под честное слово, возили площадь Тян-А-Мень посмотреть. Я им отштукатурил будку трансформаторную, и движок у Волги перебрал. 300 юаней заплатили, подарки купил маме да жене с тещей. Теща у меня золотая, квартиру заложила, деньги перечислила по <Вестерн-Юнион> на самолет. Теперь вот в Шереметьево депортируют, говорят не посадят, умысла не было. Я теперь долги раздам, опять займу, закодируюсь, паспорт сделаю заграничный и буду челночным бизнесом заниматься, знаю тут всех, да и страна мне понравилась, хоть мир повидал. Торгаши они хорошие люди, а то барыги, барыги.
Вот такая история.
В зоне прилета моего новоявленного знакомого застегнули в браслеты. Люди его встречавшие на правозащитников похожи были меньше всего. Я думаю, повезли его посмотреть теперь на Лубянскую площадь. Вот так братьев судьба разбросала.

Аллюр.

Я ещё спал после дежурства, когда начался этот шухер. Разбудил меня сам замбой весёлым пинком по спинке кровати:
- Хорош балдеть, вставай одевайся-обувайся, получай сухпай на троих, и спальники. На неделю на Большой Баскан отбываешь во главе с начальником, и Махмуд денщиком с вами.
- Ну а спальники-то нахер?
(как представил сколько вьючить всего на неделю), да и Радж у меня ещё после кастрации не оправился, ведь загубим жеребца, тьфу, то есть мерина уже (неделей раньше почикали у моего коня яйца изверги ветеринарные).
- Я тебя щас самого кастрирую, не задавай лишних вопросов, летите бортом, там наряд поменяете, на их лошадей пересядете. Чтоб через час с манатками и Махмудом были на площадке вертолётной, а я пока пойду начальника приводить в божеский вид.
Начальник наш трое суток назад прикрутил майорскую звезду, и пребывал в коме. Вся служба легла на замбоя, поскольку замполит был в отпуску, а старшина заставы прапорщик Арбеков как раз и находился на Большом Баскане старшим разведывательно-поисковой группы, и именно эту группу должно нам было поменять.
- А чего случилось то? У них смена только через пять дней!
- Чего чего, да ничего! Наш долбоёб умудрился там жмура на леднике откопать, гляциолог хуев (старшина имеется ввиду), вот теперь летит камарилья целая, комендант, да прокуратура с криминалистами, да разведка-контрразведка. Я и говорю спальники берите, не будет там места вам на ПГП, спать придётся где придётся. Всё, хватит вопросы задавать, у самого вся жопа в мыле, остаюсь здесь с поваром да водителем, хоть сам на вышку колуном лезь, народу не хватает.
Пока снаряжался да экипировался с Махмудкой, выяснили у дежурного, что наряд наш обнаружил труп с автоматом, подробностей более не было.
Погрузились в вертолёт, причём начальник наш не с первого раза попадал на ступеньку трапа 'восьмёрки', а последующие 30 минут полёта сидел с лицом цвета своей фуражки, и изредка делал такие глаза, что я отодвинулся, дабы не быть облёванным. Комендант и прокурор смотрели на него с укоризной, но отхлебнуть не предлагали, хотя сами прикладывались несколько раз.
Место где сесть, нашли метров в пятистах ниже края ледника, интенсивно таявшего и сползавшего под весенним солнцем. Вертолёт улетел, и минут через сорок показались наши архаровцы верхом. Арбеков доложил, что да как, ну мы и выдвинулись вверх. Пока карабкались, я слушал диалог коменданта со старшиной.
- Идём мы значит по языку, смотрю, блестит что-то, подхожу, кружка торчит наполовину! Никелированная такая, как новая! Ну я спешился, дай думаю кружечку приберу, хорошая вещь, а потом думаю, а как она сюда попала?
- Во, прапора сразу видать, сечёт о чем надо думать сначала, а о чём потом! Дальше.
- Дальше, потянул я эту кружечку, а: её кто-то держит. Подрасковырял чуть, смотрю рука, чёрная. Ну думаю наверно помер человек.
- Надо полагать! И как ты догадался?
Арбеков явно сарказма не уловил, и поэтому продолжил ничуть не смутившись:
- Дак разве у живого может быть такая рука? У меня тёщу однажды в силосной яме завалило, только руки торчали, так там совсем другие руки были!
- Спасли?
- Куда там. Говорю ж чёрная рука-то!
- Тёщу спасли?
- Спасли, хуль ей будет корове, в силосной то яме!
- Мы руку то там и прикопали во льду, а кружка вот она.
И достал из вьючного кармана небольшую, грамм на 150 никелированную кружечку, с клеймом в виде звезды и иероглифом на донышке. Остановились перевести дух, высота три с половиной тысячи. Полковник Храмов, комендант нашего правого фланга, внимательно рассмотрел сосуд, и обращаясь к прокурору сказал:
- Так оно похоже и есть. В 69м, они ведь не только у Жаланашколя лезли, здесь тоже щупали проходы через перевалы. С 74го года у китайцев кружки простые, алюминиевые. Больше двадцати лет лежит, и судя по всему военный.
- Ну так вот, руку мы значит в сторонке закопали, а:
- Стоп, вы что руку отрезали???
- Да нет, что вы трищ полковник, не отрезали, это Миха, виноват, рядовой Фазлиахмедов нечаянно лопаткой отрубил когда откапывали труп.
- Ай молодца!
- Миха!
- Я товарищ полковник!
- Ну рассказывай, чего ты ещё там отрубил нечаянно?
- Только голову повредил слегка, но лицо на месте! А ноги ему не я сломал, они уже так и были наоборот.
- В смысле?
- Согнуты в коленях не в ту как у всех сторону.
- Арбеков!
- Я!
- У тебя в ту сторону колени сгибаются?
- Так точно!
- И на том спасибо, эксгуматоры хреновы. Мозги только у тебя не в ту сторону. Кто трогать просил? Эксперты должны это делать, понял?
- Так точно, виноват.
- Ладно, пошли дальше, хватит курить.
На месте мы обнаружили холм из кусков спрессованного годами снега, рядом лежала кучка различных предметов: Автомат с деревянным прикладом (7.62), бинокль, планшет (пустой правда, только чистая бумага и карандаши), тряпки какие-то, подсумок: фляжка в брезентовом чехле. Поодаль, положив седло прямо на снег сидел Серёга Сурков, он было дело вскочил когда мы показались, но сейчас сидел и молчал. Охранять его оставляли всё это дело.
Криминалист с разведчиками начал разгребать 'могилу', мы с интересом разглядывали снаряжение китайского диверсанта(?) двадцатилетней давности. Я умыкнул себе карандашик немедля. Начальник наш еле живой от перелёта и подъёма., взял фляжку, потряс возле уха.
- Пустая.
Открутил крышку, понюхал, передёрнулся.
- А пахнет-то спиртягой! Свежей спиртягой!
Вытряхнул на ладонь каплю, лизнул.
- Неразведённый.
Потом медленно, поднял глаза на Суркова, и вдруг охрипшим голосом спросил почти шёпотом:
- Суркоов?
- Сурков сука!
И кинул фляжкой прямо в лобешник Серёге. Тот даже и не увернулся. Сидел и улыбался. Все естественно повернулись в нашу сторону. Сурок не с первого раза встал, одел шапку коккардой к уху, и произнёс:
- Здоровеньки булы.
И упал.

Через пару часов мы спускали вниз два трупа. Один из них пускал сопли пузырями и непотребно храпел. Второй уже 21 год капли в рот не брал. Наш новоиспечённый майор еле полз, так был близок к опохмелке, да какой! Все заслуги того поиска были перечеркнуты алкогольным ЧП. Комендант был мрачнее тучи. Арбеков явно прикидывал, где достать вазелина пару килограммов. Ну а я прощался со своим спальным мешком. Мы с Махмудом бросили жребий, в чей покойника совать, в чей Суркова. Мне достался китаец. Сурок таки обоссал Махмудовский мешок (уже в вертолёте). Так они вдвоём и прилетели в отряд. Только один попал на десять суток гарнизонной губы, а второй в городской морг, ждать представителей с той стороны.

P.S. Серёга умудрился вернуться обратно на заставу, но спирт тот начальник ему не простил, демобилизовался Сурок 31 декабря около 20.00 после боевого расчёта. А китайца свои так и не забрали. Карандашик тот храню до сих пор.
Аллюр.

Профессионал

Не знаю как в целом по погранвойскам, но у нас на заставе была хроническая нехватка личного состава, вместо 40 - всего 18 человек, и многие должности спецов оставались подолгу вакантными. Так получилось и с инструктором службы собак. Когда его прислали, молодого и еще дерганного после сержантской учебки в Душанбе, мы были просто счастливы, старших пограннарядов было всего четверо, не считая офицеров, и нагрузка была, мама не горюй. Я, к примеру, в течение пяти месяцев не спал более 4-х часов за раз. Отзывался инструктор на имя Ладога, имел звание младого сержанта и способность бегать как лось. Лошадь ему не дали, лишней не было, да и в наряды они со своим подчиненным Агапычем ходили порознь, когда в дозоре две собаки - это кранты всему. Так у них и был один жеребец на двоих по кличке Наган, важным достоинством которого являлось полное равнодушие к собаке, то есть Наган не пугался лая, и спокойно позволял запрыгнуть на руки наезднику во время брода, или там посмотреть чего с более высокой точки.
Но конь был с 'прибабахом', довольно своенравная скотина, и Ладоге с ним приходилось воевать. В их маленьком кинологическом дуэте практиковался такой вид занятий как следовая тренировка, т.е. 'нарушитель' уходил в заданную точку и оттуда двигался по неизвестному для тренируемого пса и вожатого маршруту, затем через определенное время надо было найти исходную точку и, преследуя, задержать врага. Но было и такое 'упражнение': движение по видимой цепочке следов по снегу, где простор для фантазии 'нарушителя' как похлеще запутать следы. Вот и наступили осенние времена, внизу еще зеленка, у нас лежит снег, высота над уровнем моря около 2 тыс. метров.
В этот день я дежурил, выпускал наряды на службу, и был свидетелем 'легенды' следовой тренировки. В роли 'нарушителя' выступал Ладога, он должен был верхом уйти в заданный квадрат, и оттуда по снегу двигаться вдоль кордона, максимально запутывая следы, прибегая к разным хитростям, чтоб Агапыч со своим псом его не нашел. Ладога заявил, что он, дескать, профессионал в этой области, мол, меня полгода в школе дрочили следы распутывать, так что, Агапыч, не найти тебе меня по следам ни в жисть. И ушел на конюшню валенки в стремена заколачивать.
Важно заметить, что в сапогах в стременах ноги мерзнут капитально при -10`, и поэтому мы практиковали валенки. Но валенки по диаметру больше стремени, и самостоятельно в стремя не встать. Приходилось проделывать следующий трюк. Предварительно валенок забивается в стремя, и потом с возвышения залезаешь в седло, там уже мотаешь портянку, и суешь ногу в стационарно закрепленный валенок. Геморрой конечно, но мослы дороже.
Ну все, они ушли с интервалом в час, радиостанцию не взял ни тот, ни другой. Прошло часа три. Приходит Агапыч весь в мыле, и с сокрушением говорит, бля, Ладога действительно профи в своем деле, закрутил так, что пришлось прекратить поиск, собака след потеряла у дороги, по которой местные лес из погранзоны таскают, причем следы копыт в одну сторону, а ног в другую, причем след правой ноги - босиком, на том месте где должна быть левая, непонятно, вроде головой тыкался, отпечаток шапки с кокардой. Я вдаваться в подробности не стал, но уже начал беспокоиться за Ладогу, так как его все не было. Потом звонит часовой с вышки, говорит, что наблюдает лошадь без всадника. Я вышел на конюшню, встретил, и правда, валенки торчат, Ладоги нет. К седлу приторочен чехол с сигнальным пистолем. И все. Римейк известного произведения 'Всадник без жопы, туловища и головы', одни валенки приехали. Доложил начальству, так мол и так, пропал инструктор, чего делать? Замбой сказал ждать в течении часа, потом поднимать тревожную группу на поиски. Но через полчаса приехал местный мужик, и в санях у него сидел хлопая глазами наш Ладога. Босиком.
Дальше я присутствовал на разборе полетов. Ладога рассказывает: зашел к кордонщику, выпил кружку кумыса, пошел дорожку следов топтать, но вдруг приспичило, пришлось спешиться, ноги из валенок вытащил портянки там остались, присел в сугроб, а забраться обратно не смог, ногу вставить некуда, прыгал-прыгал, коня это дело задолбало, он плюнул и убежал в сторону заставы. А я босиком, да камни под снегом. Ну привязал на одну ногу шапку, и побрел в сторону дороги, там меня и подобрали колхозники, вот привезли. Ноги обморозил.
- Даа! - говорит замбой, - в следующий раз у тебя, придурок, будет тренировка - гадить, не слезая с коня, а то еще немного, и следы от тебя б были как от Мересьева - в виде борозды в снегу. А как ноги заживут, про валенки забудь.
P.S. Иначе как 'профессионал' мы его впоследствии и не называли.